Честное лисье слово

– Что-что? – рассеяно переспросил Фидо. – А-а… правду… А больше вы с Фьор ни о чём не говорили?

Веня помялся, вспоминая.

– Я сказал, как ты говойил, что она твоя подлюшка. А больше ничего не говойил, – упрямо сжав кулачки, ответил он, обращаясь к Фидо.

На Ури енотик больше не смотрел. Обиделся.

Смутная догадка забрезжила в голове у Фидо. Он сел перед малышом и сказал тихо и очень серьёзно:

– Веня, ты хороший парень… но тебе нужно научиться правильно произносить слова и не картавить! А то от этого случаются всякие… недопонимания и неприятности.

– Надо отыскать Фьор! – крикнул он Ури, который стоял рядом и в недоумении таращил глаза, не понимая, отчего это его друг вдруг стал таким поборником правильной речи.

Фьор они нашли только утром. Как выяснилось, она тоже бродила всю ночь вокруг озера и не могла заснуть. Это очень нелегко – терять лучших друзей.

Фидо подошёл и решительно сказал ей:

– Пошли!

– Куда? – невольно спросила Фьор, хотя и поклялась себе, что больше слова ему не скажет.

– За правдой, – ответил Фидо, и не добавив более ничего, пошёл вперёд.

А Фьор покорно пошла следом. Она так измучилась от своих безрадостных мыслей, что ей хотелось только одного: чтобы кто-нибудь пришёл и объяснил ей – как жить дальше. Ури замыкал процессию – так, на всякий случай, чтобы Фьор опять не вздумалось куда-нибудь умчаться.

Веня полоскался в ручье на своём обычном месте. Он поднял голову и выжидательно смотрел на своих добровольных «опекунов». Ему не очень-то понравился вчерашний вечерний разговор – Веня стеснялся.

– Что ты видишь за ручьём? – неожиданно спросил его Фидо.

– Там? Холм, – нерешительно ответил енотик.

– Ну нет, не холм, – возразил Фидо как бы в раздумье, – скорее это целая…

– Гола… – неожиданно для себя закончил за него Веня.

– А может, и не такая уж большая гора, – продолжал между тем хитрый лис, прищурив глаз на солнце и делая вид, что рассматривает и оценивает рельеф за ручьём. – Может, просто горушка? Как думаешь, Веня?

– Может, и голюшка, – согласно кивнул крошка-енот. Ему не хотелось спорить с этим лисом, который ему в общем-то нравился и был к тому же другом Фьор.

А та вдруг охнула и широко раскрыла глаза.

– Так ты не выговариваешь букву «р»?! – воскликнула она.

– И что? – насупился опять енотик. – Ты не будешь поэтому со мной длушить?

Вид у него стал совсем несчастный.

– Да что ты, Веня! Конечно буду! – Фьор смеялась и плакала одновременно – от облегчения. Ведь ей всё стало ясно. – Ведь я твоя подру…

– Подлюшка! – радостно воскликнул Веня и запрыгал вокруг.

Все захохотали. Но лисята вовсе не насмехались над малышом, просто им стало легко и радостно – что всё разрешилось и объяснилось.

– Нет, – сказала Фьор. – Я не «подлюшка», а подружка!

Сейчас научу тебя… Ну-ка, фыркни! Вот так, будто ты из воды вынырнул: фр-р-р…

– Фр-р… – послушно повторил Веня и закрутил головой, как бы отряхиваясь от воды.

– Ура-а! У тебя получилось! Получилось! – хором закричали лисята.

А Веня сконфуженно опустил глаза, но было видно, что он сам горд и счастлив.

Фьор повернулась к своим друзьям. Она тоже выглядела слегка сконфуженной.

– Фидо и Ури, простите меня, пожалуйста… За то, что могла такое про вас подумать… будто вы…

– Да ты что, Фьор! – замахали лапами лисята-мальчики. А Ури запел: – Прощаем, всё прощаем, и верность обещаем… – но всё же не удержался, чтобы не подколоть сестру:

– А теперь клянись, что никогда не будешь на нас злиться и обижаться, и хуже всего – играть в молчанку, что бы не случилось! Всё надо решать путём переговоров.

– Клянусь… Честное лисье слово, – с готовностью подтвердила Фьор. Потом привычно прищурилась, глядя на брата и уточнила:

– Так-таки и всё?.. Путём переговоров? Кстати, а где Перфидо? Что-то мы о нём совсем забыли…

Ури и Фидо переглянулись и прыснули от смеха.

– Пока ты, сестричка, обидам предавалась, мы такую штуку придумали, – начал брат, а Фидо подхватил:

– Просто чтобы отдохнуть немножко от слежки…

Ури вновь перехватил инициативу:

– Мы Венины следы имитировали до самой норы старой водяной крысы – в одну сторону, понятное дело. А в нору подложили кусочек тряпочки – из тех, что Веня так любит стирать, – лис покосился на енотика – не обиделся ли тот, что у него стащили тряпочку без спросу. Но Веня с интересом слушал и протестов не выражал. – Так вот, – продолжал Ури, – нора-то ма-а-ленькая, здоровенному Перфидо никак не пролезть. А следы (Венины – ха-ха!) туда ведут… и тряпочка торчит… Так что наш бравый лис будет караулить свою добычу – до завтра, уж точно…

– А может, и дня три… Он же упорный, – предположил Фидо.

– В общем, пока не оголодает совсем, – подвёл черту Ури. – А мы пока – что? Правильно! Отдохнём от его присутствия.

И в наступившей секундной паузе перед новым взрывом хохота все услышали, как маленький Веня тихонько произнёс, совсем не по-енотовски:

– Честное лисье слово…

Глава 6. Досадная засада

На западный берег большого лесного озера наползали сумерки. Солнце скрылось за деревьями, и сразу от воды потянуло прохладой и сыростью. Перфидо, сидевший в кустах у самого берега, поёжился и с тоской посмотрел на противоположный, восточный, берег, ещё освещаемый солнцем и такой приветливый в его лучах. А главное – такой знакомый и родной. Там был его дом. Но Перфидо уже второй вечер встречал здесь, на этом неприютном чужом берегу. Он был голоден и зол. Ещё бы! Попробуйте-ка больше суток просидеть, не сходя с места и не отрывая взгляда от небольшой дырочки, черневшей в береговом склоне как раз между оголившимися корнями большого дерева.

Если бы Перфидо просто охотился, он давно бы плюнул и ушёл от этой непонятной норы, в которой сидел неизвестно кто. Но в том-то и дело, что Перфидо точно знал (во всяком случае, ему так казалось, что знает) – кто в ней сидел. Ненавистный мелкий енот! Сколько времени потратил, чтобы его изловить, и всё никак. И вот, наконец… Вчера ему улыбнулась удача: удалось напасть на след. Да ещё как удачно-то всё складывалось!.. Конечно, поначалу у Перфидо возникли смутные сомнения. Неясно было, например, зачем этот енот ушёл так далеко от дома (совсем обнаглел от безнаказанности!), и к тому же забрался в чужую нору (не сам же он её вырыл, ясное дело!) А ещё – почему эта вездесущая троица, Ури, Фьор и Фидо, недоглядели и отпустили своего подопечного одного, безо всякой охраны?

Но ушлый лис всё проверил: весь путь, до самого берега. Следы енота находились то на полоске сырого песка, то на участке взрытой земли – он узнал бы их из тысячи!

«Не умеет этот дуралей даже следов путать, – удовлетворённо думал Перфидо. – Да где ему! Только тряпки стирать!»

Одно смущало: следы очень слабо пахли Веней. И даже показалось лису, что чует он другой, так хорошо известный ему запах… Но в одном месте дух енота был настолько отчётливый (это Ури просыпал изрядную порцию земли, набранной им с того участка у ручья, где Веня особенно часто топтался, занимаясь своими постирушками), что Перфидо уверился: он на верном пути!

А уж когда добрался до этой дырки в земле, откуда в нос ему ударил такой узнаваемый аромат – а главное, свежий! – и показалось даже, что видит там, в глубине, Венину вечную тряпочку… И на песке, у самого уреза воды – отчётливый след знакомой лапы! Сомнения отпали. Это он, ненавистный енот! Во всяком случае, он тут был, и совсем недавно. Прислушавшись, Перфидо чутким ухом уловил какой-то шорох, возню в недрах норы. Там очевидно кто-то сидел. И этот «кто-то» – ясное дело, не кто иной, как Веня! Попался, голубчик!

Первым желанием Перфидо было раскопать быстренько эту старую нору, чтобы добраться до енота и вытащить его на поверхность. Что он и начал было осуществлять… Но не тут-то было. В этом месте берег озера был каменистый, и нора, хотя и выкопанная в земле, уходила вглубь между здоровенных камней, оплетённых к тому же толстыми древесными корнями. Так что «быстренько раскопать» не получилось. Пролезть внутрь тоже не вышло: ход был слишком тесным. Пусть и показалось лису досадным такое обстоятельство, он не унывал, полагая, что малыш енот оказался в западне и теперь никуда от него не денется. Оставалось только ждать. А это Перфидо умел в совершенстве! Сколько раз приходилось ему сидеть в засаде, карауля гораздо более умную и осторожную жертву, чем этот глупец Веня.

Перфидо устроился в кустах на берегу, откуда ему был отлично виден вход в нору, а его самого (по его мнению) никто не видел. Ветерок пробегал по кустам, шелестя листвой, но лис не отвлекался – он следил за входом. Одновременно приходилось наблюдать и за всей округой – а ну как появится кто-нибудь из троицы «лисьих стражей», как Перфидо про себя окрестил Ури, Фьор и Фидо. Но, к его удивлению и радости, никто не появлялся. Он вообще не видел никого из них за весь этот день.

В настроении самом благодушном, он размышлял: «Какой же простофиля этот енот! Это надо же – самому угодить в ловушку и даже не подозревать об этом! Так и быть: отлуплю хорошенько, и пусть себе катится… Только с условием: чтоб больше мне на дороге не попадаться. Как завидит меня, пусть улепётывает во все лопатки. И всё-таки я выиграл… я один – у этих троих!» Дальше мысли Перфидо обратились к тому, зачем этот дурак всё-таки забрался так далеко, аж на другой конец большого озера. Может, ему надоела постоянная слежка и он решил устроиться подальше?

«А тут – нате вам! Выйдет – а я тут как тут! Вот сюрприз!» – ухмыльнулся про себя Перфидо. Зевнул и лениво растянулся на земле.

Однако прошёл целый день, спустилась ночь, а из норы так никто и не показался. Это было странно. Перфидо осторожно подкрался ко входу и прислушался. Было тихо.

«Неужели я задремал и как-то прозевал его?!» – ужаснулся лис. Он взглянул себе под ноги – никаких следов на песке под самой норой не было. Даже тот, который Перфидо видел днём, исчез, слизанный волной мелкого прибоя, поднявшегося на закате. «Нет, – сказал себе лис. – Этого быть не могло!» Вновь сунул нос в нору и стал прислушиваться, приглядываться и принюхиваться, изо всех сил напрягая слух и зрение. И он был вознаграждён!

Тряпочка! Та самая, Венина – оказалась гораздо ближе ко входу в нору. Будто тащили на выход, но вдруг передумали да так и оставили. Перфидо засунул лапу внутрь и без труда вытащил её. Так и есть, его! Запах не перепутаешь!

А потом Перфидо услышал и приглушённые звуки: кто-то там, в самой глубине, что-то потихоньку грыз, явно стараясь не производить лишнего шума.

«Ага! – обрадовался Перфидо. – Тут ты, дружок, никуда не делся! Да и деться тебе некуда! Вот и сиди до утра, а там разберёмся с тобой! А я пока посплю!»

Лис с натугой подкатил ко входу здоровенный камень, который приметил ещё днём, и пристроил его так, чтобы тот загородил собою выход из норы. Теперь узнику никак было не выбраться, и Перфидо спокойно отправился к себе в кусты, чтобы отдохнуть от караула и спокойно поспать хоть несколько часов.

Тем временем старая водяная крыса, обитавшая в злополучной норе, пребывала в досаде и раздражении. Конечно же, это она подвергалась весь день осаде со стороны «этого чокнутого» лиса. Да-да, именно она, а никакой не маленький енот Веня, который в это время спокойно спал в своей постели, даже не подозревая о том, что явился невольным виновником её неприятностей.

Крысу звали Топона. Она была уже старая, и всю жизнь, сколько себя помнила, жила в этой норе у большого озера. И никогда с нею не случалось ничего подобного! Нет, нельзя сказать, что на своём веку она никогда не попадала в неприятные ситуации. Бывало всякое. Но это было давно. А сейчас она уже долгое время жила спокойно – почтенная, уважаемая соседями крыса.

И надо сказать, что Топону было за что уважать. Она очень неплохо разбиралась в травах и корешках – недаром столько их перепробовала за свою жизнь. И щедро делилась этим добром со всеми, кто обращался к ней за помощью. А обращались многие: у кого вдруг живот заболит, или спину ломит, или другое что – все шли к Топоне.

Жизнь у неё была размеренная, подчинявшаяся строго заведённому порядку. По утрам на заре крыса выходила собирать травы, зёрна и корешки, и заодно подкормиться. Выбирала всегда только самые лучшие, сочные, не тронутые жуками и гусеницами (хотя при случае могла самими жуками и позавтракать). Чтоб, если кому что приспичит и понадобится, никто не мог сказать, что Топона подсунула ему что-то второсортное. Опять же, и на зиму запасы нужны – как без этого…

Днём она больше спала, особенно когда жарко. А вот вечером… О, это было её любимое время! По вечерам она с удовольствием плавала в озере, частенько встречая там свою соседку, выдру, которая выходила в это время на ночную охоту за рыбой. «Доброй ночи, соседка, – приветствовала она её, – удачного лова!» И выдра всегда отвечала: «Спасибо, соседка! И тебе – хорошо поплавать…» – и ныряла вглубь, фыркая и поднимая хвостом фонтан брызг, которые сверкали в лунном свете.

А теперь… Что же теперь? Всё нарушил этот болван, чокнутый лис, примчавшийся вчера неизвестно откуда незадолго до полудня, когда она предавалась законному отдыху. И чего его принесло?! Сначала всё крутился перед норой, совал свой нос и что-то вынюхивал, потом – Топона просто вздрагивала, вспоминая этот момент! – попытался разворотить вход и забраться в её дом! Хорошо, что камни не пустили этого нахала! Она думала, что потерпев неудачу, он наконец поймёт, что здесь ему делать нечего и уберётся восвояси. Но нет… Улёгся в кустах неподалёку и так и буравит глазами вход в нору! Думает – спрятался… Стережёт. Но она-то не такая дура, чтоб выходить на глазах у этого разбойника. К тому же, на худой конец, из норы есть и другой выход, и даже не один… И всё-таки, это вовсе не дело – жить вот так, под наблюдением, оглядываясь и вздрагивая. Топона горестно вздохнула: это ж надо… на старости лет…

Но последней каплей, переполнившей чашу её терпения, стала выходка этого негодяя, который уже в темноте прикатил камень (как подозревала Топона, это был тот, на котором соседка выдра обсыхала и отдыхала после охоты) и наглухо запечатал парадный вход. Нет, этому безобразию надо положить конец! Хватит сидеть дома, настало время действовать и позвать кого-то на помощь!

Топона тихонько выбралась из норы – через самый дальний выход – и отправилась к соседке, жаловаться. Прокрадываясь мимо, она заглянула в кусты, которые Перфидо избрал своим временным пристанищем, и увидела, что тот спит, свернувшись клубком. И этот факт почему-то ещё больше расстроил крысу.

– Он, значит, весь день меня притеснял, и ночью притесняет – так, что я покой и сон потеряла – даже поплавать не могу! А сам – дрыхнет! Будто это он тут – у себя дома! Ну, погоди же… я тебе устрою… – сердито пробормотала она и заторопилась, чтобы успеть застать дома соседку, пока та не отправилась в ночное плавание.

Ей повезло: выдра (которую все соседи звали Лутрой) оказалась дома.

– Доброй ночи, милая Лутра, – с порога начала Топона, – если только можно назвать её доброй…

– Что случилось, соседка? – всполошилась выдра. – Тебя кто-то обидел?

Крыса кивнула головой и горько пожаловалась:

– Вот именно… Обидел…

– Кто?! – Лутра скрипнула зубами. Она уже готова была ринуться в бой с неизвестным пока врагом. Всем в округе был известен её горячий нрав.

Топона глубоко вздохнула, почесала ухо и начала свой рассказ о приключениях этого неспокойного дня. О нападении на её нору полоумного лиса и о том, как он забаррикадировал её вход «отдыхательным камнем» самой Лутры (та просто вспыхнула от такого известия, и Перфидо, наверное, очень икалось во сне). Рассказала и о том, что нарушитель её покоя сейчас, как ни в чём не бывало, спит в кустах около её норы.

– Вот как? – прошипела выдра сквозь зубы. – Ну, до рассвета ему спать не придётся… Пошли!

Ясно было, что настроена она решительно, и вряд ли в эту ночь Перфидо ожидало мирное пробуждение.

Лутра вместе с Топоной отправились к тому месту, где ночевал лис. Проходя берегом, выдра вдруг резко остановилась, разглядывая что-то под ногами.

– Тьфу ты, чуть на рака не наступила, – проворчала она, намереваясь продолжить свой путь. Но вдруг какая-то мысль заставила её окончательно остановиться и даже присесть на торчавший среди песка камень. Выдра снова взглянула на рака, а потом шепнула:

– Топона, притащи мне скорей водяную лиану, подлиннее… Вон там их много, – Лутра мотнула головой в сторону озера.

– Ты имела ввиду роголистник, дорогая соседка? – с некоторым укором в голосе осведомилась крыса. Ей не нравилось, когда кто-то путал растения или называл их неправильно – например, как можно назвать лианой то, что растёт в воде? Она в здешнем озере такого не встречала. К тому же, кому как не ей знать, что тут и где произрастает!

– Ну да, да!.. – нетерпеливо покивала Лутра, не спуская глаз с рака. – А то уйдёт…

Топона без лишних слов нырнула в воду и через секунду вернулась, неся в зубах пару длинных стеблей, которые и вручила подруге. Выдра взяла стебель и подсунула его раку. Тот немедля ухватился за него, а Лутра быстро и ловко опутала опасные клешни и взяла рака в плен.

– Один есть, – удовлетворённо пробормотала она, оглядываясь вокруг в поисках следующего.

Не прошло и десяти минут, а проворная выдра наловила уже с десяток раков, связав их двумя стеблями роголистника – получилось две цепочки, по пять пленников в каждой.

– Ты решила сперва поужинать? – поинтересовалась Топона.

– Было б неплохо, – вздохнула Лутра, с сожалением глядя на раков. – Но придётся их отпустить. У них другая миссия…

– Отпустить?.. – удивилась крыса. – Не понимаю. Зачем же ты тогда…

– Сейчас поймёшь, – хихикнула выдра. – Держи один стебель… Потащили! Только потихоньку.

И она пошла вдоль по берегу, волоча за собою своих пленников. Вскоре они достигли кустов, в которых спал Перфидо, и Топона, поняв, что у подруги на уме, фыркнула и уткнулась носом в песок, чтобы не расхохотаться и не разбудить лиса.

Лутра аккуратно освобождала раков и рассаживала их вокруг Перфидо: парочку под нос, парочку около ушей, кого-то направила к хвосту, а кого-то и под хвост. В общем, ко всем нежным и уязвимым местам, коих немало есть на каждом на теле. Распределив всех раков, она шепнула на ухо крысе:

– Сейчас и приманку принесу – у меня тут от вчерашнего обеда осталось… А ты лучше отошла бы подальше, а то знаешь, вдруг он буйный окажется. От раков многие буйными делаются…

С этими словами выдра ушла под воду и тут же вынырнула с рыбьей головой в зубах. Блеснув мокрой спиной в лунном свете, она скользнула к лису и тихонько подпихнула приманку тому под брюхо.

Топона в это время сочла за лучшее забраться на высокий берег и укрыться между корней дерева, стоящего на самой бровке. Отсюда ей было прекрасно видно всё, и она с интересом посматривала вниз. Лутра же отплыла немного подальше и с удовольствием бороздила поверхность озера в ожидании ею же подготовленного действа. Ей тоже был отлично виден берег и спящий в кустах лис. Долго ждать не пришлось. Раки, почуяв запах чуть подтухшей рыбы, двинулись в путь.

А Перфидо спал и видел сон. Снилось ему, что он поймал наконец Веню. И вот стоит, держит его за шкирку и раздумывает, что бы такое с ним учинить. Вертит его и так и сяк. А тот висит у него в когтях, как тряпочка, и даже не сопротивляется. «Сейчас я тебя съем!» – пугает Перфидо енота. Но тот по-прежнему молчит, только глаза выпучивает. И вдруг – от страха, наверное – начинает пахнуть тухлой рыбой. «Ну, этими своими пуками-штуками ты меня не испугаешь, – ухмыляется Перфидо. – Мне, представь, и не такое вонючее есть приходилось. А сейчас я как раз очень голоден. И всё из-за тебя!» Веня же протягивает свою маленькую лапку и неожиданно хватает своего мучителя за нос, да так больно, будто у него не пальчики, а настоящие клещи. «Ай! – вскрикивает Перфидо. – Отпусти сейчас же, а то я тебя…» Он мотает головой, пытаясь освободить нос, но это у него никак не получается. Выходит только хуже – Веня каким-то образом ухитряется ущипнуть его за лапу, а потом… Начинается настоящий кошмар.

Перфидо выныривает из этого ужасного сна и резво вскакивает на ноги. И тут оказывается, что наяву всё не многим лучше. Похоже, он угодил в капкан. Нет, в десять капканов! И это так больно, что Перфидо в панике начинает вертеться юлой и верещать во всю глотку, будя прибрежный лес. Нескольких раков ему удаётся сбросить. Но они, шлёпнувшись на мокрый песок и помедлив минутку, вновь устремляются на запах рыбьей головы, то есть ползут назад, прямёхонько к Перфидо. Тот, заметив возвращающиеся «живые капканы» и не поняв спросонья, что это всего лишь раки, поступил как каждый спасающий свою шкуру лис: бросился со всех ног удирать в лесную чащу.

Лутра, очень довольная своей проделкой, вернулась на берег. Через короткое время к ней присоединилась и Топона, спустившаяся со своего наблюдательного пункта.

– Вот спасибо тебе, дорогая соседка, что избавила меня от этого чокнутого лиса! – воскликнула она.

– Пустяки, – ответила выдра. – Это было даже забавно, давно так не смеялась!..

Она огляделась вокруг и принялась вновь собирать раков, которые не успели удрать далеко. Потом уселась и с аппетитом поужинала, с хрустом разгрызая панцири и бормоча себе под нос: «Вот поганец, унёс-таки парочку на своей шкуре… Ну уж ладно, пусть будут ему в качестве утешения за быстрое пробуждение».

Топона тоже не спеша перекусила, а после еды долго и с удовольствием плавала в озере. Утомившись, она отправилась домой, отдыхать. Проходя мимо главного входа, заваленного большим камнем, водяная крыса опять вздохнула с досадой: и что это в голову взбрело этому негоднику – это надо же! – всё тут покорёжил и такого наворотил. Теперь вот тащись в дальнюю даль, к запасному выходу! Ну ничего, завтра она попросит бобров, и те, конечно же, не откажутся помочь ей – откатить камень и привести всё в порядок. Вскоре Топона уже мирно спала, свернувшись клубочком в своей норке, и полагала, что все неприятности позади. Эх! Если бы только она выглянула в этот момент наружу и увидела, что происходит на берегу…

Перфидо с двумя прицепившимися к нему раками (один на ухе, другой… под хвостом) бежал куда глаза глядят, пока не выскочил на освещённую луной полянку. Здесь он, вконец запыхавшись, остановился. Плюхнулся на землю и изо всех сил принялся тереть лапами уши, стараясь освободиться от «капкана». И это ему, представьте, удалось. Когда же Перфидо увидел, что это всего-навсего рак, он снова взревел. На этот раз не столько от боли, сколько от злости и досады, что так глупо попался. Он тут же сунул нос себе под хвост, клацнул зубами, и второй рак закончил своё существование в его пасти.

– И это тебе зачтётся, Веня! – мстительно пробормотал лис. Будто во всех его неприятностях, включая позорное бегство, повинен был исключительно маленький енот.

Перфидо немного передохнул и успокоился. Пожалуй, он ничего не упустил. Ведь вход-то загорожен камнем, а значит, мелкий никуда не денется. Лис встал, отряхнулся и неспешно потрусил обратно к озеру.

На берегу было тихо. С противоположной восточной стороны над далёким лесом светлела полоса неба. Рассветало. Перфидо широко зевнул и осмотрелся.

На песке, кроме его собственных, чётко отпечаталась цепочка маленьких следов. Вчера вечером их тут не было. Значит, кто-то ходил здесь ночью?! Лис опустил голову и пошёл по следу. И плохо пришлось бы несчастной водяной крысе, проследи Перфидо весь её путь до самого запасного выхода: возможно, он раскопал бы её нору, и тут эта история и закончилась бы, причём весьма печально для крысы. Но, по счастью, соседка выдра как раз возвращалась со своей ночной охоты. Вынырнув у самого берега и увидев того самого лиса, которого ей так удачно удалось спровадить этой ночью, Лутра удивилась и рассердилась. Значит, ему показалось мало? Значит, такой непонятливый? Да ещё он, кажется, принюхивается к следам тётушки Топоны?! Лутра фыркнула так, что брызги полетели фонтаном, и со всего маху гулко ударила хвостом по воде. Перфидо подпрыгнул от неожиданности и развернулся в сторону выдры.

– Эй, ты! Облезлый мешок блох! – крикнула Лутра. – Ты что тут забыл? Убирайся с нашего берега!

– Тебя не спросил! Сама облезлая…– огрызнулся Перфидо. – Я, может, решил пока тут пожить… Может, мне здесь понравилось… Это ты тут наследила? – спросил он уже более миролюбиво.

Но Лутра не собиралась мириться с этим нахалом.

– А хоть бы и я! – с вызовом ответила она. – Я у себя дома! Где хочу, там и хожу. А тебе – не советую!

– Уж не ты ли сможешь меня прогнать? – насмешливо бросил Перфидо. Он снова начинал злиться.

– Это уж как получится, – загадочно усмехнулась выдра. – Может, тебе самому невмоготу станет. Может, кушать очень захочется… Или по дому соскучишься… мало ли что.