Крым 1941. Битва за перешейки

Анатолий Сергеевич Юновидов

Крым 1941. Битва за перешейки

© Юновидов А. С., 2019

© Издательство «Пятый Рим»™, 2019

© ООО «Бестселлер», 2019

Введение

Перед вами моя третья книга о боевых действиях на прибрежных плацдармах Великой Отечественной войны, на этот раз посвященная обороне Крымского полуострова.

Оборона Крыма до настоящего времени остается одной из самых малоизученных страниц Великой Отечественной войны. Страницей, про которую, несмотря на наличие мемуаров многих ее участников, в советское время не любили слишком много вспоминать.

Не обделен вниманием был только самый героический эпизод этой борьбы – оборона Севастополя. Такое положение объяснялось разными причинами, и прежде всего – многочисленными ошибками, допущенными во время борьбы за полуостров как в 41-м, так и в 42-м году. И пусть ошибки эти во многом объяснялись объективными причинами, оборона Крыма попала в число тех операций, вспоминать о которых предпочитали как можно меньше.

Как это часто случалось с историей Великой Отечественной войны, оборона Крыма оказалась поделенной на «героические страницы» и белые пятна, быстро превратившиеся в зияющие пробелы в истории борьбы за полуостров.

Если люди старшего возраста хорошо знали об обороне Севастополя, то мало кто представлял себе, каким образом немцы ухитрились оказаться под его стенами. В постсоветское время ситуация принципиально не изменилась, хотя, казалось бы, для этого были созданы все условия – более доступными стали архивные материалы и иностранные источники, появилась возможность рассматривать исторические события под любым углом зрения.

Однако история обороны Крыма по-прежнему поделена на светлую и темную – более и менее известную, оцениваемую позитивно и негативно. Меньше всего повезло начальному и заключительному периодам борьбы за полуостров, которые стали восприниматься как откровенно провальные и ассоциироваться исключительно с просчетами, допущенными советским командованием.

Такая однобокая трактовка привела к тому, что причины, приведшие к трагическому развитию событий, до сих пор остаются неизвестными, как и во многом те тяжелые условия, в которых советские войска проявили беспримерные мужество и героизм.

Эта книга, как и моя предыдущая работа, посвященная обороне Одессы, является первым обращением к теме на уровне комплексного исследования, ставящего задачу дать читателям возможно более целостную картину событий, происходивших на Крымском полуострове в 1941 году.

Тема обороны Крыма, которую правильнее называть борьбой за Крым (так как в ней решались не только оборонительные, но и наступательные задачи), настолько объемна и многообразна, что даже в самых общих чертах ее сложно уложить в одну книгу без риска потери огромного количества не только существенных деталей, но и целых страниц упорной борьбы за полуостров, продолжавшейся почти год.

Поэтому в данной книге будет рассматриваться только начальный, оборонительный период борьбы за Крым, то есть события, происходившие в сентябре – декабре 41-го года, и их предыстория.

В книге дается подробное описание боевых действий на Тендровском боевом участке, тесно связанном с обороной Крыма. Кроме того, рассматривается и картина боевых действий на Ак-Монайской позиции, конечным итогом которых стала быстрая сдача Керчи. Кроме того, впервые максимально подробно рассматриваются и сражения на Ишуньских позициях, обычно оказывающиеся на периферии внимания наших исследователей.

Вообще, события октября и особенно ноября 1941 г. в литературе, посвященной обороне полуострова, являются наименее освещенными страницами борьбы за Крым.

В книге предпринята попытка исправить сложившееся положение и дать цельную картину этих событий, являющихся не менее значимыми, чем бои за Перекопский перешеек.

Многие документы, использованные для воссоздания картины этих событий, впервые вводятся в оборот. Также впервые публикуются оперативные схемы движения линии фронта в период после прорыва противника через Ишуньские позиции.

Как и в предыдущих книгах, основной упор делается на описание применявшихся обеими сторонами тактических приемов, а также на анализ хода боевых действий. Оборону Крыма можно с полным правом назвать «трагедией неправильных решений». Поэтому много внимания уделено анализу обоснованности принимаемых командных решений и причин, ставших основой их принятия.

Большое внимание уделяется многим героическим и трагическим событиям, не привлекшим в свое время должного внимания исследователей. Во время борьбы за Крым особенно ярко проявились проблемы, стоявшие перед Красной армией и страной в тот период. Борьба за полуостров стала своего рода лакмусовой бумажкой, которая показала, к сколь трагическим последствиям могут привести просчеты в командовании войсками, а также то, что дело не только в просчетах. Смена командующих обороной полуострова не смогла изменить ход обороны Крыма. В книге делается попытка выяснить, почему это произошло.

Но вместе с тем оборона полуострова не была и напрасной. Оборона Крыма явилась первым провалом немецкого блицкрига. На овладение всем полуостровом немецкому командованию потребовалось более девяти месяцев, а на прорыв через три перешейка: Перекопский, Ишуньский и Парпачский (Ак-Монайский) – около двух.

При этом советские войска впервые за всю войну смогли избежать окружения, даже находясь вне укрепленных районов в степной части Крыма. Потери, понесенные противником во время прорыва советской обороны на крымских перешейках, сделали невозможным быстрый захват Севастополя и такой же быстрый прорыв на Кавказ.

Надеюсь, что знакомство с этой книгой поможет читателю заново открыть для себя оборону Крыма, которая до сих пор является одной из самых малоразработанных тем в истории Великой Отечественной войны.

Все замечания и предложения, возникшие после знакомства с книгой, прошу направлять мне на электронную почту по адресу: [e-mail].

Подготовка

По довоенным стереотипам (20 июня – 16 июля)

Крымский полуостров был одним из немногих театров военных действий, меры по обороне которого были приняты советским командованием еще до начала войны.

Расположенная в Крыму Главная военно-морская база Черноморского флота, обширные степные пространства, пригодные для развертывания больших сил авиации, обилие удобных бухт разной величины и, конечно, близость к Кубани и побережью Кавказа делали его важным стратегическим плацдармом, значение которого сложно было переоценить. Как позднее отмечалось в дневнике верховного командования вермахта, «Крым был важнейшей авиабазой на направлении румынских нефтепереработок и мог служить базой для отправки десантов на болгарское и румынское побережья. Сдача Крыма могла оказать влияние на Румынию, Болгарию, Турцию и общую обстановку на Балканах в масштабах, которые трудно было предугадать». Не случайно Гитлер называл его советским непотопляемым авианосцем, угрожавшим румынской нефти.

Поэтому советское командование еще до войны принимало все необходимые, по его мнению, меры для обеспечения безопасности не только Севастопольской военно-морской базы, как об этом иногда пишут некоторые исследователи, но и всего Крымского полуострова.

В состав Одесского военного округа входил развернутый в Крыму 9-й стрелковый корпус, занимавший по оборонительному плану округа район прикрытия № 8.

Задачей корпуса являлось обеспечение защиты Крымского полуострова «от возможных попыток пр[отивни]ка захватить его с моря или с воздуха». Корпус должен был быть в состоянии вести полномасштабное сражение за возможные участки высадки с крупными оперативными десантами противника.

Для этих целей корпус должен был надежно прикрыть сухопутными частями основные направления, считающиеся наиболее угрожаемыми при высадке крупных морских десантов.

Таких направлений, по мнению Генерального штаба, было три: Каркинитский залив, Евпаторийский высадочный район и Феодосийский высадочный район.

Для решения этих задач корпус располагал следующими силами: 156-й стрелковой дивизией генерал-майора Черняева, 32-й кавалерийской дивизией полковника Бацкалевича и 106-й стрелковой дивизией полковника Первушина.

Несмотря на огромную территорию, которую прикрывал корпус, он был слабо обеспечен автотранспортом, и все передвижения части корпуса вынуждены были совершать «на одиннадцатом номере» (пешком), что существенно ограничивало его подвижность.

156-я СД, являвшаяся кадровой, была наиболее боеспособной из всех дивизий корпуса. Как сказал в свое время начальник штаба корпуса полковник Баримов, это было «единственное соединение стрелковых войск, по-настоящему сколоченное и подготовленное». Однако и в ней имелся значительный некомплект техники и вооружения. Не хватало 94 спецмашин, 30 тракторов, 12 мотоциклов, 12 плавающих танков Т-40, 9 счетверенных зенитных пулеметных установок, 9 крупнокалиберных пулеметов, 8 37-мм зенитных орудий и 194 артлошадей.

106-я СД, напротив, являлась самой слабой из всех находившихся в Крыму. Она была совсем недавно сформирована на Северном Кавказе из территориальных частей и была укомплектована лишь наполовину. Вместе с тем некомплект техники в ней был несколько меньше. Дивизия недополучила 68 грузовых машин, 49 спецмашин, 19 тракторов, 4 мотоцикла, 4 танка Т-40, 8 бронемашин, 9 счетверенных зенитных пулеметных установок, 1 крупнокалиберный пулемет, 8 37-мм зенитных орудий и 124 артлошади.

Боеприпасов корпус имел примерно по два боекомплекта, что представлялось его командиру явно недостаточным, и командир корпуса генерал-лейтенант Батов впоследствии просил штаб Южного фронта довести их количество до 8–10.

Также в состав корпуса входили 73-й отдельный батальон связи, 19-й отдельный саперный батальон. В состав войск Крыма входили и расположенные на его территории Симферопольское интендантское военное училище и Качинское военное училище ВВС, которые, естественно, не учитывались оборонительными планами мирного времени.

По плану прикрытия 106-я СД, как наименее боеспособная, прикрывала западное побережье Крыма от Бакальского озера до Севастополя, считавшееся советским командованием наименее угрожаемым. «Наиболее сильные группировки» дивизия имела в районах Евпатории, Сак и Берегового. Специально выделенный усиленный батальон обеспечивал прикрытие участка Ярылгач – Ак-Мечеть.

156-я дивизия обороняла южное побережье полуострова на участке от Ялты до Керчи, при этом 534-й СП прикрывал Ялтинское и Алуштинское направления, «имея для обороны берега моря небольшие отряды», а главные силы полка сосредоточивались в районе поселка Ангара в резерве командира дивизии.

Гораздо более сильная группировка в составе 417-го СП и 434-го ЛАП (легкий артиллерийский полк) обороняла Феодосийский высадочный район, имея один усиленный батальон для прикрытия Керчи.

32-я кавалерийская дивизия, один полк которой размещался в Джанкое, а остальные в Симферополе, должна была прикрывать Крым от воздушных десантов и в случае прорыва морских десантов в глубь полуострова готовилась действовать по трем вероятным направлениям – на Евпаторию, Перекоп и Джанкой.

Дивизия недополучила 10 спецмашин, 10 танковых пулеметов, 392 автомата ППД, 9 счетверенных зенитных пулеметных установок и 10 крупнокалиберных пулеметов.

Так Перекопское направление впервые прозвучало в планах советского командования. Хотя все его значение на тот момент, конечно, еще не осознавалось, поскольку угроза захвата Крыма с суши не учитывалась, но вариант захвата перешейка высадившимся противником уже рассматривался.

530-й СП 156-й СД вместе с 498-м ГАП выделялись в резерв командира корпуса и сосредотачивались в районе Симферополя и Карасубазара в готовности к действиям в направлениях Евпатории, Берегового, а также на север, при необходимости – до Перекопа и Геническа.

Таким образом, в плане прикрытия оказались заложены все основные пороки, присущие более поздним планам обороны полуострова. Силы всех дивизий распылялись по полуострову, предполагая сдерживание противника до подхода резервов, по сути, не учитывая возможности образования сплошной линии фронта и необходимости ее удерживания.

На момент принятия плана он вполне соответствовал складывавшейся обстановке, но впоследствии перестал отвечать ее изменениям и, что было гораздо хуже, ей не отвечали и вносившиеся в него поправки.

Заблаговременно было создано и командование сухопутных войск Крыма, которое 20 июня возглавил заместитель командующего Закавказским военным округом ветеран Первой мировой и Гражданской войн, участник гражданской войны в Испании генерал-лейтенант Батов. Одновременно Батов был назначен и командующим 9-м отдельным стрелковым корпусом. Однако «командование сухопутными войсками Крыма», по сути, являлось чисто номинальным. 9-й корпус не имел собственной артиллерии, только 4 штатных дивизионных артполка неполного состава. Инженерные части и войска связи корпуса насчитывали по одному батальону.

Так как план предусматривал оборону полуострова лишь от десантов, а возможность вторжения в Крым с суши исключалась, рубежи, на которых можно было остановить это вторжение, никем не прикрывались и никак не укреплялись. Главной военно-морской базе в этом плане повезло больше: сухопутный рубеж ее обороны все-таки был предусмотрен – на случай высадки противником крупного оперативного десанта.

С началом войны ситуация принципиально не изменилась. 9-й корпус продолжал выполнять прежние задачи, а призрак Крита продолжал витать в Генеральном штабе. Маршал Шапошников в переговорах с командующим войсками Крыма Батовым постоянно напоминал, что «успех немецкого десанта в Крыму до крайности обострил бы положение не только на Южном фронте. Из Крыма один шаг на Тамань и к кавказской нефти». И требовал принять «все меры противодесантной защиты как на берегу, так и внутри Крыма». И генерал-лейтенант Батов их принимал. В Крыму были созданы 33 истребительных батальона. Они контролировали все районы, удобные для посадки самолетов, и железную дорогу на участке Армянск – Феодосия.

Но их создание не укрепило оборону Крыма даже в противодесантном отношении, так как одновременно с этим из Крыма убыла на фронт 32-я кавалерийская дивизия.

После начала войны части обеих стрелковых дивизий приступили к активному строительству оборонительных сооружений. Строили ДОТы, ДЗОТы, окопы, однако не на Перекопе, а на побережье. На возводимых оборонительных рубежах проводились частые учения, направленные на отработку взаимодействия армейских частей с флотом при отражении морских десантов. Несмотря на то, что вооруженные силы Крыма не были подчинены флоту, исходя из характера стоящих перед ними задач, наиболее тесно они взаимодействовали с командованием Черноморского флота. Как вспоминал впоследствии Батов, «поскольку Ставка Верховного Главнокомандования и Южный фронт тогда не интересовались положением в сухопутных войсках Крыма – им было не до нас, – нам приходилось получать ориентировку преимущественно через штаб флота».

Штабу же Черноморского флота постоянно мерещились вражеские десанты, штурмующие базы флота и берега Крыма. Из штаба в Одесскую и Николаевскую военно-морские базы, в командование войск Крыма практически ежедневно поступали устрашающие ориентировки о вскрытых флотской разведкой приготовлениях к тому или иному десанту.

При этом совершенно не учитывалась реальная обстановка. От румынских портов до Крыма было более трехсот километров, а от линии фронта – и все пятьсот. Истребители прикрытия не могли эффективно защищать самолеты с десантом на таком расстоянии от массированных ударов советской истребительной авиации. А время подхода кораблей противника к полуострову позволяло стянуть против него все силы Черноморского флота, господствовавшего на этом театре военных действий. Опыт Крита и Норвегии переносился на Крым чисто механически.

Начало подобной практике оказалось положено уже 22 июня, когда авиаразведкой были обнаружены 10 транспортов противника, предположительно движущихся в направлении Крыма. О возможной угрозе Крыму было немедленно доложено Сталину.

По полученным из Москвы указаниям наркома ВМФ ЧФ приступил к срочной постановке оборонительных минных заграждений в районе главной базы, а командир 9-го стрелкового корпуса Батов получил от наркома обороны указание быть готовым к отражению морских и воздушных десантов в Крым.

В дальнейшем подобная информация поступала регулярно в течение двух месяцев. И хотя ни одно из подобных сообщений (а в их числе был и поданный 27 июня совершенно фантастический сигнал о том, что итальянский флот проследовал через Дарданеллы в Черное море для высадки десанта в Одессе и Севастополе) не подтвердилось, командование Крыма каждый раз педантично обыскивало леса и горы Крыма в поисках очередных десантников и совершенствовало противодесантную оборону побережья.

Большое сосредоточение транспортов противника, наблюдавшееся в начале июля в районе Браилов – Галац, наличие транспортов и сосредоточение десантных болиндеров в румынских портах от Варны до Констанцы служило причиной головной боли командования Черноморского флота, постоянно вызывая предположения о готовящихся десантных операциях.

На этом фоне любое агентурное сообщение о том, что из портов Болгарии и Румынии в неизвестном направлении вышли транспорты с войсками, вызывало в штабе ЧФ состояние, близкое к панике.

По мере продвижения линии фронта на восток объем оборонительных мероприятий увеличивался. Однако направлены они были по-прежнему на усиление противодесантной обороны полуострова.

В возведении оборонительных сооружений было задействовано около 40 тысяч человек, но укрепления строили лишь на побережье и вокруг Севастополя – с целью прикрытия его от воздушных десантов.

На берегу отрывались окопы полного профиля, строились ДЗОТы, создавалась система ложных окопов, на каждую батарею оборудовалось по три позиции. В некоторых частях даже успели соорудить укрытия для машин и лошадей и специальные углубленные окопы для 76-мм орудий, которые позволяли переждать обстрел побережья, а затем подкатить орудие к оборудованной в береговом отвесе амбразуре и открыть огонь.

Недалеко от берега в море ставились лодки, наполненные емкостями с горючим. В случае ночного нападения лодки должны были поражаться зажигательными пулями: пылающая жидкость должна была покрыть поверхность воды, осветив высадочные средства противника.

Даже противотанковые рвы было решено отрыть не на танкоопасных направлениях, а в системе прикрытия высадочных районов, что и было сделано в Феодосии.

Кроме того, были созданы группы артиллерийской поддержки сухопутных войск с моря. В Утлюкский залив вошли канонерские лодки Азовской военной флотилии, для поддержки войск на Арабатской стрелке высадился отряд морской пехоты.

Командование войсками Крыма и ЧФ полностью справилось с поставленной перед ними задачей, максимально использовав имевшиеся в их распоряжении средства и ресурсы для совершенствования противодесантной обороны полуострова.

Но поставленные Ставкой задачи не соответствовали складывающейся обстановке. Ни немцы, ни их союзники не имели в Черном море сил, достаточных для высадки стратегических и даже оперативных десантов.

При этом линия фронта неуклонно двигалась на восток, с каждой неделей все ближе подвигаясь к границам Крыма, где по-прежнему не предпринималось никаких шагов для того, чтобы встретить противника с суши.

Мобилизация и эвакуация (22 июня – 29 октября)

В полной мере десантобоязнь отразилась и на формировании народного ополчения, основой которого послужили созданные еще до войны отряды самообороны. Уже вечером 22 июня Крымский областной комитет партии потребовал от горкомов и райкомов партии: «поднимите отряды самообороны, мобилизуйте для них автомашины, вооружите боевым оружием, организуйте сеть постов наблюдения за самолетами и воздушными десантами».

Через сутки по всему Крыму было создано 33 истребительных батальона для борьбы с воздушными и морскими десантами, общей численностью около 7 тысяч человек. Часть батальонов были кавалерийскими, остальные имели автотранспорт.

Штатная численность каждого такого батальона составляла 205 человек. Он состоял из двух стрелковых рот или кавалерийских эскадронов и взвода связи. Часть батальонов имела смешанную организацию – в их состав входили одна стрелковая рота и один кавалерийский эскадрон. Пешие батальоны имели не менее 5 автомашин для оперативной переброски личного состава на угрожаемые участки.

Все батальоны были довольно хорошо вооружены. Несмотря на то что винтовки в основном были устаревших образцов, ко всем имелись патроны, и недовооруженности не было.

Напротив, на случай возможных поломок на каждый батальон их выдавали с небольшим запасом – по 225 штук. Обеспечить бойцов пулеметами оказалось труднее, но тем не менее каждый батальон получил один ручной пулемет.

Гранат было недостаточно, но имелись и они. Каждый батальон получил их по 100 штук. Кроме того, на батальон выдавалось по три пистолета ТТ.

Все эти подразделения были немедленно переведены на казарменное положение, на котором находились до конца августа, и поставлены на централизованное довольствие. Поэтому, несмотря на участие в строительстве оборонительных сооружений, они имели достаточно времени для боевой подготовки.

Фактически батальоны являлись значительной силой, позволяющей в случае необходимости вместе с другими территориальными формированиями сковать первый эшелон десанта противника. Однако в оперативном отношении их решено было рассматривать лишь как средство усиления. Поэтому ни одна из войсковых частей, занимавшихся противодесантной обороной, за их счет высвобождена не была.

В середине июля началось формирование собственно народного ополчения, проводившееся довольно формально. Созданием ополчения руководил назначенный 15 июля приказом командующего войсками Крыма генерал-лейтенанта Батова «на должность командующего всеми отрядами народного ополчения» подполковник Мокроусов – старый большевик с большим опытом нелегальной работы еще в дореволюционное время. Во время Гражданской войны Мокроусов командовал Крымской повстанческой армией, и находившиеся под его командованием отряды смогли отбить у белых Судак. Во время гражданской войны в Испании Мокроусов был военным советником командующего Арагонским фронтом.

Штаб народного ополчения Крыма включил в ополчение по разным данным от 130 до 150 тысяч человек, что составило около шестой части населения полуострова. Такое количество ополченцев было чисто «бумажным», и численность сформированных из них частей оказалась впоследствии в разы меньшей. При этом в разных районах Крыма от трети до половины записавшихся составляли женщины.

Иначе и не могло быть, так как в первые дни войны из Крыма было мобилизовано значительное количество мужчин. В списочный состав ополчения было занесено практически все трудоспособное население Крыма.

Боевая ценность такого контингента была низкой, но большое количество записанных помогло впоследствии отобрать из них кадры, позволившие сформировать несколько ополченческих дивизий. Собственно такой отбор начался с самого момента создания ополчения, когда в городских парторганизациях были созданы полки и отдельные батальоны, на 75 % состоящие из партийного и комсомольского актива. Эти формирования получили статус частей «специального назначения». Их бойцы усиленно готовились, занимаясь боевой подготовкой не менее четырех часов в день.

Но 11 сентября эти части были расформированы, а их личный состав влит в дивизии народного ополчения.

Первоначально Крымские дивизии существовали лишь в рамках формальной организации. Подразделения собирались лишь после работы, были слабо вооружены и в тактическом отношении не сколочены. Наиболее боеспособной являлись 1-я Крымская дивизия полковника Шаповалова и 4-я Крымская дивизия комбрига Киселева. 2-я и 3-я Крымские дивизии командованием первоначально расценивались как небоеспособные.

Впоследствии из частей народного ополчения, помимо четырех стрелковых дивизий, были созданы мотополк, автобатальон и авторота, 3 рабочих и 2 строительных батальона по 435 человек каждый, 5 самокатных батальонов по 200 человек и рота мотоциклистов. Поскольку боеспособность Крымских дивизий была невысока, значительная часть их личного состава (около 2 тысяч человек) была обращена на пополнение частей 51-й армии.

Всего в начале войны, в рамках развернутой ЦК ВКП(б) компании по организации всенародной борьбы против немецко-фашистских захватчиков, было создано огромное количество разнородных добровольческих формирований. В их число входили не только истребительные батальоны и отряды народного ополчения, позднее сведенные в дивизии, но и коммунистические отряды, группы самозащиты, а также противопожарные взводы и группы. Общее их число составило более 166 тысяч человек. Все эти формирования создавались на производстве и не имели единого командования. Коммунистические отряды подчинялись райкомам и обкому ВКП(б), истребительные – органам НКВД, а ополченческие – собственному командованию.