Крым 1941. Битва за перешейки

Первый секретарь Крымского обкома партии Булатов был включен в Военный совет ЧФ, а затем – и в Военный совет 51-й армии, что позволяло ему в какой-то степени координировать взаимодействие обкома с армией и флотом.

Переход промышленности Крыма на военные рельсы происходил довольно медленно.

Широко проводившаяся на полуострове мобилизация первой очереди личного состава создала значительные трудности не только в формировании дивизий народного ополчения, но и в развертывании военного производства.

Примерно треть колхозников Крыма была призвана в действующую армию. Примерно столько же активистов потеряли и партийные организации полуострова. Перед Крымом, как и перед всей страной, встали задачи перераспределения рабочей силы. После того как стала возможной блокада полуострова противником, вопросы развертывания собственного производства военной продукции начали, как и в Одессе и Ленинграде, приобретать особое значение.

Если все изменения в течение первых двух месяцев войны согласовывались с Госпланом и общесоюзными наркоматами, то с 28 августа Крымский обком ВКП(б) получил возможность своей властью перестраивать работу предприятий на военный лад. При нем была создана военно-промышленная комиссия, возглавленная секретарем обкома по промышленности, которая развернула на полуострове широкое производство доступных видов вооружения, военной техники и боеприпасов.

Комиссия помогла наладить массовое производство минометов в Симферополе, Керчи и Севастополе. В течение двух месяцев было изготовлено 2 тысячи ротных 50-мм минометов и 70 тысяч мин к ним. Также было изготовлено 800 батальонных 82-мм минометов и 60 тысяч мин.

На базе артелей Крымпромсовета и Наркомместпрома, Керченского завода им. Войкова и Камыш-Бурунского комбината было организовано производство гранат, мин, бутылок с горючей смесью, противопехотных и противотанковых препятствий.

В Севастополе, Керчи, Симферополе и Камыш-Буруне было развернуто строительство семи бронепоездов.

Из Мелитополя в Крым вывезли механические мастерские, которые перешли на ремонт легких танков. В период боев 78 танков были восстановлены на заводе им. Войкова. За 10 дней до захвата противником Симферополя часть станков с ремонтных заводов была перевезена в Севастополь, что позволило затем организовать там спецкомбинат.

Однако такого широкого размаха, как в Одессе, организация военной промышленности на всем полуострове не получила.

Эвакуация здесь носила еще более сложный и противоречивый характер, чем в Одессе.

Совместная Директива СНК и ЦК ВКП(б) от 29 июня «Партийным и советским организациям прифронтовых областей» поставила масштабные задачи по эвакуации наиболее ценного имущества, максимально возможного количества населения и по уничтожению всего того, что невозможно будет вывезти.

Но какие территории и с какого времени считать находящимися под угрозой временной оккупации, никто заранее сказать не мог, и порядок своевременного определения таких территорий так и не был выработан. Вышедшее за день до этого совместное постановление СНК и ЦК не установило единого порядка и даже единого органа, определяющего время эвакуации и начало подготовки к ней. Этими вопросами должен был заниматься либо специально созданный 24 июня совет по эвакуации, либо Военные советы фронтов. На местные органы власти возлагалось лишь осуществление эвакуационных мероприятий. Однако на практике ответственность в значительном количестве случаев оказалась переложенной именно на них.

30 июня все обкомы ВКП(б), отнесенные к прифронтовым, приняли постановления о выполнении спущенной им накануне директивы об эвакуации. Но при этом командование Юго-Западного фронта по указанию Ставки предусмотрело эвакуацию только областей, расположенных западнее Днепра. Области, находящиеся восточнее, были объявлены «находящимися на военном положении», и нигде не разъяснялось, подлежат они подготовке к эвакуации или нет. Прямо об этом не говорилось ни в одном документе. Руководители областей должны были готовить свое население, хозяйство и территорию к упорной обороне и в случае необходимости – к своевременному оставлению и эвакуации. Вопрос о том, кто будет определять эту необходимость, остался открытым и повис в воздухе.

Крымский обком в этом отношении проявил максимум инициативы и в вопросах подготовки к возможной эвакуации обогнал даже области соседней с ним Левобережной Украины, к которой противник находился значительно ближе.

4 июля было проведено совещание секретарей райкомов, на котором были обсуждены мероприятия на случай угрозы вторжения фашистских войск, включая эвакуацию и организацию партизанского движения. По результатам совещания обком направил письмо в горкомы и райкомы, в котором развил положения директивы СНК и ЦК «О борьбе на оккупированных территориях».

Партийные работники должны были оставлять города и села последними, вместе с воинскими частями. В соответствии с этим письмом во всех населенных пунктах была развернута работа по подготовке к эвакуации и отбору кадров для руководства ополченческими и партизанскими отрядами.

Руководство Левобережной Украины, напротив, в своих действиях больше полагалось на указания органов, уполномоченных принимать такие решения. С 11 августа по решению Совета по эвакуации на Левобережье началась эвакуация крупного рогатого скота и молодняка лошадей, а с 29 августа, на основании приказа командующего Юго-Западного фронта, – эвакуация промышленных предприятий и ценностей. А 8 сентября Запорожская область начала переселение колхозов, в том числе из пограничных с Крымом районов.

Из Крыма также эвакуировали около 700 тысяч голов скота, 2/3 из которых перегнали через Перекоп на Мариуполь и Донецк, а оставшихся переправили через Керченский пролив на Кубань. А вот эвакуация тракторного парка кончилась полной неудачей, хотя была начата абсолютно своевременно.

Около четырех тысяч тракторов было сосредоточено в Керчи для эвакуации их на Кубань. Но достаточного количества транспорта для их переправы найти так и не удалось.

В самом Крыму эвакуация предприятий была начата в июле, после того как противник вошел в район Херсон – Николаев. По решению Совета по эвакуации были вывезены Керченский металлургический завод им. Войкова, четыре симферопольских консервных завода и кожевенный завод, а также судоремонтные заводы из Керчи и Севастополя. Эти предприятия, а также сельскохозяйственный и медицинский институты удалось эвакуировать с их коллективами.

19 августа Совет по эвакуации распорядился вывезти из Крыма 85 тысяч рабочих и служащих вместе с их семьями. Около 35 тысяч планировалось вывезти по железной дороге, а остальных пароходами.

Совнарком Крыма был уже давно готов к такому решению и тут же обратился в комитет с просьбой организовать в Симферополе эвакопункт первого класса для эвакуации по железной дороге и эвакопункты второго класса для эвакуации водным путем в Севастополе, Евпатории, Феодосии и Керчи. 26 августа разрешение было получено. За два последующих месяца из Крыма было эвакуировано более 225 тысяч человек. Последнее решение об эвакуации было принято уже после прорыва Ишуньских позиций, 29 октября.

Впрочем, все это не помешало Крымскому обкому 10 сентября с шумом и помпой объявить о начале осенней посевной кампании. В силу складывающейся обстановки она не могла иметь никакой практической ценности и носила явно пропагандистский характер, что, впрочем, откровенно признавалось в информационных сообщениях, отправлявшихся из Крыма в ЦК ВКП(б). «Днями Крым приступает к севу. Решение обкома партии о проведении осеннего сева подняло боевой дух не только трудящихся деревни, но и городов, и бойцов воинских частей, расположенных в Крыму, укрепило политико-моральное состояние». Урожай, посеянный Крымским обкомом для подъема «политико-морального состояния», как нетрудно догадаться, достался немцам.

Еще одну авантюру, также очевидно направленную на подъем морального духа, обком затеял с эвакуацией партактива. Особенностью Крымской эвакуации было то, что ее собирались осуществить не в полном объеме. Крымский обком, с подачи командования 51-й армии, а позже и войск Крыма, долгое время надеялся на то, что немцев удастся не пустить хотя бы в горную часть Крыма.

Часть актива партийных и советских органов была первоначально эвакуирована из степного Крыма в район Алушты, куда было завезено около 200 тысяч тонн муки и большое количество иного продовольствия, а также предметов первой необходимости.

От кого исходила инициатива сосредоточить партхозактив в горном Крыму, неизвестно, но последствия такого решения оказались трагическими. 51-я армия отошла к Ак-Монайским позициям, Приморская – на Севастополь, и немцы почти с ходу ворвались в горную часть Крыма. Выбраться из нее удалось немногим. Более 5 тысяч коммунистов, то есть более четверти партийной организации полуострова, погибли и пропали без вести, не успев добраться до эвакопунктов. Еще три тысячи человек были вынуждены остаться на оккупированной территории. Около тысячи человек ушли в партизанские отряды. Примерно 7 тысячам удалось выбраться с полуострова самостоятельно.

Смена приоритетов (17 июля – 13 августа)

15 июля 1941 г. вышла директива № 00356 Ставки ВК «О строительстве оборонительных рубежей». 4-й пункт директивы предусматривал: «для прикрытия Черноморского побережья и недопущения десантных высадок построить полевые позиции в местах вероятных высадок десантов противника:

а) в районе Одессы на фронте Акембат, раз. Дальник, Люстдорф, Фонтанка, Сычевка, Аджиаска, Очаков, Покровка (на полуострове), Свободный Порт, Кларовка;

б) на Крымском полуострове в районе Евпатория, Николаевка, Севастополь, Балаклава, Батилиман, м. Кикехеиз, Ялта, Гурзуф, Алушта, Кучук-Узень, Капсихор, Судак, м. Меганом, Феодосия;

в) на Крымском перешейке в районе Скадовск, Перекоп, Сергеевка, Н[ово]-Дмитриевка, Геническ».

Персональная ответственность за возведение рубежей на Крымском перешейке и на побережье Крымского полуострова возлагалась на командира 9-го стрелкового корпуса. Строительство рубежей предписывалось начать немедленно и закончить не позднее 30 июля 1941 г. (ЦАМО РФ, ф. 48а, оп. 3408, д. 4, д. 43–45). В жизнь эта директива была проведена лишь частично, причем строительство укреплений на перешейке шло с наибольшими задержками.

По-прежнему продолжалось совершенствование противодесантной обороны, которую уже развернули и в районе перешейков. Теперь корпус (при живейшем одобрении командования флота, постоянно обнаруживавшего очередные намерения противника высадить десант в Крыму) занимался обеспечением морских секторов Перекопских, Чонгарских позиций и Арабатской стрелки. Там создавалась система инженерных заграждений, а позднее стали строиться пулеметные и артиллерийские ДОТы. Позднее к оборонительным работам были привлечены и флотские инженеры.

17 июля положение войск на Южном фронте резко ухудшилось. Части 9-й армии оставили Кишинев, а 19 июля начали отход за Днестр. После этого командование войсками Крыма впервые проявило интерес к Перекопскому перешейку.

Командующий войсками генерал-лейтенант Батов в сопровождении командира 106-й СД полковника Первушина выехал на Перекопский перешеек. Посещение Перекопа произвело на командиров неприятное впечатление. В ровной степи, без каких-либо естественных укрытий, ничто не защищало даже от огня стрелкового оружия. Как сказал Батову впервые увидевший местность полковник Первушин, «если тут придется воевать, солдату приткнуться негде».

Перекопский перешеек, соединяющий Крым с материком, имеет ширину от 8 до 23 километров при длине около 30 километров. Тут проходят шоссейная дорога к Каховской переправе через Днепр и железная дорога Джанкой – Херсон. Самое узкое место находится на севере, у деревни Перекоп, где еще в старину перешеек был перегорожен так называемым турецким, или Перекопским, валом – старинной земляной насыпью. Несколько южнее его расположен небольшой поселок Армянск. На юге перешеек достигает 15 километров в ширину, и здесь находятся пять довольно крупных озер. Дефиле между ними получило название Ишуньских позиций – по имени близлежащей деревни. С востока Перекоп омывает Сиваш, с запада – Каркинитский и Перекопский заливы Черного моря. Как и на севере Крыма, местность здесь равнинная. Она трудна для наступающих войск, но для ее обороны все равно были нужны укрепления.

Из укреплений же на Перекопе командующему удалось обнаружить только турецкий вал, старую крепость Ор-Калу и старые белогвардейские окопы, возведенные оборонявшимися здесь в 1920 году войсками Врангеля.

Командующий пришел к выводу, что для уверенной обороны Перекопа необходимы как минимум три линии обороны: в районе турецкого вала, вторая линия обороны и тыловой рубеж в районе Ишуни. Как вспоминал позднее сам Батов, «о степи за Ишунью мы пока не решались и думать из-за недостатка сил».

Планировалось усилить Перекопский вал противотанковыми препятствиями, а также превратить в опорный пункт совхоз «Червоный Чабан», находившийся несколько впереди. Второй рубеж, который решено было оборудовать на линии Будановка – Филатовка, должен был пока состоять только из траншей и окопов; также решено было начать укреплять район Ишуньского Пятиозёрья.

Первый вариант плана инженерного обеспечения обороны Крыма, разрабатывавшийся начальником инженерной службы 9-го ОСК подполковником Аболяевым в соответствии с полученными указаниями Ставки, был закончен только 27 июля 1941 г.

Командующий войсками Южного фронта генерал армии Тюленев своей директивой отклонил представленный план. В соответствии с требованием Ставки ВГК командование фронтом предложило вести инженерную подготовку с учетом вероятности изолированной обороны Крыма, снова сделав упор на защиту высадочных районов. Предложенный Батовым вариант защиты полуострова был признан недостаточным и предусматривающим лишь противопехотную оборону Крыма в виде слабых и разрозненных отдельных оборонительных пунктов, без учета танковых атак, артиллерийских ударов и ударов авиации.

При этом особое внимание командованием фронта все-таки обращалось на укрепление северного рубежа полуострова: Перекоп – Геническ, который был признан слабо подготовленным.

Для руководства работами разрешалось сформировать одно управление военно-полевого строительства, привлечь с помощью республиканских властей инженерно-технический состав, местное население, транспорт и материальные ресурсы.

В начале августа 1941 г. новый план обороны Крыма был утвержден. Он предусматривал строительство двух полос обороны на севере – Перекопской и Чонгарской, а на юге – Ишуньской. Северная позиция рассматривалась как основная. На ее укрепление были направлены все усилия военных и гражданских руководителей республики.

Однако генерал-лейтенант Батов полагал, что и новый план обороны не соответствует возможностям обороняющих Крым войск, и счел нужным 4 августа подать Тюленеву «докладную записку по вопросам организации обороны Крыма».

В записке командир 9-го ОСК обращал внимание командующего фронтом на то, что «последняя обстановка, складывающаяся в настоящее время на фронте, ставит вопрос организации обороны Крыма как изолированной обороны».

В такой ситуации сил, выделенных для обороны полуострова, становилось явно недостаточно для выполнения поставленных Ставкой задач, так как «расчет инженерных работ с учетом упорной и активной обороны перешейков силами не менее двух дивизий построен на четыре стрелковые дивизии, которые образуют круговую оборону полуострова».

Вместо необходимых при подобной оборонительной тактике шести стрелковых дивизий Батов имел в своем распоряжении всего две и одну кавалерийскую, которая была «сформирована по особым штатам сокращенного состава» и состояла из трех кавполков общей численностью 3000 сабель, а также одного бронедивизиона плавающих танков Т-40.

Командир корпуса справедливо полагал, что имеющиеся в его распоряжении войска «полностью задачу по обороне Крыма не решат как активную оборону, а будут представлять отдельные мелкие группы прикрытия, растянутые по всему побережью на широком фронте, и то только на вероятных направлениях».

Батов высказывался примерно как и Жуков: он тоже считал, что «широкие равнинные пространства Крыма представляют собой хорошие аэродромы для высадки парашютных десантов пр[отивника в массовом к[оличест]ве на всей его территории, а это также требует значительного количества войск для обеспечения всего этого пространства».

Для борьбы с десантами на местах были сформированы 33 истребительных батальона. Два полка 48-й КД, сменившей после начала войны 32-ю, должны были играть роль подвижной ударной группы. Третий полк дивизии обеспечивал стратегически важный Чонгарский мост и район Джанкоя, являвшегося крупным железнодорожным узлом.

Кроме аэродромов потенциальных, к которым была отнесена вся степная часть Крыма, на полуострове имелись еще 35 аэродромов настоящих. Из них только четверть охранялась хорошо вооруженными и обученными специальными караульными авиачастями, остальные находились под наблюдением все тех же истребительных батальонов, что не обеспечивало должного уровня охраны.

Большие расстояния мешали войскам прикрытия быстро добраться до любой точки полуострова, где мог высадиться десант. Правда, высаживаться в голой степи значительным силам противника не имело смысла, так как их там было легко обнаружить, окружить и уничтожить.

Однако командование корпуса, действуя в духе жестких требований Ставки, не считало такую возможность маловероятной.

Для быстрой ликвидации любого высадившегося десанта «хотя бы до полка», по расчетам Батова, требовалась подвижная механизированная группа или кавдивизия обычного штата с танковым полком.

Симферополь, являясь «центром управления и базой снабжения Крымского полуострова», почти не имел зенитной артиллерии. Такая же ситуация была и в Джанкое. Для прикрытия этих объектов требовалось не меньше двух зенитных дивизионов.

В первой декаде августа оборонительные работы в районе перешейков наконец начались. Правда, сил для организации этаких работ в распоряжении командования войсками Крыма имелось пока не много. 9-й корпус не располагал органами и частями оборонительного строительства. Поэтому основная тяжесть работ по инженерной подготовке полуострова к обороне легла на плечи местных руководителей, которые уже успели поучаствовать и в противодесантной обороне полуострова.

Еще 7 июля 1941 г. крымские обком партии и Совет народных комиссаров издали директиву, где потребовали от руководителей Крыма развернуть по всей территории оборонительное строительство. В директиве говорилось: «Обком ВКП(б) и СНК Крымской АССР считают необходимым, в соответствии с задачами, поставленными Государственным комитетом обороны, немедленно привести в оборонное состояние все города, рабочие поселки, села, колхозы, совхозы, промышленные предприятия силами и средствами местного населения. Вокруг городов и крупных населенных пунктов создать пояса инженерных укреплений (окопы, препятствия против пехоты и танков)».

Из ресурсов народного хозяйства Крыма для строительства и установки проволочных заграждений было выделено 500 тыс. кольев, 1406 т колючей и 534 т гладкой проволоки. Для строительства огневых точек было предоставлено 3866 куб. м лесоматериалов и 108 т цемента.

После утверждения планов оборонительного строительства Керченский горком партии направил на Перекоп группу инженеров для установки противотанковых заграждений.

На Керченском металлургическом комбинате им. Войкова в спешном порядке было организовано массовое производство двухметровых стальных надолбов, которые устанавливались в специально отрытых траншеях на северной позиции и заливались бетоном.

На строительстве укреплений было задействовано около 40 тысяч жителей Крыма, в основном женщин и подростков.

В оборудовании оборонительных позиций на перешейке оказало помощь и командование главной базы флота. Группа минёров главстаршины Мосякина, используя выделенные базой морские мины, минировала Сиваш и Перекоп. Обладающие большой мощностью мины вместе со специально подготовленными фугасами оснащались электродетонаторами и устройствами проводного подрыва, после чего устанавливались в предполье обороняемых позиций.

Южный фронт выделил для оборонительных работ первое из четырех созданных решением его Военного совета управлений военно-полевого строительства. Его возглавил генерал-майор Новиков. Позднее из-под Одессы сюда было переброшено и 2-е УПВС полковника Шурыгина.

Однако строительство укреплений, центр тяжести которого наконец начал смещаться на перешейки, не означало изменения общего плана обороны Крыма. Для обороны возводимых на Перекопе весьма скромных укреплений не выделялось стрелковых частей.

Наоборот, один из батальонов 106-й СД по требованию командования ЧФ был отправлен в Скадовск для охраны объектов под Николаевым.

Этому были свои причины. Командование ЧФ ввиду неопределенности позиции Ставки по Крыму, не выделившей пока полуостров из ряда других оборонительных рубежей, выработало свое собственное виденье его обороны, сильно переоценивая значение Одессы для обороны Крыма.

13 августа Командующий Черноморским флотом доложил Главнокомандующему Юго-Западного направления Будённому и народному комиссару ВМФ Кузнецову свои соображения о значении удержания Одессы в руках Красной армии. В них Октябрьский прямо связывал возникновение «смертельной угрозы Крыму» с оголением левого фланга полуострова в результате потери города и просил перебросить в Одессу еще 3 стрелковых дивизии.

Однако начало боев за Одессу уже сыграло свою положительную роль в оценке Ставкой становившейся все более очевидной необходимости защищать Крым с суши. Двух стрелковых дивизий Приморской армии и поддерживающей их одной кавалерийской не хватило даже для того, чтобы занять весь периметр обороны города. Для прикрытия Одессы с восточного направления пришлось создавать сводную группу комбрига Монахова, формируя для нее полки из моряков и пограничников.

Весь же Крымский полуостров в это время прикрывался еще меньшим количеством войск – всего двумя стрелковыми дивизиями. Становилось ясно, что сил 9-го стрелкового корпуса для обороны Крыма явно недостаточно.

После обсуждения предложений командующего флотом в Ставке нарком ВМФ сообщил командующему ЧФ, что в переброске дивизий в Одессу отказано, а принято решение о выделении трех дивизий на Перекопский перешеек и о создании в Крыму отдельной армии.

Сплошной аэродром (23 августа – 1 сентября)

Несмотря на создание в начале августа нового плана обороны Крыма, борьба с воздушно-десантным нападением противника по-прежнему являлась одной из основных задач командования войск Крыма. Однако по мере приближения немецких войск к полуострову отношение советского командования к возможности высадки противником воздушных десантов постепенно становилось все более спокойным.

Принятый 23 августа «план борьбы с воздушно-десантным нападением на территории Крыма» делал основной акцент в борьбе с возможными десантными операциями на использование истребительной авиации и истребительных батальонов.

Несмотря на то что в плане по-прежнему говорилось: «борьба с воздушными десантами должна вестись одновременно в воздухе, на земле и на море всеми средствами войсковых частей и мирного населения как днем, так и ночью», организовывалась это борьба теперь совсем иначе, нежели в первые месяцы войны.

Руководство ПВО Крыма, несмотря на оперативное подчинение Черноморского флота армейскому командованию, было возложено командующим на начальника ПВО Черноморского флота, который имел свое отделение при штабе 51-й армии «для руководства наземных войсковых соединений всеми имеющимися в их распоряжении средствами». Общее руководство всеми средствами ПВО Крымского участка осуществлял флагманский командный пункт ПВО ЧФ.

В авиации же единоначалия вводить не стали. Командующим ВВС армии и командующему ВВС ЧФ были установлены зоны действия их авиации.

Весь Крымский полуостров был разделен на девять районов, оборона которых возлагалась на дислоцированные в них соединения и части, истребительные отряды и части береговой обороны Черноморского флота. Ответственность за организацию обороны районов возлагалась на командиров частей, которые должны были в случае высадки воздушных или морских десантов организовать противодействие высадке и оборону занимаемой территории, привлекая к ней местное население.

Основное внимание по-прежнему уделялось отражению воздушных десантов. При этом, чтобы увеличить запас времени для получения возможности уничтожения части десанта еще в воздухе и для переброски частей на угрожаемые участки, значительно усиливалась система ВНОС. Для этого, в дополнение к уже существующим постам, развертывались дополнительные в северо-западной и северо-восточной частях Крыма (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 24).