Реинкарнация. Падший Ангел

– Будь, что будет!

Вслух, громко произнесла Софи. И Кузьма, ехавший впереди на козлах, услышав её, проговорил;

– Переживаешь, матушка?

– Да, Кузьма Арсеньевич!

Не скрывая своих чувств, ответила девушка.

– Я не хотел тебя беспокоить раньше времени, да думаю, придётся!

Так же громко прокричал он,

– Этот хлопец, потерял память!

Девушка придвинулась ближе к окну и переспросила;

– Что, он совсем ничего не помнит?

Да, матушка, ничего!

Подтвердил атаман, но тут же успокоил;

– Есть правда одно средство вернуть ему память. Давно это было, но я помню такой же случай. Так что, не всё потеряно. К нашему приезду, мои хлопчики подготовят его. Так что, сильно не беспокойтесь! Всё наладится!

Софи откинулась на сиденьях и тихо заплакала.

Спустя сутки путники добрались до назначенного места. Выскочив из берёзовой рощи, они оказались на краю деревни, где на постое стояли не менее трёхсот казаков. Карету тут же остановили караульные и узнав в кучере атамана, громко поздоровались;

– Доброго дня. Кузьма Арсеньевич!

– Здорово, хлопцы!

Ответил им с козлов атаман;

– где хата Григория?

Казаки, указали на дом и Кузьма, ещё громче крикнув;

– Но, родимые!

Направил лошадей к нему. И уже, через некоторое время остановив лошадей у глиняной хатке с соломенной крышей, где по словам караульных остановился Григорий. Разминая затёкшие мышцы, он бодро соскочил с сёдел и грозно крикнул, поворачиваясь к крыльцу;

– Где сотник? Мне едрёна мать долго его ждать?

Затем спохватившись подошёл к окну кареты и понизив голос, промямлил;

– Прости, матушка, ей богу ненароком!

Софи улыбнулась и приподнимаясь, дабы выйти из кареты, проговорила;

– Ни чего страшного, Кузьма Арсеньевич, откройте лучше дверцу!

– Да, да, конечно!

Засуетился атаман. А в это время уже из избы выскакивали казаки. Увидев на улице атамана, они быстро построились возле крыльца и Григорий доложил;

– Сотник Запорожского казачьего войска Григорий Трынов. Рады вас приветствовать господин атаман.

Помогая выбраться из кареты девушке, Кузьма обернулся к нему, и в приказном порядке скомандовал;

– Отведите даму в комнаты и накройте стол!

– Будет сделано, Господин атаман!

Вновь прокричал сотник.

– Нет! Нет! Кузьма Арсеньевич! Пойдёмте сразу к нему!

Воспротивилась Софи. И атаман, недолго думая, проговорил;

– Ну что ж! Ты слышал, Григорий, веди нас к своей находке!

Григорий, протянул руку, показывая на дом и пропуская даму и своего командира вперёд, проследовал за ними в избу. Там, пройдя светёлку, в отдельной комнате, Софья, наконец-то, увидела Ивана. Он лежал под казачьим зипуном, раскинув руки, на устеленной шубами лавке и мирно посапывал.

– Что они с ним сделали?

Поворачиваясь к атаману, спросила, недоумевая Софи.

– Ни чего страшного, матушка! Хворь выбивают!

– Водкой что ли?

– Ей самой! Самый, что ни наесть надёжный лекарь!

Подтвердил Кузьма, разглаживая усы.

– И что, когда проснётся, он всё вспомнит?

Переспросила его девушка, подойдя ближе к спящему парню.

– Вначале нет! А вот опохмелясь, такие воспоминания полезут в голову, что он сам дивиться начнёт!

Софи, пожала плечами, сомневаясь в действенности лечения, но всё же произнесла;

– Хорошо, Кузьма Арсеньевич, постелите мне тоже в том углу и принесите сюда покушать. Я здесь подожду его пробуждения!

– Воля ваша, матушка!

Согласился атаман. И поворачиваясь к Григорию промолвил;

– Сделай Гриша всё, как скажет эта благородная дама!

– Будет сделано, господин атаман!

Отрапортовал казак и следом за Кузьмой Арсеньевичем покинул комнату, оставив Софи наедине со спящим Иваном.

Ночью тот начал постанывать и ворочаться. Видимо хмель покидала юношу. В конце концов, он поднялся и сев на лавку, не замечая в темноте девушки, обратился сам к себе;

– Это где я?

Софье вдруг стало страшно за своё безрассудство, но она, не подавая знака своего присутствия, прижавшись в углу, тихо наблюдала за происходящим.

Тем временем парень попытался встать, но его пошатнуло с такой силой, что он, пробежавшись по комнате, с силой ударился головой о притолоку двери. Да так, что упав, вновь потерял сознание. Софи вскрикнула и дверь в комнату тут же открылась. На входе, с саблей в руках стоял атаман.

– Что случилось, Софья Фёдоровна?

Испуганно заорал он. На его крик казаки быстро зажгли свечи и увидели лежащего на полу без движения Ивана.

– Воды!

Не понижая голоса, скомандовал Кузьма Арсеньевич. И отстранив его, Григорий плеснул на юношу холодной водой из кадки. Тот зашевелился, приходя в себя и открыв глаза, вдруг спросил Григория стоявшего над ним;

– Ты кто?

– Во, даёт!

Изумился казак,

– Ему теперь отшибло, кто забирал его от монахов. Ты помнишь хоть, кто ты?

– Я, Иван!

Удерживая взгляд на казаках, протяжно промурлыкал он.

– Ну слава богу, вспомнил! А то, Никанор, да Никанор!

Поворачиваясь к атаману, довольным голосом заявил сотник.

– Ваня, а меня ты не забыл?

Раздался тихий голос из угла комнаты и молодой человек, повернув назад голову и широко открыв отёкшие глаза проговорил;

– Софи!

– Софи! Объясните мне, ради бога, что здесь происходит?

Двадцатая глава

Признание

Иван долго рассказывал сидящим за столом Софье и Кузьме Арсеньевичу всё, что он знал. Начав свою историю с того, как его обнаружил в карете купец Степан Ерофеич Пудов. И закончив, естественно, побоищем в лесу. За время рассказа атаман несколько раз нервно вскакивал из-за стола. Но за тем, крестясь, вновь усаживался обратно. Софья же, закусив до крови красивые губки, молча выслушала признание юноши до конца. И лишь потом, нежно посмотрев на Ивана, произнесла;

– Господи, сколько же тебе довелось вынести!

– Да, хлопец! Твой рассказ, не для слабых!

Поддержал её атаман, глядя на молодого человека и нервно поглаживая усы. А за тем, обращаясь к Княжне, твёрдо проговорил;

– Нужно отсылать донесение!

– Вначале нужно подумать какие шаги предпринимать нам дальше? Иначе пока мы будем ждать ответа, здесь такое начнётся! А донесение я напишу!

Спокойно вымолвила девушка.

– А ведь вы, Софья Фёдоровна, правы!

После некоторого раздумья согласился атаман и добавил;

– Поэтому думаю вам матушка, Софья Фёдоровна, с молодым человеком нужно остаться здесь, с моими хлопцами, а сам я вертаюсь назад. Нужно его ловить, пока он бед не натворил.

– Нет! Кузьма Арсеньевич! Так дело не пойдёт!

Возразила Софи, посмотрев проницательно на атамана.

– Нельзя здесь рубить с плеча. Мы избавимся от него? Ну и что? А остальные будут продолжать убивать? Сколько их всего?

Атаман, поняв свою оплошность, кашлянул и отвернув глаза от Княжны, промолвил;

– Прости, матушка, погорячился!

В комнате на некоторое время воцарилось молчание.

Прервала его Княжна Софья Фёдоровна Кутайсова;

– Со срочным донесением Светлейшему Князю Потёмкину, Кузьма Арсеньевич, вы сегодня же отправите одного из своих казаков. Иван, остаётся здесь. А мы с вами возвращаемся в Чугуев. До прихода известий из Петербурга нам необходимо выяснить, сколько их и кто они?

– Я поеду с вами!

Сорвавшись с места, громко произнёс юноша.

– Мне хватило утрат по горло, за мою жизнь! Я не хочу потерять и вас, Софи!

Княжна улыбнулась, а Кузьма Арсеньевич, от глаз которого не ускользнула эта улыбка, вновь кашлянул, а за тем, поднявшись со стула и направляясь к выходу, вымолвил;

– Пойду ка я подышу воздухом, а то душно тут.

Атаман вышел. Поднялась из-за стола и Софья.

– Софи! Я не успел тогда вам сказать….

Глядя, как когда то, ей в глаза начал Иван. Но девушка, подойдя к нему ближе и подняв руку, приложила палец к его губам и почти шёпотом произнесла;

– Я знаю, что ты хочешь мне сказать! У нас будет на это время! Ведь ты, как и прежде, если что пойдёт не так, спасёшь меня?

– Да! Так же тихо прошептал парень.

Тогда не говори, сейчас, ничего!

Не отрывая глаз с Ивана, прошептала Софи.

– Хорошо!

Шёпотом ответил ей парень.

И снова Иван, не отрывая взгляда, смотрел, как отдаляется карета. Забравшая с собой ту, о которой он мечтал всю свою пусть и короткую жизнь. И вновь он, как и прежде думал;

– Всё образуется!

И даже весна, чувствуя его переживания, заплакала мелким дождиком невесть откуда вдруг закапавшим с неба.

Двадцать первая глава

Визит

По возвращении в Чугуев, Софи первым делом, конечно в сопровождении Марьи Николаевны нанесла визит Антипу Лукичу Евграфьеву. Тот, по своему обыкновению, с милой улыбкой на лице приветливо встретил дорогих гостей и проводил их в гостиную;

– Дорогая Марья Николаевна, вы всегда так восхитительно выглядите! А вы Княжна просто обворожительны! Я так рад вашему визиту! Сейчас, непременно будем пить чай.

На что дамы, в свою очередь, не менее льстиво отозвались и в его сторону;

– А вы, любезный Антип Лукич, как всегда галантны и обходительны!

– Полно вам сударыни! Разве можно к вам относиться иначе? Присаживайтесь! Присаживайтесь! Я уже распорядился о чае!

Софи с тётушкой удобно расположились на диванах, как в комнаты влетела краснощёкая супруга градоначальника.

– Что же ты не предупредил, Антип Лукич о таких дорогих гостях. Я даже не смогла как следует подготовиться!

Словно курица закудахтала она с порога.

– Здравствуйте дорогая Елизавета Васильевна! Мы не хотели вас утруждать заботами! Просто в такую замечательную погоду ужасно не хочется сидеть дома! Вот мы и решили с племянницей обременить вас своим присутствием!

Поздоровалась с ней за двоих Марья Николаевна.

– Что вы! Что вы! Вы нисколько не обременяете нас! Мы, в самом деле, очень рады видеть вас с вашей красавицей Софьей Фёдоровной!

Не меньше мужа расплывшись в улыбке, промолвила она. И тут же спросила глядя на Софи;

– Как здоровье батюшки? Не собирается ли в наши края?

– Слава богу, всё хорошо! Да вот отписывает нам с тётушкой, что дела не пускают его обнять нас! Прислал лишь подарки!

– Да! В Петербурге забот полно!

Со знанием дела проговорил, молчавший до селе, градоначальник.

– Хотя и в нашем городе их не мало! Вот не далее как вчера! Приходит ко мне в кабинет одна особа и жалуется « – У её лошади мол, нога сломана». Я ей естественно отвечаю, «Чем же я вам могу помочь?» а она мне «лошадь же, повредила ногу, ступая по брусчатке города? А вы в нём градоначальник. Значит, вам ответ и держать». «– Ну, дорогая моя, говорю я ей, если я буду отвечать за каждого цыплёнка в нашем городе, меня не хватит и на тысячу лет»

Все дружно засмеялись. А Антип Лукич продолжил;

– Так это не всё. Знаете, что она мне заявила напоследок?

Женщины пожали плечами.

– Говорит, « А при чём тут цыплёнок, у меня же лошадь сломала ногу».

Все опять засмеялись. А успокоившись спустя некоторое время, хозяйка дома проворковала;

– Довольно Антип Лукич. Вы наших гостей такими историями до упадка доведёте.

– Хорошо! Хорошо! Я замолкаю!

Подчинился ей хозяин особняка.

– А как ваши гости из Петербурга себя чувствуют?

Намекая на комиссию по расследованию пропажи людей, поинтересовалась Софи.

– Вы знаете, второй день, как перестали пить. Вновь составили списки для беседы. И уже сегодня приглашали некоторых.

Охотно поделился новостью градоначальник.

– А о чём хоть спрашивают?

Задала вопрос и Марья Николаевна.

– Да, в сущности, ни о чём! Меня, например, спросили, кого я знаю очень хорошо? А я ведь, градоначальник. Я весь город знаю. Так они говорят. Вот и перенесите их всех на бумагу, Антип Лукич. Мне больше заняться нечем, как переписывать моих знакомых. Но делать нечего. Пришлось приказать писарю в канцелярии. Сейчас занимается этим.

– А вас не вызывали ещё?

– Да нет!

Не дав раскрыть рот тётушки, вмешалась в разговор Софи.

– К нам вообще редко кто заходит! Разве что Александр Игнатьевич Лыков иногда заглядывает. Да и то, недавно разминулись с ним! Очень печально! Я даже расстроилась, когда мне тётя сообщила об этом!

– Да, очень внимательный молодой человек!

Поддержала Марья Николаевна племянницу.

– Мы с мужем такого же мнения о нём.

Согласилась с ними и Елизавета Васильевна.

– А он скоро обещался быть здесь!

Загадочно улыбаясь Софье, открылся градоначальник.

– Непременно, с вашего позволения, сообщу ему о том, что вы сокрушались по поводу вашей разминке с ним.

– Нет! Нет! Не стоит! Простите меня за дерзость. Как то неприлично вышло с моей стороны.

Засмущавшись, проговорила молодая особа.

– Не извольте волноваться! Разве я позволю в нашем разговоре с ним сказать о вас что-то неприличное? Я лишь скажу, что вы вспоминали о нём.

Успокоил девушку хозяин дома.

– Ну в этом, я думаю, нет ничего неприличного.

Согласилась за племянницу Марья Николаевна.

– А вот уже и чай!

Увидев слугу с разносом в руках, объявила Елизавета Васильевна.

– Пойдёмте к самовару!

И женщины, в сопровождении Антипа Лукича, приняв предложение хозяйки, отправились распивать чаи.

Двадцать вторая глава

Падший ангел

После визита к градоначальнику молодая Княжна помрачнела и уединилась в библиотеке. Найдя подходящий для такого расположения духа роман, она всю ночь напролёт его читала. И когда утром вышла к чаю, Марья Николаевна не узнала племянницу. Софья осунулась, кожа лица побледнела, а под влажными от слёз глазами появились синие круги.

– Душенька моя, ты часом не заболела?

Не на шутку испугалась за здоровье племянницы тётушка.

– Нет, нет, Тётенька! Со мной всё хорошо! Я нашла такой занимательный роман, что с упоением читала его всю ночь. Сейчас выпью чая, отдохну, и всё будет хорошо!

Попыталась успокоить её Княжна, но Марья Николаевна, не хотела и слушать. Хватаясь за сердце, она тут же позвала дворовую девку, а затем, отправила её немедленно за лекарем. После чего, не дав племяннице допить чай проводила девушку в опочивальню. И плотно укутав одеялом села рядом, у изголовья, заохав, причитая;

– Бедняжка моя! Вот до чего, книжицы эти доводят человека. Ну как можно так убивать себя по надуманному, бог ведает кем-то.

– Скажи, тётя, а помнишь, ты мне сказки в детстве рассказывала?

Прервала её Софи, взяв нежно за руку.

– Ну конечно, дитя моё. Я всё это помню.

Согласилась тётушка, поглаживая княжну по ладошке.

– Расскажи мне что-нибудь. Я так люблю слушать твои истории!

Попросила её Софи, укутываясь глубже в одеяло.

Марья Николаевна подумала немного и начала;

– Это было в стародавние времена. Старые люди рассказывали, что у бога нашего были сыновья. И называли их все ангелами. И всех он любил одинаково. Со всеми был нежен и приветлив. По-отцовски заботлив, и внимателен. И, естественно, ко всем одинаково. И они его любили безгранично. Но один из них любил его больше всех. И творил он добро безгранично, желая выделиться перед другими. Желая угодить отцу своему, не увидел он, не заметил, как деяниями его стали люди пользоваться безобразно. А когда узрел это, было поздно. И бог в наставлении другим сыновьям, а может быть и людям, пожертвовал сыном своим, наказав его сильно. Низвергнув с небес, под землю. И оказался он падшим ангелом. До сей поры, пытается он исправить оплошность свою. Но уже не добротой, а смертью наказывая людей за их коварство.

Закончив рассказ, Марья Николаевна посмотрела на племянницу и, увидев, что та спит, осторожно высвободила руку, поправила как в детстве на ней одеяло и тихо вышла.

Двадцать третья глава

Приглашение

Не прошло и двух дней после визита Софи и её тётушки к градоначальнику. Как уже, завизировать своё почтение к ним примчался из своего имения Александр Игнатьевич Лыков. Марьи Николаевны в это время дома не оказалось, чему несказанно обрадовался гость. Княжна проводила его в зал и как бы ненароком, стоя у окна и глядя во двор, спросила;

– Вы по делам, Александр Игнатьевич, в Чугуеве или ради нас с тётей проделали этот путь?

– Если быть откровенным, то ради вас, Софья Фёдоровна!

Глядя ей в спину, честно признался он.

– Вы так любезны! Но почему же именно ради меня?

Словно не понимая, смысла слов, сказанных гостем, поинтересовалась девушка.

– Я думаю, вы догадываетесь, просто не желаете говорить вслух об этом.

Ледяным голосом произнёс Александр, не присаживаясь в предложенное ему кресло.

– Зачем вы так, Александр Игнатьевич! Я ведь абсолютно о вас ничего не знаю. Мне вы симпатичны как человек. Но чтобы разговаривать с вами более свободно, согласитесь, этого мало. Я не хочу, чтобы у вас обо мне сложилось плохое впечатление.

Тихо промолвила Софи, поворачиваясь к нему лицом.

– Простите, Софья Фёдоровна! У меня и в мыслях не было вас обидеть.

Склонив голову, извинился гость. А за тем, вновь посмотрев на Княжну, проговорил;

– Софья Фёдоровна! Я к вам заехал с намерением пригласить вас с Марьей Николаевной посетить моё имение! Буду счастлив, видеть вас у себя в любое удобное для вас время!

– Я очень благодарна Вам, Александр Игнатьевич, за приглашение! Я думаю, что и моя тётушка будет рада ему. Поэтому, как только мы соберёмся, я сразу же вас извещу, через своего слугу.

Улыбнувшись, промолвила она. И глядя гостю через плечо, добавила;

– А вот кажется и она. Я слышу, как подъехал экипаж.

За окном и в самом деле послышался шум подъехавшей к дому кареты. И уже через несколько минут в гостиную, отдавая на ходу приказы слугам, зашла Марья Николаевна. А следом за ней, кучер и молодая служанка тащили короба с покупками.

– Александр Игнатьевич!

С порога затараторила она, снимая шляпку и перчатки.

– мне только что доложили, что вы у нас в гостях. И я не медля поспешила сразу же сюда. Поэтому, прошу вас, не обращайте внимания на мой походный вид.

– Что вы! Что вы! Марья Николаевна! Вас ничуть не портит этот наряд. Скорее он подчёркивает в вас решительную даму.

Льстиво улыбаясь, промурлыкал он.

– О! Как вы мужчины всегда умеете тронуть доверчивое сердце женщины.

Проходя в зал и протягивая для поцелуя руку, довольно вымолвила хозяйка дома.

– Вы надолго сюда?

– К сожалению нет! Лишь для того, чтобы пригласить вас с Софьей Фёдоровной к себе в имение.

Отозвался Александр, поцеловав руку.

– Как это мило! Софи, мы просто не можем с тобой отказать в этом Александру Игнатьевичу!

Посмотрев на племянницу, высказала своё мнение мадам Доронина.

– Я и не отказываюсь, тётя!

Неожиданно для той легко, согласилась Софи.

– Я счастлив, что вы приняли моё предложение. Жду от вас решения о времени вашего визита.

Вновь наклонив голову, произнёс Александр.

– А теперь, позвольте мне откланяться! Есть ещё некоторые коммерческие дела в уезде.

– Вы уже?

Раскинув руки, спросила гостя хозяйка дома.

– Извините, Марья Николаевна! Но, торопят неотложные дела.

Ещё раз поклонившись, вымолвил он. И развернувшись, направился к выходу.

Двадцать четвёртая глава

Тайные дела

После прекращения надоевших попоек, Арсений Яковлевич и Никита Петрович с усердием принялись за своё дело. За несколько дней в их архиве собралось столько материала о знакомых градоначальника и его тайных делах с ними, что его хватило бы за глаза для суда над ним. Были собраны неопровержимые доказательства казнокрадства, мздоимства и ещё многого, и многого другого.

– Вы вспомните, Арсений Яковлевич, как мило он улыбается при каждой нашей с ним встрече. Можно подумать, просто агнец.

Подсчитывая что-то за столом на листе бумаги, говорил Никита Петрович своему коллеге.

– Да уж, агнцы! С волчьим оскалом!

Отвечал ему тот, перечитывая полученные показания.

– И ладно бы только воровали! Кто не ворует на Руси? А здесь столько народу загубили.

Он с минуту помолчал, а за тем продолжил;

– С таким делом, Никита Петрович, по правде сказать, мне ещё не приходилось сталкиваться. Хотя я, на своём веку, уж поверьте, видывал многое.

– Надо бы отписаться в Петербург. Потому как их нужно ловить не медля.

Отрываясь от бумаг, спросил совета Никита Петрович.

– нет, господин поручик! В Петербург мы пока писать не станем. Вся наша почта просматривается. Это ясно, как божий день.

Решительно запротестовал, спокойный до этого служитель закона.

– Необходимо по-прежнему собирать доказательства их вины в преступлениях. Всё-таки многие из них, дворяне. А это чревато многими неприятными последствиями. Если что, нас с вами по головке не погладят, а самих в Сибирь упекут. Так что подсчитывайте покуда, дорогой Никита Петрович, сколько, когда и чего. В этом и заключается наше с вами тайное дело. А хватать, рубить с плеча и стрелять найдётся кому. В этом, не наша с вами забота. На то, послан сюда Кузьма Арсеньевич Платонов.

Объяснил коллеге старый специалист в вопросах тайного сыска. И поручик Семёнов, недолго думая, доверился чутью бывалого человека. Ибо понимал, что малейшая оплошность, а тем паче поспешность в этом деле, может обернуться для него самого большой бедой. Потому, пожав плечами, поспешил оправдаться;

– Вам виднее! Я лишь хотел сказать, что в Петербурге ждут от нас известий.

– Мне кажется, что они их уже получили. Не переживайте об этом. В конце концов, мы делаем ведь одно дело, не правда ли, господин поручик?

Подмигнув коллеге, улыбнувшись, Арсений Яковлевич. И тот, отметил про себя;

– Этот хитрый лис, знает намного больше, чем говорит. Однако он прав в том, что не следует торопить события.

Двадцать пятая глава

Ревнивый муж

А события, тем временем, развивались стремительно. Весна была в самом разгаре. Дни становились всё длиннее. А значит и времени для выполнения намеченных планов, в том числе и в личной жизни, для всех становилось с каждым днём ещё больше. В некоторой степени это и повлияло на их быстрое развитие.

Красивый и статный юноша по имени Михаил, сын, влиятельного в Чугуеве дворянина, градоначальника Евграфьева Антипа Лукича. Был очень падким на женский пол молодым человеком и слыл в этих кругах знаменитым повесой. Однако, не смотря на такое обстоятельство некоторые из них, очень часто сами добивались его внимания. И папеньки, не единожды уже, приходилось выручать сыночка из многих довольно пикантных ситуаций. Но в этот раз, находясь в объятиях молодой особы, он был пойман с поличным ревнивым мужем. Им оказался глава земского попечительного совета, некто Сивухин Андрон Митрофанович. Вспыльчивый, суровый нравом бывший военный. Известный во всей округе дуэлянт. У мужчин вышла ссора, после которой была, в конечном счёте, условлена встреча с оружием в руках. Как не старался Антип Лукич уладить это дело миром, бывший военный, категорически, отказывался от примирения. И в середине апреля, за городом, в назначенном им обоими месте, на опушке леса, оскорблённый муж с двумя приятелями стоя у колясок с лошадьми ожидали приезда молодого соперника. До начало дуэли ещё оставалось время. И товарищи занятые разговором не сразу обратили внимание на волнение лошадей, привязанных к изогнутым соснам. И только лишь когда те захрапели, отчаянно срывая поводья с деревьев, и освободившись от привязи, понесли коляски прочь. Люди, прекратив беседу, наконец, заподозрив в их поведении неладное. А через несколько мгновений из леса показалось огромное животное с горящими глазами и широко открытой пастью, из которой виднелся ряд белых, словно отполированных зубов с кривыми и длинными клыками. Это был не кто иной, как волк. Скорее волчица. Потому как мужчины смогли явно заметить выглядывающие из-под бурой шерсти на животе зверя чёрные выпирающие соски. Животное, с минуту помедлив, громко зарычало и бросилось на пришедших в замешательство от непредвиденной встречи приятелей. В мгновение ока волчица оказалась рядом с ними. И в прыжке, ударом когтистой лапы, сразу же лишила сознания одного из них, опрокинув человека на землю. А за тем, так же быстро развернувшись, набросилась на другого мужчину, вцепившись зубами в его горло. Андрон Митрофанович, будучи ранее военным, успел схватить заряженный пистолет и нажать на курок. Когда очередь дошла и до него. Пуля попала животному в левую лопатку, перебив ногу. Зверь, душераздирающе завыл, но всё же успел прыгнуть на ревнивого мужа, опрокинув своей массой того на утоптанную траву. Наполненное яростью животное, уцелевшей лапой вначале сломал ему шею, после чего неистово начало рвать безжизненное тело на части. И лишь немного успокоившись и теряя силы, жалобно повизгивая как собака, потащилось обратно в лес. Приехавшие к месту дуэли Михаил и его трое секундантов, были поражены внезапно открывшейся перед ними ужасающей глаза картиной. Всё место назначенное соперниками для смертельной дуэли представляло собой поле недавней битвы в крови и мёртвых телах, ожидавших их приезда людей. А тело Андрона Митрофановича было настолько обезображено, что товарищи не решились вначале к нему подойти. Однако, услышав тихое стенание, они заметили, что один из приятелей ревнивого мужа ещё жив. Не мешкая, приглашённые секундантами приятели Михаила осторожно подняли полуживого человека и положив в коляску, тот час повезли в Чугуев. Где мужчина, немного приди в себя, поведал как служителям закона, так и многим другим, в подробностях о произошедшем с ним происшествии. И сразу же по городу отчаянно поползли слухи. Усилившись позже, новыми обстоятельствами, из дома градоначальника.