Доктор Гарин

– Что вас беспокоит?

– Мой живот, вместилище земной пищи. Уже шестой день он отказывается мне служить.

– Боль?

– Да.

– Тяжесть?

– Да.

– Тошнота?

– Да.

Двумя пальцами Гарин осторожно снял с неё одеяло. Но ничего, кроме сверкающих белками глаз, не увидел.

– Сударыня, нельзя ли сменить ночь на день?

– Да, конечно. День! – приказала она.

Вспыхнуло солнце на голубом небе. Гарин зажмурился.

А когда открыл глаза, увидел маленькую, с куклу Барби, обнажённую и невероятно красивую женщину, лежащую на монолите иссиня-чёрного лабрадора, переливающегося на искусственном солнце. Женщина была цвета тёмного шоколада. Белки её миндалевидных глаз сверкали. Пропорции крошечного тела были обречены вызывать восхищение. Чуть вытянутое лицо на тонкой шее заставило Гарина вспомнить бюст царицы Нефертити в берлинском Пергамоне. Её крошечные полные груди воздымались при дыхании. Смоляные волосы красиво кудрявились на голове. Живот выдавался, как у беременных.

– Вы не беременны, сударыня? – спросил Гарин, наводя пенсне на чудесное существо.

– Я рожаю только идеи, – устало улыбнулась она, суча ножками.

– Болит?

– Да.

– Я знаю, как помочь вам, – выпрямился Гарин. – Ждите меня!

Он вышел из шатра на настоящий дневной свет. Медики и Самуил стояли неподалёку.

– Какие травы у вас есть? – спросил Гарин.

– Обилие горных трав! – ответил девушка.

– Заварите мне стакан календулы, – распорядился Гарин. – И найдите соломинку покрепче.

Через некоторое время Гарин с соломинкой и плошкой бараньего жира, Маша со стаканом заваренной календулы, кувшином тёплой воды, полотенцем и керамической чашей вошли в шатёр.

– Goddess! – восхищённо прошептала Маша, увидя лежащую на лабрадоре.

– Сударыня, встаньте на колени, – приказал Гарин больной.

Та приподнялась со стоном на коленях.

– Теперь опуститесь ниц.

Она исполнила это с непередаваемым изяществом.

– И потерпите немного.

Гарин зачерпнул топлёный бараний жир мизинцем и осторожно смазал прелестные миниатюрные ягодицы и между ними. Затем так же бережно вставил соломинку богине в анус. Маша подала стакан. Он набрал в рот половину, взял конец соломинки в свои мясистые губы и, нещадно раздувая брыластые щёки, принялся вдувать настой в богиню. Лицо его стало угрожающим.

Она застонала.

– Calm down! – Маша поглаживала её двумя пальцами по изящной шоколадной спинке.

Вдув всё, Гарин бережно вытянул соломинку из крошечного ануса.

– А теперь, дорогая моя, ложитесь на левый бок.

Богиня со стоном повиновалась. Гарин накрыл её одеяльцем.

– Маша, прочтите нам что-нибудь духоподъёмное.

– Once upon a midnight dreary, while I pondered weak and weary… – начала Маша, поглаживая лежащую.

Но не успела она дойти и до трети великой поэмы, как богиня подняла изящную голову:

– O нет…

– Да, сударыня, да! – удовлетворённо тряхнул бородой Гарин, стягивая с неё одеяльце.

– О нет, нет… – Богиня засучила длинными, широкобёдрыми ножками.

Гарин подхватил её и перенёс в чашу:

– Свободно, сильно и легко!

Из прелестницы обильно хлынуло в чашу. И запахло поносом вполне человеческого размера. Гарин и Маша с улыбкой переглянулись.

Золотой полог поднялся, и Гарин вышел из шатра с сидящей на своих сведённых вместе ладонях богиней. Вымытая и по-прежнему обнажённая, она приветливо улыбнулась полными губами и подняла тонкие ручки. Толпа радостно взревела:

– Анархия!

К богине побежали, потянулись руки. Гарин поднял её повыше. Она стала касаться рук своими ручками. Её прелестное лицо было усталым и довольным, пухлые большие губы что-то шептали. Подскочили две девушки с мраморной доской, помогли Анархии пересесть на неё. Стоять ещё она не могла и сидела на бело-розовой доске в очаровательно беспомощной позе, запрокинув голову на тонкой шее и шевеля губами.

– Благодарю вас, доктор Гарин! – Мормолоновый Самуил стиснул руку Платона Ильича.

– Что-то я проголодался, молодой человек. – Привычно наморщив большой нос, Гарин сбросил пенсне в руку и принялся протирать не очень чистым платком.

– Да и все мы что-то проголодались, – презрительно усмехнулась Маша.

– Голод не снег, Мария, – угрожающе произнёс Гарин.

– Думаете?

– Уверен! – прорычал он.

И громоподобно захохотал.

Вечером в лагере “Цзыю” был устроен праздник в честь выздоровевшей Анархии. В центре, на площади горел огромный костёр. Вокруг него плясали и водили хороводы. Звучала ритмичная музыка. Пили самогон, курили травку и анашу, ели хлеб и жареную козлятину. Анархия отдыхала в своём шатре. Бути выпили и расслабились, слились с молодёжной толпой, танцевали и вели пьяные дискуссии. Дональд дурачился, забавляя анархистов. Штерн не пил, сидел со своим котом, с улыбкой глядя на происходящее. Ольга накурилась травки, разделась и танцевала с парнями и девушками у костра. Пак захмелела и быстро пошла спать. Часовщик Ананий быстро нашёл себе полненькую подружку и танцевал с ней, выделывая пируэты на инвалидной коляске. Гарин и Маша возлежали на китайском кане, убранном алым покрывалом и разноцветными шёлковыми подушками. На низком столе стоял кувшин с самогоном и лежала сильно пережаренная козлятина.

Гарин выпил самогона и впервые за эти трое суток расслабился. Нос его вспотел и покраснел. Пламя костра дрожало в стёклах пенсне.

– Если вы анархисты, зачем вам колючая проволока и вышки с пулемётами? – спросил он Самуила.

– Для выживания мы обязаны защищать чистоту анархистской идеи от внешних мерзостей, – ответил тот, словно читая пособие.

– Анархисты – соль земли! – гордо добавила его подруга.

– Зачем держать соль в солонке?

– Чтобы не растворилась в мерзостях мира.

– Не согласен! – Гарин увесисто шлёпнул ладонью по столу. – Ваша соль должна солить мясо жизни.

– Этого мяса стало слишком много, – возразил Самуил, затянувшись косячком и передавая подруге.

– И оно в основном тухлое! – добавила подруга и расхохоталась.

– Не думаю, что Бакунин и Кропоткин одобрили бы это, – покачал головой Гарин.

– Они солили мясо жизни собой, – добавила Маша.

– Тогда было что солить, – возразил парень.

И они с подругой снова засмеялись.

– Ведь нынешний мир уж давно погружён в анархию, – продолжал рассуждать вслух Гарин. – Зачем вы отделяетесь от него?

– Анархия анархии рознь, доктор, – заметил Самуил. – Особенно здесь, в АР.

– Наша анархия чиста и невинна. – Девушка сняла через голову вспотевшую майку, обнажая грудь. – А во внешнем мире уже тридцать лет царит анархия насилия.

– Анархия насилия, – кивал Самуил, поблёскивая мормолоновой скулой.

– Наша анархия сладкая, а у них – горькая. – Девушка с улыбкой легла на колени к Самуилу.

– Вы что-нибудь берёте от внешнего мира? – спросила Маша.

– Фрукты для самогона, хлеб, живородящую материю, сухой бензин для генератора.

– У вас же нет денег, чем платите?

– Услугами, услугами, – улыбалась девушка.

– Или просто забираем, – добавил Самуил, лаская грудь девушки. – Экспроприация. Но без насилия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вечное напоминание (нем.).

2

Охрененно-добропроклятое утречко! (амер. англ.)

3

Нечитабельно! (англ.)

4

Отрывок из песни “Smells Like Teen Spirit” американской рок-группы Nirvana.

5

Хорошо выспались? (нем.)

6

Не очень (нем.).

7

Точно (нем.).

8

Это было великолепно, спасибо (нем.).

9

Ну и пожалуйста! (нем.)

10

Сука сраная! (франц.)

11

Подсознательное (нем.).

12

Political beings – политические существа (англ.).

13

Договорились (нем.).

14

Отрывок из песни “Песня о маршале Берия”, авторы В. Мурадели, А. Лугин.

15

Мы справимся (нем.).

16

Отрывок из песни “Cotton Fields”, автор Huddie Ledbetter.

17

Отрывок из песни “À Paris”, автор Francis Lemarque.

18

Отрывок из песни “Lili Marleen”, авторы Norbert Schultze, Hans Leip.

19

Отрывок из песни “Mama Weer All Crazee Now” британской рок-группы Slade.

20

Дамы и господа, искусство пердения! И пожалуйста, не забывайте: не каждый бздёх – искусство! (англ.)

21

Колоссально (нем.).

22

Большая Берта (нем.).

23

Booty – попочка, жопка (амер. англ.).

24

Покойтесь с миром, дорогие мои (нем.).

25

Я тоже ужасно голодна (нем.).