Лучник. Терра. Возвращение. Книга седьмая

Абсол вмешался впервые, – и Покоритель покорно вошел в облако.

Сначала родилось сомнение, потом раскаянье, следом, – как следствие, – навязчивое ощущение того, что Покоритель начал стремительно увязать в облаке.

– Стремительно увязать? Как это понимать, Абсол? – Эти змеи всегда мнили себя выше Абсола, не церемонились с ним и сейчас. – Теперь мы никогда не догоним Белого Волка.

– По моим расчетам, облако должно вот-вот закончиться. Если же оно бесконечно, то не вижу никакой разницы. – Абсол не спорил, не увещевал, он, скорее, успокаивал себя.

А успокаивать имелась веская причина. Кристалл все еще ловит поля, но их насыщенность падает слишком быстро. И это казалось весьма подозрительным. Но Покоритель четко улавливает сигнал кристалла беглецов.

***

Покоритель нагнал-таки сигнал, – сразу, как только вышел из облака.

– Что происходит? – Абсол разъяренно оглянулся, но змей радом не было. – Что происходит? – Абсол чаще всего общался с Покорителем через змей, – так быстрее и проще, но что поделать?

– Мы обросли снегом.

– Двигаться сможем?

– Мы движемся, но я не знаю, куда.

– А Белый Волк? Почему он сзади?

– Это пустой Покоритель.

Его единственным оправданием служило осознание, что и в обход они шли бы только на этот сигнал.

Единственным оправданием, поскольку, когда Абсол уже смирился с тем, что Белый Волк провел его, – реальность оказалась еще кошмарнее.

Обросли они не только снегом, но и льдом. Толстым слоем льда, почти не пропускающим силовые поля космоса.

– Что же делать? – Абсол, наконец, устал, и прекратил тщетные попытки открыть вход.

– Столкнуться с тем Покорителем, и разбить лед.

Абсол не стал разбираться, чья это идея – змей, или Кристалла, но идея была хороша.

Замысел был хорош, но идея с треском провалилась. Точнее, провалился тот Построитель. В многокилометровую толщу снега.

А через несколько, – дней, разумеется, здесь не считали, другого времени тоже, – пусть будет, дней, – дней Абсол узнал, что на поверхности поселились джинджи. Поселились вольно и беспечно, – и, пусть и пришлось Абсолу таиться, он, – через змей, – узнал-таки, что летят они, – и пленники, конечно, – в Мир Белого Волка.

Этого не могло и не должно быть. Нельзя за столь короткое время создать Мир, даже, если с тобой беглые Демиурги.

– Могло, и есть. – Змеи не были так осторожны, – а посему и выяснили, что туман, в который они залетели, оказался реликтовым. Расщелиной во Времени оказался. Впоследствии с ней еще не единожды придется столкнуться, но Абсол этого еще не знал, – сейчас гораздо важнее вырулить на планету в Поясе Жизни. А тогда и поговорим.

***

Вот, и поговорили.

«Договорились» до этого времени.

Стрика, – джинджи и имя им придумали, – периодически входила в тот странный Мир. Джинджи высаживали на пролете на планету Асту кого-то из своих соплеменников, потом, – опять же на пролете, – забирали, – и снова на столетия растворялись в Вечности Вселенной.

Джинджи были более беглыми, чем Белый Волк, но Абсолу за тысячелетия заточения они уже казались тюремщиками. И не мудрено. Там, в Поясе Жизни звезды Вожак, ходило стойкое и распространенное мнение о тайном сговоре Вечности и Белого Волка. И теперь косвенно это подтверждается. Заманить охотника в ловушку, заточить на тысячелетия его в застенки своего изготовления, – Вечность способна и не на такие Коварства. А разве не Коварство – подпустить его к цели на расстояние выстрела, а затем завести, запутать …, – что угодно, только не дать выстрелить. А еще и дичь тюремщиками поставить.

Последнее было самым обидным проявлением Коварства. Но это уже – Коварство Белого Волка.

За эти тысячи лет своего заточения Абсол многие тысячи раз посылал в его адрес свои проклятия.

Но, что ни говори, возможности Белого Волка тоже не безграничны, и он – не вечен.

Если бы заточение было пожизненным, то можно было бы и перетерпеть, но оно оказалось вечным.

Оно могло бы закончиться сейчас, но Абсол, – не сказать, чтобы впервые, – не смог побороться с Вечностью. Не помогли ему и джинджи.

Если бы Вечность не оказывалась столь Коварной, то и с этим можно было бы смириться, но его тюрьма с завидной регулярностью то проходила мимо какой-нибудь звезды, – и тогда кристалл заряжался, и просыпался Абсол, то уходила в бездну космоса, – кристалл постепенно терял заряд, – и Абсол снова впадал в спячку.

– Как там мои тюремщики? – Вопрос – в пустоту, – джинджи, – как и ему, между прочим, – не нужны, ни воздух, ни еда, – только свет звезд, но там, наверху они его имели в достатке, чего не скажешь о змеях и Абсоле.

***

И, все же, он еще есть, – последний, – призрачный, но шанс.

Призрачный. Да, он и сам давно – как призрак. Как и сотня змей, что в предчувствии долгой спячки уже расползаются по разным углам. Это от них он узнал, что …. Похоже, он тоже, по их примеру, впадает в спячку, хоть, как бы, и рановато еще. Свет, взятый кристаллом от Звезды, не угаснет еще долго. Но змеи уже прочувствовали, когда истает тепло.

«О чем это я?». О джинджи, что завершают свое бегство по Галактике? Перед тем, как расползтись, змеи сообщили, что джинджи готовятся к переселению на, – это надо же, – «свою» планету в Мире Белого Волка.

«Свою – это Асту?», – но проверить уже некому. Считывание информации с кристалла отнимает слишком много сил. Проще прочесть ее из Круга джинджи, но Абсол весь свой «срок» панически боялся раскрыть свое присутствие.

К счастью, змеи еще не все расползлись по своим норам. Сначала Абсол услышал шорох ползущих тел, затем вкрадчивый шепот: «Не на Асту, а на Дааммину. И планеты развел не Белый Волк, а Строгор. Твой сын не смог исполнить твою волю».

– Я это знаю. – Абсол знал и другое: знал, что д, Авур и змеи, никак, не могут найти общий язык. А, вот, то, что планеты развел какой-то Строгор, узнал впервые, но все-таки воздержался от расспросов о нем, и лишь возразил. – Кто бы там ни был, у д, Авура было несравнимо меньше сил.

– Ему следовало бы поубавить свою спесь перед нами.

– Перед вами? Вы же здесь?

– Там была Мора ….

– Мора? – Абсол едва не сбросил змею на пол. – Мора воевала с Лучником.

Теперь змея сама предусмотрительно соскользнула на пол.

– Ты еще не понял? Лучник, Строгор, Са Тал – это одно и то же.

«Наверное, я, действительно, впадаю в спячку?». – Они вместе?

– Это одно и то же. Тебе-то такое хорошо известно.

«Хорошо. Больше чем и почти. Кронос, Хаос и Абсол – это не одно и то же. Тождественной осталась только Сила, а все остальное оказалось не только различным, но и противоположностью.

Хаосу досталась нечеловеческая физическая сущность, обладающая удивительно благородной красотой. Как ни странно, у д, Авура эта же красота, только без приставки удивительно благородная.

Но Вечность перестаралась не только с Коварством, а и со Странностью, снабдив полной копией лиц Кроноса и Тысячеликого.

У Хаоса ….

Вступив в противостояние с Белым Волком, Абсол передал свое отцовство Хаосу. Откуда же ему было знать, что на Венере нет условий для жизни?

Уже перед своим заточением Абсол узнал, что ни д, Авур, ни Тысячеликий не Венере надолго не задержались: д, Авур продолжил дело ОТЦА, а Тысячеликий напропалую ударился в разгул.

2. Тревога

Абсола разбудила поднятая змеями тревога.

«И чего им не спится? Кристалл давно выстыл, и свет настолько мал, что змеи видны только по шевелению призрачных теней».

Невероятно, как это они в сонном состоянии смогли уловить эту новость?

Спросонок такие задачи не решают, но больно уж интересно: «Вечность решила смилостивиться, или увеличить кару?».

– Надоело ей с нами возиться. – Змеи начали биться в истерике. – Решила сварить нас в крутом кипятке.

– Чего раньше времени поднимать панику? Покоритель, к моему, и надеюсь, и вашему сожалению, еще ни разу не столкнулся, ни с одной планетой, и уж совсем глупо верить, что на таком расстоянии от Солнца можно встретить горячую планету.

– Джинджи – в панике.

Аргумент, по правде, весомый, но Поле, как помнится, уводило Покоритель на край Солнечной системы, а по логике ….

– Джинджи хотят поговорить с тобой.

Абсол не мог поверить своим ушам. «Неужели змеи настолько обезумели, что раскрыли место моего обитания? Да я им…».

Но он только неуверенно спросил:

– Когда?

А он уже и ответ знал.

– Сейчас.

Это было невероятно, но их несло на самую большую планету Солнечной системы, или, как сказали джинджи, Темное Солнце.

– Разве это плохо? – Абсол не шутил. – Приземлимся, обтаем, – и полетим каждый – в свою сторону. Главное, мягко приземлиться.

– Мы уже мягко столкнулись. – Джинджи не шутили тоже. – Сначала бы надо решить, как будем взлетать. Там такое притяжение, что ни нам, ни вам силы взлететь не хватит.

«Это уже меняет все дело. Коварство Вечности, похоже, не знает границ».

– Предлагаете свернуть? Как? И зачем? Вас, понятно, снимут в том Мире, а мне – какой с этого доход? – Нет, Абсол не обиделся, – какой смысл? Просто, разговаривал.

– Да, мы предлагаем свернуть. Но сначала предлагаем мир, или перемирие, как хотите.

«Мир – так мир!», – Абсол не задумался ни на миг:

– Я согласен, хотя, что это даст, не понимаю. – А, и в самом деле, что это меняет?

– Выбор у нас есть. На эту планету садиться нельзя, – это однозначно. – Абсол, разумеется, не мог слышать джинджи, а змеи в страхе перед пеклом могли немного и «подправить» их. – Там нет тверди. Кругом – кипящая жидкость. – «И это змеи могли придумать». – Поэтому мы видим три варианта. Нет, два. Чтобы отвернуть от этого гиганта, придется сильно разогнаться, и посадку на Марс, или Землю мы сразу исключаем, а Венера в несколько раз горячее, чем эта. Извини, мы не знаем ее имени. Поэтому мы должны либо сесть на одну из планет Темного Солнца, либо лететь в Мир Белого Волка. Там освобождаемся из плена, и – у каждого своя дорога.

– Последний вариант понятен, а посадка на планету?

– Извини, вариант немного меняется. У другой планеты, с орбитой которой мы пересечемся, есть вполне привлекательный спутник. Теплый. Но у нас есть условие. Наш кристалл давно вышел из строя ….

– Можете дальше не продолжать. – А у Абсола словно камень с души свалился. Он не знал, есть ли у него душа, но облегчение почувствовал большое. – Если освободимся, укажете, куда доставить. Но я и мой Покоритель – слепы, и в таком состоянии мы не сможем сесть.

– Все просто. Объединим усилия, и сядем.

– Что ж? Командуйте.

Абсол был не просто слеп, он был совершенно беспомощен, и когда сверху доносятся отчаяние и тревога – тут хоть на стенки лезь. Особенно, когда Покоритель тратит последние энергии.

*

«У них ничего не вышло».

По логике вещей, Абсол должен был испытать отчаянье, когда их резко затормозило и затем жестко ударило о поверхность планеты, но его так вымотало, что он потерял и счет времени, и ….

Счет времени он потерял абсолютно, и, если удастся выпутаться, – удастся ли? – то придется долго восстанавливать способность вести его. Многое придется восстанавливать. Или не придется.

– С удачным приземлением, Абсол. Здесь довольно тепло, и лед быстро стает. Одна беда: здесь не совсем твердь, – и шар постепенно сползает в лавовое озеро.

«Если получится взлететь, то озеро – это уже сущая ерунда. Пусть и лавовое».

Ерунда, но, стоило ощутить близость воли, как со временем что-то случилось, – и Абсол уже сгорал от нетерпения в ее ожидании.

*

И, вот, он – долгожданный миг. Неправда, преддверие этого мига. Свет еле-еле пробивался сквозь атмосферу, и предстоит испытать новые терзания, пока зарядится Кристалл, но даже то, что здесь негде прогуляться, не могло омрачить страстное томление ожидания.

– Как мы сумели так быстро долететь? – Конечно, не этот вопрос был самым важным, но он был задан, и ответ озадачил Абсола:

– Не так и быстро. Время тянулось так медленно, что мы, поневоле задремав, едва не пропустили время выхода на спутник.

– А я?

– Ты задремал раньше. Если бы твой Покоритель не подчинился нам, пришлось бы будить и тебя. Но он послушался.

«Еще бы не послушаться. Своих-то создателей?». Абсол ничуть не умалял своих заслуг. Этот Покоритель Космоса придумал он сам, но такой кристалл могли вырастить только джинджи, и они вырастили. Возможно, кто-то из них».

Джинджи поделикатничали. Абсол слишком поздно сообразил, что джинджи хорошо считывают мысли. Даже у Богов. Но последнее не имеет большого значения. Абсолу, – воля-неволя, – пришлось сменить имя, а вместе с именем и свою принадлежность к Богам, – вернее, причастность, поскольку он всегда был одиноким хищником. Не волком, нет, ни белым, ни серым, ни какого иного окраса. Возможно, в той, запредельной, жизни он был Драконом. Это даже всего скорее, поскольку и он сам, и его сыновья без лишних усилий оборачивались именно в могущественного Дракона Пентакакля.

Джинджи либо поделикатничали, либо не решились проследить за его мыслями до конца, но тактично промолчали. Промолчали и змеи, – неужели он научился-таки думать, не облекая мысль в образы?

3. Спасение?

Хуже всего приходилось здесь змеям, хоть они и могут обходиться без воздуха. Не двигаясь. А здешняя атмосфера была излишне ядовита.

Они все чаще и чаще вздорили, и уже открыто выражали свое недовольство слишком длинной задержкой, но кристалл еще не набрал полный заряд, да и джинджи надеялись отладить свой Покоритель Космоса.

К этому Абсол привык, – и мог бы и не заметить того странного спора, если бы случайно не услышал: «… тебя, д, Авур…».

«Это что еще такое?».

Таких совпадений не бывает. Это уже не Коварство, это… это …. – Абсол судорожно хватал грудью ядовитый воздух, яд разъедал и его стойкое ко всему тело, – отчасти и поэтому он не мог найти определение такому поступку Вечности.

*

А Вечность была совсем не причем.

Душа д, Авура сумела сберечь «Печать Бога», но все шло к тому, что ее, вот-вот, отнимут, – а потому, когда ослабла Сила Кристалла, вырвалась на волю, и рванула …. Неважно куда, лишь бы за границу обретающего Силу Треугольника.

Их свела в одну точку не Вечность.

– Единство Противоположностей. – Душу может слышать только душа, – выходит, есть она и у Абсола. – И это – плохо.

– Почему? – Абсол все еще плохо соображал, и потому задавал глупые вопросы.

– Джинджи пытаются выйти на мой след.

– Джинджи? Они за тобой гонятся? – Абсол – словно, забыл, что только что сам сидел в темнице. – У меня с ними Договор, и они ничего не знали о тебе.

– Обо мне? Вряд ли, но могу в это поверить. Они знают про тебя. И этого достаточно. – Душа д, Авура, кажется, начинала кровоточить. – Их надо уничтожить.

«Бодливой корове бог рогов не дал», – уже и не вспомнить, где Абсол слышал эту пословицу, но она ярко отражала их положение. – Ты знаешь, как это сделать?

– Бог у нас – ты. Мне ли тебя учить? Их надо уничтожить. – Душа д, Авура уже истерила.

– Они сильнее. Мне придется нарушить договор, но мы можем улететь без них.

– Это не поможет. Их надо уничтожить.

«Трижды по одному и тому же месту? А если бы его так, как меня?».

Но на сей раз у Абсола не получились мыслить, «молча». Д, Авур услышал-таки, и, прямо-таки, «взвыл» от возмущения:

– Тебя не убивали, как нас. Их надо уничтожить, иначе сам испытаешь наше «удовольствие».

– Как? – Теперь уже Абсол стонал от отчаяния. – Сейчас не наше время.

– Видимо, придется это сделать мне.

Абсолу удалось-таки скрыть усмешку, но как скрыть боль от предчувствий?

*

И они его не обманули.

Казалось, что змеи нарочито не замечают д, Авура, но, видимо, было в нем нечто, неведомое Абсолу.

Один, а затем и второй, дни прошли спокойно, зато третий день начался с грохота.

Абсол буквально вылетел из Покорителя, и остолбенел. Еще бы. Змеи подрыли камень, на который опирался Покоритель джинджи, – и только чудо спасло его от падения с большой высоты в кипящую лаву.

Целый день джинджи провели взаперти в своем Построителе, а вечером взлетели, и растворились в желтом небе.

– Хочешь сказать, что решил свою глупую идею? – Теперь Абсол дал волю своему гневу. – И куда мы теперь?

– На Землю.

– Куда? – У Абсола даже голос сорвался, – и он только прохрипел. – Не проще ли самим утопиться в этой лаве?

– Если есть желание, не могу удержать, но мне нужно хорошее тело.

– Ага, по всей планете для тебя эти тела разложены. Тебя ждут. Бери – не хочу. – Но Абсол уже начал быстро успокаиваться, потому и возразил с легким сарказмом.

– Мне надо одно. Похожее на мое.

– ЧТО? – «Как же? Жди! Даст этот успокоиться!». – Ты еще на грудь табличку повесь: «Меня разыскивают!».

– Может быть, ты и прав, но мне нужно на Землю, затем на Венеру.

– На Венеру-то зачем? и как, если в человечье обличье хочешь облачиться? – Больше не смог сдерживаться Абсол.

– А где еще я смогу стоящую внутренность обрести? Только там.

4. Спаслись

Взлетели они вполне благополучно, а дальше – полный штиль.

– И что дальше? Предупреждал же, что нельзя джинджи трогать.

– Я думал, ты умнее. – Когда еще дождешься от д, Авура почтительности? Только сейчас. – На Солнце надо лететь, в его поле переходить.

Но даже д, Авур не ожидал, что Темное Солнце захватит их в свои объятья, а посему потеряли много времени, пока сообразили, а потом боролись с его притяжением.

– А я сюда и метил. – Потерянно признался д, Авур, когда все закончилось. – Надеюсь, и джинджи сюда полетели.

Но зато на поиск «Волны» тратить время не пришлось. Она сама их нашла, – и теперь осталась у них, думалось, одна забота, – соскользнуть с нее в нужном месте.

Думалось, поскольку Абсол настоль отстал от времени, – того, житейского, – что забыл о том, что кроме Белого Волка могут быть и другие опасности. Запоздало вспомнил о них и д, Авур. Помнил только о Лучнике, но тот в другом месте должен быть.

А главной опасностью оказалась Даугратинья. Она – не Лучник: кого – кого, а ее-то на доверии не проведешь.

*

Вся «аварийная команда» отправилась на Марс, а ее оставили за Землей приглядывать, Тысячеликого и предательницу стеречь. Ну, и Беглую землю оберегать, знамо дело.

Абсол ей ведом, но никак не ожидала его здесь встретить, да, к тому же, не чаяла она, что и д, Авур рискнет сюда пожаловать.

Но один пожаловал, а второй рискнул.

И на Науку Чаяний сетовать не пристало, – Древняя она, к новым веяньям не приучена.

Сетуй – не сетуй, но не уследила Даугратинья, как на Землю Кристалл джинджи-малаи проскользнул.

Не уследила, и могла бы, вообще, не знать, кабы не потянуло д, Авура Враново болото прощупать.

Там и нарвались они на мечников. Не нарвались, знамо дело, а только засветились. Абсола прежде только Тартар и знал, но времени столько прошло, что от Абсола одни наметки и остались, зато душа д, Авурова «в полный рост» проявилась.

*

– Сбежали они. – Кричал Фэрростт в сотовый телефон, словно хотел, минуя телефон, докричаться, но только ворон распугал.

– Застоялись вы там лишку, – вот, вам и кажется. – Даугратинья чуйке своей все еще доверяла, но и мечники не успокаивались:

– Они это. Точно, они. Тысячеликого, видать, ищут.

«А мне где Тысячеликого искать? Живал он рядом с еродромом у одного старика полоумного. Долго жил, да старик богу душу отдал, а Тысячеликий в тот же день пропал. Сам пропал, а не шкурку сменил».

– Придется вам, однако, еще на Врановом болоте задержаться, а я Тысячеликого поищу. – Даугратинья телефона тоже страшилась, но не так, как Фэрростт, и держала его бережно, но трубку далеко от головы держала. Не мудрено, что мечники слышали плохо, и понимали через слово.

Даугратинья не стерпела, и, по привычке, вспылила:

– Оглохли вы там что ли, али спите? Не потому ль вам Абсол и примнился?

Но, наконец, они поняли, – и Даугратинья смогла поисками заняться.

Поисками – это слишком громко сказано. Попробуй пойти по городу, и отыщи Тысячеликого, либо Безыменную, особенно, если эти имена называть. Да, тебя первый же полицейский либо в КПЗ свезет, либо в «дурку» сдаст.

Тут бы Милея – в помощь, а его-то еще труднее найти. Кажись, ентого и на Земле нет.

Ох! И натерпелась Даугратинья, пока на след вышла, да, чуть сама и не влипла. Это по-современному, а по-прежнему – все мысли из головы одним махом вымело. Кроме одной.

Нос – к носу, стало быть, и столкнулись. С мужиком тем. Бомжами ныне таких кличут. Ну, бомж – не бомж, – вечерело уже, – с ходу и не разберешь, – но испугались оба. Этот доходяга – как отпрыгнет в сторону, да как заорет, и… рысью между изгородей, – только борщевик на фоне закатного неба трепещется.

А второй ….

Вот, его-то Даугратинья одним взглядом признала: явление народу, – не Христа, конечно, – Абсола, но и это тоже явление.

Стало быть, первый-то не так просто в бегство ударился. Если Фэрростт его узнал, то ей сам Бог велел.

А она могла бы и не узнать, – только бомж в д, Авуре и остался.

Долго она провожала взглядом беглецов, да кулечки свои вслепую перебирала.

*

– Чего ты этой старой перечницы так испугался? – Абсол догнал д, Авура уже у леса.

– А ты ее, как будто, не узнал?

– Ее? С какой стати? – Немного смешался Абсол, и на окраину города уже опасливо оглянулся.

– Даугратинья это. – Еле слышно прошептал д, Авур.

– Даугратинья? Никогда не слышал о такой.

– Ты, да не слышал? Чудно это! – Но удивление тут же в другое переросло. – Сколько же тебя взаперти держали? – И уже спокойнее добавил. – А колдунью Мауриту помнишь?

Еще бы ему да Мауриту не помнить? Такое не забывается. Большой любви меж ними не было, но чувства были такие, что «искры сыпались». И д, Авур …. А это даже д, Авур не должен знать. Он и стал результатом тех «искр».

Пропала Маурита, но сына смогла сохранить, и к Абсолу окольными путями переправить.

– А Маурита здесь причем? – Неохотно гася воспоминания, удивился Абсол.

– Ну, отец! – Криво и колко усмехнулся д, Авур. – Тебе ли не знать, как Вечность устроена?

– Знаю я, знаю. – Абсол снова пропустил мимо ушей колкость сына. – Не почувствовал я в этой женщине Силы Мауриты.

– Потому и не почувствовал, что Даугратинья намного Сильнее Мауриты. Я побаивался ее, еще когда она мне служила, а уж когда против меня пошла, …. – И д, Авур кулаком по стволу березы в сердцах ударил.

– Говоришь, она тебе служила? – И Абсол поневоле подумал: «Не лишку ли совпадений намечается?».

– Служила. Замком моим управляла.

– И что потом?

– А потом объявился Лучник, – и все наперекосяк пошло. Есть предположения, что Са Тал – сын Мауриты, но я не смог ни подтвердить это, ни опровергнуть.

Абсол, конечно, заметил, но уточнять не стал, что д, Авур почему-то сначала одно имя назвал, потом другое, – иная думка его мучила: «Сказать, или не сказать? Сказать, или не сказать?».

– Слушай, сын. Надеюсь, ты понимаешь, что это – не для всех ушей. У Мауриты только один сын. Это – ты.

«Значит, та дикарка и есть настоящая мать Са Тала?», – д, Авур тоже «не услышал» отца.

– Почему Лучник перетянул Мауриту на свою сторону?

– Даугратинью. – Поправил д, Авур, и, наконец, услышал. – Получается, она – моя связанная мать?

– Дошло, наконец? Почему ты заключил с Лучником Договор?

Оторопь д, Авура – наверное, самая легкая реакция на вопрос? «Не заключал я с Лучником Договор. Никогда». Это возражение ничего не значило. Поскольку оно первое и не своевременное. Поскольку ….

Поскольку Кронос не мог быть стороной Договора. Поскольку ….

Сколько еще раз оторопь станет объяснимым состоянием?

«Стороной Договора является… Лучник. … Являлся, … когда его еще не было.

А это означает, что… он искал не там. Лучник начался… с Лучника. Не со Строгора, не с Са Тала, не… с Егора Строгова, а именно с Лучника».

– Почему ты бежал от Даугратиньи?

«Лучник сейчас мертв. Если мертв? Его смерть не зафиксирована.

Его смерть. Почему выпал из памяти тот момент? На спине кумпа двое: женщина и… Лучник.

Почему?

Потому что Лучник мертв. Это свита богини Рожаны. Он – в свите богини Рожаны».

Д, Авур, вообще, запутался.

«Лучник мертв. Это однозначно. Мы оба мертвы. Меч нас связывал, Меч и разорвал…».

– Почему ты бежал от Даугратиньи?

«Лучник мертв. Неоспоримо. Са Тал …. Он тоже мертв. Строгор. Строгоры …. Но ОН продолжается. Продолжается вопреки смертям».