Флабиус Ном Инферно

– Нет… Не помню. Я просто знаю о них.

Ядвига вопросительно склонила голову.

– А нейромедиаторы тебе откуда знакомы? – Я была растеряна, и, пожав плечами, просто посмотрела в большие глаза девушки. – Хм. Доктор Войцех назначил эти препараты пару часов назад, а ты назвала их всего лишь по одной таблетке, на которую мельком взглянула. Странно. – Ядвига с подозрением окинула меня взглядом и вышла из палаты.

На следующий день, ожидая дядю, я с нетерпением выглядывала в коридор. В очередной раз отворив дверь, увидела, как по коридору везут носилки, на которых лежит парень. Безразличие на его лице сменилось каким-то странным удивлением, когда он увидел моё лицо в проёме дверей. Парень протянул ко мне руку, но тележку с ним завернули и завезли в соседнюю палату. Следом с папками в руках шёл доктор Войцех.

– Принимай соседа, – улыбнулся он и шёпотом добавил: – Нашего воскресшего счастливчика я уже решил пожалеть. Нет смысла держать его в реанимации. – Доктор легко похлопал меня по плечу. – Видела, какие у парня глаза? Просто два океана!

Я зашла в свою палату и закрыла перед собой дверь, растерянно прокручивая ситуацию. Что-то в ней мне показалось знакомым. Что-то из этого я уже видела, поэтому цеплялась за событие, пытаясь вспомнить. Вдруг дверь куда-то поплыла, и передо мной появилось что-то тёмное. Я моргнула, возвращаясь в реальность, и увидела дядю.

– Здравствуй, Кэти, – улыбнулся он, доставая пакеты из большой сумки. – Вот фотографии. Вот, кажется, твоя сумка, на ней брелок с твоим именем. Я её не разбирал. Может, что-то пригодится.

Оглядев вещи, я почувствовала, как заныло сердце.

– Спасибо. Хотелось бы взглянуть на фотографии, может что-то… Вы останетесь?

– Конечно, побуду с тобой.

Мы устроились в двух креслах, подвинув их друг ко другу, и стали перебирать снимки. Дядя пояснял некоторые фото и отвечал на мои вопросы.

Вот лицо мамы. Загорелая, черноволосая женщина с карими глазами. Она улыбается с каждой фотографии какой-то лучезарной улыбкой и просто светится счастьем. Стройная. Красивый длинный волос.

Вот отец. Как он похож на дядю Бронеслава! Рослый, плечистый, статный мужчина. Только отец не брюнет, как дядя, а шатен. У него очень тёплый взгляд, такой добрый и любящий. Дядя рассказывал мне, что мой отец был военным лётчиком, офицером авиации в запасе.

А вот на фото меня обнимает маленькая русалочка. Моя сестрёнка Каролина. Её длинные светлые волосы кудрями рассыпаны по плечам. Ей было восемь. Она единственная взяла внешность отца: светлые глаза и волосы.

Мы с Эриком черноволосые. Только брат смуглый с тёмными глазами и такой же белозубой улыбкой, как у мамы. А у меня кожа светлая и кофейно-зелёные глаза.

Насмотревшись на лица родных, я ощутила нестерпимое желание побыть там, где видела их в последний раз.

– Дядя, давайте проедем на кладбище. Хоть на десять минут. Мне нужно туда, пожалуйста. – Я схватилась рукой за ворот больничной рубашки, чувствуя, как острые тиски сдавливают грудь.

– Хорошо, попробую договориться с врачом. Надеюсь, он отпустит нас на тихий час. Только прошу тебя, Кэти, постарайся держаться.

Доктор Войцех меня отпустил, и мы уехали на кладбище.

Я медленно брела по дорожке, ведущей к четырём свежим могилам, внутренне пытаясь подготовиться к встрече. На гранитной плите имена моих близких: «Вильчинские Борислав, Элиза, Эрик и Каролина». Словно желая прикоснуться к теплу родных, я провела рукой по поверхности плиты, но ощутила лишь холод. Слёзы наполнили мои глаза, пришлось выпрямиться и посмотреть в небо, чтобы загнать слёзы обратно. Только не плакать. Я обещала. В этот момент сбоку появилась фигура. Это был Эрик. Он стоял поодаль и грустно смотрел на нас. Дядя в это время зажал глаза рукой и не обращал внимания на остальное.

– Не бойся меня, Кэти, – сказал Эрик, не разжимая губ. – Я просто скучаю по тебе.

В этот момент меня накрыла какая-то беспросветная тоска, так остро стало не хватать родных, что я готова была броситься к этому призрачному образу брата и обнять его изо всех сил.

– Мне тоже очень плохо, – прошептала я в ответ, уговаривая себя держаться. – Очень. Так плохо без вас.

Эрик тепло улыбнулся.

– Хочешь, всегда буду с тобой, Кэти, всегда рядом. Хочешь?

Я закивала, поглядывая на дядю и опасаясь, что он неправильно поймёт мои действия. В это время Эрик поднял руку, как бы прощаясь, и исчез.

Мы вернулись в клинику к концу тихого часа. Моего отсутствия, кажется, никто не заметил. Когда я шла по коридору в свою палату, через открытую дверь соседней комнаты увидела доктора Войцеха. Он сидел на стуле рядом с кроватью и беседовал с тем парнем, которого привезли из реанимации. Увидев меня, незнакомец приподнялся и стал выглядывать из-за спины врача. Какое-то странное чувство уже знакомого овладело мной опять. Доктор Войцех тоже обернулся, отчего мне стало неловко, я машинально поздоровалась и зашла в свою палату.

Через время доктор заглянул ко мне.

– Катарина, как ты себя чувствуешь после поездки?

– Всё нормально, справляюсь.

– Переживал, что ты не выдержишь и опять будешь страдать.

– Если честно, мне самой было страшно. Но все обошлось. В моей памяти остался только брат, и даже это очень радует.

Доктор Войцех одобрительно покачал головой:

– Твое спокойствие сейчас необходимо для скорейшего выздоровления. А сеансы с гипнологом и психотерапевтом будут продолжаться.

Я кивнула в знак согласия. Седой врач как-то испытующе глянул на меня и спросил:

– Скажи, Кэти, что-то из медицины тебе знакомо?

Задумавшись, я побродила по своей памяти, и пожала плечом.

– Не могу ответить положительно.

– Ну, хорошо, – доктор направился к двери с озадаченным видом. – А парень из соседней палаты не знаком тебе?

Вопрос прозвучал как-то между делом. Мне бы самой хотелось знать ответы. Если бы мы были знакомы, я бы уже знала об этом. Кто станет скрываться от меня?

– Пожалуй, нет, – ответила я.

Доктор Войцех почему-то разочарованно вздохнул и добавил:

– Сегодня ещё сеансы, не забыла?

Я кивнула в знак того, что помню, и доктор закрыл за собой дверь.

Беседы с психотерапевтом почти не имели сдвигов в лучшую сторону. Гипнолог же показывал результаты получше. Но это не приносило особой пользы. Врач утверждал, что когда он вводил меня в гипноз, я всё вспоминала и отвечала на заданные вопросы. Но это происходило лишь на уровне подсознания. Стоило мне выйти из гипноза, створки памяти закрывались, и я по-прежнему ничего не помнила. Медики разводили руками. Я не поддавалась объяснениям, и было видно, как переживает за меня доктор Войцех.

Последующие несколько дней проходили для меня примерно по одному плану. Завтрак, обед, ужин. Капельницы, процедуры, сеансы. Неимоверное и отчаянное желание что-нибудь вспомнить. Однообразие разбавляли визиты дяди и Андрея, моего парня из «той» жизни. Андрей устал умолять меня вспомнить его и наши встречи. Он приносил фотографии и показывал на наши счастливые лица. Но я смотрела на него, как на чужого, и ничего не могла с собой поделать. В последнюю встречу я почувствовала его отчуждение. Андрей смотрел на меня, как на обречённую. Дядя по-прежнему намекал мне на переезд. И я стала задумываться над его предложением.

Ко всему прочему меня начали мучить ночные кошмары. Они были сумбурны и имели повторяющиеся действия. Огонь, крики, скрежет железа и какой-то животный страх, ледяной ужас. Иногда я просыпалась с криком и колотящимся сердцем и успевала закрыть рот ладонью. Я не хотела, чтобы это дошло до доктора Войцеха, и он подумал, что мне становится тяжело владеть собой.

Я стала бояться ночи. Чтобы не заснуть, садилась на кровати, обняв колени, и смотрела в большое окно с высоты четвертого этажа. Там кипела ночная жизнь. Вдалеке виднелась автострада со множеством огней. Движение по ней не прекращалось даже ночью.

Услышав свой крик, я почувствовала, что меня кто-то трясёт и открыла глаза. Передо мной возникло лицо парня из соседней палаты, которого доктор Войцех назвал «воскресший». Незнакомец с тревогой оглядывал меня потрясающими синими глазами.

– Проснулась? Ну, слава богу. Ты в безопасности, это только сон.

Я глубоко вздохнула, успокаивая колотящееся сердце. В палате горел ночник, парень стоял в пижаме, и мои руки машинально потянули на себя одеяло.

– Что произошло? – спросила я, с непониманием оглядывая ночного гостя.

– Ты опять кричала.

– Опять?! – переспросила я.

Парень пожал плечами.

– Ты каждую ночь кричишь во сне. Только сегодня это было так… Я даже испугался.

Соскочив с кровати, я подбежала к приоткрытой двери, выглянула в коридор и посмотрела по сторонам. Ночной медсестры не было на посту. Прикрыв дверь, я развернулась к незнакомцу в пижаме с мольбой:

– Пожалуйста, не говори никому об этом, очень тебя прошу.

Парень покачал головой.

– Конечно. Но тебе могут помочь, почему ты не хочешь об этом говорить?

– Пожалуйста. – Я умоляюще сложила руки на груди и перешла на шёпот: – Они пытаются, но у них не получается. Я чувствую себя хорошо, только эти кошмары… Не хочу, чтобы меня сочли сумасшедшей. Вечно держать меня здесь не будут, выпишут, и я начну новую жизнь. А если узнают о моей такой проблеме, переведут в психиатрию и, в лучшем случае, повесят ярлык ненормальной.

– А в худшем? – парень нахмурил брови.

– В худшем… заколют до смерти, до состояния слюнотечения.

– Откуда ты об этом знаешь?

Я напряженно задумалась.

– Не знаю… вернее, я знаю, что это так… Не знаю, откуда я это знаю. О, боже… – Присев на кровать, я опустила голову и решила ничего больше не говорить. Иначе моя бессвязная речь заставит сомневаться в моём психическом здоровье и этого человека.

Незнакомец присел передо мной и осторожно взял меня за руку.

– Не переживай. Это останется между нами. Если тебе захочется с кем-то поговорить об этом, а поговорить будет не с кем, могу выслушать. Я тоже плохо сплю. Так что можешь и ночью обращаться. Ходить далеко не нужно. Моя палата за этой стеной.

Парень поднялся и направился к выходу, осторожно открыл дверь и выглянул в коридор.

– Всё в порядке, – шепнул он мне. – Никого. Постарайся отдохнуть.

Глава 6

Утром мне предстояло сдать кровь и пройти процедуры, проверяющие мозговую активность.

После завтрака ко мне постучали. Дверь открылась, и вошёл доктор Войцех, а за ним девушка.

– Злата! – закричала я и кинулась ей на шею.

Девушка крепко обняла меня в ответ.

– Кэти, как я рада тебя видеть!

Выражение глаз доктора Войцеха в этот момент заставило меня отстраниться от гостьи и посмотреть ей в лицо.

– Злата… – растерянно повторила я.

– Ты помнишь её? – вкрадчиво спросил доктор.

До меня стало доходить, что Злату, мою подругу, я не забыла, и сердце взволнованно забилось.

– Злата… – повторила я и взяла её за руки. – Я помню! Это Злата, моя подруга! Я не забыла!

Мои крики были слышны в коридоре, потому что в открытую дверь начали заглядывать люди в белых халатах.

– Я оставлю вас, сейчас время посещений, можете прогуляться в гостевой зал или на улицу, – предложил доктор Войцех. – Сегодня отличная погода.

Оглядев Злату с головы до ног, я заплакала.

– Катарина, что с тобой? – встревожилась подруга, но мне нечего было ответить. Слёзы лились из глаз, как ручьи, перехватывая дыхание. – Тебе плохо? Может, позвать доктора?

Отрицательно качая головой, я вытерла слезы с лица.

– Нет, не надо. Это от радости. Ты единственный человек, которого мне не пришлось вспоминать.

– Я вчера вечером вернулась с отпуска, – пояснила Злата. – Мы же в один день разъехались отдыхать. Вы в Гданьск, мы в Чехию, помнишь? – Память выдала мне порцию уезжающей Златы, и я кивнула. – А когда вернулись, Тадеуш на вахте рассказал… Вчера было уже поздно, а сегодня я сразу примчалась. Кэти, хорошо, что ты меня не забыла.

Мы решили выйти поболтать на улицу. Лето стояло в самом разгаре, и всё вокруг было залито солнцем, поэтому мы с удовольствием устроились на лавочке, в тени огромного дуба. Как оказалось, я и Злата отучились год в университете на финансовом отделении. Мы соседи, живём в одном подъезде, и дружим уже десять лет. Наши отцы знали друг друга по службе, оба военные лётчики. Раньше наши семьи жили в Гданьске, и отца Златы первого перевели в Варшаву. Потом переехали и мы. Военных расселяли в один дом, и мы оказались в одном подъезде. Расспрашивая меня, Злата старалась осторожно задавать вопросы, вероятно, чтобы не расстраивать. Скорее всего, по просьбе доктора Войцеха.

Когда время посещений подошло к концу, подруга пообещала навещать меня и сказала, что ждёт моего возвращения домой.

Во время тихого часа ко мне вошёл довольный доктор Войцех.

– Обследование сегодня показало положительную динамику. И очень хорошо, что твоя подруга осталась в твоей памяти. Мне всё это нравится. Если так будет идти, скоро я поставлю тебя на выписку.

Неожиданно дверца моего шкафчика открылась, и из него выпал пакет с фотографиями, что принёс дядя. Снимки рассыпались по полу, и доктор поднял один из них. На фотографии счастливые мама с Каролиной улыбались и обнимали друг друга. Доктор Войцех задумался, глядя на снимок. Мне показалось, что он даже забылся, поэтому я удивлённо за ним наблюдала.

– Твоя мама очень красивая женщина, – с нотой печали произнёс он.

– Откуда вы знаете, что это моя мама?

Седой врач растерялся.

– А разве нет? Вы очень похожи. Ты такая же черноволосая красавица… – В этот момент в кармане доктора завибрировал телефон. – Хорошо, сейчас буду. Готовьте операционную, – ответил он и направился к выходу. – Пойду, долг зовёт.

– Доктор Войцех, вы забираете фото? – я с недоумением указала на снимок в его руке.

– Ох! Чуть не утащил, – усмехаясь, он положил фотографию на тумбу и в какой-то растерянности вышел.

Собрав все фото, я убрала их в шкаф и села на кровать. Теперь понимаю, как чувствуют себя животные в зоопарке. Небольшое помещение, отделяющее тебя от общего мира. Ты вроде бы со всеми, но в то же время – один. А мне так хочется прогуляться по городу, посидеть где-нибудь на траве.

Чуть позже в палату вошла Ядвига с порцией лекарств.

– Привет, Катарина. Как ты?

Я пожала плечом.

– Нормально.

Ядвига внимательно на меня посмотрела, затем наклонилась ближе и тихо спросила:

– Тебя мучают кошмары?

Я испуганно сжалась.

– Кто об этом рассказал?

– А что, должны были рассказать? – Ядвига так пристально смотрела на меня, что я растерялась. Выдержав паузу, она продолжила: – Гипнолог не помогает? Как ты чувствуешь?

– Мне кажется, нет… Пожалуйста, не рассказывай доктору о моих ночных кошмарах, пожалуйста…

– Успокойся, не расскажу. А чего ты боишься?

Я стала теребить пальцы на руках.

– Боюсь попасть в психиатрию. Мне нельзя туда. Я сама всё вспомню! Я знаю!

Присев рядом, Ядвига накрыла ладонью мои дрожащие руки.

– Кэтрин, всё же ты странная.

– Помнишь, ты говорила о человеке, который может мне помочь? – Я сжала её ладони в ответ, с надеждой глядя в большие глаза.

Ядвига напряжённо выпрямилась.

– Да, но это на крайний случай.

– Крайний случай наступил! Мне нужен этот человек. Он поможет мне? Кто он?

– Обычно он помогает тем, кто к нему обращается. Он медик. Очень умный, таких я ещё не встречала. Он так же лечит гипнозом и в этом превосходит всех.

– Как к нему попасть? Мне очень нужно.

– Он уезжал из города на конференцию. Когда свяжусь с ним, сообщу тебе. – Ядвига встала, собираясь уходить.

– Скажи, как ты узнала о моих кошмарах?

– Постовая медсестра намекнула. Она моя подруга. Я и сама слышала твои крики. Мне пришлось пару раз заменить подругу на ночном, тогда стало понятно, что у тебя не всё хорошо.

Я опустила голову, внутренне соглашаясь с тем, что проблема есть, но не стала продолжать тему, а решила спросить о другом:

– Ядвига, как ты думаешь, доктор Войцех отпустил бы меня во время тихого часа прогуляться по городу? Мне кажется, я должна это сделать, может что-нибудь увиденное заставит меня вспомнить.

– Не могу сказать точно. Но стоит намекнуть ему, может он сочтёт это полезным и отпустит тебя.

– Не забудешь про своего знакомого? – напомнила я уходящей Ядвиге.

Она улыбнулась и моргнула глазами в знак того, что всё сделает.

Вечером я снова вышла на улицу. Солнце уже не так палило, как днём. Я спустилась со ступенек и медленно направилась по аллейке. Вдоль аллей в красивых клумбах цвели розы, потрясающие бутоны разных сортов и размеров окутывали всё тонким ароматом. Втягивая носом воздух, я шла и наслаждалась их запахом и так, не спеша, добрела до второго входа в травматологический корпус. Сюда заезжали автомобили скорой помощи с новыми пациентами. Неожиданно послышался вой сирены, и ко входу примчалась реанимационная машина, откуда вынесли носилки с окровавленной женщиной. Пострадавшая морщилась и стонала. Санитары быстро завезли каталку с женщиной в двери корпуса, а в моей голове тут же пронеслось: «она не выживет». Отбросив неприятные мысли, я побрела обратно к центральному входу, встречая по дороге людей со счастливыми лицами. Друзья и родные навещали тех, кто попал в клинику, и все радовались при встрече и оживлённо разговаривали. Началось вечернее время посещений. Даже если бы ко мне пришла куча родственников и друзей, я бы не смогла так радоваться, потому что никого не помню. Это ужасное чувство. Тот, кто его не испытывал, никогда не поймёт меня. Даже не знаю, с чем его сравнить, потому что ничто на свете не вызывает таких чувств внутренней пустоты.

В тени раскидистой туи оказалась свободная лавочка, на которую я присела. Маленькая птичка тут же прыгнула на тротуар и, внимательно поглядев на меня, стала клевать хлебную крошку. Я засмотрелась на птицу, и когда скамейка дрогнула, вскинула голову, увидев рядом ночного гостя, парня из соседней палаты. Он улыбнулся:

– Привет.

– Привет, ты напугал меня.

– Извини, не хотел. Ты в порядке?

Я пожала плечами и вздохнула:

– Без изменений. Пытаюсь привыкнуть.

– К чему? – парень вопросительно взглянул на меня бездонными синими глазами.

– К своей новой жизни. После аварии что-то произошло со мной, и я перестала помнить всё, что было до неё.

Незнакомец прищурился, продолжая разглядывать моё лицо, и снова спросил:

– Ты совсем ничего и никого не помнишь?

Я отрицательно покачала головой.

– А то, что происходит уже после, помнишь?

– После? – задумалась я. – Да. События после аварии помню.

– Абсолютно все?

– Почему ты спрашиваешь? Мы были знакомы?

Парень как-то растерянно улыбнулся и протянул руку:

– Ещё нет. Фредерик Ланье.

– Катарина Вильчинская, – представилась я, пожав протянутую ладонь.

– Теперь точно знакомы, – улыбнулся Фредерик. – Можешь называть меня Рик, так короче.

– А меня можно – Кэт. – Я улыбнулась в ответ, но только чтобы не выдать своего волнения. В момент, когда я пожала руку этому парню, что-то почувствовала. Это было как озарение, секундная нехватка воздуха, горячая волна. Но, определённо, было чувство чего-то знакомого.

Я украдкой оглядела Фредерика. Красивый парень. Одни синие глаза чего стоят! Даже доктор Войцех заметил, он назвал их «два океана». И эти два океана обрамляли чёрные пушистые ресницы, что придавало глазам ещё более завораживающий вид. Плюс к этому немного отросшие тёмные волнистые волосы, светлая кожа, прямой нос и в меру пухлые губы. Ах, да, ещё шикарная атлетическая фигура. Не парень, а мечта.

Фредерик, заметил моё внимание и повернулся.

– Ты разглядываешь меня?

Я смущённо отвела глаза и сменила тему.

– А у тебя что произошло?

– У меня… – Фредерик вдруг запнулся. – Я попал в ДТП. Мы с тобой братья по несчастью.

– У тебя тоже кто-то погиб?

– Нет, я ехал один. Меня случайно зацепили рикошетом. Просто попал в тот отрезок дороги в неудачное время. Тройная авария. Виновник вообще улетел на несколько метров с обочины. Моя машина восстановлению не подлежит. А в остальном мне просто повезло, – последние слова Фредерик произнёс с ударением, грустно глядя на меня.

– Да, если считать твои царапины по телу повреждениями, то тебе очень повезло.

– У меня была клиническая смерть. А царапины это от мелких стёкол.

– Клиническая смерть? А ты видел что-нибудь во время этого? Ну, говорят, что видят себя со стороны, или коридор, туннель.

Фредерик заметно растерялся.

– Э… Я видел… Кажется, вот тут мне не вытащили стекло, – он указал на шрам у сгиба локтя.

Я машинально потянулась рукой и провела пальцами там, где он указал.

– Да, есть осколок. Глубоко.

Рик удивлённо на меня посмотрел.

– Есть? Откуда ты знаешь?

Мне стало не по себе, но пришлось это скрыть, и я только неопределённо пожала плечом:

– Не знаю. Просто почувствовала, что он там есть.

Опустив глаза на шрам, Фредерик провёл по нему пальцами, пребывая в неком недоумении.

– Так что ты видел, когда был в клинической смерти? – повторила я. – Прости, если не хочешь, не отвечай. Но очень любопытно.

В это время Рик всмотрелся вдаль и заметил:

– Вон тот парень странно смотрит на нас. И он идёт сюда.

Я повернулась и увидела Андрея, с которым мы, по его словам, встречались. Через минуту он подошёл к нам и с сожалением произнёс:

– Извините. Кэт, я могу с тобой поговорить?

Когда мы отошли в сторону, Андрей протянул пакет.

– Вот, возьми это. Хотел подарить после твоего возвращения с отдыха, – пояснил он, пряча глаза. – Ещё хотел сказать, что уезжаю.

– Надолго?

– Думаю, насовсем. Мне предложили работу в Нью-Йорке, на раздумья дали час. Известная компания. Было бы глупо отказываться от такого шанса. Я согласился. Прости, я…

– Нет, всё нормально. Конечно, поезжай, – я кивнула, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Отличное предложение, понимаю.

Андрей украдкой посмотрел на Фредерика.

– Он красавчик. Новый друг?

– Нет… Да… Наши палаты рядом.

– Понятно. Вижу, мне нет места в твоей новой жизни.

– Нет, что ты! Мы с ним просто разговаривали…

Андрей тронул меня за руку.

– Кэт, я не о нём. А о том, что ты не воспринимаешь меня, как прежде.

– Я стараюсь… – мне не удалось договорить, потому что к горлу подкатил ком горечи и обиды.

– И я не могу тебя заставить любить себя. Но очень рад, что тебя знал. Буду с теплотой вспоминать о наших встречах. – Андрей с тоской оглядел моё лицо и добавил: – Лучше быстрый разрыв…

Прикоснувшись губами к моему лбу, он резко развернулся и быстрым шагом скрылся из вида.

Я стояла, прижимая пакет к себе, и смотрела на аллею, туда, куда ушёл Андрей. Это напомнило момент, когда моя семья скрылась из вида, и от обиды горло больно сдавил обруч. Простояв так некоторое время, я развернулась и побрела к скамейке, опустилась рядом с Фредериком, обняла пакет и попыталась сделать вид, что ничего не произошло.

– Кто этот парень?

Я покачала головой, еле сдерживаясь.

– Уже никто. Теперь его нет. – Слёзы градом хлынули из глаз против моей воли. Я заплакала и уткнулась лицом в пакет.

– Эй, ты что? – Фредерик тронул меня за плечо. – Он тебя обидел?

Я не смогла ответить, потому что мой плач перешёл в истерику.

– Да что произошло, Кэт? Что с тобой?

– Почему всё так? – спросила я сквозь слёзы. – Сколько можно меня бить?

Рик поднял моё лицо за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

– Кто тебя бьёт?

– Судьба… Жизнь… За что?

Фредерик понимающе кивнул.

– Это твой парень. Ты помнила его?

– Нет. Но он показывал мне фото и умолял его вспомнить.

Рик вздохнул и легонько прижал меня к себе, обняв за плечо.

– Умоляй, не умоляй… Ты не виновата в этом. Вы что, расстаётесь? Как-то странно попрощались.

– Он уезжает в Нью-Йорк, – пояснила я, склонив голову на плечо Фредерика. – Скорее всего, навсегда.

– Не расстраивайся. В жизни не бывает случайностей. Пусть едет.

Мы сидели, как старые друзья. У меня не возникло неловкости от того, что Фредерик, которого я совсем недавно узнала, обнимает меня, а моя голова лежит на его плече. Наоборот, было ощущение чего-то близкого.

– Спасибо за поддержку, – вздохнула я.

– Эй, мы братья по несчастью. Это нормально. – Рик шутливо коснулся кончика моего носа. – А если серьёзно, я рад, что оказался рядом в этот тяжёлый для тебя момент.

Пытаясь угадать содержимое пакета, я стала прощупывать его, бубня под нос:

– Не думаю, что успокаивать истеричную особу с амнезией, тебе доставило удовольствие.

Фредерик нахмурился:

– Я серьёзно. Если будешь нуждаться в помощи, пожалуйста, обращайся ко мне. Буду очень рад тебе помочь.