Варлорд. Врата Тартара

Моисей Яковлевич расположился в кресле, будучи окружен многочисленными экранами – словно рядовой брокер на китайской бирже. В момент моего появления юриста, видимо, одолела дрема. Глаза его были почти полностью закрыты, а на лице отстраненно-блаженное выражение. Но резкий стук и звук открываемой двери заставил его вздрогнуть и принять подобающее столь важному сотруднику положение и выражение. Не очень удачно – кресло на колесиках откатилось, локоть скользнул по столешнице, и дернувшийся Фридман сложился на полу невероятным образом.

Позволив себе яркую тираду на идише, Моисей Яковлевич вскочил, одергивая пиджак и приводя себя в порядок, будучи донельзя смущенным. Я в это время рассматривал картину на стене, делая вид, будто ничего не произошло.

Думал в это время о том, что все же – несмотря на многочисленные проблемы, попал удивительно удачно. Потому что пытающийся сейчас привести себя в порядок юрист ради моей благосклонности готов работать сутками. Даже не просто работать, а буквально зубами грызть скальную породу только для того, чтобы я оценил его усилия по достоинству.

Для Зоряны известие о том, что она стала моей подданной, оказалось самым счастливым в жизни, вознеся – вместе с новой личностью на принципиально недосягаемую ранее высоту.

Да, все это хорошо, конечно, вот только, несмотря на высокое положение, я все еще иду по тонкому льду, под которым – в случае неудачи меня поджидает Князь Тьмы с вопросом о невыполненном контракте.

– Агтуг Сег-геевич, – отвлек меня от раздумий Фридман. – Поздгавляю вас с днем гождения!

– Спасибо, Моисей Яковлевич. Доброе утро, – встрепенулся я, посмотрев на помятого юриста. – Мне необходима ваша помощь.

– Всенепгеменно, Агтуг Сег-геевич…

– Моисей Яковлевич, за дверью стоит мой новый ординарец. Его надо зарегистрировать как въехавшего в Конфедерацию, поставить на учет в миграционной службе, заказать айди и подтвердить назначение на должность моего ординарца. Рейтинг у него в статусе асоциального, но для общества не опасен. Сколько вам времени на это требуется?

– Не более двадцати минут, ваше благогодие, – кивнул Фридман.

– Без чинов, Моисей Яковлевич.

– Как будет угодно, Агтуг Сег-геевич.

– Начинайте с Василием. И да… – задумался я о том, что стоит рассказать поверенному в делах.

– Агтуг Сег-геевич? – негромко протянул Фридман, когда пауза затянулась.

– Да, да, – кивнул я, принимая решение, – Моисей Яковлевич, имейте в виду: в теле Василия находится укрощенный демон, принесший мне клятву верности. Он получил приказ не высовываться, но… будьте внимательны, мало ли. Держите наготове оружие или охранника и, случись что, стреляйте в голову.

– А… хог-га… хог-гошо, Агтуг Сег-геевич, – не сразу, но достаточно быстро справился с удивлением Фридман.

– Оружие есть у вас?

Кивнув, Фридман извлек из своего неизменного кейса массивный никелированный пистолет с резными щеками из слоновой кости на рукояти. Настоящая гаубица, из такой только самолеты сбивать низколетящие – поразился я фетишу юриста. По конструкции пистолет незнакомый, но на американца похож. Причем наверняка штучный, ручной работы. Модель явно начала прошлого века – с таким стволом в лесу медведь нестрашен. Для чего и создавалась, собственно, а не для этого вот всего.

– Пули серебряные есть?

– Нет, но я…

– Это была шутка, не обращайте внимания. Просто стреляйте в голову, обязательно с контролем. Но только в критической ситуации – мне все же пока нужен и демон, и ординарец.

– Понял. Агтуг Сег-геевич.

– И еще, Моисей Яковлевич…

В этот раз Фридман меня не отвлекал, явно размышляя о демонологии и обо всем, что с ней связано.

– …в камере подвала Второго корпуса содержится неприятный и опасный тип. Его зовут Роман Игоревич Зайцев.

Я немного подумал, прежде сформулировал смутные опасения и все же смог выдать четкое указание:

– Анастасия Юрьевна сегодня наверняка будет проводить с этим господином дознание. Необходимо сделать так, чтобы ее сиятельство находилась под присмотром обученных людей. Или нелюдей, – вспомнил я неасапиантов. – Даже знаете, Моисей Яковлевич, нелюди будут лучше. Договоритесь об этом с господином Андре. Держите вопрос на контроле, но постарайтесь не афишировать перед княжной факт присмотра. Если она все же заметит и начнет задавать вопросы, отвечайте без утайки.

– Будет исполнено, Агтуг Сег-геевич, – кивнул Фридман.

– Моисей Яковлевич, – посмотрел я в красные глаза уставшего юриста.

– Да?

– У меня на счету должно быть примерно сто тысяч золотых рублей…

– Уже девяносто пять тысяч семьсот…

– Да. Девяносто пять, – недовольно поморщился я: услуги неасапиантов Андре стоили недешево. Но безопасность дороже. Хотя все равно как от сердца отрываю. С кровью. Без наркоза. И медленно.

– Выпишите себе премию, Моисей Яковлевич.

Вот сейчас нормально все, без жадности. Фридман определенно на премию наработал. Даже знаю почему – неасапианты охраняют в том числе и поместье рода Юсуповых-Штейнберг, которое не мое, а вот премия идет именно персонально моему поверенному.

– Благодаг`ю, Агтуг Сег-геевич. Сколько?

– По совести, Моисей Яковлевич, но чуть выше общепринятого тарифа. Еще найдите себе надежного помощника, и прошу рекомендовать мне хорошего финансиста. Чем больше денег будет на счету, тем чаще предполагаются премии.

– Будет исполнено, Агту…

– Ординарец и пригляд за Анастасией Юрьевной сегодня в приоритете. Василию прикупите одежды на разные случаи жизни, да и вообще, причешите и приведите в порядок. До свидания, Моисей Яковлевич, – кивнул я и вышел из кабинета.

Глава 2

Оставив Василия у кабинета юриста, до машины шел уже не торопясь. Если Анастасия права и в гимназию действительно могут не пустить, то лучше прибыть уже к тому моменту, когда у меня будет назначенный ординарец. Фридману – насчет озвученных двадцати минут я верил, а до гимназии езды не больше пятнадцати. Успеваю едва-едва к началу занятий.

Когда везущий меня автомобиль выкатил на площадь перед гимназией, понял, что княжна была права: на крыльце ошивалась заместитель директора. Мадам увлеченно делала вид, что дышит воздухом, показательно не обращая ни на кого внимания. Приметная сударыня – статная, с привлекательными формами и толстой русой косой, доходящей практически до талии. Форма преподавательского состава, кстати, ей очень к лицу. И не только к лицу – оценил я даму, которая вчера отчитывала меня в своем кабинете за отсутствие ординарца. Отчитывала, не поднимаясь из-за стола, поэтому фигуру и не рассмотрел. Как зовут заместителя директора, кстати, не помнил.

Когда подъезжали к крыльцу, глянул в ассистант – ординарца у меня еще не было. Автомобиль между тем остановился, и дама будто невзначай сделала первый, ленивый, шаг к машине. Явно ожидая, когда откроется дверь. Давать ей повод вновь меня отчитывать не хотелось, поэтому я резко открыл перегородку, отделяющую пассажирские места от водительского.

– Поехали, поехали! – крикнул я водителю. Сумел сделать это убедительно – машина сразу тронулась с места, отъезжая от крыльца.

– Куда едем, вашбродь? – поинтересовался водитель, глянув на меня в интерактивный экран, выполняющий функции салонного зеркала заднего вида.

И этот туда же. Откуда знает? Да ясно откуда – линзы дополненной реальности, в которых виден статус встреченных людей. По крайней мере тех, кто вне рамок закона. Вне которых находятся и преступники, и аристократы, кстати.

Не отвечая, я задумался. Действительно, куда?

– Вашбродь? – еще раз осторожно поинтересовался водитель.

– Да покрутись вокруг площади, – сделал я пальцем кругообразное движение, показывая на памятник восседающего на коне графа Румянцева.

Водитель кивнул, плавно входя в поворот. Несколько минут машина каталась на минимально разрешенной скорости по перекрестку с круговым движением. Я периодически посматривал на видимое отсюда крыльцо гимназии, где все еще дышала воздухом заместитель директора. Татьяна Николаевна. Да, посмотрел уже в списке преподавателей гимназии, как ее зовут. В точности как мою учительницу английского языка звали. И моя учительница английского также была на редкость целеустремленным, упорным и дотошливым человеком.

На третью минуту кругового движения на экране ассистанта появилось оповещение. Открыв сообщение, я увидел портрет своего нового ординарца. «Ндабанинга «Василий» Коджо Абимболаевич» – посмотрело на меня искривленное перспективой лицо гангстера, в выражении которого читались несочетаемые, казалось бы, дерзость и испуг.

Мда, Моисей Яковлевич, конечно, мог сделать фотографию Василия и получше – хмыкнул я, глядя на фото профиля. Но юрист наверняка торопился, так что подумал о нефотогеничной парсуне Василия я без особых претензий.

Татьяна Николаевна, стоило мне выйти из машины, направилась ко мне с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. Перегородив траекторию движения, она остановилась на лестнице. Из врожденной вредности я сделал вид, что задумался, и остановился за миг до того, как едва не ткнулся лицом во внушительный бюст.

– Т-татьяна Николаевна! Какая неожиданная встреча! – поднял я ясный взгляд, в котором сумел исполнить неприкрытую радость. На радужке глаза заместителя директора сразу заметил едва-едва заметный серо-стальной отблеск. Похоже, у нее сейчас перед глазами отобразилось изменение статуса моего профайла.

– Артур Сергеевич, – фальшиво улыбнулась заместитель директора. – Поздравляю вас с днем рождения, – дежурно сказала она. Лицо держала, даже несмотря на то, что рыба с крючка сорвалась.

Нет, дорогая, так просто ты точно не уйдешь.

– Татьяна Николаевна, могу ли я надеяться, что вы находились здесь столь долго ради того лишь, чтобы поздравить меня? – поинтересовался я. Достаточно громко для того, чтобы мой вопрос услышали несколько ошивающихся поодаль работников в форме персонала гимназии.

Видимо, такого запрещенного приема Татьяна Николаевна не ожидала. Даже вспыхнула, не справившись с эмоциями. Я, кстати, сейчас действовал уже не из врожденной вредности, а по старой и беспроигрышной стратегии, показывая самый безболезненный вариант общения со мной. Заключающийся в том, что со мной просто вообще не нужно связываться.

– Вы опоздали к началу занятий, Артур Сергеевич. Жду от вас объяснительную, – холодно ответила Татьяна Николаевна, резко вздернув носик, и, вдруг передумав возвращаться в гимназию, сделала вид, что пытается меня обойти.

– Как опоздал? – попытался я поймать ее взгляд. – Татьяна Николаевна, до начала занятий еще больше минуты, времени вагон.

Заместитель директора отвечать не стала. Порывисто обойдя меня, она без задержек спустилась с крыльца. Как раз к тому моменту, когда к нему на автопилоте подъехал красный спортивный автомобиль, дверь которого послушно распахнулась, поднимаясь вверх.

Интересно, Татьяна Николаевна специально машину со стоянки вызвала, чтобы не показывать, что ждала именно меня? Или я тут лишнего надумал, а она на самом деле куда-то собиралась, а дежурная порка меня по отсутствию ординарца должна была проходить не по велению души, а от врожденной педантичности?

Проводив взглядом красный авто, тронувшийся с места со взвизгом резины – на ручном управлении, однако я заторопился внутрь. Получать в личное дело запись об опоздании не хотелось, поэтому пришлось пробежаться. В тот момент, когда залетел в аудиторию класса Индиго, часы показывали «07:59:57».

– Всем привет, – негромко произнес я, приземляясь на ближайшее место и извиняющимся жестом показывая преподавателю Античной истории, что я совершенно не специально.

День в гимназии прошел спокойно и буднично. С днем рождения меня поздравила сначала Эльвира, а после нее – Модест. Потом Наденька, а после нее – Илья. Фон Колер поздравил, один Валера отморозился. Из тех, с кем общался иногда, подошли еще несколько одноклассников. А также, что удивительно, подошли двое братцев-рыжих. Дорошкевичи, те самые одаренные огненной стихии, мысли которых я прочитал во время дуэли Разумовской и Анастасии.

Вернувшись в поместье, я переоделся в бронекостюм и вышел на тренировку в парк. На сегодня в программе значилась и стрельба, так что бегал я с АЕК в варианте штурмовой винтовки, держащейся за спиной на магнитном креплении.

Когда на последнем полагающемся круге пересекал главную аллею, проводил взглядом заезжающий в ворота автомобиль. Завидев меня, водитель остановился. Двери машины распахнулись, и практически одновременно на улицу вышли Фридман и Василий.

– Да [черт тебя побери] Вася! – в сердцах произнес я, пользуясь тем, что в шлеме меня никто не слышит.

– Это ты кому? – раздался вдруг в переговорнике голос Валеры. Несказанно меня удивив, если честно.

– Не тебе, – спокойно ответил я, внутренне недоумевая, что вообще происходит и как в зоне устойчивой связи оказался Валера. Но, решив разобраться с этим чуть позже, прижал ладонь левой руки к нижней части шлема. И, увидев перед глазами появившуюся картинку, мазнул взглядом вверх, заставляя лицевой щиток подняться, открывая глухое забрало.

Тяжело вздохнув, я посмотрел на Василия, который под моим взглядом почувствовал, что дело неладно. А как мне было на него смотреть, если гангстер щеголял в белоснежных штанах, сутенерском розовом пиджаке, блестящей золотом рубашке, зеркальных очках-авиаторах и остроносых бежевых туфлях? Как он, блин, вообще такую одежду нашел здесь, в Елисаветграде?

– Агтуг Сег-геевич, – опережая мой вопрос, торопливо заговорил Фридман. – Упустил, оставил его одного в магазине…

– Василий, у твоих родителей разумные дети есть? – прервав юриста, поинтересовался я.

Как говорил последний бойскаут Брюс Уиллис, «включите мне рэп, и я закричу от боли». Я не такой крутой, как старина Брюс, так что сейчас, глядя на Василия, готов был кричать от боли даже без музыкального сопровождения.

– What? – осторожно поинтересовался мигом потускневший юный гангстер, который русского не понимал. Но интонацию хорошо прочувствовал.

– Агтуг Сег-геевич, я, когда увидел гезультат, также был непгиятно погажен и…

– Нормальную одежду ему купили?

– Да, но он категогически отказывается пегеодеваться! Я хотел его пгистгелить, но подумал, что повод все же не дотягивает до кгитического уговня. Пгошу пгостить, впгедь я сделаю все возможное, дабы подобное не повтогилось…

Безнадежно махнув рукой, я захлопнул забрало и побежал прочь, чтобы не позволять себе резких высказываний в сторону своего ординарца. Давший «клятву последнего дня» демон соврать мне – из объяснений фон Колера, физически не мог, так что Вася действительно был недавно на грани сумасшествия. Пусть живет пока – провоцировать рецидив не хочется. Теперь главное – его просто далеко не отпускать, чтобы людей не пугал своим видом. Или не смешил.

– Валера, прием, – проговорил я, вспомнив о принце, который появился невесть откуда. И сразу вывел на передний план тактическую сеть нашей команды гимназии. Судя по данным, в доспехах и в тренировочном режиме были все из команды, вот только Валера находился совсем рядом, в зоне прямой связи.

– Здесь я.

– А что ты тут делаешь?

– Тренируюсь. Ты ж меня на ужин пригласил сегодня.

– Время ужина еще не пришло.

– Не будь занудой.

Посмотрев на мини-карте местонахождение Валеры, увидел, что он приближается к уже частично оборудованному Андре стрельбищу.

Очень странно, как принц вообще попал на территорию поместья, – потому что никаких оповещений от службы безопасности не было. Но если так активно к стрельбищу направляется, значит доступ у него туда есть. А доступ ему могла открыть только Анастасия – почти мгновенно нашел я ответ на вопрос. Сильно акцентировать внимание на этом не стал и добежал до стрельбища, где вместе с принцем сожгли по положенной тысяче патронов.

В процессе он мне еще дал кратковременный доступ к тактической сети своего отряда телохранителей. Ознакомиться для информации. Мне хватило короткого взгляда, чтобы успокоиться – безопасность принца обеспечивало больше сотни воинов Персидской казачьей бригады. Кроме того, в небе висела целая компания разных аппаратов, но на этом я даже внимание акцентировать не стал.

Уверенность в благополучном исходе сегодняшнего вечера все более крепла.

Ближе к вечеру, уже после тренажерного зала, расположились в гостиной, попивая чай у камина. Валера зачем-то явился сюда со своим контейнером с экипировкой. Проигнорировав мой вопросительный взгляд, он подкатил свой ящик в дальний угол, где и бросил. Потом присел на диван, сожрал пару ягод черешни из большой миски, запулив косточки в камин, подумал немного и снова встал, подкатывая ящик еще ближе к себе.

– Что? – поинтересовался принц, удивленный моим взглядом.

– Бронекостюм, – только и показал я на ящик.

– Что бронекостюм?

– Ты его таскаешь с собой потому, что у тебя нечто важное внутри, или потому, что Андре где-то в поместье?

– Нет, потому, что хочу по живым людям пострелять, когда начнется. Не все же тебе в чартах высокие места занимать и влюблять в себя визжащих от счастья девочек-подростков.

Так, похоже, я чего-то еще не знаю. Но об этом можно и позже.

– Начнется что? – определенно чувствуя неладное, напрягся я.

– Веселье, – пожал плечами Валера, далеко сплевывая очередную косточку. Попала она в кованую решетку, отскочила и упала на ковер. Валера чертыхнулся, поднялся и закинул ее в камин.

– Валер. Скажи, ты думаешь, найдутся идиоты, которые соберутся нападать на поместье с находящимся на его территории персидским принцем, охраняемым сотней казаков?

– Т-с-с, ты что!? – приложил палец к губам Валера. – Я обычный парень Валера Медведев, а никакой не принц, о чем ты вообще говоришь?..

– Валер, не делай мне голову…

– Но, в общем, ты прав. Идиота точно бы не нашлось. Поэтому о том, что здесь сейчас нахожусь я, а также сводный отряд казаков Тегеранской бригады, прикрываемый, ты забыл сказать, изображающим со вчерашнего дня внеплановые учения Черниговским авиаполком и орбитальной группировкой, сейчас знают считаные люди.

Воу. Вот это было неожиданно.

Валера между тем сплюнул очередную косточку черешни в камин.

Сам он не стал бы принимать такие решения. Или стал бы? Да нет, если тут больше сотни солдат и офицеров Русской императорской армии, причем под контролем авиации и под взором орбитальной группировки, точно не сам. Получается, кто-то сверху санкционировал небольшую победоносную войну для того, чтобы потянуть за ниточки, раскручивая клубок. Причем раскручивая, возможно, по всему Югу России.

– Анастасия знает?

– О чем? – не понял даже мой вопрос Валера.

– О том, что сегодня, возможно, станет жарко?

– Конечно, – абсолютно серьезно ответил Валера. – Ты уж меня совсем за дурака не считай.

Хотел я ему было ответить – парой фраз из монолога следователя из российского фильма Изображая жертву, но только рукой махнул. Весело ему, блин.

«Вы играете в жизнь!» – с надрывом подсказал мне внутренний голос, но озвучивать я все же свое отношение к происходящему не стал.

– Да не переживай, на поместье оформили страховку, – успокоил меня Валера, судя по всему подумав, что я беспокоюсь о порче имущества. – Ну попортим стены пулями немного, разобьем, может, пару стекол, все в порядок приведут до утра. За Шиманской максимум две группы придут.

– Ты что-то знаешь?

– Т-с-с! – снова показательно кривляясь, приложил палец к губам Валера.

После его этого жеста я окончательно утвердился в уверенности, что произошедшее сегодня здесь должно стать катализатором неких событий. Словно ведется несколько уровней игры, где каждый участник преследует свои цели.

Анастасия, уже в вечернем платье, вскоре к нам присоединилась. Выглядела княжна… по-княжески. Темно-синее платье с открытой спиной, поблескивающие синевой камней украшения, подсвеченные магией глаза и рассыпанные по оголенным плечам шикарные волосы. Я, если честно, на несколько мгновений даже замер. Раньше видел Анастасию в совершенно разных ипостасях – от, мягко говоря, самой бытовой обстановки при первом знакомстве до максимально делового вида в день ареста Анны Николаевны. Сейчас же просто обомлел, глянув на девушку словно новым взглядом.

Когда она прошла мимо, заметил еще и магическую татуировку во всю спину, в виде ледяного дракона. Причем дракона живого – в ответ на мой взгляд эта ящерица-переросток расправила крылья и недвусмысленно показала зубы.

– Ваше сиятельство, самый изысканный комплимент сейчас прозвучит глупой банальностью, поэтому мы просто помолчим, разрешите? – первым пришел в себя Валера, который вполне натурально подавился черешней.

А я вдруг начал лучше понимать этот мир. Бывают такие моменты, когда массив самых разных, иногда кажущихся откровенно ненужными, знаний вдруг сходится. Иногда даже настолько, что проявляется ясная картина одной из граней реальности. Вот и сейчас подавившийся черешней Валера замкнул цепочку знаний и ассоциаций.

У Александра «нашего все» Сергеевича есть рассказ, Выстрел. В основе которого дуэль совсем молодого русского графа и прожженного авантюриста Сильвио. И в рассказе граф после своего промаха ест черешню, ожидая выстрела авантюриста, своим равнодушным спокойствием выводя того из себя. Александр Сергеевич писал этот рассказ с какой-то автобиографичностью: во время одной из своих дуэлей, с прапорщиком Зубовым, он так же завтракал черешней.

«Стреляйте, господин прапорщик, вы мне не мешаете».

Появление одаренных в Великой войне, как здесь зовется привычная нам Первая мировая, изменило этот мир, в какой-то мере вернув его к нормам предыдущего столетия. Империи не рухнули, служба в гвардии осталась эталоном мечты. А самое главное, что такие вот Валеры и Анастасии, получив шанс если не на вечную, то на очень долгую жизнь, совершенно спокойно относятся к смертельному риску. Причем к риску, с моей стороны – как жителя привычного мне, другого, мира, совершенно ненужному. Слабоумие и отвага в чистом виде.

Но, надо сказать, я уже начинаю понемногу привыкать и адаптироваться к новым реалиям. И даже фраза «честь имею» уже не встает против шерсти привычных ранее условностей.

Вскоре появился Кальтенбруннер и со всей учтивостью пригласил нас на ужин. В тот самый памятный зал, где проходило знакомство «семьи», когда Анна Николаевна представила меня Николаю и Александре.

Среди развешенных по стенам портретов семейства Юсуповых-Штейнберг я с удивлением увидел своего отца, Петра Алексеевича. Раньше не было. Однако – только и покачал я головой, удивившись. В том числе и тому, что до этого момента не озаботился посмотреть портрет папа́. Но больше из-за того, что сам являлся его копией. Такие же холодные голубые глаза, острые скулы, светлые волосы; такой же настороженный вид, как в зеркале постоянно вижу. Настороженный, несмотря на то, что Петр Алексеевич изображен в парадном мундире и горделивой позе. И это не фантазия художника – на стене не рисованная картина, а фотография в модной обработке «аристократический портрет».

Ужинали практически в молчании. Анастасия находилась в напряженной задумчивости, Валера отстраненно улыбался, думая о своем, я же больше старался справиться с многочисленными приборами, не ударив в грязь лицом. Недолго – пока Валера не показал всю глубину своего наплевательского отношения к манерам.

Самолично прислуживающий за столом Кальтенбруннер разлил по бокалам шампанское, и вскоре началась беседа ни о чем. В которой, как-то так получилось, мы с Валерой беззлобно старались поддеть друг друга, произведя при этом впечатление на Анастасию. Ей происходящее если не льстило, то забавляло – несмотря на холодно-равнодушный вид.

Когда с ужином закончили, Анастасия предложила переместиться обратно в гостиную и вышла первой. Мы же с Валерой чуть задержались.

– Артур, а где сейчас твоя загадочная подруга? – неожиданно поинтересовался он, когда я поднялся из-за стола.

Кого он имеет в виду, Шиманскую? Или Зоряну? А может вовсе Саманту Дуглас?

– Какая из них? – после короткой паузы поинтересовался я.

– Ух ты, – удивился Валера. – Сестренка твоя из протектората, которая одним своим видом свела с ума сразу десяток неокрепших годами доблестных донов.

«Сестренка». Подтекст, если учесть интонацию Валеры, понятен сразу. «Племянница» – мы так с коллегами иногда в шутку называли красивых секретарш, которые принимались на работу с расширенным функционалом. Теперь понятно, как некоторые молодые одаренные называют своих временных спутниц.

Как ни странно, как и когда Зоряна свела с ума десяток неокрепших тел, я догадался почти сразу. Вспомнился наш недавний и единственный выход в город, когда мы гуляли по торговым рядам, а после ужинали в японском ресторане. И я хорошо запомнил момент, когда она под заинтересованными взглядами компании гимназистов вернулась ко мне за стол. Двигаясь настолько завораживающе, что произвела сильное впечатление. Да, в их окружении в красивых девушках недостатка нет, а вот именно таких…