Яркий Миг

– Ну, раз ты так говоришь… – Ника тоже допила свое вино одним глотком.

– Завтра утром первым делом напишу ему.

– А ты меня приятно удивляешь, Клиффорд, – заметила Ника.

– Чем же?

– Даже узнав, что в этой истории замешан принц одного из старших кланов и что он убивает без раздумий и жалости всех, кто встает у него на пути, ты не выпроводил меня тут же за дверь вместе с Ярким, как сделали бы многие другие, в первую очередь спасая свою шкуру. Что тобой движет?

– У меня есть свои причины, – коротко ответил я, совершенно не желая объяснять Нике, что мне особо нечего терять, что моя скучная, серая жизнь стоит противным комом поперек горла, и что Яркий сам выбрал меня, а от подобного не так-то просто отказаться.

– Уверена, что есть. Потому что ты не похож на психопата, в чьих действиях нет логики и смысла. Однако, я все же не могу пока разгадать тебя, Клиф.

– А разве это плохо?

– Не доверяешь мне, да?

– Будь это так, ты не сидела бы здесь.

– Значит, создаешь интригу?

– Думай, что хочешь, – безразлично ответил я.

Яркий посмотрел на меня и широко зевнул, демонстрируя длинный розовый язык в пасти, полной белых острых клыков. По моим прикидкам, несмотря на свой малый размер, обладая такими зубами, он мог бы без труда оттяпать человеку кисть, если бы того захотел.

– Похоже, кто-то сильно утомился, – улыбнулась Ника.

– У него был тяжелый день, – сказал я и только тогда понял, что и сам устал настолько, что готов заснуть прямо в этом кресле, а бокал вина и теплая домашняя атмосфера только усилили этот эффект.

– Надеюсь, ваша газета оплачивает своим журналистам хорошее жилье? – я поднялся с кресла и размял шею.

– Наша газета оплачивает своим журналистам только работу, весьма щедро, так что я не жалуюсь. А всё остальное – на мое усмотрение. В Мистрейдере, например, я не смогла устоять перед соблазном остановиться в прославленном отеле «Жемчужина Селении».

– Отличный выбор, – кивнул я.

– И правда, сервис на высоте. Но я так понимаю, что тебе это не слишком интересно, и весь разговор был затеян лишь в качестве намека на то, что мне пора удалиться. Мог бы сказать прямо.

Я лишь безразлично пожал плечами.

– Ты не слишком-то любишь простую болтовню, правда? – Ника поднялась с кресла.

– Не вижу в ней смысла.

– Скажи мне вот что, Клиф, – Ника приблизилась почти вплотную, намного ближе, чем я собирался ее подпускать, настолько близко, что я ощутил ее дыхание на своей шее, но не отступил и не подал виду, что мне это неприятно.

– Если сейчас я, как приличная и воспитанная девушка, покину квартиру одинокого привлекательного мужчины и отправлюсь спать в свою, пусть невероятно мягкую и удобную, но пустую постель, я могу рассчитывать на то, что завтра мы снова встретимся и продолжим это дело вместе?

– Иными словами, ты просишь эксклюзивных прав на мою историю?

– Твою историю? – она фальшиво рассмеялась. – Что не говори, Клиф, а мания величия, присущая всем добившимся успеха творцам, не обошла тебя стороной. Вот только, если я правильно все поняла, эта история Яркого, и ты стал ее участником не слишком давно.

– Однако стал, и какая мне отведена в ней роль, мы еще поглядим.

– По мелочам, как я погляжу, ты не размениваешься. Если роль, то главная, не так ли?

– Может и так. Но что-то мне подсказывает, что и ты не пожелаешь остаться эпизодическим персонажем, Ника Томас. Не остановишься, пока не дойдешь до конца и не разгадаешь все секреты. И если я не позволю ходить со мной, ты станешь ходить следом.

– Не хотелось бы, но да, если понадобится, Клиф, я стану твоей тенью, и поверь, от меня будет не так-то просто избавиться.

– Тогда, боюсь, у меня просто нет выбора.

– Я приду к тебе утром, идет?

– Только не слишком рано. Как и любой зазнавшийся мастер пера и чернил, я люблю поспать до обеда.

На этот раз уже Ника Томас не улыбнулась моей шутке, ее лицо выражало крайнюю серьезность.

– Пообещай, что не сбежишь сразу, едва я выйду за порог, и мне не придется тебя разыскивать по всему материку. Я ведь найду всюду, ты же знаешь.

При этих словах она прикоснулась рукой к своей шее, напоминая, что маленький голубой камешек висит там и не дремлет.

– Обещаю, – ответил я.

– Прекрасно, – Ника снова расплылась в улыбке.

– Пока, Яркий, – она погладила сонного зверя по голове. – Скоро увидимся.

Я проводил Нику до двери, где, обернувшись, девушка произнесла:

– Приятных снов, Клиф, надеюсь, я приснюсь тебя этой ночью.

– Надеюсь, что нет, – отрезал я.

– Ах… Клиф. У тебя ледяное сердце, – воскликнула она шутливо и спешно пошла прочь, стуча каблуками по деревянной лестнице.

Только когда Ника была уже где-то между вторым и первым этажом, я поймал себя на том, что все еще стою в дверях своей квартиры, глядя в темноту лестницы, в которую удалилась говорливая журналистка. И тут же пришло еще одно откровение – оказывается, я улыбался. Стоял там, с дверью нараспашку, и улыбался как дурак.

«Да что со мной происходит?»

Я тут же стер улыбку со своего лица и захлопнул дверь.

Без приёма вечерней ванны я отправился в спальню. Собирался узнать у Яркого, хочет ли он есть, но тот уже мирно сопел на диванчике. Маленький белый комочек излучал спокойствие и умиротворение, и я ощутил небольшой прилив гордости за то, что отыскал его, принес домой, подарил ему это спокойствие, пусть оно, возможно, и будет мимолетным.

Упав на мягкую кровать, я повернул голову направо, на тот край, где обычно спала Тесса, и увидел ее, лежащую там, обнаженную, такую красивую и загадочную в царящем полумраке. Ее изумрудные волосы при недостатке света казались почти черными, а бледная кожа, наоборот, становилась белой как снег. Приподнявшись на локте, она внимательно смотрела на меня, и в ее глазах плясали мистические огоньки.

«И как тебе?» – спросила она с улыбкой.

– Прекрасна, как всегда, – ответил я вслух.

«Да не я, дурачок. Как тебе Ника?».

– Думаю, она хороший журналист.

«Я не об этом. Согласись, что после стольких лет приятно было услышать в доме женский голос и смех».

– Это не твой голос и не твой смех, – пробормотал я.

Веки становились тяжелыми, все тело словно налилось свинцом. Я начинал проваливаться в сон.

«Мой голос и мой смех всегда будут с тобой, любимый».

«Я знаю».

«Вот только я уже не могу быть с тобой».

«Это не так. Ведь ты же здесь. Ты рядом».

«Прости».

«За что?»

«За то, что ушла. Я бы очень хотела остаться…»

«Я бы тоже этого хотел».

Во мраке блеснула слеза, скатившаяся по её щеке. Или это была моя слеза, и скатилась она по моей щеке.

«Тесса…»

«Что?»

«Я так по тебе скучаю…»

Глава 6: Теодор Стрикс

Я не сразу понял, что именно меня разбудило. Но когда открыл глаза, и осознал, что проснулся, обнаружил сразу два фактора, которые могли выдернуть меня из сна. Первым был Яркий. С ним творилось нечто странное. Он метался по комнате, от окна к моей кровати и обратно к окну, казался крайне обеспокоенным, взволнованным, если не сказать – напуганным. И впервые я услышал звуки, которые он издает, кроме тихого утробного рычания и шипения. Звуки эти были похожи на хриплое ворчание, словно неразборчивое брюзжанье старика, которое то и дело срывалось на какой-то писк или собачий скулеж, а через мгновение снова становилось ворчанием. Звучало это весьма необычно. А еще Яркий светился, почти как тогда на дереве. По его шерсти то и дело пробегали ослепительно-белые разряды, и это определенно было поводом для беспокойства, ведь в таком состоянии Яркий мог запросто стать причиной серьезного пожара.

Я напрягся и обнаружил второй фактор, который мог меня разбудить. Им был некий неприятный тихий гул, доносящийся с улицы. Оттуда же слышался и тяжелый металлический скрежет, словно под моим окном работал какой-то большой и старый механизм. На фоне этих звуков я различал и голоса людей, но о чем они переговаривались – разобрать не мог.

Сев на постели, я окончательно скинул с себя оковы сна и, быстро проанализировав происходящее, пришел к выводу, что именно звуки за окном так взволновали Яркого.

– Эй… – окликнул я зверька, мечущегося по моей комнате. – Малыш, ты в порядке?

Яркий оглянулся на меня, и от его взгляда, преисполненного ужаса, меня словно окатило ледяной водой. Одного, этого взгляда было достаточно, чтобы перенять его беспокойство и даже страх.

Я откинул одеяло в сторону, быстро поднялся с постели и прошел к окну. Раздвинув тяжелые серые шторы, я выглянул наружу. Посреди улицы Милана Бонзо стоял какой-то механизм, помещенный на укрепленную четырехколесную телегу. Устройство представляло собой металлический ящик, спереди из него подобно рогу торчала вверх труба, испуская в небо клубы белесого пара. Сверху на ящике была установлена массивная стеклянная колба, около трех хвостов в высоту. Внутри колбы была заключена спираль, и она излучала тот же белый свет, что и Яркий. По стеклу, с внутренней стороны, ползали уже знакомые мне ленты света, словно ощупывая или, скорее, облизывая его. Нечто подобное я видел несколько лет назад на научной ярмарке, куда Одрик Кастер, эксцентричный гений научного мира и первооткрыватель электричества, привозил свое новое устройство, и показывал впечатляющее световое шоу. Однако, в данном случае, опираясь на свои скромные познания об электричестве, я был почти уверен в том, что вижу перед собой нечто иное, возможно, работающее по тому же принципу, но иное. Определённо, связь аппарата на улице и Яркого была очевидной. Подтверждал ее и тот факт, что ленты света внутри колбы лизали стекло именно в направлении моего дома и ни в каком другом.

Спереди в телегу с прибором была впряжена четверка лошадей, а сзади виднелись какие-то рычаги и маховики вентилей. Вокруг телеги стояли солдаты в черно-серой униформе, с узнаваемыми нашивками на плечах – с гербом клана Стрикс.

«Вот ведь дерьмо!» – я быстро отпрянул от окна. – «Нашли меня! Что делать? Что же делать?!».

Я проклинал свою проницательность. Ведь знал же, что так и будет, именно об этом и предостерегал доктора Киннера, и вот, на тебе, не прошло и суток, как они пришли. Люди с оружием. Всё, как я и говорил. Говорил. Знал. Но ничего не предпринял.

«Дурак!» – обругал я себя.

Яркий, наконец, замер посреди комнаты и теперь внимательно смотрел на меня, словно знал, что я понял весь масштаб происходящего, и теперь ждал от меня каких-нибудь действий. Но что я мог сделать?

Первым порывом, конечно же, было бежать, как можно скорее и как можно дальше.

«Но как выбраться из дома незамеченным?»

Я знал только один выход, и он был внизу. Один единственный выход. Другим могло стать, разве что, окно. Но, во-первых, я не альпинист и не скалолаз, чтобы балансировать на узких карнизах, а во-вторых, все три окна в моих апартаментах выходили именно на эту улицу, и, выбираясь в окно, я рисковал быть не только замечен гвардейцами Стриксов, но и свалиться им прямо на голову. Не лучший вариант. Было бы куда проще провернуть подобное, живи я в квартире напротив. Там окна выходят во внутренний двор, и крыша соседнего дома располагается совсем близко.

«Но как мне туда попасть? Разве что попросить соседа впустить меня на минутку?»

Я представил себе удивленное, заспанное лицо жильца из квартиры напротив, когда я попрошу воспользоваться его окном. Раньше это не составило бы труда, но в прошлом году в квартиру напротив въехал новый постоялец, угрюмый тип, и я с ним общался не часто. Вроде бы он был работником одной из городских фабрик, жил один и любил приложиться к бутылке.

Так и не решив, как лучше поступить, я на цыпочках подкрался к двери и, приложив к ней ухо, прислушался. Тишина. За моей дверью ничего не происходило. Но какие-то звуки все же долетали до меня.

Тогда я, стараясь действовать как можно тише, отпер дверь и приоткрыл ее. В моем коридоре было темно и пусто. Однако, я слышал возбужденные голоса, доносящиеся снизу, с третьего этажа. В первую очередь я обратил внимание на голос мистера Рейниса.

– Отпуштите меня! – кричал он. – Отпуштите, говорю. Шукины дети, поганые выродки! Отпуштите, иначе я вам все зубы повыбиваю!

Но, кажется, никто его не слушал. Во всяком случае, ему никто не отвечал.

Я различил также голос женщины, в котором узнал свою соседку снизу, вдову и мать двоих детей, Марию Линдейл. Она напряженно общалась с мужчиной, говорившим глухим хриплым басом. Я не мог определить, о чем идет речь, особенно за угрозами и проклятиями домовладельца, которыми тот осыпал незваных гостей. Однако разговор был поставлен в стиле мягкого допроса: мужчина с хриплым голосом спрашивал, а Мария Линдейл отвечала.

Скоро прозвучал голос одного из солдат:

– Здесь чисто, сэр! – отчитался он.

– Спасибо за ваше содействие, миссис Линдейл.

– Теперь я могу вернуться к себе в квартиру?

– Да, конечно, простите за беспокойство. Семья Стрикс пришлет вам компенсацию в ближайшее время.

Затем мужчина явно обратился к домовладельцу:

– Кто живет в этой квартире?

– Поштояльцев шейчаш нет, они уехали в отпуск.

– Раз так, нам даже проще. Открывайте.

– Вы не имеете права.

Я услышал, как ключ щелкнул в замочной скважине.

– Прекратите! Вы же гвардия, а не бандиты. Что вы делаете?!

– Обещаю, мы ничего не тронем, если там не будет нашей собственности. А постояльцы, вернувшись, смогут попросить компенсацию за возможный ущерб.

– Не шмейте…

– Давайте парни, осмотритесь там.

«Они обыскивают квартиры», – понял я. – «Значит, они знают, что Яркий в доме, но не знают, где именно? Может быть, эта машина под окном каким-то образом позволила им определить местоположение Яркого, но не с точностью до хвоста. Возможно, она как компас, и свет внутри колбы работает по принципу стрелки, указывая направление на Яркого».

Так или иначе, это давало мне шанс спастись, и следовало воспользоваться им как можно скорее.

Я быстро закрыл дверь, вернулся в спальню и начал одеваться. Яркий пристально наблюдал за всеми моими действиями. Кажется, как только я начал что-то предпринимать, он стал спокойнее, страх в глазах сменился обеспокоенностью, но появилась и решительность.

– Мы уходим, дружище. И как можно скорее.

Яркий одобрительно заворчал, словно понял каждое мое слово. Но я даже не стал предавать этому значения. Не время было дивиться его невероятным умственным способностям.

На ходу застегивая рубашку, я прошел в кабинет и, открыв нижний левый ящик своего письменного стола, вытащил оттуда револьвер модели «Аннабель» 85 года, производимый кланом Феникс. Надежное оружие, до сих пор состоящее на вооружении большинства гвардейских корпусов кланов Конгломерата. И пусть я никогда не служил, все равно счел необходимым обзавестись подобной пушкой, как раз вот на такой случай.

Проверив наличие патронов в барабане – их было пять – я взял из ящика мешочек с еще десятком патронов и прошел в зал, где наспех обул ботинки, накинул пальто и сунул револьвер в правый карман. Мне очень хотелось верить, что использовать оружие не придется и до перестрелки дело не дойдет.

Убедившись, что на моем этаже все так же тихо, я открыл дверь и постучался в квартиру напротив, стараясь придумать, что же сказать соседу. Яркий выбежал за мной, нервозно поглядывая в сторону лестницы.

Прошло секунд десять, но мне никто не открыл. Я постучал еще раз. Возможно, мне следовало постучать громче, рабочий человек может спать очень крепко, однако, я побоялся быть услышанным гвардейцами внизу.

– Здесь чисто, сэр, – снова отчитался солдат своему командиру этажом ниже.

«Вот черт!» – выругался я, понимая, что времени у меня больше не осталось.

– Давайте наверх. Осталось всего две квартиры.

Я услышал стук каблуков по ступенями деревянной лестницы и поспешил вернуться к себе в апартаменты. Яркий последовал за мной, и как только он оказался внутри, я закрыл за собой дверь.

Я оказался в ловушке, деваться некуда. Снова подскочив к окну, я осторожно выглянул на улицу. Солдат там было много, и даже рискнув пробраться по карнизу до угла дома, что само по себе уже чистое самоубийство, я с вероятностью в девяносто девять процентов буду ими замечен.

«Нет, в окно не вариант. Но тогда куда?»

Пока я размышлял над этим, раздался громкий стук в дверь.

«Все! Теперь точно бежать некуда!» – обреченно решил я.

– Мистер Марбэт! – услышал я хриплый голос из-за двери. – Мистер Клиффорд Марбэт!

– Прячься малыш, – прошептал я, но Яркий остался на месте, пристально глядя на дверь.

– Мистер Марбэт! Я уполномоченный представитель клана Стрикс, командир четвертого гвардейского полка, Теодор Стрикс. Я должен задать вам несколько вопросов. Это не займет много времени.

Я подхватил Яркого на руки.

– Тебе нужно спрятаться, понимаешь?!

Он взглянул на меня, и я снова различил ужас в его глазах. Похоже, что чем меньше надежды на спасение было у меня, тем меньше ее присутствовало и в Ярком.

– Не волнуйся, малыш, – я пробежал с ним в спальню, под не замолкающий аккомпанемент из барабанных стуков в дверь. – Я не дам тебя в обиду.

Быстро оглядев комнату, я подошел к старому платяному шкафу.

– Ты заберешься сюда и будешь сидеть тихо, понял меня?

– Мистер Марбэт! – взывал ко мне голос у двери. – Мы знаем, что вы дома. Дело не терпит отлагательств, мистер Марбэт! Я вынужден настаивать на разговоре с вами!

Я открыл двери шкафа и положил туда Яркого.

– Заройся под белье, одежду и сиди тихо.

Он продолжал смотреть на меня своими фиолетовыми глазами и глухо, утробно рычал.

– Клянусь, я не позволю им забрать тебя. Ты веришь мне?

Несколько мгновений мы смотрел друг другу в глаза, а затем Яркий стал быстро перерывать вещи, забираясь как можно глубже на дно этого шкафа. Хорошо, что я в силу своей неряшливой натуры, не часто разбирался в этом шкафу. А если быть честным, то после смерти Тессы не пытался там разобраться ни разу, просто выуживал вещи, которые мне были нужны, а постиранные кидал обратно, производя этакий круговорот одежды в шкафу.

– Мистер Марбэт, я должен предупредить, что в случае вашего отказа, нам придется выбить дверь.

Нельзя было больше заставлять их ждать, и я, закрыв шкаф, прошел к входной двери. Собрался с мыслями, выдохнул и открыл ее.

Передо мной в окружении четырех солдат стоял невысокий, короткостриженый, черноволосый человек, с тёмно-карими глазами, с худым, осунувшимся лицом и аккуратной бородкой, обрамляющей бледные тонкие губы. Вот каким был Теодор Стрикс, хладнокровный убийца, чья пугающая репутация была красочно расписана Никой Томас накануне вечером, казавшимся мне теперь далеким, как прошлый век.

Мистера Реймиса среди них не было. Видимо, устав от несмолкающего домовладельца, Теодор решил оставить старика внизу, однако я все равно слышал, как он продолжает выкрикивать проклятия.

– Я вас слушаю, – попытался сказать я с безразличием и принять как можно более сонный вид.

– О, мистер Марбэт, – произнес Теодор. – Прошу простить нас за беспокойство, однако это дело высокой срочности и крайней важности.

– Что за дело? – спросил я, пытаясь разыграть легкое негодование, как если бы меня действительно вырвали из сна и я не имел ни малейшего понятия о происходящем.

– Вы куда-то собрались уходить, мистер Марбэт?

Только после этого вопроса я осознал, насколько серьезно прокололся. Ведь на мне все еще было надето пальто и ботинки – одежда, не слишком подходящая для составления образа еще недавно крепко спящего человека.

– Нет, нет. Просто… работал допоздна, писал, – это единственное, что мне оставалось, играть на собственной эксцентричности, ведь творческим людям все странности простительны.

– Знаете, как это бывает, – продолжал я, – пришел домой с отличной идеей в голове, сел печатать, и вот уже ночь, и вы стучите в дверь, я даже переодеться не успел еще.

– Понимаю, – кивнул он, никак не дав мне разобрать, поверил ли он в мою историю. – Это ведь вы пишите про приключения Нейтана Боунза?

– Знакомы с моими книгами?

– Прочел парочку. Я не слишком большой любитель литературы, знаете ли, но ваши истории показались мне весьма занятными.

– Приятно слышать.

– Позволите войти?

– Зачем?

– Хотелось бы осмотреться, – он был спокоен, как змея, как удав, который медленно и неторопливо подбирается к своей добыче.

– И что же вы думаете обнаружить в моей квартире?

– Я занимаюсь поиском похищенной у клана Стрикс ценности. И имею все основания полагать, что ее укрывает один из жильцов этого дома.

– О, как. И что же это за ценность?

– Боюсь, я не могу об этом распространяться.

– Ну, а я, в свою очередь, имею полное право не пускать вас к себе в дом без присутствия констеблей, верно? А таковых я что-то и не вижу.

– Мистер Марбэт, ситуация очень щекотливая, и я попросил бы вас не усложнять ее. Ведь если вам нечего скрывать, то осмотр не займет много времени, а я принесу глубочайшие извинения от всего клана Стрикс за такое бесцеремонное вторжение в личную жизнь. Если же вам понадобится компенсация…

– Мне не нужны от вас деньги. Но в дом к себе я вас не впущу, уж простите. Приходите с констеблями, и тогда мы во всем разберемся.

– Мистер Марбэт, вы даже не представляете, с чем связались.

– Я ни с чем не связываюсь. Я просто хочу, чтобы все было по закону.

– Я уповаю на ваше благоразумие, Мистер Марбэт.

– Это вы зря.

– Значит, отказ – ваш окончательный ответ?

– Боюсь, что так. Как я уже сказал…

Договорить мне не дали. Удар был настолько стремительным, что я никак не мог подготовиться к его отражению. Теодор Стрикс, который прежде держал обе руки в карманах своего черного пальто, нанес мне удар в живот с такой силой, что я согнулся пополам. Затем меня толкнули внутрь квартиры, и я повалился на пол.

– Быстро! – скомандовал Теодор своим людям. – Обыскать здесь всё!

Люди Теодора работали слаженно. Трое прошли в квартиру, переступив через меня, один остался в дверях.

Сам Теодор тоже прошел в зал, но не присоединился к обыску, и пока его люди бесцеремонно громили мою квартиру, он обернулся ко мне с выражением абсолютного спокойствиями на своем лице.

– Мистер Марбэт, мы ведь могли все сделать иначе. Куда аккуратнее и проще. Но вы сами выбрали подобные взаимоотношения.

Я приподнялся на руках, превозмогая боль, и, развернувшись, сел, облокотившись спиной о стену.

Теодор Стрикс подтянул от фортепиано стул и, поставив его в шаге от меня, сел. Затем снял с правой руки перчатку, и мне стало понятно, почему его удар был таким сильным. Вся его кисть была протезом. И насколько я мог судить, лучшим протезом из тех, которые может предложить клан Рейн, с незапамятных времен занимающийся созданием искусственных частей тела и яростно стерегущий тайны их создания, а в особенности технологию искусственной нервной системы. Никто за последние полторы сотни лет так и не смог узнать, каким именно образом хирурги клана Рейн приращивают эти механические конечности и органы к живой плоти, да так, что человек использует их ничуть не хуже своих собственных, а то и заметно лучше. Всё, конечно, зависело от качества протеза, что в свою очередь зависело от его цены. Но протез Теодора Стрикса был без сомнения самого высокого качества. Неторопливо сняв перчатку со второй руки, он продемонстрировал мне, что и другая кисть у него также искусственная. Матово-черные металлические пальцы выглядели слегка пугающе, как руки куклы, однако двигались очень плавно и мягко, совсем так же, как и обычные руки.

– Произведения искусства, правда? – спросил он меня, разминая механические пальцы.

Я не ответил.

– Очень дорогая вещь. Вы только представьте, сколько людей стараются выведать тайну их сотворения прямо сейчас. Представили?

Я снова промолчал.

– Так вот, то, что похитили у нас прошлой ночью, во множество десятков раз ценнее. Потому не обессудьте, мистер Марбэт, но у нас нет времени на констеблей. Я обязан вернуть эту ценность любой ценой и как можно скорее.

– А если она окажется у меня, что тогда? – сдавленно просипел я. – Вы меня убьете?

– К сожалению, именно так. Я просто обязан буду сделать это в интересах своей семьи. Как же иначе можно поступить с вором, предмет кражи которого не стоит придавать огласке?

– А вы не боитесь, что, если у меня его нет, я придам огласке ваши методы работы?

Я не знал, как быть дальше, меня застали врасплох, шансов выкрутиться не было, и я просто говорил всё то, что приходит на ум, а люди за спиной Теодора тем временем продолжали свой обыск. Двое открыли дверь в спальню. Скоро они должны были найти Яркого, и тогда для меня всё будет кончено.

– Не боюсь. Я член одного из старших кланов Конгломерата. Вы понимаете, что это значит?