Судьба Книга 1 Хранитель

Как-то зимой он оказался в частном доме на окраине города. Спившаяся одинокая женщина привела его к себе в дом, где уже жили шесть человек: две женщины и четверо мужчин. Его приняли неохотно, места было мало, спали на полу, еды не хватало. Пьянки и драки происходили ежедневно. Хозяйка стала отдавать ему предпочтение, но это не понравилось остальным. От него решили избавиться и ночью, накрыв подушкой, решили задушить, но он вовремя проснулся и выскочил из дома в лёгкой одежде. Сожители за ним. Началась драка. Николай почувствовал боль в руке от ножевого ранения и что-то внутри у него щёлкнуло, застучало, зарычало и прошипело: «Хватит терпеть». Он потерял контроль над собой. Злость, агрессия, внутренний звериный крик вырвались наружу. Всё, что накопилось за годы уличной жизни, выползало с остервенением. Он не чувствовал, что мороз сковывал его тело, что зубы стучали, а тело стонало. Его кулаки сжимались с такой силой, что ногти впивались в кожу ладоней. Цвет его глаз изменился, скорее его вовсе не стало. Стеклянный взгляд хладнокровно смотрел на сожителя, а точнее, на всю свою обречённость, и ему захотелось покончить с этим раз и навсегда. Он выхватил у мужика нож, быстро сбил его с ног и, размахнувшись, готов был лишить его жизни. Именно в этот момент перед его внутренним взором появились глаза мамы. Николай замер и упал без чувств после сильного удара по голове. Его бы так и закопали во дворе, но вовремя приехала милиция, которую вызвали соседи. В машине скорой помощи пару раз он приходил в себя и слышал голос молодой девушки: «Потерпите, скоро приедем в больницу». «Какой приятный голос», – отметил он для себя и опять потерял сознание. Позже он опять услышал её голос. Она требовательным тоном к кому-то обращалась: «Я знаю, вы его сейчас бросите до утра, и он кончится. Осмотрите его сейчас». Этот голос был для него как глоток свежего воздуха, которого ему не хватало.

В больнице он провёл месяц. Сосед по палате, Анатолий, с которым он подружился, предложил ему жить на своей даче и ухаживать за домом и огородом. Сам он уже был не в силах, но любил приезжать туда для отдыха. Николай согласился и попросил привозить ему книги.

Два года пролетели быстро. Николай хорошо справлялся со своими обязанностями, и хозяин был доволен им. Вечерами у него была возможность много думать, размышляя о смысле жизни, и читать книги.

Анатолий умер, а дачу продали родственники. Николай вынужден был искать новое место для проживания и нашёл этот дом.

В барак он привёл ещё троих бездомных, и они вместе обустроили себе более-менее приличное жильё, даже «сотворили» небольшую печку.

Николай познакомился с дворником соседних домов, чтобы он разрешал им забирать всякие вещи, которые выбрасывали жильцы. А выбрасывали люди всё: одежду, технику, мебель, двери, окна, книги и многое другое. Менялись ценности – менялись вещи.

Николай любил собирать книги. Его так и звали – Кол-библиотекарь и смеялись над ним. Но у каждого свои потребности: кто-то ищет всё для живота своего и живёт по принципу: «всё для себя и любой ценой», а кто-то считает, что совесть сохраняет душу.

С одеждой и жильём вроде бы проблем пока не было, а вот еду и выпивку приходилось добывать. У каждого из жильцов были свои обязанности. Трое – попрошайничали, а Кол подрабатывал разнорабочим на рынке у коммерсантов. К концу дня ему выдавали либо продукты, в основном картошку или овощи, либо редко платили деньгами. Так они и жили, но алкогольные напитки были всегда. Николай, правда, уже не пил. А ещё дворник разрешал им раз в месяц мыться в подвале. За эту услугу они по очереди помогали дворнику чистить мусорокамеры.

Была ранняя весна с холодным пронизывающим ветром и нулевой температурой. Николай никак не мог согреться. Он начал кашлять ещё вчера с вечера, а сегодня просто разрывало легкие. Ему бы отлежаться, тем не менее он зачем-то предложил соседу пойти вместо того чистить мусорокамеры, хотя сегодня была не его очередь.

Кол надел под куртку жилетку и хотел накрутить шарф на шею, но подумал, что будет неудобно работать. Впихнул ноги в старые кроссовки и, сгорбившись, поплёлся к дому. Его взгляд блуждал перед медленно идущими ногами, а руки в карманах стягивали куртку вперёд. Тёмные круги под глазами, впалые щеки, острый нос и сжатые губы создавали образ мученика, но желающих ему посочувствовать не было. Да он этого и не ждал.

Он открыл первую камеру и вытащил бак с мусором. Из подъезда вышла молодая женщина, брезгливо посмотрела на него, хотя одет он был довольно сносно, и сказала:

– Такая вонь! Лучше надо чистить!

Николай узнал её. Она часто утром выносила косточки и еду для собаки и клала в миску у мусорокамеры.

– Не учите меня жить, лучше помогите материально, – буркнул он в ответ.

Женщина остановилась, посмотрела внимательно и спросила:

– Читать любишь или так просто фразы?

– Люблю читать так просто фразы, – ответил Николай и сильно закашлялся.

При каждой встрече с ним у неё появлялось ощущение, что она его где-то видела. Она не испытывала к нему отвращения и брезгливости, как к его собратьям, а какую-то непонятную обиду, которая тут же переходила в злобу, и ей даже хотелось сказать ему что-то резкое и неприятное.

– Подожди меня здесь. Не уходи, – жёстко сказала она, опять столкнувшись со своими непонятными чувствами, и повернула назад к подъезду.

Минут через пятнадцать она вышла. Николай уже перешёл к другому подъезду и продолжал чистить камеры.

– Возьми пакет. Я тебе собрала кое-какие лекарства, написала, как пить. Ещё немного еды, – сказала она и поставила пакет недалеко от него.

– Спасибо. Как ваше имя?

– Это не важно. Впрочем, меня зовут Светлана. Не обольщайтесь, что я буду вас подкармливать.

– Спасибо, Светлана. Но собаку же вы иногда балуете. Чем я не кобель? – Николай опять огрызнулся.

– Собаки так не огрызаются, когда им дают еду.

– Они просто не жили в человеческой шкуре, – он ответил уже без злости.

– Может, поэтому они умеют быть благодарными и не кусают того, кто их кормит.

Светлана резко развернулась в своем синем приталенном пальто и пошла по своим делам с гордо поднятой головой в голубом берете, а сине-голубой шарф, закинутый за плечо, позволял ветерку играть с его бахромой, изображая пальчики, которые грозили мужчине за его грубость. Николай смотрел ей вслед, а его сердце начинало стонать. Он не понимал своего чувства по отношению к ней. У него вообще сегодня с утра непонятно что происходит. Голова как будто надутая от мыслей. В голову лезут какие-то воспоминания о родителях, о своём детстве.

– Ну что, Мурка, поела?

Он посмотрел на собаку. Это был спаниель рыжего окраса. Как она оказалась бездомной, никто не знает, но команды выполняла хорошо. Назвали её Муркой, и она откликалась. Каждое утро она бежала к подъезду за едой, и если ничего не было, то ложилась мордой к миске и лежала, а когда кто-нибудь проходил мимо, то поскуливала. Люди, которые шли из магазина, ей обязательно что-то давали. Собаку знал почти весь дом, и никто не прогонял. Она поест и убежит к бараку, а после обеда, около четырёх часов, возвращается к подъезду. В это время всегда гуляла женщина с ребёнком лет восьми с ДЦП. Мурка брала в пасть палку, подбегала к коляске, виляя хвостом, и клала её перед коляской. Женщина (скорее всего, мама) бросала эту палку, а Мурка несла обратно. Это очень нравилось мальчику, он улыбался и пытался движениями своего тела как бы участвовать в этой игре. И так каждый день.

– Пошли, Мурка, домой, полежим, что-то мне нехорошо. После обеда придём. Ты поиграешь с пацаном, а я обещал дворнику помочь дверь в мусорокамере подремонтировать.

Мурка понимающе побежала за ним.

Николай сел на свою лежанку и стал разбирать пакет. В комнате он был один. Лекарств было много: антибиотики, таблетки от кашля, парацетамол и даже градусник. Там же была записка, как и что принимать. Ещё в пакете лежало три пирожка и в пластмассовой упаковке картофельное пюре с котлетой. Он съел это быстрее, чем смог осознать, что живёт не один, затем встал, положил три пирожка на обеденный «стол», состоящий из двух перевёрнутых ящиков, накрытых фанерой, налил воды, выпил лекарства, лёг и уснул.

Проснулся он оттого, что скулила Мурка. Было почти четыре часа.

– Как ты время узнаёшь? – он повернулся к собаке. – В кого ты такая умная? Ладно. Пошли.

Он чувствовал себя лучше, но температура ещё была. Пока он спал, ему снились родители, потом какая-то деревня, он в поле.

– Да что это со мной сегодня? – размышлял он на ходу.

Когда они подошли к дому, женщина с коляской уже была во дворе. Мурка сразу побежала к ним.

Мама мальчика, как всегда, бросала палочку, а Мурка её подносила. Потом женщина достала косточку, Мурка встала на задние лапы и пыталась её достать. Лакомство досталось собаке отменное. Пока собака грызла косточку, мама наклонилась к сыну, чтобы протереть его лицо. Он вдруг съёжился, глаза его расширились от страха, а тело пыталось выпрямиться. Женщина оглянулась и увидела, как к ним бежал большой ротвейлер с оскаленной пастью. Мальчик рванулся, вывалился с коляски и пытался прикрыть собой Мурку. Всё произошло в доли секунды, женщина закричала и наклонилась за сыном. Николай, который был в десятке метров от них, бросился навстречу ротвейлеру. За собакой бежал хозяин и кричал ей команды. Она остановилась, но рычать не перестала. Подбежал хозяин и увёл её. Николай остановился, чтобы восстановить дыхание и услышал чей-то голос.

– Эй, мусорщик, захотел стать героем? Твоё место в мусорном баке, – крикнул какой-то парень.

Позади себя Николай увидел трёх подростков, которых развлекла эта ситуация, и они смеялись.

«Где-то эти глаза я уже видел», – подумал он, присмотревшись к одному из них, который стоял с грустным лицом.

Отдышавшись, Кол направился к маме с мальчиком, чтобы им помочь, а парни развернулись и спокойно пошли дальше.

Женщина со слезами на глазах пыталась посадить мальчика в коляску:

– Ты мой милый, да как же так? Даже и не знаю, что делать. Ручки твои расслабились, выпрямились. Как бы потом хуже не стало.

А он хватался руками за Мурку и умоляюще смотрел на маму.

– Хорошо, хорошо, пусть с нами идёт, – приговаривала она. – Мурка, за мной.

И они пошли домой. Собака послушно бежала рядом с коляской и поглядывала то на мальчика, то на женщину, ожидая очередной команды.

Николай, закончив работу, подумал: «Надо в церковь сходить», – и, не заходя в барак выпить лекарства, отправился в церковь.

Он шёл и думал о странном своем желании и о том, что ни разу сегодня не матерился, и вообще, сегодня он какой-то спокойный. Кроме того, ему не давал покоя сон, который был как наяву, и постоянно «вертелись» в голове картинки его прошлого.

«Что со мной происходит? Может, скоро помру? Говорят, перед смертью всю свою жизнь вспоминаешь. Да и что это за жизнь? Прожил как свинья, в грязи валяясь. Всё потерял. Если я на том свете встречу родителей, что я им скажу?»

Холодок пробежал по телу Николая. Так в своих мыслях он подошёл к воротам церкви, но заходить не стал, сел на скамейку и закурил.

– Дядь, дай закурить.

К нему приблизился мальчик лет семи в лёгкой одежде. Вид у него был болезненный, и он все время «ёжился» от холода. Бледное узенькое личико, посиневшие маленькие губы, красный нос, который он утирал рукавом куртки, и большие глаза, в которых мелькали страх, обида и крик о помощи. Он попытался расправить плечи и набычиться, чтобы показать себя отважным и смелым.

– Мал ещё. Замёрз? Что тут делаешь? – Николай снял с себя куртку, потом жилетку. Куртку надел, а жилетку протянул пацану. – Тебя как зовут? Вижу, ты на вольных хлебах.

– Это как? – спросил пацан.

– Сам себе хлеб добываешь. Попрошайничаешь, значит.

– Да. Меня все зовут Заморыш. Кличка такая.

Мальчик надел жилетку, почувствовав себя более комфортно, присел рядом с Николаем и разговорился:

– Моих родителей лишили родительских прав, когда я ещё совсем маленький был. Я даже не знаю, живы ли они. Меня определили в детский дом. Полгода назад я сбежал с Верзилой. Мы вместе там были. Меня все обижали, а он один защищал. Без него я бы пропал. Сейчас мы живём в частном доме у одного пацана, мы его зовём Домовой. Его родители постоянно пьяные, они нас не выгоняют, но требуют приносить жратву. Верзила с виду злой, а сам добрый. А как твоя кличка?

– Зови меня дядя Коля. А имя у тебя есть?

– Петька.

– Что, Петька, тяжела жизнь?

– Я уже привык. А ты тоже из наших?

– Из каких ваших? – удивился Николай.

– Из никому не нужных.

– Не-нуж-ных! – по слогам произнёс Николай и прижал к себе Петьку. – Ты знаешь, главное, чтобы ты сам захотел быть нужным.

– Это как? – спросил мальчик и прижался к незнакомому мужчине, как к родному человеку. Ему даже стало теплее и спокойнее. Николай усмехнулся, почувствовав доверие Петьки, и, прижимая крепче к себе, ответил:

– Вот, например, ты покормил собачку. Это ты захотел быть ей нужным в данный момент и избавил её от голода. Или увидел, как кошка подбирается к воробышку, и отогнал её, это ты тоже сам захотел быть нужным воробышку и спас его. А когда тебе кто-то нужен, то и ты будешь нужным им. Понял?

– Да, я хочу быть нужным.

Мимо проходила женщина и дала им какую-то книжку.

– Прочитай, что там?

Петька промолчал, а потом тихо сказал:

– Я не умею читать. Мы сбежали осенью, когда я должен был пойти в первый класс.

– Плохо. Учиться надо. Ты же человек, а не крыса какая-то, которая живёт на объедках. Вернуться бы тебе в детский дом.

– Я уже просил Верзилу, а он не хочет. Боится, что нас в колонию отправят, – ответил мальчик, и на глаза навернулись слезы.

– Давай сделаем так. Я тебя научу читать и писать, а пока будем уговаривать твоего друга вернуться в детский дом. Ты придёшь уже с какими-то знаниями, и не так стыдно будет.

– А я смогу научиться?

– Конечно. По глазам видно, что ты умный.

– Правда? Давай. А когда?

– А вот завтра и начнём. Я приду за тобой сюда в 16 часов, и мы пойдем ко мне. – Николай достал из кармана 200 рублей и протянул пацану: – Купи что-нибудь из еды. Я бы дал больше, но это всё, что у меня есть.

Петька подскочил, когда увидел двух ребят, идущих в их сторону.

– Ну что, Заморыш, чем порадуешь?

Они подошли к скамейке и косо посмотрели на Николая.

– Что, мужик, наше место хочешь занять?

– Нет, я бы и от своего отказался. Давай знакомиться, что ли. Ты Верзила, а ты Домовой. Да? Петька говорит, что вы крутые парни.

– Ты нам не впаривай. Что хочешь от нас? – сказал тот, что повыше ростом.

Он смотрел исподлобья, напуская на себя грозный вид. Худое тело, непропорционально длинные руки и ноги, черты лица мелкие, но подбородок был волевым. Он стоял, сжимая кулаки, готовый к дальнейшей перепалке.

– Да ничего. Я сам по себе. И до вас мне дела нет. Просто предложил Петьке научить его писать и читать. Я хочу быть нужным, – сказал Николай и подмигнул Петьке, а тот улыбнулся в ответ.

– Что-то ты мутишь, мужик. Зачем тебе это надо? Иди отсюда, – Верзила явно разозлился.

Он действительно опекал Петьку.

– Покосившийся барак знаешь за стройкой?

– Ну и что?

– Я там живу. Приводи завтра Петьку часа в четыре и сам понаблюдаешь. Может, сам его научишь? Или ты его всю жизнь за собачонку держать будешь, чтоб тебе прислуживал?

– Не твоё дело.

– Ну, как знаешь, – сказал Николай и пошёл домой.

Он чувствовал сильную усталость и хотел поскорее добраться до барака и прилечь. Мысли опять атаковали его голову. Повернув за угол дома и пройдя метров тридцать, он услышал крик:

– Дядя Коля, дядя Коля! – кричал Петька и бежал к нему. – Там Крюк… Лешку… помоги…

Николай побежал назад. Он увидел, как какой-то парень сбил Верзилу с ног и бил по лицу, из носа текла кровь.

– Деньги где? – спрашивал парень, прижимая Верзилу к земле и, чуть обернувшись назад, обратился к своему дружку, стоявшему поодаль: – Иван, проверь его карманы, пока я держу.

Иван не шелохнулся. Он не привык к такому обращению ни по отношению к себе, ни по отношению к другим. В этот момент подбежал Николай:

– Отпусти его.

Крюк повернулся и выругался матом:

– …А, мусорщик, и ты здесь. Сколько нелюдей собралось. Уничтожать вас всех надо, очистить Землю от такой грязи.

Крюк достал нож и сделал шаг к Николаю. Иван пытался его остановить:

– Успокойся, не надо. Оставь их в покое.

Кол, недолго думая, выбил у него нож и скрутил его руку за спину. Элементарные приёмы самбо он изучил, жизнь заставила.

– Вот теперь я вижу, что ты Крюк. Ещё раз возле них тебя увижу, пеняй на себя. Мне терять нечего.

И пнул его так, что тот упал.

– Вали отсюда, – со злостью прокричал Николай, потом повернулся к Ивану: – Ты, я вижу, парень не такой. Подумай, с кем дружишь.

– Я тебя, мусорщик, ещё «приласкаю», – прошипел от ярости Крюк.

Он поднялся, подобрал нож, и они ушли. Петька ревел, растирая слезы по лицу тыльной стороной ладони. Верзила подошёл, протянул руку и сказал:

– Лёшка я. Спасибо. Мы завтра придём, – потом повернулся к другу: – Пойдём, Петька. Помыться надо. Да не реви ты.

На следующий день они пришли чуть раньше. Николай только что вернулся с работы и прилёг отдохнуть. Ребята зашли в комнату, поздоровались и огляделись. Четыре лежанки из досок на ящиках. Сверху лежали грязные одеяла, вместо подушек скомканные тряпки. На самодельном столе стояли стаканы, открытые три банки рыбных консервов, варёные яйца, разломанная на куски булка хлеба и одноразовые вилки среди хлебных крошек. Было тепло. Печка хоть и маленькая, но комнату согревала. Вокруг неё были разбросаны дрова и стояло ведро с углем, а на ней – закопчённый чёрный чайник. В углу валялся веник, стояли какие-то старые канистры, два ведра, одно с водой, и погнутый металлический тазик. В другом углу лежала целая гора всяких вещей, собранных на помойках. Мальчишки не обратили внимания на обстановку. Они сами жили не в лучших условиях.

Жильцы поприветствовали их и пригласили поесть то, что было. Все практически были в одной шкуре и знали – в одиночку не выжить. Возле аккуратно заправленной лежанки Николая, стояли три высокие стопки книг.

– Ого! Сколько книг! Дядь Коль, ты всё это прочитал? – спросил Алексей.

– Да. Хочешь, тебе дам какую-нибудь книжку почитать?

– Не-е-е, не хочу. Что в них толку?

Николай повернулся к младшему и стал привлекать его внимание:

– Петька, посмотри на яйцо, оно напоминает букву «О». Такие слова, как «дом», «дорога», «конфета», все имеют эту букву. А твоё имя начинается на букву «П», как ворота. Это, наверно, все ворота будут для тебя открыты.

– А ещё? – попросил Петька и заулыбался.

Так они разбирали каждую букву. В этот увлекательный процесс включился Алексей. Он подшучивал над Петькой, улыбался, а в его глазах мелькали искорки удовольствия и расслабления. Закончив с буквами, они долго разговаривали на разные темы. Соседи Николая смотрели на них с раздражением, но молчали.

– Спасибо, дядь Коль, ты сегодня сказал очень много хороших слов, но мы всё равно по жизни будем беспризорниками, – произнёс Лёшка.

– А я прочитал про одного беспризорника, да ещё немого, который стал классным летчиком. Его девиз был таким: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Меня его судьба так поразила, что я стал много читать и теперь понимаю, сколько возможностей упустил в жизни, – ответил Николай, лукаво улыбаясь.

– Правда? Ну дай, я полистаю.

Кол поискал в стопках книг роман писателя Вениамина Каверина «Два капитана» и отдал Алексею.

– Какая толстая книжка. Не-е-е, я читать не буду.

– Это смотря для чего её читать. Если у тебя есть цель добиться чего-то в жизни, тогда она тебе подскажет, как это сделать, а если цели нет, тогда она тебе ничем не поможет.

– Ладно, давай, – Алексей взял книгу и полистал её.

Вечерело. Ребята засобирались к себе. Николай предложил:

– А вы оставайтесь у нас, там вас всё равно никто не ждёт. А здесь места всем хватит. Я вам каждый вечер буду рассказывать истории из книжек.

Мальчишки посмотрели на остальных. Двое мужчин только кивнули в знак согласия.

– Здорово! Спасибо! – сказал, улыбаясь, Алексей.

Они с Петькой засуетились и стали выбирать место для лежанки. Взрослые подключились, и через полчаса всё было готово. Теперь их в комнате стало шесть человек.

Утром пацаны куда-то убежали, сказали только, что это сюрприз и что они ненадолго.

Как-то ещё осенью Петька присел на ступеньки студенческой столовой, которая была ещё закрыта. Вдруг дверь открылась и вышла немолодая женщина:

– Ты что здесь сидишь? – она внимательно на него посмотрела.

– Тётенька, я кушать хочу, – тихо сказал Петька, и ему так захотелось прижаться к этой мягкой женщине с добрыми глазами.

– Пойдём, – она завела его в помещение столовой, посадила за столик у двери.

– Жди.

Она принесла ему тарелку с едой и чай с булочкой.

– Можно я с собой возьму?

– Ешь и рассказывай. Меня зовут баба Маша.

Она присела напротив, облокотилась на стол, уютно вложила свой широкий подбородок в ладошки и наблюдала за ним. На голове у неё была повязана косынка, прикрывая уши и половину лба. Мальчик смотрел на неё и видел перед собой «фею еды», ему хотелось остаться с ней, но он вспомнил про Верзилу и вынужден был рассказать про семью Домового, только в выгодном для себя варианте.

– Я Петька, живу на улице Крайней, дом три. У меня ещё два брата. Мне семь лет, им по двенадцать и одиннадцать. Мамка с папкой пьют, нигде не работают. Нас заставляют приносить еду.

– Значит, в милицию надо позвонить.

– Баба Маша, пожалуйста, не надо. Нас заберут в детдом, а у нас ведь есть родители. Они хорошие и обещали бросить пить.

– Ты кушай, а я тебе с собой соберу.

Она вынесла ему небольшой пакет с едой и сказала:

– Ты завтра приходи в это же время, я пока буду вам помогать, а дальше видно будет.

– Спасибо, – сказал Петька, доедая булочку.

Потом взял пакет и пошёл, у выхода повернулся и улыбнулся.

– Спасибо большое, баба Маша. Если можно, то я завтра приду.

– Можно, можно, приходи.

Вечером баба Маша взяла такси и поехала по этому адресу проверить слова Петьки. Она думала, если это правда, то по возможности будет им помогать и наблюдать за их семьёй. В крайнем случае, ей придётся обратиться в полицию. Если он обманул, то завтра вызовет участкового.

Такси подъехало по указанному адресу.

– Давай постоим, посмотрим.

– Ваши деньги, ваше время, – ответил таксист.

Возле дома, на лавочке, сидели мужчина и женщина и сильно ругались. Видно было, что они выпившие. Как раз в это время возвращались пацаны, Петька нёс пакет из столовой.

– Где вас черти носят? Жрать принесли? – женщина встала, подошла к Домовому и отвесила ему подзатыльник.

Они все зашли в дом.

– Поехали, – сказала баба Маша. Она решила пока помогать.

И вот сейчас к ней и бежали Петька с Алексеем. Вернулись они через час с едой и за завтраком всё рассказали.

– Спасибо ей за еду, – сказал Николай. – Что это значит, Петька?

– Она хочет быть нужной.

– Правильно. Иногда люди считают, что если их это не касается, то и не следует вмешиваться. Не известно, что с ними завтра произойдет. Как говорят, не зарекайся!

– Ну вот, ваш дядь Коль опять нам мозги промывает. Умный, а нищий, – смеялись соседи по комнате.

– Ничего, надо верить жизни. Она всегда даёт шанс, – произнес Николай и сам удивился этому изречению.

– Ну ладно, хватит сказками кормить, – буркнул один из мужчин. Пошли свои шансы на сегодня искать.

– Да, пора, – ответил Николай и повернулся к ребятам. – Петька учит буквы, а Алексей читает книгу. Возражения есть?

– Нет, дядь Коль.

Через неделю Петька уже читал по слогам простые слова и очень старался, когда писал буквы в прописях. Прописи, ручки и пенал ему купила баба Маша. Она как-то спросила:

–Ты хоть учишься?

– Да, только у меня нет прописей.

Алексей всё ещё читал «Два капитана». И иногда вслух рассуждал:

– Вот как повезло Саньке, что он встретил такого доктора, правда, дядь Коль? Он его многому научил. Я бы тоже хотел стать доктором. Но мне таким никогда не стать.

– Не надо себя ни с кем сравнивать, тем более желать стать лучше кого-то. Важнее будет, если ты станешь лучше, чем был вчера. И если есть желание, то возможность найдёшь всегда, – ответил Николай и опять удивился словам, вылетающим из его уст.

– Наверно, всё же, как Бог даст, – уныло сказал Алексей.

– «Бог даст, но домой не принесёт». Для того чтобы достичь чего-то, надо всего лишь обрести внутреннюю уверенность в том, что ты можешь.

Алексей посмотрел на Николая широко открытыми глазами и несколько секунд молчал, потом ответил, улыбаясь: