Вирус «Reamde»

Теперь они собирались повторить свой подвиг. Не желая терять и часа сноубординга, Питер весь понедельник провел на склоне, а ехать планировал ночью. Когда он плюхнулся рядом с Зулой и тут же уткнулся в телефон, Ричард решил не обижаться: ну надо человеку глянуть прогноз погоды и ситуацию на дороге. И тут Питер начал набирать эсэмэски.

Он висел на Зуле как клещ. Ричард всячески уговаривал себя, что Зула – умная девочка и наверняка у Питера есть какие-то хорошие качества, просто из-за его некоммуникабельности их не видно.

Зула смотрела на Ричарда через большие очки, ожидая услышать что-нибудь поинформативнее шутки про Версальский мир. Ричард с улыбкой вытянулся в массивном кожаном кресле. Таверна располагала к рассказыванию историй, особенно историй про Т’Эрру. Ричарду так понравился пиршественный чертог гнурров, спроектированный одним из ретроархитекторов Т’Эрры, что он пригласил того создать реальную копию в шлоссе. Архитектор был совсем еще мальчик и нигде, кроме как в виртуальном мире, не строил. Он закончил учебу как раз к обвалу рынка недвижимости, не сумел найти работу в реальной Вселенной и устроился в творческий отдел Корпорации-9592, где вынужден был забыть все, что знал про Колхаса и Гэри, и углубиться в тонкости средневековой фахверковой архитектуры, какой она могла сложиться у вымышленного гномоподобного народа. Парень страшно обрадовался возможности построить что-нибудь настоящее, но необходимость иметь дело с реальными подрядчиками, сметами и разрешениями убедила его, что строить в придуманных местах куда лучше.

– Я видела кое-какие пережитки, когда разбирала старые программы Плутона, – сказала Зула. – Г’нурры. – Она произнесла слово по буквам.

– Итак, хронологически первым пригласили дона Дональда, но у него не было особого времени на проект.

– Насколько я поняла, дело ограничилось обсуждениями на высшем уровне, – вставила Зула.

– Да. И к этим обсуждениям мне приходилось готовиться как к экзаменам: штудировать Джозефа Кемпбелла и Юнга.

– Почему Юнга?

– Архетипы. У нас было большое обсуждение касательно рас в «Т’Эрре». По ряду причин мы не могли взять просто эльфов и гномов, как у всех остальных.

– По творческим соображениям? Или из-за авторских прав?

– Больше из-за прав, но из творческих соображений тоже было заманчиво начать с чистого листа: создать совершенно новую, оригинальную палитру рас без всякой связи с Толкином и европейской мифологией.

– Программисты-китайцы… – начала Зула.

– Сейчас я тебя удивлю. Политкорректные университетские леваки. Как по-твоему, что они заявили?

– Эльфы и гномы – фи! Как можно быть такими европоцентристами? – сказала Зула.

– Да. Хотя на самом деле для китайца куда оскорбительней допущение, будто ему слабо́ разобраться в эльфах и гномах.

– Ясно.

– Но дон Дональд объяснил, что эльфы и гномы не просто произвольные расы, которые легко можно заменить выдуманными, а настоящие архетипы, насчитывающие…

– Сколько?

– По его мнению, деление эльфы – гномы восходит к тем временам, когда в Европе кроманьонцы соседствовали с неандертальцами.

– Интересно! То есть это произошло десятки тысяч лет назад.

– Да. Возможно, еще до возникновения языка.

– Любопытно, что отыщется в африканском фольклоре, – заметила Зула.

Ричард на мгновение умолк, переваривая ее слова.

– Потому что там могло быть еще большее разнообразие… э…

– Гоминидов, – подсказала она. – И даже из более древних времен.

– Не исключено. Впрочем, в первоначальных разговорах с Дэ-Квадратом мы так глубоко не закапывались. А потом все передали…

– Скелетору.

– Да. Только мы тогда его так не звали, потому что он был еще жирный.

Ричард на мгновение пожалел о своих словах: вдруг Питер постит их разговор в «Твиттер» или, не дай Бог, в живой видеоблог, – однако внимание Питера было занято совершенно другим: он наблюдал за входом в таверну, вскидывая глаза на каждого, кто появлялся в дверях.

Ричард перевел взгляд на Зулу – не без удовольствия (чисто родственного, ничего дурного) – и продолжил:

– Девин просто слетел с катушек. Официально его срок начинался за две недели до первой встречи, но он явился сюда с вот такой пачкой сюжетов для исторической саги, основанной на самых общих набросках дона Дональда. Обсуждать его идеи на самом деле никто не хотел. Мы встретились чисто для проформы. Я велел ему продолжать и посадил стажера вставлять перекрестные ссылки в то, что он наваяет…

– Канон, – уточнила Зула.

– Да, верно, с этого начался канон. Нам пришлось нанять Джеральдину. Но главное отличие было в том, что тогда еще оставалась возможность вносить изменения – мы не выложили в открытый доступ ни строчки. Ближе к концу года нам сделалось не по себе, словно Девин заграбастал наш мир. Тогда мы объявили – стыдно сказать, задним числом, – что штатный писатель приглашается на год. По завершении года Девин может писать про Т’Эрру и дальше, но уже совместно с новым штатным писателем.

– Которым оказался Дэ-Квадрат.

– Не случайно. Девин забрал себе такую власть над Т’Эррой, что любой другой писатель утонул бы в его писанине. Поэтому нам требовался автор, который: а) был бы популярен не меньше Девина, б) имел бы приоритет.

– Успел бы застолбить территорию, – сказала Зула.

– На самом деле он только обежал ее и задрал лапу у каждого дерева, но хотя бы так.

– Хм. Этого человека я знаю, – объявил Питер, кивая на дверь. Мужчина в пальто только что вошел с парковки и теперь оглядывал таверну, выбирая, где сесть.

– Приятель? – спросил Ричард.

– Просто знакомый, – уточнил Питер. – Все равно надо пойти поздороваться.

– Кто это? – Зула обернулась через плечо, но Питер уже направлялся к столику у камина, где усаживался новоприбывший. Ричард наблюдал, как тот взглянул на Питера. На лице не было удивления. И уж тем более радости. Они условились встретиться здесь. Заранее обменялись эсэмэсками. Питер соврал.

Ричард волевым усилием возобновил разговор. Вся эта история с Питером ему не нравилась, а в таких случаях первой реакцией Ричарда было отгородиться и ждать, и уж если неприятность начнет угрожать структурной целостности ограды, тогда браться за кувалду.

– Мы пригласили их обоих сюда, – сказал он.

– В шлосс?

– Ага. Тогда он еще выглядел по-другому. Пиршественный чертог гнурров отстроили позже. Дело происходило летом, когда тут вообще все иначе. Мы привезли из Ванкувера ресторанных поваров и устроили съезд руководства для формальной передачи власти от Скелетора к Дэ-Квадрату. Тогда-то и случился Апострофокалипсис.

* * *

– Можно только удивляться, что мероприятие, проводимое с целью достичь новых высот, принято именовать съездом, – объявил дон Дональд, когда они еще толклись на террасе, потягивая пиво и привыкая к виду Селькиркских гор. – Не уместнее ли в таком случае было бы название «подъем»?

Ричард ничего не понял с самого начала фразы, поэтому даже не стал вникать, а просто смотрел Дэ-Квадрату в лицо. Дональд Кэмерон, тогда пятидесяти двух лет, выглядел старше своего возраста. Его старили зачесанная назад седая грива и массивный шнобель, распухший от алкогольной кембриджской диеты древнего колледжа, где он проводил половину жизни. Зато кожа была розовой, движения – энергичными, видимо, благодаря пешим прогулкам вокруг замка на острове Мэн, где он проводил вторую половину жизни. Дональд заселился в номер несколькими часами ранее, немного отдохнул, вышел на пешую прогулку и всего тридцать секунд назад появился на террасе. Тут его немедленно обступили четверо или пятеро нердов – все сплошь сотрудники довольно высокого ранга, иначе они не посмели бы к нему приблизиться. Ричард знал, что многие из них привезли с собой книги Дональда Кэмерона в надежде получить автограф и теперь подлизываются к нему, прежде чем обратиться с такой просьбой.

– Может быть, вам придется придумать для подобных мероприятий новое слово, – сказал Ричард, пока поклонники не рассмеялись или (что было бы еще хуже) не попытались сострить в ответ.

– Хех. Вы подметили мою страсть к словотворчеству.

– Мы на нее рассчитываем.

Дэ-Квадрат заломил бровь.

– Что ж, мы уже начали набирать высоту! Я-то думал, что это чисто светское мероприятие, мистер Фортраст.

Однако дон Дональд просто шутил. Чтобы не оставлять сомнений, он подмигнул и кивнул в направлении…

Ричард повернулся и, выйдя из быстро растущего кружка фэнов, увидел входящего Девина Скрелина. У него закралось подозрение, что тот выжидал в номере у окна, пока дон Дональд выйдет на террасу, чтобы прибыть последним. Как всегда, с ним были два помощника, слишком пожилые и солидные для такой должности, мужчина и женщина. Ричарду удалось выяснить, что женщина – юрист по авторским правам, а мужчина – редактор, потерявший работу из-за кризиса в книжной отрасли и продавшийся в рабство Девину.

– Спасибо, – сказал Ричард. – Если позволите, мы продолжим этот разговор чуть позже.

– Жду с нетерпением!

Ричард попытался перехватить Девина, но его опередил Нолан Сюй – пожалуй, самый пылкий фанат Девина Скрелина в мире. До недавних пор трудности с визой и высокий обменный курс не давали ему выезжать из Китая, однако в последнее время он зачастил на Запад. Другой на его месте отправился бы прямиком в Вегас. Нолан, по трудноразделимым деловым и личным причинам, посещал конвенты писателей-фантастов.

Ричард остановился и стал за ними наблюдать. Девин сбросил двести одиннадцать фунтов (по крайней мере так сообщалось на его сайте шесть часов назад) и выглядел теперь полным, но не пугающе жирным. Он отвечал на вопросы Нолана, однако не проходило и пяти секунд, чтобы его взгляд не устремился в сторону дона Дональда. Будь Ричард посторонним зрителем, он решил бы, что один из писателей убийца, а другой – намеченная жертва. Хотя кто именно из них киллер, определить было нелегко.

Профессор Кэмерон чрезвычайно мило общался с фэнами, пока не соблаговолил заметить Девина. В ту же секунду он повернулся на каблуках сшитых на заказ кожаных туфель и ураганом (другого слова не подберешь) пронесся по террасе, чтобы протянуть сопернику руку.

– Как будто он здесь хозяин, – пробормотал Ричард.

– В шлоссе? – спросил Чет, выглянувший проверить, все ли в порядке. Про фэнтези Чет знал только то, что его сюжетами хорошо расписывать фургоны.

– Нет, – ответил Ричард. – В «Т’Эрре».

* * *

Позже они обедали в банкетном зале шлосса, оформленном под среднестатистическую баварскую крепость. Столы составили вместе, чтобы получился один длинный. «Точно как в «Шейкис-пицце»!» – заметил Девин входя. «Точно как в трапезной Тринити-колледжа», – сказал Дэ-Квадрат. Ричард, единственный из участников обедавший и там и там, видел оправданность обоих сравнений. Стараясь быть радушным хозяином, он дважды согласно кивнул, пряча растущую тревогу при мысли о том, что будет, когда эти двое окажутся друг против друга за столом пиццерии-Тринити. Потому что именно такие места им предстояло занять. Ричард сидел во главе стола. Девин и профессор Кэмерон – рядом с ним, визави. Нолану отвели место рядом с профессором, чтобы он мог пожирать своего кумира влюбленным взглядом, а Плутону – рядом с Девином, исходя из гипотезы, что дону Дональду будет приятно иметь в поле зрения жутко умного и слегка некоммуникабельного гика. Плутон сидел лицом к террасе и мог, если уж слишком заскучает, разглядывать очертания горных пиков на противоположной стороне долины.

Это о ближайших соседях Ричарда. Остальных рассадили в соответствии с чьими-то представлениями об иерархии и старшинстве. Меню было среднеевропейско-охотничье в интерпретации приглашенных Ричардом и Четом поваров. В частности, дичь закупили в специальных питомниках, чтобы исключить наличие прионов, а значит, и вероятность, что через несколько десятилетий все руководство Корпорации-9592 заболеет коровьим бешенством. Карта вин отвешивала дипломатический поклон-другой в сторону нарождающегося виноделия Британской Колумбии и тут же решительно перешагивала через границу на юг. Дэ-Квадрат сказал что-то очень умное и красивое про сухой рислинг из Хорс-Хевен-Хиллз. Девин попросил диетическую колу. Оба много расспрашивали о шлоссе и о том, как Ричард и Чет его построили. Ричард объяснил, что первоначально замок собрали из деталей трех разных зданий, купленных в Австрийских Альпах неким австро-венгерским горнорудным бароном (буквально бароном). Детали провезли по Дунаю до Черного моря, а дальше через половину земного шара в устье реки Колумбия. Остаток пути они проделали по узкоколейке, по которой в те времена возили руду. (Теперь на ее месте – велосипедная дорога и лыжная трасса.) Затем Ричард перешел к тому, как они с Четом купили и отремонтировали шлосс, опустив все связанное с наркотиками и байкерами. Эти вопросы пространно освещала Википедия, и он не сомневался, что все за столом читали (а то и редактировали) соответствующую статью.

К концу восьмидесятых торговля анашой заметно криминализировалась, а может, Ричард только после тридцати начал замечать нехорошие стороны там, где они были изначально. Он забрал свою долю, переехал в Айову и пошел на курсы ресторанного и гостиничного дела при Айовском университете. Здесь история выходила из тени настолько, что ее можно было рассказывать в приличной компании. После нескольких месяцев в Айове он сообразил, что людей с такими знаниями проще нанять, вернулся в Британскую Колумбию, и они с Четом начали ремонтировать шлосс.

Пока они попивали аперитивы с микроскопическими тартинками и ели суп, шла приятная застольная беседа, но когда дело дошло до блюд, больше похожих на горячее, и красного, Ричард понял, что ему мучительно хочется сковырнуть болячку. Официально они собрались, чтобы отпраздновать год работы Девина в качестве штатного писателя и передать факел дону Дональду, который наконец завершил свою три(переросшую к тетрадека)логию и теперь готов был уделить время дальнейшему совершенствованию предыстории и «библии» Т’Эрры.

В последние три месяца Девин сделался пугающе писуч. Во внутренней переписке Корпорации-9592 была целая ветвь с темой «Девин Скрелин – персонаж Эдгара Аллана По» и ссылками на сайты о психической болезни, известной как графомания. Появилось даже сочетание «запаздывание канона»: сотрудники, ответственные за включение написанного в канон, не поспевали за Девином. Наиболее последовательные параноики считали, что Девин нарочно пишет так быстро. Во всяком случае, из присутствующих за столом лишь он один держал в голове весь мир целиком, поскольку последнюю тысячу страниц отправил по электронной почте из Северной башни шлосса – сегодня в час ночи, так что еще никто не успел их прочитать. Это давало ему определенное преимущество.

От шлосса разговор естественно перешел к замку дона Дональда на острове Мэн, где в последнее время тоже велась серьезная реконструкция. Ричард вроде нащупал зацепку и сделал ход.

– Там вы и предполагаете в основном работать над «Т’Эррой»? – спросил он.

Молчание. Видимо, произнеся слово «работать», Ричард преступил некую границу. Он решил, что продолжить натиск лучше, чем извиняться.

– У вас есть там кабинет? Место, где вы можете писать?

– О да! – воскликнул профессор и принялся описывать некую комнату в башне «с видом в хорошую погоду до Донахади на западе и до Каирнгана на севере».

Оба слова были произнесены с таким аутентичным ирландским и шотландским акцентом соответственно, что вдоль стола прокатилась видимая волна удовольствия.

Профессор объяснил, что отремонтированный кабинет сочетает «удобство с исторической достоверностью, которые не так-то легко примирить между собой» и ждет его возвращения.

– Девин подготовил большой объем материалов, – сказала Джеральдина Леви, хозяйка канона, сидящая рядом с Плутоном. – Очень интересно узнать, что в истории Т’Эрры будет для вас заглавным на первом этапе.

– Главным, – поправил Кэмерон после неловкой паузы, во время которой он пытался понять, что она имела в виду. – Вопрос вполне резонный. Начну издали. Как вы знаете, мой метод работы таков: первый вариант книги я пишу на языке, на котором в действительности говорят герои, и только завершив его, приступаю к переводу на английский. – Словно танк, разворачивающий башню, он навел прицел на Девина. – Мой коллега, естественно, предпочитает более короткий путь.

– Меня восхищает то, что вы делаете с языками и всем таким, – сказал Девин. – Я просто… сочиняю по ходу.

– Итак, в вашем мире, – Дэ-Квадрат закончил маневр и целился теперь в Ричарда, – языков сейчас нет. Вы больше увлечены геологией, – кивок в сторону Плутона, – и считаете ее фундаментальной. Я бы скорее начал со слов и языка и на этом основании строил все остальное.

– Это ваша епархия, профессор Кэмерон, и вы вольны распоряжаться в ней как пожелаете, – заметил Ричард.

– Почти волен. Поскольку уже есть определенное количество… – Кэмерон вновь перевел взгляд на Девина, – неологизмов. Я видел в трудах мистера Скрелина слова, которых нет в английских толковых словарях. Само слово «Т’Эрра», разумеется. Названия рас: к’Шетрии, г’нурры. С ними я работать могу – могу включить их в вымышленные языки, грамматику и тезаурусы которых с большим удовольствием составлю и передам… мисс… Леви.

Заминка перед «мисс» объяснялась тем, что он глянул на безымянный палец ее левой руки.

Мисс Леви была «мисс» только потому, что в штате Вашингтон не регистрируют лесбийских браков, но она не стала его поправлять.

– Замечательно, – сказала она. – Пока данная область канона совершенно не разработана.

– Рад быть полезным. Впрочем, у меня есть несколько вопросов.

– Да.

– К’Шетрии. Название эльфийской расы. Странным образом похоже на кшатриев, вы не находите?

На Ричардовом конце стола все, за исключением Нолана, только захлопали глазами, а вот ближе к середине навострил уши Премджит Лал, руководитель одного из проектов в отделе заумных исследований.

– Да! – воскликнул Нолан, кивая и улыбаясь. – Теперь, когда вы сказали, – очень похоже!

– Можешь объяснить? – спросил Ричард.

– Премджит! – крикнул Нолан. – Ты кшатрий?

Премджит кивнул. Чтобы ответить словами, ему пришлось бы повысить голос, поэтому он просто двумя руками взял себя за уши и потянул кончики вверх, делая их эльфийскими и заостренными.

– Индуистская каста, – объяснил Нолан. – Воины.

– Поневоле думается, что человек, придумавший это название, слышал когда-то слово «кшатрии» в другом контексте, а затем, в поисках экзотического звукового ряда, выудил его из памяти и счел собственным оригинальным изобретением.

Ричард изо всех сил старался не смотреть на Девина, но голова поворачивалась сама, словно в ухо ему вставили ломик и надавили. Через несколько секунд на Девина глядели все. Тот, медленно багровея, отпил диетической колы, утер губы салфеткой, затем обвел взглядом собравшихся и начал:

– Есть конечное число фонем и конечное число способов, которыми их можно составить. Всякое придуманное слово окажется похоже на название касты, или бога, или ирригационного района в той или иной части мира. Может, надо с этим просто смириться?

Премджит, хоть и сидел далеко, его слова разобрал.

– Примерно сто миллионов кшатриев озадачит эта сторона канона, – сказал он. В голосе не было обиды, только… озадаченность.

Ричард мысленно поставил галочку: пригласить Премджита в японский ресторан и выяснить, о каких еще серьезных ляпах в «Т’Эрре» тот знает и помалкивает.

– Сто миллионов… – повторил Девин негромко, чтобы Премджит не услышал. – Могу поспорить, что через пять лет к’Шетриев на Земле будет больше, чем кшатриев.

– Если мне не изменяет память, это слово пишется с апострофом между строчной «к» и прописной «ш». Я прав? – спросил дон Дональд.

– Верно, – сказал Девин и глянул на Джеральдину. Та кивнула.

– Апостроф обозначает элизию.

– Выпадение звука, – перевел Плутон. – Например, гласной в фамилии «Д’Артаньян». – Он фыркнул. – Я имею в виду, первой гласной!

– Да, именно так, – продолжал дон. – Отсюда следует вопрос: почему «ш» в к’Шетриях прописная? Означает ли это, что «Шетрий» – отдельное слово, причем имя собственное? И если да, то что означает «к» с апострофом? Может ли это быть, к примеру, артикль?

– Конечно, почему бы и нет?

Дэ-Квадрат, забросив крючок, удовлетворенно молчал.

Плутон взорвался:

– Почему бы и нет? Почему бы и нет?

Ричард мог только наблюдать, как если бы на склоне противоположной горы лыжника настигала лавина.

– Если это артикль, – сказал дон Дональд, – то что означает «т» с апострофом в Т’Эрре? «Г»-апостроф в г’нурре? Сколько артиклей в этом языке?

Молчание.

– Или, может быть, «к», «т» и «г» не артикли, а некие другие единицы языка?

Молчание.

– Или, может быть, апостроф обозначает не элизию?

Молчание.

– Что в таком случае он означает?

Больше Ричард терпеть не мог.

– Ничего. Просто красиво смотрится, – сказал он.

Дон Дональд обратил на него сияющий взгляд. Все остальные за столом съежились; в атмосфере нарастало напряжение.

– Простите, Ричард?

– Дональд, послушайте. Вы единственный в этом секторе экономики дока по древним языкам. Остальные просто выдумывают слова. Если человеку нужно экзотическое словцо, он лепит пару апострофов. Ну или ставит рядом буквы, которые обычно не сочетаются, например «Q» и «Z». Это и есть наш случай.

Молчание с несколько иным оттенком.

– Я понимаю, что это не вполне согласуется с вашим М.О.

– М.О.?

– Модус операнди.

– Мм, – сказал дон.

– Если вы хотите сочинить пару-тройку языков, – вставил Девин, – флаг вам в руки.

– Мм, – повторил дон.

Ричард глянул на Джеральдину. Та думала настолько напряженно, что из скромной прически валил дым.

– Мистер Ольшевски, – сказал наконец дон, – могу я разместить здесь вулкан?

– Здесь?!

– Да, на этом участке земли?

– Какого типа вулкан?

– Ну, пусть будет Этна. Мне он всегда нравился.

– Не получится, – ответил Плутон. – Этна – молодой действующий стратовулкан. Селькиркские горы – старые. Породы, которыми они сложены…

– Он сюда просто не впишется, – подытожил дон, обрывая то, что обещало стать длинным и чудовищно детальным экскурсом в вулканологию.

– Вот именно!

– Боюсь, что в случае апострофов ситуация аналогичная. Да, мой коллега не стал выдумывать слова. Однако требовались названия для рас Т’Эрры, да и для всего мира. И в одних случаях, например в слове «к’Шетрий», за апострофом следует прописная буква, в других, как в слове «г’нурр», – строчная. И тут без связного объяснения не обойтись. По крайней мере если предполагается, что я буду работать над этим проектом так, как привык.

В последней фразе прозвучала не слишком завуалированная угроза.

* * *

– Спасибо, что приехали из самого Ванкувера, – сказал Питер. Они не представились и не обменялись рукопожатиями, только смерили друг друга взглядом и кивнули.

– Ну и местечко! – сказал Уоллес. Он не походил на человека, который часто изумляется – или по крайней мере часто в этом признается. Почти полминуты все его внимание было поглощено балками, якобы держащими потолок. – Где я это раньше видел? – Наконец он перевел взгляд на Питера, смотревшего на него с некоторой опаской, и вновь принялся изучать таверну: массивную деревянную мебель, окна со свинцовыми переплетами, пол из сучковатых досок. Последнюю нужную подсказку дали столовые приборы. Уоллес взял вилку и вытаращился на ручку, украшенную геометрическим рисунком в стиле скандинавских рун.

– Твою мать! – воскликнул он. – Гнурры!

– Простите? – выговорил Питер, наповал убитый таким началом.

Уоллес хохотнул – что тоже, судя по виду, с ним происходило не часто – и глянул на сумку с ноутбуком, которую положил на свободный стул рядом с собой.

– Хотите, покажу? Я могу попасть в это место прямо сейчас, в «Т’Эрре».

– Вы играете в «Т’Эрру»? – спросил Питер, надеясь перевести разговор в нормальное русло.

– У всех свои слабости. Каждая чревата своими неприятностями. Пристрастие к «Т’Эрре» безобидней многих других. Кстати, как тут раздобывают содовую? – Уоллес говорил с шотландским акцентом, и Питеру каждый раз требовалась лишняя секунда, чтобы его понять. Расшифровав слово «содовая», он повернулся на стуле, привстал и сделал знак официанту.

Питеру не нравилось, как началась встреча. Уоллес совершенно выбил его из колеи: сперва заговорил про «Т’Эрру», теперь велел добывать ему содовую. Впрочем, дальше Уоллес взял чуть другой тон: он соблаговолил объясниться. Любезно просветить Питера.

– Это пиршественный чертог Огло, короля северных рыжих гнурров. Я там бывал раз десять, может, пятнадцать.

– То есть там бывал ваш персонаж.

– Да, именно это я и хотел сказать. – Слово «придурок» не прозвучало, но явственно подразумевалось.