Побочный эффект

– А кто это у нас тут такие небритые? – Катерина окинула ноги претендентов презрительным взглядом. Шутка ушла в молоко:

– С утра же брились! – удивился лысый, проводя пухлой ладошкой по мясистой щеке. Катерина уже было шагнула им навстречу, но ее мягко успел перехватить Егор, негромко сказав:

– Не вздумай! Совсем сдурела?

Он встал между Катериной и троицей и улыбнулся:

– А кто это у нас хочет баиньки?

Любители женской ласки напряглись.

– Проходи! – махнул рукой лысый, насупив брови. Егор прихватил Катерину под руку, опасаясь, что она может приступить к активным действиям и пояснил:

– Мы вдвоем.

Пятачок напряжения старательно и равнодушно обходили гуляющие, будто ничего не происходило. Карандаши обрамляли лысого, выдавая в нем главаря собутыльников: как бы хорошо им не было, рослого Егора они опасались. Лысый выступил вперед, тревожно сопя. «Только этого нам не хватало», – подумал о предстоящем спектакле Егор и шагнул навстречу. Лысый придвинулся, обнаруживая кислый пивной дух, и попытался всмотреться в Егора. Егор посмотрел на него сверху вниз.

– Тебе что, проблемы нужны? – скучно поинтересовался лысый, с трудом удерживая в фокусе лицо Егора.

– Нет, – честно предупредил Егор и отодвинулся на шаг назад, чтобы глотнуть свежего воздуха. Лысый инстинктивно шагнул вперед, оступился и начал падать на Егора. Тот ухватил его подмышки, и лысый тут же охнул, опускаясь на плитку набережной. Карандаши тут же встали по бокам от него, недоуменно таращась.

– Ногу подвернул, – сообщил лысый, попытался встать и охнул еще раз. Егор помог ему подняться и поволок к скамейке, стоявшей поблизости. По набережной к ним спешили двое парней, на рукавах которых были красные повязки.

– Что случилось? – поинтересовался один из них, глядя на Егора с сочувствием. Егор кивнул на лысого, сидевшего на скамейке и растиравшего лодыжку:

– Ногу человек подвернул.

Лысый одобрительно посмотрел на Егора и улыбнулся:

– Спасибо, земляк!

– Ничего, брат, – похлопал его по плечу Егор, и они с Катериной пошли прочь.

– Я все думала, как это мужики друзьями после драки становятся, – сказала Катерина. – А тут даже до нее не дошло.

Егор ухмыльнулся:

– Взаимная благодарность за сохранение лица. В прямом и переносном смысле.

– А я уже думала, как вас растаскивать.

– А что это за дружинники?

– Местные. За порядком следят. Они и на пляже заправляют, чтобы порядок был.

– Ишь ты, – тряхнул головой Егор. – Прямо не поселок, а город будущего. А ты на этом пляже была?

– Была. Ты тоже можешь сходить. Но если у тебя ничего не болит или травм не было, лучше не сто́ит. Ослабеешь и всё.

– Учту. Ты где остановилась?

Катерина кивнула на гору впереди:

– Там же, где и ты.

– Очень оригинально со стороны отдела планирования, – проворчал Егор. – Ладно. Давай по завтра: я осмотрю завод, а ты продолжай опрос населения по Вадиму.

– Хорошо. Но чувствую, глухо будет.

– Будет, не будет, посмотрим.

Они свернули с окончившейся мощным трактиром набережной, поднялись мощеной дорожкой на гору, и Катерина подошла к малоприметной калитке. Егор кивнул наверх:

– Нам, вроде, дальше?

– Здесь тоже можно. Тут нижние ярусы. Он многоуровневый, ты не заметил, разве?

Они вошли в калитку и двинулись вдоль пахучих кустов по подсвеченной небольшими фонариками дорожке. Кусты расступились, и Егор увидел длинный домик с множеством дверей, выходящих на дорожку. Кругом сушились купальные принадлежности и полотенца. Впереди было такое же, но уже двухэтажное строение. Всюду раздавались голоса постояльцев:

– Кира, где мои шорты?

– Посмотри в чемодане, без рук, что ли?

– Ма, а интернет будет?

– Перебьешься без интернета! И так не вылезаешь оттуда!

Катерина обогнула пятачок с мангалом и столом в окружении лавок, взбежала по небольшим ступенькам выше и остановилась под густым навесом из дикого винограда.

– Вот моя нора, – сказала она, и тут только Егор заметил дверь: здание было оплетено вьюном и тем же диким виноградом. Она показала рукой выше:

– А тебе туда.

– Ясно, – кивнул Егор. – Неплохая маскировка.

Он помедлил, посмотрел в глаза Катерине и добавил:

– Рад знакомству.

Она улыбнулась:

– Я тоже.

– Ну, до завтра.

Егор зашагал по ступеням, ведущим вбок и вверх, достиг обширной площадки и узнал ее: именно сюда он прибыл днем с чемоданом перед заселением. Он поднялся на третий этаж и прежде чем зайти в номер, вышел на балкон.

Внизу мерцал огнями поселок, над Вороньей горой взошла почти полная луна и по морю пролегла зыбкая дорожка. Вид был сказочный. Егор постоял немного на безлюдном балконе и ушел в номер.

Красная Стрела

Завтракать в отеле Егор посчитал расточительным занятием: за пару небольших сырников с ложкой сметаны просили как за бифштекс в ресторане. Несмотря на допуск корпоративных расходов, он передумал. Он вернулся в номер, прихватил с собой фотокамеру и отправился вниз, в поселок. На набережной он отыскал вчерашнее кафе, спросил меню, удостоверился, что завтрак здесь много лучше и сделал заказ. И уже через полчаса шагал мимо подножия горы Вороньей. Здесь была небольшая седловина, через которую пролегала старая дорога. Слева была другая гора, много ниже Вороньей и в ее тени лежала историческая часть поселка Сергиевка, застроенная пятиэтажками, с которой он, надо полагать, и начался когда-то. Егор миновал седловину. Дальше дорога шла вдоль провала, куда не так давно ухнула плита бетонного основания. Егор подошел к краю. Провал был обрамлен вывороченными прутами арматуры и спускался метров двадцать вниз, к самому морю. Егор сделал пару снимков и пошел дальше.

Перед проходной бывшего завода пролегала обширная площадка, в былые времена, наверное, всегда занятая грузовиками и иным транспортом, а сейчас пустынная. Лишь ближе к двухэтажному зданию проходной стояли две легковушки. Проходная перекрывала единственный проход на мыс, примыкая справа раздвижными воротами к пропасти, а слева в гору, вдоль которой к тому же шла бетонная стена высокого забора. Егор подошел ближе. На стене проходной, обращенной к поселку, красовалась ржавая композиция эпохи СССР: из прутов арматуры была со знанием дела сварена целая картина. Могучий рабочий в комбезе и хрупкая девушка в косынке вздымали натруженными ладонями в небо голубя. Сверху композицию завершала надпись: «Миру – мир». Возле стеклянных дверей оставалась целой старая табличка из стекла, на которой золотыми буквами по черному фону было написано: «Завод специзделий «Красная стрела». Сверху дверей была размещена свежая надпись: «вход строго по пропускам». За дверью виднелись стальные вертушки турникетов. Егор подошел ближе и откуда-то из недр проходной появился человек в черной одежде охранника. Он вопросительно смотрел на Егора.

– Здравствуйте! – бодро улыбнулся Егор. – Посмотреть можно?

Охранник высунулся из стеклянной двери:

– У нас пропускная система. Если хотите, можем экскурсию провести.

– Хочу, – сказал Егор.

– Семьсот рублей, – ответил охранник, и Егор скривился как от зубной боли:

– Дороговато!

– Тогда никак, – бросил охранник и закрыл дверь, тут же потеряв к Егору интерес. Егор потоптался на месте, развернулся и пошел назад. Забор обегал горку и сворачивал дальше, вглубь холмов, обрамлявших подступы к заводу. Егор пошел вдоль него. По верху забора были укреплены изоляторы, между которыми шли остатки колючей проволоки: наследие серьезной советской охранной системы. Егор прошел вдоль стены полкилометра, когда увидел провал. Стена была повалена, возможно, такими же скупыми энтузиастами-исследователями, открывая доступ на территорию бывшего завода. Егор ступил на забор, аккуратно миновал кудри колючей проволоки и спрыгнул по ту сторону. Ему открылся вид на мыс. Внизу краснели крыши кирпичных строений, оставшихся от завода, блочные цеха. Слева в море уходил причал, смыкаясь с волнорезом, обрамлявшим небольшой заливчик, над которым нависала трехэтажная башня неизвестного назначения, возведенная над основанием причала. Дальше мыс взбирался на еще одну гору, на вершине которой торчал маяк. Егор снял со спины рюкзак, вытащил из него компактный бинокль и еще раз осмотрел территорию. Кое-где были видны люди, похожие на простых рабочих: они сновали между цехом и автофургоном, перетаскивая что-то. Больше ничего примечательного Егор не увидел. Он убрал бинокль и стал спускаться вниз.

Когда-то на территории завода не только работали, но и жили: Егор увидел пару домов в три этажа из красного кирпича, неплохо сохранившихся, но заброшенных. Сквозь уцелевшие стекла, он разглядел выцветшие неказенные шторы, горшок из-под цветка и позабытую куклу. Потрескавшиеся асфальтовые дорожки были обложены бордюрным камнем, кое-где виднелись клумбы, детские качели и песочница под деревянным грибком. Егор миновал еще одно здание из красного кирпича, тоже трехэтажное, но уже более официального вида: вход украшали колонны, двери были высокими, а над ними оставалось пятно от снятой прямоугольной таблички, на которой обычно пишут наименование учреждения. Здание к тому же было увенчано небольшой башенкой, торчащей прямо из крыши. Вероятно, это было здание заводской администрации. Оно тоже пустовало, но Егор все же зашел внутрь.

Пустой холл встретил его запахом тлена и пыли – когда-то отсюда вывезли все, что представляло хоть какаю-то ценность, даже паркет был выломан, и идти по выщербленному полу, усеянному кирпичной крошкой и щепками, было неприятно.

Парадная лестница вела к небольшому постаменту, на котором и сейчас оставался бюст Ленина, далее раздаваясь на два параллельных хода, ведущих на второй этаж. Егор взошел туда: сумрачный коридор вел мимо многочисленных дверей, где закрытых, где распахнутых настежь. Егор заглянул в пару попавшихся кабинетов – на стене одного из них висел портрет Горбачева, в застекленной рамке и даже не покосившийся. Сам же кабинет выглядел странно, в нем будто бы взорвали банку с коричневой краской – все кругом было заляпано, немного напоминая тот анекдот про фокусника в белом костюме и бочку дерьма на арене цирка. Взгляд бывшего генерального секретаря был в этом пустом кабинете странно светел и целеустремлен, а вот знаменитое пятно на лысине более чем уместно. В другой такой же комнате недалеко от входа стоял деревянный ящик, выкрашенный в защитный зеленый цвет. Егор отомкнул защелки замков, откинул крышку и присвистнул. В ящике рядами лежали военные фальшфейеры1, по виду вполне годные для работы. Егор не смог отказать себе в том, чтобы взять несколько штук, и сунул их в рюкзак.

Из здания администрации Егор отправился к высокому блочному зданию, напоминающему цех. Большие ворота оказались заперты на заржавленные замки и даже опечатаны пластилиновыми пломбами. Егор пригляделся и прочитал «Министерство Обороны СССР. Не вскрывать!» Оглядевшись, Егор прошел вдоль стены цеха к небольшой пристройке из силикатного кирпича, куда вела покосившаяся дверь. Егор протиснулся в полумрак и оказался в котельной. Здесь темнели три мазутных котла, оплетенные топливными трубками, вентилями и мертвыми указателями давления. Егор прошел дальше, толкнул дверь, прошел совершенно темный предбанник-переход, ориентируясь на щель света и распахнув еще одну дверь, вошел в цех.

Стекла в окнах, расположенных по периметру стен под самой крышей были целы, в цеху было светло и покойно. Из бетонного пола в определенном порядке торчали мощные болты, обозначая места демонтированных станков. В дальнем углу цеха стояли целых три по виду токарных станка. Егор не поленился подойти ближе: станки были рабочими, к ним был подведен ток, валялась свежая металлическая стружка. На стене висел старый плакат на тему техники безопасности, где советовали не совать пальцы под ремень привода. Делать здесь было нечего, и Егор ушел тем же путем, каким попал сюда.

Неподалеку был залив, защищенный волнорезом, с причалом и возвышавшейся башней из железобетона. Прямо от цеха, где побывал Егор, к причалу шли заржавленные и заросшие травой рельсы. Возможно, по ним в воду спускали готовые секретные изделия завода. Антураж немного напоминал декорации бессмертного фильма Тарковского «Сталкер».

Егор пошел на голоса и шум двигателя, звучавшие неподалеку. Обогнув здание из силикатного кирпича, Егор застал погрузку каких-то картонных коробок в стоявшую у распахнутых ворот Газель. Не обращая внимания на рабочих, он вошел в ворота. Тут располагался склад некой готовой продукции. Егор подошел к рядам коробок, недолго думая, отодрал скотч, которым была перемотана одна из них, и заглянул внутрь. Это были сувениры, предназначенные туристам: яркие дельфины, маяки, типичные морские пейзажи, которые предполагалось крепить на домашние холодильники вернувшимся отпускникам.

– Эй, вам чего? – сердито окликнул его кто-то. Егор обернулся: на него неодобрительно смотрел мужичок в запыленной кепке и матерчатых перчатках с пупырышками.

– Здравствуйте! – улыбнулся Егор. – Скажите, а что здесь раньше делали?

Мужичок смерил его хмурым взглядом, оттеснил от коробки и буркнул:

– Торпеды делали.

– А сейчас?

Мужичок еще раз посмотрел на Егора крайне неодобрительно, как на идиота, и кивнул на коробку:

– Не видишь, что ли?

Он собрался уходить, помедлил, и добавил еще, уже совсем сердито:

– Иди-ка отсюда, а то много вас тут таких. А у нас товар пропадает!

Егор вышел из здания. Мимо сновали рабочие, засовывая коробки в кузов «Газели». Рядом курил водитель, равнодушно разглядывая Егора. Егор переместил солнцезащитные очки с бейсболки на нос и пошел прочь. Он решил подняться на гору, на которой торчал маяк, но его окликнули. Егор обернулся и увидел дядьку в черной форменной одежде, того самого, который предлагал экскурсию. Тот подошел и указал рукой в сторону проходной:

– Прошу покинуть территорию.

Егор подчинился.

С того места на набережной, где стоял Егор, чудо-пляж был виден относительно хорошо. Подойти ближе мешала очередь, вившаяся вокруг него и больше похожая на улитку. Сам чудо-пляж был огорожен небольшим, весьма символичным заборчиком из деревянных реек, которым в деревнях городили палисадник с цветами. На пятачке стояли лежаки и пластиковые стулья. Все они были заняты жаждущими оздоровления. В очереди кто-то стоял на костылях, кто-то сидел в инвалидных колясках, кого-то из пожилых пациентов поддерживали родственники, кто-то стоял самостоятельно. Егор насчитал в очереди около ста с лишним человек. Здесь царил конвейер и за порядком и временем нахождения на пляже следили молодые ребята из местных, одетые в похожую одежду: удлиненные шорты, рубашки с длинным рукавом и синими повязками. Денег ни с кого не брали, были вежливы и предупредительны. В очереди стоял вчерашний лысый предводитель «карандашей», они же поддерживали его по бокам: присмотревшись, Егор заметил, что лодыжка лысого крепыша была раздута и имела красный цвет. На некотором отдалении от чудо-пляжа был разбит походный медпункт: там под солнцезащитным большим зонтом стоял раскладной стол, пара пластиковых стульев и пляжный лежак. Этим хозяйством ведали молодая девушка и седовласый мужчина, оба в белых халатах. К ним стояли две отдельных очереди, весьма малочисленные: одна состояла из тех, кто потом становился в общую очередь на чудо-пляж, в другой были те, кто на этом пляже уже побывал. Доктор с помощницей, исследуя пациентов, как видно, пытались разобраться в феномене чудо-пляжа. Егор облокотился о балюстраду набережной и принялся наблюдать.

Время пребывания на пляже соблюдалось четко. На нем позволяли находиться не более 15 минут. Дежурные парни старались лишний раз на пляж не заходить. Те же, кто уже прошел сеанс, поднимались не слишком уверенно, кого-то качало, словно после принятия алкоголя, кому-то помогали встать родственники или, в крайнем случае, дежурные. Егор дождался, когда в ограду был допущен бритоголовый крепыш. Он расположился на лежаке, его приятели довольствовались стульями. Егор даже достал из рюкзака бинокль, внимательно следя за пострадавшим. Когда 15 минут истекли, крепыш с удивлением уставился на свою лодыжку. Она ничем не отличалась от здоровой: отечность спала, и цвет приблизился к обычному цвету кожи. Крепыш радостно топнул ногой и возвестил на весь пляж:

– Народ! Гляньте, не болит! А?!

Радостно восклицая, он двинулся вон с пляжа: его вместе с верными «карандашами» покачивало, но сегодня все были трезвые. Судя по всему, они уже решали это свое состояние изменить в ближайшее же время.

Егор убрал бинокль и двинулся к медпункту. Выстояв одну из очередей, он присел в кресло у столика и обратился к седому врачу:

– Здравствуйте, доктор. Простите, что отвлекаю от работы, у меня досужий интерес. Что здесь происходит?

У доктора были седые, аккуратно подстриженные усы, печальные и добрые глаза за стеклами очков. Правый глаз его оказался полуприкрыт, отчего доктор был похож на большого умного пса из мультфильма про Бременских музыкантов. Он усмехнулся, снял очки, потер кончиками пальцев уголки глаз, покачал головой и ответил:

– Если бы я знал это, то уже готовил бы речь для церемонии награждения новоиспеченного Нобелевского лауреата.

Егор кивнул на очередь к пляжу:

– Ведь это не шоу, они не подсадные?

– За шоу обычно платят деньги. Здесь, как вы могли убедиться, всё совершенно бесплатно, – доктор поманил Егора пальцем и указал куда-то себе за спину: – Загляните вон за эти лодки.

– Спасибо, доктор, – Егор поднялся со стула и пошел туда, куда показал врач. У стены, которую образовывала балюстрада набережной, лежали старые лодки и катамараны для катания. Между ними и стеной валялись костыли, старые и абсолютно новые и стояла даже пара инвалидных колясок. Егор обернулся к медпункту, но доктор уже занимался очередным пациентом, возможно, уже бывшим.

Когда Егор вернулся на набережную, то понял, что пришло время перекусить. Вид очереди, стоящей в одну из ближайших столовых, его не смутил, он взял поднос и принялся ждать.

Заставив поднос тарелками, и заплатив по счету на кассе, Егор огляделся, ища, куда бы пристроиться. Свободных столов не оказалось, и Егор уже было пожалел, что не пошел в какое-нибудь более дорогое заведение, как ему призывно махнули рукой из-за одного из столов. Это был таксист Поперечный и Егор с облегчением двинулся к нему. Они поздоровались, и Егор присел напротив.

– Как отдыхается? – спросил Поперечный, придвигая к себе тарелку с куриной отбивной и рисом с подливой. Егор повесил на край стула свой рюкзак и фотокамеру и принялся протирать салфеткой вилку.

– Ничего, – ответил Егор и занялся салатом. – У вас тут, на территории завода, можно строить парк, не хуже Диснейленда будет.

– Что имеем, то есть, – согласился Поперечный. – Бассейн видели?

– Какой бассейн?

– Там бассейн есть, без воды, конечно. Туда запускали торпеды, и они там барахтались что поплавки.

– Не успел, – вздохнул Егор. – Меня оттуда вывел охранник.

– Охранник? – удивился Поперечный. – Вы за клоуна в черном?

– За него.

– У нас от них бегают даже дети, я вас умоляю! – Поперечный закончил с едой, отодвинул тарелку и придвинул стакан с компотом.

– Сначала меня хотели заманить на экскурсию за 700 рублей, но я отказался.

– И правильно сделали! Но вы не видели самого главного!

– Бассейн?

– Какой бассейн, чтоб он утонул! – Поперечный осушил стакан одним движением и отставил. – Там есть гора, на которой маяк. В горе и есть самое интересное, что надо смотреть!

– И что там? – Егор приступил к борщу. Тот более всего походил на макет борща, и Егор пообещал себе больше его не брать. Поперечный прищурил один глаз и объяснил:

– В горе есть пещерка. Ее немного подправили под нужды завода еще в советское время. Там причал, куда заходили военные суда, и даже подводные лодки. Вот это аттракцион, скажу я вам. Только лучше заходить туда с воды. – Поперечный поднялся. – Ладно, бывайте. У нас нынче день год кормит, пора за баранку.

И он ушел, унося поднос к специальному столику с грязной посудой.

Флаг терпящего бедствие

В разгар купального сезона в жилом секторе поселка было очень малолюдно. Катерина забрела сюда, уже совсем отчаявшись найти хоть какую-то зацепку в районе мини отелей и пляжей: там люди равнодушно скользили взглядом по фотографии Вадима, и той, случайной, и вполне себе официальной, только в гражданке, и говорили, что нет, мол, не видели. И в самом деле, мало ли здесь похожих молодых парней, где упомнить хоть одного, прошедшего, скажем, по набережной или даже по пляжу в этих самых красных шортах? Даже специально обученные запоминать люди и те не сразу отыщут в памяти обстоятельства встречи с незнакомцем на фотографии, а уж эти отдыхающие, которые уже вечером с трудом могут вспомнить, что они ели на завтрак – какие из них помощники?

Здесь, на значительном расстоянии от пляжа, жили те из отпускников, кому не хватило заплатить за постой в мини отеле, пусть даже самом захудалом. Впрочем, были среди них и те эстеты советской закалки, которым наличие собственной кухни было важнее первой пляжной линии и стандартных удобств отеля. Массовое средоточие жителей поселка и его гостей было на рынке, именно там Катерина сначала металась от одного продавца к другому, от одного покупателя к следующему и скоро все были в курсе дел отчаянной сестры, потерявшей брата. Товарки судачили, что, мол, море парня забрало, чего уж тут поделаешь, ищи не ищи, всё бесполезно. Когда рынок был опрошен весь и поток новых покупателей ближе к обеду иссяк, Катерина переместилась во дворы пятиэтажек. И именно здесь судьба даровала ей ту удачу, что бывает раз на тысячу и больше, когда и надеяться и уповать на что-то уже нет ни сил, ни возможности. Катерина увидела на одном из балконов красный «флаг», которым на карте метят место клада, генштаба, приложения главных сил и т.д. – красные шорты Вадима с той случайной фотографии. Они мирно висели, прихваченные прищепками вместе с другими постиранными вещами: блузами, наволочками и еще бог знает чем. Затаив дыхание, будто этим можно было спугнуть удачу или шорты были чудо-птицей, которая могла улететь, Катерина сравнила их с фотографией. Цвет тот, и белый кант по краям линии карманов тоже присутствовал. Они. Катерина убрала телефон и кинулась к подъезду. На лестнице немного пахло кошками. Катерина взбежала на третий этаж, встала напротив нужной двери, собралась с мыслями и нажала кнопку звонка.

Дверь открыла испуганная женщина. Катерина решила брать быка за рога.

– Где Вадим? – Катерина шагнула к женщине вплотную, буравя ее взглядом исподлобья. – Что с ним?

– Господи, воля твоя! – прижала красные от трудов руки к груди женщина. – Вы его родственница?

– Сестра. – Сердце Катерины удовлетворенно забилось мерно. – Меня зовут Катерина.

– Тамара Михайловна. – Женщина посторонилась, пропуская Катерину в квартиру. – Проходите. Там он, в комнате.

Катерина миновала крошечную прихожую, прошла комнату побольше, за окном которой были вывешены шорты Вадима и вошла в комнату поменьше. Здесь, на кровати, лежал бледный Вадим, и глаза его были закрыты. Тамара Михайловна ни на шаг не отставала от Катерины. Та обернулась к ней:

– Что с ним?

Тамара Михайловна развела руками:

– Ваня его привел. Принес, вернее. Сейчас Вадим ваш еще ничего, а тогда…

– Почему не вызвали «скорую»? Я с ног сбилась, полиция приезжала, сказали, что утонул. Вы представляете, что я пережила?

По лицу Тамары Михайловны неудержимо полились слезы.

– Ваня не дал «скорую» вызвать, – сказала она просевшим голосом. – Говорит, мол, ничего страшного. Чуть не утоп, но ведь жив. Да и я медицинская сестра. Работаю в Виноградном, в горбольнице. Вот, выходной сегодня. Решила прибраться, а то у Вани всё разбросано, не стирано. И голодный, конечно, сидит. А за Вадимом вашим я как за родным. Вы уж не сомневайтесь. Ему здесь даже лучше, чем в больнице.

– Вы и диагноз ему поставили? – Катерина не допускала смягчения голоса. Тамара Михайловна не сумела ничего ответить, подняла край кухонного фартука и закрыла им лицо.

Катерина подошла к постели, опустилась на колени, взяла Вадима за руку.

– Вадим! – сказала она громким шепотом. – Ты меня слышишь?

Вадим разлепил веки, увидел Катерину и дернул губами, словно хотел улыбнуться.

– Как ты себя чувствуешь? – Катерина погладила руку Вадима. Он слабо кивнул головой – ничего, мол. Катерина нахмурилась, обернулась к Тамаре Михайловне и негромко спросила:

– Он что, не разговаривает?

Тамара Михайловна отняла фартук от лица: оно было пунцовым не то от стыда, не то от слез и ответила:

– Нет. Пока ни слова не сказал.

Катерина поднялась с колен, подошла к ней и еще тише сказала:

– Как вам не стыдно? Если он не поправится, вам же придется отвечать!