Судьба Книга 1 Хранитель

Светлана действительно не понимала, почему стала его осматривать, тем более что она всегда была брезгливой, а тут ещё грязный уличный человек. Какое-то внутреннее чувство заставляло её оказывать ему помощь.

– Светка, оставь его. Это просто бомж, может, даже злой. Давай вызовем скорую, дождёмся, и ты попросишь его забрать.

– Нет. Бездомные люди разные бывают, а в этом душа живёт, и он не злой. Если в человеке поселяется зло, то душа уходит.

– Мужчина, вы меня слышите? – Светлана потрясла его за плечо.

– Да, – ответил Николай. Ему было неприятно, что она видит его в таком виде уже второй раз. Ему хотелось встать, что-нибудь съязвить и гордо уйти, но от бессилия он только застонал.

– Встать можете?

– Попробую, – ответил он, пытаясь встать, только чтобы не показать свою слабость.

– Аня, помоги мне. Возьми его под руку с другой стороны.

– Я? – Аня была в шоке. – Капец! Что вино с людьми делает.

– Давай его к нам на этаж отвезём.

– Зачем? Ты, Светка, в своём уме?

– Давай, говорю!

Они помогли ему подняться, взяли под руки с двух сторон и с большими усилиями на лифте поднялись на свой этаж. Вышел он почти сам и облокотился на стенку.

– Аня, я его поддержу, а ты стул вынеси, – Светлана протянула подруге ключи от квартиры. – Господи! Что я делаю!

– И я о том же, – быстро подхватила Аня. – А вдруг у него вши.

– Да? – Светлана на мгновение опешила и, повернувшись к нему спросила: – У вас есть вши?

– Е, чуток, тольки для сэбэ, – огрызнулся Николай, чувствуя унижение.

– Капец! Он ещё и издевается, – возмущалась Аня, открывая дверь.

Они усадили его на стул, затем Светлана вынесла старую клеёнку и мешок для мусора.

– Это зачем? – спросила Аня взволнованно.

– Мы его побреем и переоденем.

– Мы?

– Аня, перестань задавать глупые вопросы, ты же сама просила Бога бросить счастье к моим ногам, – с нервным смехом произнесла Светлана. Она не контролировала свои действия. Ей казалось, что кто-то это делает ее руками.

– Господи! Кто же Тебя отвлекал, когда Ты это бросал? У Тебя что, закончились красивые упаковки?

Николай молчал, у него кружилась голова, и его мутило. Его задевали слова Ани и в нем вспыхивали то стыд, то злость, то покорность, в конце концов он перестал сопротивляться, чувствуя, что силы его покидают. Женщины заставили его раздеться до трусов, сверху накинули клеёнку и стали брить голову одноразовым станком. Начали они ото лба посередине головы, перед этим выдавили на него много пены и, побрив сантиметров пять, поранили. Кровь потекла по лицу. На подбородке и под носом была уже засохшая кровь от разбитого носа. Светлана нервничала, это происходило как не с ней. Она вообще не понимала, что делает.

– Света, у нас сегодня случайно не пятница тринадцатое? – простонала Аня.

– Наверно, ты права. Пусть он посидит здесь. Пойдём быстро в дом, я возьму антисептик и приготовлю ему шприц с обезболивающим, а ты принесёшь таз с водой.

Они побежали в квартиру как ошалелые, всё валилось у них из рук. Вдруг раздался женский крик. Выскочив на площадку, они увидели остолбеневшую бабу Машу. Рядом валялось помойное ведро, из которого рассыпалось всё содержимое. Через пять секунд оцепенения баба Маша с помощью матерных слов стала приходить в себя. Подруги, проглатывая слова, пытались ей всё объяснить. Николая раздирал внутренний смех, на внешний у него не было сил.

– Ну, девки, недержание мочи я с вами заработала, – уже смеялась баба Маша. – Что ж вы издеваетесь над ним? У меня же машинка для стрижки есть.

Баба Маша всплеснула руками и повернула свое полное тело к двери. Продолжая произносить маты в перемешку с причитаниями, она почесала затылок, вспоминая, где искать этот прибор, потом ее пальцы переместились по коротким седым волосам на лоб и тоже его почесали. Круглое лицо было сосредоточенным, а в добрых серых глазах проскальзывало волнение.

Пока баба Маша искала машинку, подруги собирали мусор. Работа пошла быстрее.

– Как ваше имя? Только не молчите! Рассказывайте что-нибудь. Я сейчас руки помою и укол вам сделаю, – дрожащим голосом говорила Светлана, поглядывая на умелые действия бабы Маши.

– Николай.

Пока она делала ему укол, а соседка подстригала, он, испытывая сильное волнение, стеснение и, чтобы не потерять сознание, стал читать стихи – очень медленно и с перерывами:

Во всём мне хочется дойти

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,

До их причины,

До оснований, до корней,

До сердцевины.

–Это что? – спросила Аня, повернувшись к подруге.

– Это Пастернак.

– Ну всё, капец, мир перевернулся. Бомжи Пастернака читают, а благополучные люди матерятся.

– Я же тебе говорила, Аня, что у него душа есть.

– Ага, а твоя раскрылась навстречу уличному другу. Может, ты ещё его спать у себя уложишь?

– Конечно, только сначала пусть отмоется, – сказала Светлана категорично. – Бог мой, что я делаю?

– Я знала, что грузины гостеприимный народ, но, чтобы их вино вызывало такие патологии у русских, не знала, – Аня произнесла это с сарказмом. Она была в шоке от действий подруги.

Баба Маша закончила подстригать Николая. Они сложили все его вещи в мешок и выбросили в мусоропровод, затем провели его в ванну. Светлана дала ему свой старый банный халат, полотенце, зубную щётку, объяснила, чем можно пользоваться, и вышла. После укола Николай чувствовал себя лучше, и пока женщины на кухне допивали коньяк, он наслаждался, принимая душ. Когда он появился в дверном проёме кухни, то выглядел очень смешно: обтягивающий короткий халат намного выше колен, волосатые ноги, лысая голова и щетина на лице. Женщины смотрели на него, еле сдерживая смех.

– Ноги брить будем? – спросила баба Маша. – А то вид портят.

Истеричный смех вырвался наружу. Сквозь слёзы Аня, глядя на Николая, спросила:

– Светка, и где здесь душа живёт?

– Ладно, хватит. Ты нас прости, сынок, стресс у нас, – извинилась баба Маша. – Иди, поешь.

– Это вы меня простите, что свалился вам на голову. Я вам очень благодарен, но мне бы не хотелось и дальше использовать ваше благодушие. Дайте мне, если можно, какое-нибудь старенькое одеяло, я на площадке переночую, а утром уйду. – Николай почувствовал, что очень устал, и кружится голова.

Женщины тоже заметили, что он побледнел, и засуетились. Они уложили его на диван в большой комнате.

– Девочки, мне надо ещё раз его осмотреть, как бы не было внутренних кровотечений. На первый взгляд я определила небольшое сотрясение мозга и множественные болевые места – видно, его пинали, – сделала заключение Светлана.

Она измерила ему температуру, давление, с помощью глюкометра определила уровень сахара, фонендоскопом прослушала легкие, бронхи, сердцебиение. Взяла неврологический молоточек Трёмнера и проверила сухожильные рефлексы, работу глазодвигательных нервов и болевую чувствительность. Она изучала его, наверно, минут двадцать, потом написала схему приёма лекарств, и какие из них нужно купить. Закончив осмотр, поставила ему капельницу. Аня уже всё перемыла на кухне и легла спать. Баба Маша ушла к себе. Шёл третий час ночи. Светлана просидела рядом с Николаем до пяти часов утра. Когда убедилась, что пока всё нормально, тоже пошла спать.

Проснулась она в 11 часов утра. Аня сварила куриный бульон и кормила Николая. Ещё вчера Аня узнала у него некоторые данные, отправила их мужу и утром по WhatsApp получила всю информацию о нём с фото и даже с адресом его тёти.

– Проснулась, Светик? Я сходила в магазин, купила ему пару комплектов нижнего белья и домашний костюм, а также в аптеке взяла всё, что ты тут прописала. За вами следила баба Маша. Сейчас Николай доест, таблетки выпьет, а укол делать – это ты сама.

– Спасибо тебе, Анечка! Ты настоящая подруга. Пойдём кофейку попьем? – Светлана зашла в комнату. – Как самочувствие, Николай?

– Если честно, то мне неловко здесь находиться. Я хотел встать и уйти, но сил хватило дойти только до туалета. Внутри всё болит, кружится голова, слабость, и всё время хочется спать. Я не знаю, как мне поступить, – он говорил медленно и тихо.

Глядя на него, не было никаких сомнений в искренности его слов. У него временами закатывались зрачки, на лбу выступала испарина, бледнело лицо и замирало дыхание.

– Пока нужно лежать, минимум неделю. Время покажет, как нам всем нужно поступить. Я позавтракаю, сделаю вам укол и поставлю капельницу. А пока отдыхайте, – сказала Светлана и пошла с Аней на кухню.

Николай не ожидал такого поворота в жизни. Там, у подъезда, он думал, что это конец. Если бы это произошло пару месяцев назад, то он бы даже не сопротивлялся, настолько его жизнь была никчёмной, но теперь у него появились мальчишки, и его жизнь приобрела смысл. Он, теряя сознание, полз к подъезду, чтобы кто-нибудь вызвал скорую помощь. Он боролся за свою жизнь и молился: «Господи, если Ты есть, то помоги мне встать на ноги, найти нормальные условия для жизни и стать отцом Петьке и Алёшке».

Сейчас, лежа на диване, в комфортных условиях, Николай пытался понять, действительно ли Бог услышал его молитвы. Значит, Он существует! Но ведь когда он остался один на улице, тоже молил о помощи, но не дождался её.

И опять Светлана. Сколько раз он смотрел ей вслед и не понимал, почему ему кажется, что он виноват перед ней. Нет, не потому, что она дважды оказывала ему помощь. Здесь что-то другое, что находилось глубоко внутри, недосягаемое, непонимаемое и очень трепетное, как часть его самого. К ней он испытывал что-то родное, глубинное. Глядя на нее, ему порой хотелось крикнуть: «Цыц, женщина!», а порой обнять и приласкать. Николай не понимал своих чувств, но то, что эта женщина дорога ему, – он знал точно.

«Надо определиться, что делать дальше, – решил он перевести свои мысли на другую тему – Что я могу сделать, чтобы изменить свою жизнь? Я могу пойти в социальный приют для начала, попрошу там помочь восстановить мои документы. Документы! Мне надо забрать то, что осталось. Как сходить? Может, попросить Светлану? Нет, только не её, я все должен сделать сам, но, пока я встану, мужики уйдут в неизвестном направлении. Думай! Надо попросить бабу Машу, точно! Дальше что? С документами пойду к тётке и попрошу временную прописку, чтобы устроиться на работу. Кем? Кем угодно, только надо начать работать и снять жильё. Ради мальчишек. Господи, как же я их люблю!»

На кухне Аня показала Светлане всю информацию о Николае.

– Высшее образование? Журналист? Ну как же так? Если есть тётя, то почему он на улице? – рассуждала Светлана в недоумении. – Ты знаешь, я вчера сидела возле него, и у меня было такое чувство, что давно его знаю и он меня чем-то обидел. За эти, почти прошедшие сутки, я вообще не понимаю своих действий. Чтобы я раньше привела в дом незнакомого человека, да ещё с улицы, – нонсенс, а с Николаем мне почему-то спокойно. Что происходит, Аня?

– Не знаю. Как мне утром муж сказал по телефону: «Вы сошли с ума».

– Я точно. Спасибо тебе за помощь. Что теперь делать? Выгнать опять на улицу? Жалко, тем более столько о нём знаю. Надо у него про тётю спросить. Ладно, посмотрим.

– Светик, мне пора домой. Вот как тебя здесь оставить одну?

– Иди, не переживай. Он в туалет-то ходит, держась за стенку. Бабу Машу попрошу почаще заходить.

Светлана поставила Николаю капельницу, и он уснул. Сама она занялась домашними делами.

После обеда пришла баба Маша, они зашли в комнату. Николай поел и принял лекарства. Чувствовал он себя немного лучше, но слабость присутствовала.

– Ну, сынок, как самочувствие? – спросила баба Маша.

– Спасибо. Мне ли жаловаться. Вы не беспокойтесь, я не причиню никакого зла. Чуть окрепну и уйду, но вас помнить буду всегда, – ответил Николай и пытался привстать.

– Лежи, лежи, – остановила его баба Маша. – Ты вот расскажи нам о себе.

Он и сам понимал, что ему придётся рассказать о своей жизни, чтобы не пугать их своим нахождением у одинокой женщины. Да, он расскажет о себе, но он ни слова не скажет им о всех тех страданиях, что ему пришлось пережить. Он не поведает им, что жил у распахнутых ворот Ада, откуда доносились крики, вопли, маты и оскорбления. Он не поведает им, как его туда пытались затянуть, а он с надеждой и упоением всматривался в наглухо закрытые высокие ворота Рая, куда вход для него был закрыт. И вдруг эти ворота открылись. Ему было страшно даже заглянуть вовнутрь. Ему казалось, что сейчас зазвенит колокольным звоном грозный голос: «Тебе сюда нельзя! Уходи».

И вот он в Раю. Трогая руками чистую постель, ощущая мягкий диван, испытывая волнение от запаха своего чистого тела, общаясь с людьми, которые заботятся о нём, он не понимал таких перемен и готов был весь мир перевернуть ради этих людей, которые впустили его в этот Рай. Николай посмотрел на них благодарным взглядом и стал рассказывать:

– Я был единственным ребёнком, родители меня очень любили. Они и друг друга любили, я ни разу не видел, чтобы они ругались. Мне прививали королевское отношение к женщинам. Закончил журфак, работал в хорошем журнале, встречался с любимой девушкой Настей. Родители мои предпочитали экстремальный отпуск и каждый год что-то штурмовали. Когда мне было двадцать четыре года, они уехали сплавляться по какой-то быстрой горной реке, а я со своей невестой остался дома. Один раз ушёл с работы раньше, плохо себя чувствовал, и застал её с моим другом. Помню: стою и молчу, глядя на них, а она обозвала меня тюфяком и ушла.

Через два дня погибли мои родители. Мне было очень плохо, я не мог находиться один, опять стал встречаться с Настей и через полгода женился на ней. Жизнь не ладилась, она продолжала мне изменять. Работа перестала нравиться, я всё время думал, где она и с кем. Стал выпивать. Начались ссоры. Начальник моего отдела, хороший мужик, много разговаривал со мной, советовал расстаться с женой и взяться за ум, предлагал помощь, а я всё твердил, что она без меня пропадёт. На самом деле пропал я, а она нашла себе другого тюфяка и наслаждалась жизнью. Как я жалел тогда, что вовремя его не послушал. Видимо, добрый человек всегда менее убедителен, для того, кто переполнен обидами и эмоциями. В двадцать шесть лет меня сократили. И поехало. Одно место работы за другим. Дошёл до грузчика.

Один раз приятель привел незнакомых мужиков и сказал, что они ищут хорошего журналиста. Видно, меня тогда «накачали» хорошо, помню только, что подписал контракт на работу, оказалось – продал квартиру. Когда проспался, увидел, что в квартире всё вверх дном, паспорт мой исчез. Я бы никогда не продал квартиру, всё, связанное с родителями, было для меня ценно. Я даже их сберкнижки с накоплениями и мамины драгоценности держал в банковской ячейке, чтобы не пропить, а документы на квартиру накануне принёс домой. Позвонили с ЖЭКа, сказали – будут проверять. Это сейчас я всё понимаю, кто звонил и зачем, а тогда нет. Доверчивый был. Из документов у меня дома были только диплом и свидетельства о смерти родителей, забрал их и ещё немного вещей.

В общем, в тридцать два года оказался на улице. Пошёл к тётке. Она жила с сыном, старше меня на три года, и гражданским мужем. Сын был наркоманом и нигде не работал, а муж любил выпить и часто менял места работы, как и я. Тётка одна их тащила, и когда я пришёл к ней, она, конечно, меня приютила, а ночью её муж посоветовал мне свалить. Я и свалил, пожалел её, а зря, надо было остаться и помочь ей, мне надо было бросить пить и начать работать. Ну как же, я же думал только о себе, какой я несчастный.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.