Мальтийское эхо

– Дорогой Оливер, вы так и не подремали сегодня утром? – сказал ля Валетт и указал рукой на кресло.

– Нет, Ваша Светлость.

Гроссмейстер не спешил с серьезным разговором и начал с отвлеченных вопросов.

– А что это за шифры на листочках из букв и цифр? – спросил великий магистр.

– В мои обязанности вашего секретаря входит не только сбережение и пополнение архива Ордена, но и систематизация всех материалов. Я разработал принципы этой систематизации и составил определенный каталог, по которому разместил тома архива. Буквы – имена событий, городов, людей, цифры – даты событий и даты поступления документа в архив. Еще в цифрах – где приобретен документ. Кто автор, ну, и т.п.

Сэр Старки говорил холодно и без эмоций. Сочетание противоположностей – умение сердцем Видеть у ля Валетта и математические точные умозаключения Оливера. Это давало возможность делать некоторые выводы. Но великий магистр не ученый, на его плечах ответственность принятия решения.

– А по какому принципу вы пополняете архив? Точнее, библиотеку? Например, почему в Триполи купили именно эту книгу, а не другую?

– Книги переписываются десятки, сотни раз, и названий – многие тысячи. А в выборе книг у меня тоже есть система. Ее трудно описать – это нечто вроде матрицы знаков. Например, восточные триграммы, египетские иероглифы. Когда мы с вами, сир, играем в шахматы, то на простом уровне используем мою систему.

– Это огромный, напряженный труд! Но почему вы не докладываете мне о своей работе?

– Наверное, потому, что всему свое время. Яблоко должно созреть, чтобы упасть с дерева. И тогда можно делать выводы: почему упало, по какому закону? А гордиться и хвастаться перед вами своей работой не считаю достойным. Я должен подчеркнуть, что я могу невольно подпасть под влияние какой-то просто сочиненной легенды, мифа, который растиражировался по книгам и по миру. Я должен точно знать Вектор Истины!

– Я прекрасно понимаю вас, друг мой! Пергамент и те листочки в папке на этом Векторе?

– Не знаю пока. Всё это подлинники, но на Векторе ли Истины? Я еще хочу поработать в библиотеке.

– Я буду участвовать в этой работе! Мне тоже нужно точно знать Вектор Истины! Прочувствовать его и умом, и сердцем!

Сэр Старки поклонился и пошел к выходу. И когда он уже взялся за дверную ручку, гроссмейстер спросил громко, чеканя слова:

– Где сейчас Укладка?

– У Сулеймана, – был ответ.

– Что может делать эта змея?

– Всё! Любое зло!

– Султан применял ее на Родосе? И такая Укладка одна?

– Не знаю, – ответил Старки и вышел медлительно, склонив голову.

– 12 —

Платоныч довез путешественников до аэропорта. Ирина взялась проводить. Уже прошли регистрацию.

– Ну что тебе, Вера, эта Мальта! Лучше бы в усадьбу поехала. Сейчас виктория поспевает… – моряк явно нервничал.

– Всё, не надо. Улыбнитесь, капитан! – Вера Яновна была на подъеме сил. – Мы с фельдмаршалом пойдем на посадку, а вы езжайте. Бабуле привет и поцелуи.

– Семь футов под килем! – Платоныч пожал руку «лоцману», обнял Веру и ушел первым.

Иришка быстро поцеловала сестру, Андрея Петровича, уже почти плача пожелала «Счастливого пути» и ушла в машину.

«Гейт» находился рядом с киоском «Пресса», и Андрей удачно приобрел путеводитель по Сицилии. «Чижик-Пыжик» нес свою службу исправно!

Объявили посадку на рейс Санкт-Петербург – Стамбул. Все четыре часа полета мужчина и женщина почти не разговаривали. Вера читала повесть Андрея, а он – ее книгу-исследование. Изредка (видимо, уже пора было конспирироваться) женщина называла мужчину «дорогой» и просила о какой-то мелочи. «Новобрачный» был галантен и ухаживал за «молодой» в меру пылко. После обеда, к которому «дорогая» не притронулась, она положила голову на плечо Андрея, и легкое ее дыхание и убаюкивающий хрупкий аромат волос заставили и Андрея заснуть последний час полета.

Аэропорт в Стамбуле, как и любая другая вещь в Стамбуле, назывался Ататюрк – президент и любимец турок. Султан, вроде наших Ленина-Сталина.

Ожидать рейса Стамбул – Валетта придется шесть с половиной часов. Ехать даже на такси в шумный восточный жаркий город путники не захотели. Регистрацию они сделали еще в Питере, поэтому сразу прошли через контроль в более уютные и прохладные залы вылета. Оба были опытны в длинных перелетах. Молодая женщина и ее кавалер нашли большое, полутемное и практически пустое кафе, заняли столик в самом дальнем от входа углу. Кондиционер рядом, на столике – лампа и свечи. Андрей сходил к буфету, принес кофе, чай, сок, воду, закуски, которые заказала спутница. Опустился в мягкое кресло, зажег свечу.

– Я два года назад летала этим маршрутом на Мальту. Конечно, обдумывая и будущую работу, и книгу, но главное – хотела, чтобы Павлик поучился в одной из международных школ, коих на Мальте достаточно. Он был со мной, две недели провел в летнем лагере, но учиться в далекой, чужой стране не пожелал. Ну и ладно. Да и знаки были против учебы здесь.

– Ты, как и Ирина, эзотерик? – спросил Андрей.

Вера Яновна рассмеялась наивности и прямолинейности вопроса, затем сосредоточилась и сказала:

– Я профессиональный, если угодно, эзотерик. Только я не ищу Шамбалу, не вслушиваюсь в «музыку сфер» и прочее. Я двадцать лет занимаюсь тайнописью, знаками тайн и тайнами знаков, учусь понимать слово в знаке и знак в слове. Естественно, за всем этим стоят вибрации космической энергии. Только я практик, и не плету паутину нитей подсознания. Это, видимо, умеешь ты. А мой метод проще: логика и расчет. Похвастаться могу лишь тем, что «матрица» у меня в голове настолько обширна, что я умею строить сотни комбинаций. Ну, как очень сильный шахматист. Хотя кое-что использую и на уровне… шаманства. Трость твоя, например.

Говорила всё это Вера Яновна «отрешенно и созерцательно», как о «рабочем моменте». Одновременно поедая бутерброд и салат. И внимательно читая Андрееву повесть. Андрей достал из сумки Бродского и начал лениво листать страницы, лишь пробегая их глазами. Он то и дело бросал взгляды на соседку. Эротическая компонента в этих взглядах хоть и была, но уступала той одухотворенности, детскости и одновременно материнству, которые излучала эта необыкновенная женщина. Ей хотелось довериться. И впрямь Мадонна и ее вечная тайна!

– Что ты читаешь? – спросила Вера.

– Бродского. О Стамбуле.

– А, это где он называет город «человеком с двухдневной щетиной с утра». Бродский не любил Стамбул – так, посетил Второй Рим, будучи выпертым из Третьего. Он любил Венецию. А Байрон любил Стамбул… – всё это женщина говорила, не отрывая глаз от повести. – Мне понравилась вот эта глава. Называется «Камень и колокол». Вот ты пишешь, что Савл в молодые годы был участником убийства первомученика Христова, Стефана, который к тому же был родственником Савла. Савл держал камень в руке, но не бросил в Стефана. А вот еще… Савл любил рассуждать: какой камень нужен… много небольших для мученической смерти… На руке Савла остался след от камня… А вот уже в образе Павла: «Пусть правая рука не знает, что делает левая». А вот еще дальше… апостол Пётр струсил и отрекся от Учителя. А Христос отреагировал словами: «На сем камне (Петре) воздвигну я церковь свою». Хороши Первоверховные апостолы: один убивает первомученика, другой отрекается. Может, Христос разуверился во всех своих учениках, и вообще в людях, и так горько сыронизировал: «на твердолобном камне»… Других не нашел…

Андрей раздраженно нахмурился и остановил Веру:

– Христос перевернул сознание в первую очередь не смиренных, а глубоких людей, противоречивых в своей гениальности. И со своими неоднозначными человеческими характерами и судьбами.

– Да-да… вот тут у тебя: Христос любил смиренного Петра, но любил не меньше и Иоанна – резкого, греховного, вооруженного мечом… Но, Андрей, Христос ведь всех призывал к кротости?

– Этим мечом Иоанн защищал Христа до последнего… – задумчиво произнес мужчина. И еще строго: – Кротость не слабость.

– А вот эта мысль замечательно глубокая: Пилат сыграл роль колокола! Этот колокольный звон пронзил сердце самого Пилата и обратил в веру тысячи… – Вера «ушла в себя» на минуту и затем резко вскинула глаза на Андрея: – Я представила Христа, вонзающего меч в камень истины…

Андрей Петрович воскликнул:

– Удивительно! Этот образ! Как многое совпадает!

– Ты о чём? – спросила женщина.

– Так, потом расскажу. Знаешь, я в какой-то момент захотел из повести сделать роман, чтобы сложные сюжетные переплетения, характеры героев были более выпуклые. С диалогами, раздумьями этих героев.

– Отличная мысль! И что?

– Раздумал… пока.

– Вернешься в усадьбу – будешь писать!

– А зачем мне возвращаться в усадьбу?

– Извини, что я вот так… Но ты талантливый и… особенный человек. Ты можешь много сделать! И… вам, то есть тебе, нужно поменять жизнь…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.