Вирус «Reamde»

– Эта программа загадила все, до чего дотянулась. Наверное, попала в систему с той вашей поганой флешки, а потом…

– Не надо на меня сваливать. На моем компьютере «Линукс». Другая операционка – другие вредоносные программы.

– Тогда как этот чертов вирус влез в мой ноутбук?

– Не знаю.

А Зула, которая просматривала данные анализа «REAMDE», знала. Например, он распространялся через флешки и другие съемные устройства. Питер брал флешку у Ричарда, чтобы перебросить какие-то файлы Уоллесу. Значит, заражен компьютер Ричарда, только тот не в курсе, поскольку защищен корпоративным антивирусом.

– Да это и не важно, – продолжил Питер. – Главное…

– Важно, если придется выяснять, кто виноват. А клиент наверняка захочет узнать.

– Я лишь говорю, что проблему надо решать.

– Гениальная мысль, малыш. Сейчас без четверти три. Я уже опоздал на сорок пять минут, хотя и выторговал себе немного времени – отправил письмо с какой-то ересью про поломку машины в Оканагане. Но часики тикают. Надо расшифровать файл.

– Нет, надо заплатить выкуп.

– Черта с два.

– Его невозможно расшифровать. Если бы на нас работало Агентство нацбезопасности, тогда, может, справились бы. А так вы влипли, пока не отдадите деньги.

– Мы оба влипли, – поправил Уоллес. – Все слишком сложно, и объяснить ему я ничего не смогу. Он не понимает в компьютерах, не слышал ни о «Т’Эрре», ни вообще о многопользовательских онлайновых играх. Может быть, имеет какое-то смутное представление о вирусах. Но он четко понимает одно: деньги заплатил – товара нет.

– Значит, сделаем, как я сказал, – отдадим выкуп.

Долгое молчание.

– Я рассчитывал, что у вас есть копия.

– Я же говорил…

– Да помню я, что вы там говорили! Думал – врете.

– Опять хитрите и хотите выяснить, лгу я или нет?

– Вам, к несчастью, как раз хватает ума, чтобы тупить сильнее, чем настоящий тупица. Мне не до шуток. Я жажду услышать, что вы тогда соврали и копия есть. – Тут Уоллес понизил голос и минуты две неразборчиво рокотал.

Когда он закончил, Питер долго, на разные лады, как актер, подбирающий интонацию, повторял одну и ту же фразу про мать, потом, чуть не плача, произнес:

– Да какая разница!.. Я не врал. Нет у меня копии!

Теперь тирадой о матери разразился Уоллес.

– Значит, надо платить выкуп, – сказал Питер. – Тысяча золотых монет?

– Так там написано.

– Это сколько на наши деньги?

– Семьдесят три доллара.

Через секунду Питер захохотал – как показалось Зуле, неестественно, почти истерично.

– Семьдесят три? Все можно решить за семьдесят три бакса?

– Найти-то деньги не проблема… – ответил Уоллес.

По смеху Питера Зула поняла, что пора звонить в полицию. Лучше всего с домашнего – так диспетчер будет знать адрес. Она встала и на цыпочках подкралась к закутку, где Питер хранил кухонную утварь. Беспроводная трубка висела на стене. Зула взяла ее, включила и поднесла к уху послушать, есть ли сигнал.

Вместо него раздалось пиканье кнопок – с параллельного аппарата кто-то набирал номер.

– Добро пожаловать в службу поддержки компании «Квест», – сказал записанный голос.

– Доброе утро, Зула, – произнес Уоллес. – Я знаю, что вы в здании, – ваш компьютер проявился у Питера в Сети. А еще я присматривал за телефоном. У него есть замечательная лампочка – включается, когда кто-то берет параллельную трубку.

На линии настала мертвая тишина. Зула услышала внизу яростный треск – Уоллес обрывал провод.

– Вы чего творите? – Питер скорее опешил, чем возмутился.

– Ставлю нас в равные условия, – ответил Уоллес и затопал по лестнице.

* * *

Велорюкзак, заменявший Зуле сумку, лежал у самых ступеней. Уоллес пошарил внутри, выудил телефон, ключи от машины, потом закрыл и подхватил ноутбук.

– Созреете поговорить – милости прошу вниз, – объявил он и удалился.

Зула услышала, как пикнули и отщелкнулись замки ее «приуса», и вышла из оцепенения. Она пожалела, что не послушала айовскую родню, которая считала Сиэтл немногим спокойнее Могадишу и постоянно зудела: получи разрешение, купи пистолет. Зула вынула из рюкзака складной нож, сунула в задний карман джинсов, спустилась вниз и увидела, как Уоллес, хлопнув пассажирской дверью «приуса», запирает замки с брелока и прячет его себе в карман.

– Ваши с Питером аппараты в машине – в целости и сохранности, – объявил он. Зула поняла, о каких аппаратах речь, лишь когда подошла поближе и увидела на торпедо два мобильника.

– Вот такой я злодей, – прокомментировал Уоллес, сверкнув глазом. – Нам надо найти выход. Поэтому мы должны убедиться, что можем друг другу доверять, а потом вместе пошевелить мозгами. Вы же, молодежь, предпочитаете обсуждать, а не размышлять. Так что давайте-ка подумаем.

Зула чувствовала на себе взгляд Питера и понимала, что, если обернется, тот захочет установить контакт – словом, жестом, мимикой. Возможно, попробует извиниться. Ему эти извинения были нужны гораздо больше, поэтому она не обернулась и по совету Уоллеса сосредоточенно принялась за дело, желая поскорее закончить и уехать отсюда.

– Нам надо доставить тысячу слитков к западным предгорьям Торгаев? – спросила она.

– А потом молиться, чтобы автор вируса оказался благородным преступником и со всех ног прибежал к нам с ключом.

– С такой суммой мы замучаемся отбиваться от воров, – заметила Зула.

– Всего-то семьдесят три доллара, – сказал Питер.

– Для подростка из китайского интернет-кафе – бешеные деньги. Чем самому добыть столько, проще ограбить странника.

– И увлекательней, – прибавил Уоллес.

– Да и как воры вообще узнают, что у вас при себе золото? – спросил Питер.

– Есть идея, – радостно объявил Уоллес и указал пальцем на Питера. – Вы – заткнулись. Хотите сделать что-нибудь полезное, например приготовить кофе, будьте любезны. Некогда врубать вас в тонкости «Т’Эрры». – Потом он обернулся к Зуле: – Не устроиться ли нам наверху?

* * *

– Какой персонаж у вас самый сильный? – спросила Зула, подключая ноутбук к розетке в той части этажа, которая считалась гостиной. Питер варил кофе на условной кухне.

– У меня только один – злой т’Кеш-метаморф, – ответил Уоллес, залогиниваясь в «Т’Эрру» с рабочего компьютера Питера.

– Можно посмотреть? – Зула запустила программу «Т’Эрры», ввела пароль, подъехала к Уоллесу в кресле, насколько позволял провод, и взглянула на метаморфа.

– А у вас кто? – спросил Уоллес, вытягивая шею. – Целый зверинец, наверное?

– У сотрудников нет преимуществ. Создаем своих с нуля, как клиенты.

– Мудрая корпоративная политика, – немного расстроенно заметил Уоллес.

– У меня двое, оба добрые. Хотя теперь это без разницы.

– Вон тот, слева. – Уоллес выгнулся еще сильнее, заглядывая в ноутбук. – С ним сейчас будет гораздо удобнее.

Он имел в виду, разумеется, палитру.

Еще за неделю до Рождества их персонажи каши вместе не сварили бы: ее – добрые, его – злой. Зула не провела бы своих далеко на территорию злых сил и наоборот. Они могли встретиться разве только в диких краях или на поле боя, а это в нынешней миссии бесполезно, поскольку западные предгорья Торгаев находились в исконных землях Зла и для добрых самый простой путь к ним лежал с запада.

Но когда миллионы студентов разъехались на каникулы, решив потратить все свободное время на «Т’Эрру», началась Война за цветопередел. Готовили ее долго и тщательно, несколько месяцев. Кто – неизвестно. Некая безымянная группа, состоявшая как из добрых, так и злых персонажей, устроила хорошо спланированный блицкриг против другой, тоже смешанной группы, которая узнала, что она группа, не раньше чем на ее голову пал молот войны. Агрессоров, с подачи Ричарда Фортраста, окрестили Пестрым альянсом, их жертв – Охристой коалицией. Эти названия из сугубо внутренней переписки Корпорации-9592 просочились в сообщество игроков, и теперь их даже печатали на футболках.

Персонаж Уоллеса с тысячи ярдов безошибочно определялся как участник Охристой коалиции. К ней же принадлежал и первый герой Зулы – тот, что слева. Второй был заметно ярче. Она создала его в сочельник, когда сделалось ясно, что охристому стали недоступны обширные части «Т’Эрры», поскольку превосходящие числом легионы Пестрого альянса стремительно продвигаются по всем фронтам. Соответственно цветной персонаж, как более молодой, был слабее. Насколько слабее – вопрос относительный. В «Т’Эрре», радикально изменившей традицию ролевых игр, уровень персонажа не обозначался цифрами – для этого служила «аура»: трехчисленный показатель, который высчитывался по куче разной статистики – по рангу в вассальной сети, по ее размеру и мощи, по заработанному опыту, количеству навыков и качеству экипировки. С увеличением «ауры» персонаж получал определенные, но не всегда предсказуемые, умения.

Мир, созданный программой Плутона, размерами почти совпадал с Землей. Путешествия транспортом, адекватным эпохе (то есть средневековым), оказались бы непомерно долгими. Теоретически можно было бы схитрить с самим понятием времени и перескакивать, например, сразу к концу трехмесячного морского вояжа, однако в многопользовательской игре такое не сработало бы. Время «Т’Эрры» пришлось жестко привязать ко времени реального мира.

Плутон решил эту проблему, сгенерировав силовые линии, которые опутали мир с плотностью не меньшей, чем у нью-йоркского метро. Они служили основой системы телепортов, перебрасывавших персонажей на перекрестки. Трасс и их пересечений было невообразимое количество, и все страшно усложнялось тем, что не любой класс персонажей мог перемещаться по любой линии. Путешествовать удавалось лишь с помощью программы, которая следила за системой и подсказывала, как добраться из пункта А в пункт Б.

Зула и Уоллес быстро переправили своих героев в город на равнине у Торгайского предгорья. Т’Кеш Уоллеса зашел к меняле и получил тысячу золотых, за которые с кредитки позже спишут семьдесят три доллара. Из города они телепортировались на ближайшее к координатам из «REAMDE» пересечение силовых линий. Оставалось сесть на имевшихся у обоих верховых животных и за четверть часа доскакать до нужного места.

На экранах возник перекресток, отмеченный лишь пирамидой из камней. Зула стала поворачивать своего мага-к’Шетрия, пока не заметила т’Кеша Уоллеса. Тот стоял футах в ста от нее – телепортация подразумевала небольшую погрешность.

Первым делом в глаза бросалась земля, усыпанная… нет, вымощенная трупами на разной стадии разложения.

Валун размером с гимнастический мяч рухнул совсем рядом с Зулой. На Т’Эрру метеориты падали не чаще, чем на Землю, поэтому она заподозрила, что упасть ему кто-то помог. И действительно: метрах в двухстах на небольшом холме стояла батарея из трех требушетов. Первый перезаряжали, остальные как раз выпускали снаряды. Эти неуклюжие конструкции с болтающимися противовесами и хлыстами пращей, на первый взгляд неспособные стрелять, ловко метнули в Зулу пару глыб, и ей пришлось уворачиваться. Она отбежала за торчавший из земли крупный камень, тут же попала под стрелы конных лучников, которые прятались неподалеку в высокой траве, затем наложила пару защитных заклинаний, но удача одной из стрел пересилила колдовство, и персонажа убили. Маг-к’Шетрий исчез с экрана и отправился в лимб.

У Уоллеса дела шли не лучше – его героя, придавленного камнем, взяли в кольцо лучники и принялись обстреливать. Здоровье быстро падало.

– Не дайте взять себя в плен, – посоветовала Зула.

– Знаю. – Уоллес нажал на иконку, помеченную «БРОСИТЬСЯ НА МЕЧ».

Всплыло окошко «ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ХОТИТЕ БРОСИТЬСЯ НА МЕЧ?»

«ДА».

Спустя несколько секунд его персонаж тоже был в лимбе.

– Ничего удивительного, – сказал Уоллес, когда успокоился. – Этот «REAMDE» – сколько он заразил компьютеров?

– Приблизительно двести тысяч, – ответил Питер, который сидел в углу и как раз выяснял подробности. Но видел он лишь то, о чем судачили в общедоступной части Интернета. А по корпоративным данным Зулы, заражено было раз в пять больше.

– И всем жертвам велели нести в это поганое место по тысяче слитков. Еще бы воры не устроили засаду у ближайшего перекрестка!

– Прибыльное дельце, – добавила Зула.

– Значит, деньги у вас украли? – спросил Питер, нарушив уговор не задавать дурацких вопросов о Т’Эрре.

– Нет. Я упал на меч и умер, то есть прихватил в лимб все свое барахло. Если бы я совсем ослаб, меня бы пленили и отобрали не только золото. Но мне повезло. Доходное же у них занятие.

– Что дальше? – спросила Зула.

– Надо выбраться из лимба, – сказал Уоллес. Это было не сложно – существовало десятка полтора способов оживлять героев, каждый со своими плюсами и минусами. – Потом найдем перекресток подальше и станем пробиваться оттуда.

– Можно собрать отряд…

– В три ночи? У нас мало времени. А у вас точно нет более… могущественного персонажа?

– Предлагаете разбудить моего дядю? Уверены, что его стоит втягивать?

* * *

Они попробовали снова: телепортировались на менее удобный перекресток примерно в часе пути от условленного места, немедленно попали в засаду и почти одолели врагов, – как им опять не повезло. Перед третьей попыткой Уоллес, выйдя из лимба, запасся золотом и накупил по грабительским ценам разных зелий и заклинаний, продлевающих жизнь. Они перенеслись на прежнее место, разгромили засаду, прошли пару тысяч ярдов, но, не успев залечить свежие раны, были атакованы еще одной шайкой и, как ни бились, снова попали в лимб.

В последний момент Зула успела заметить нечто странное: их враги стали падать на землю, сраженные с тыла стрелами и копьями. Грабители сами стали жертвами грабителей, только других, не успевших на драку.

– Давайте вернемся, – предложила Зула, – там есть подмога.

– Видел я эту подмогу: такие же воры, – сказал Уоллес.

– Вот и хорошо – перебьют друг друга.

И они вернулись на тот перекресток, но не прошли даже первую группу бандитов. Хотя их засада снова попала в засаду.

Еще одна лихорадочная скупка зелий – и еще один заход в ту же локацию. Теперь, зная численность и тактику грабителей, они легко расправились с первой бандой и сразу отошли в сторонку передохнуть перед второй атакой. В этот раз наученная опытом Зула ясно видела, что к ним приближаются две отдельные группы: воры и их истребители. Когда последние сосредоточили все силы на бандитах, а один даже наложил целебное заклинание на совсем ослабевшего героя Зулы, у нее возникла теория. Правда, едва бой закончился, истребители, не сказав ни слова, скрылись в лесу.

– Я все понял, – объявил Уоллес. – Они работают на Тролля.

– Любопытная мысль.

– Помогают донести выкуп до места.

– Ну так понесем, – сказала Зула, усаживая своего мага в седло.

И они отправились в путь, который планировали проделать за час.

На деле прошло пять часов изматывающей игры, пока перед ними не возникли Торгайские предгорья. Этот район, один из самых безлюдных всего две недели назад, теперь кишел добрыми и злыми, пестрыми и охристыми. Каждый клочок земли усеивали скелеты погибших персонажей, всюду шли стычки между грабителями и наспех сколоченными отрядами тех, кто нес выкуп. Зула и Уоллес вступили в группу, чей груз составлял восемь тысяч слитков; после очередной засады их команда потеряла три четверти сил, создала альянс еще с десятью путешественниками, но и тот распался, когда очень некстати выяснилось, что им не по пути, – видимо, в разных «REAMDE»-файлах указывались разные координаты. Каждый шаг давался с трудом и требовал уловок и разведок боем.

Зула не была геймером и геймеров избегала (вот еще почему ей нравился Питер) и в Корпорацию-9592 устроилась совсем не из жажды работать в этой индустрии, а из-за семейных связей и по случайному совпадению ее навыков с требованиями Плутона. Лишь заведя собственного персонажа, Зула лично познакомилась с миром Т’Эрры, а пообвыкнув, поняла, почему на игру подсаживаются. Однако сама не подсела. Она никогда прежде не проводила здесь столько времени – шесть часов кряду, – да и в этот раз не стала бы, если бы не желание вытащить себя с Питером из нелепой истории. Она рассчитывала решить проблему за пятнадцать минут, а потом сбежать отсюда и никогда больше не видеть ни Питера, ни Уоллеса.

За окнами рассвело. Зула не спала уже сутки. Единственная причина, по которой она высиживала в этом дурдоме, вместо того чтобы выскочить на улицу, остановить первую попавшуюся машину и попросить кого-нибудь вызвать полицию, была заразительность Т’Эрры и ее, Зулы, неспособность оторваться от вымышленного мира. Она всегда презирала тех, кто маниакально уходил с головой в игры, когда следовало бы заниматься делом, а теперь сама сидела за компьютером, хотя стоило звать на помощь. Однако эти мысли не приходили ей на ум, пока телефон Уоллеса не начал издавать истошные звуки. Она вдруг осознала, что наступил день, Питер спит, а ее мочевой пузырь вот-вот лопнет.

Мобильник звонил не в первый раз. Уоллес установил разные сигналы для разных людей. До сих пор слышалось только стандартное электронное чириканье, которое он просто отключал, но сейчас выла сирена авианосца. Уоллес мгновенно подхватил телефон и сказал:

– Алло.

Не «алло?» с вопросительной интонацией, которая означала бы «кто это?», а «алло» с точкой, то есть «ну наконец-то».

От громкого звука Питер проснулся, сел и с ужасом понял, что прошлая ночь ему не пригрезилась.

Зула встала и поспешила в туалет, думая, стоит ли смотреться в зеркало, услышала, как Питер выругался, и решила, что не хочет на себя глядеть, – все равно косметика в рюкзаке.

Вернувшись, она увидела, что Уоллес – бледный, окаменевший – сидит в кресле и по большей части слушает с таким видом, будто телефон ему запихнули в задницу, Питер лихорадочно стучит по клавиатуре, а вместо Т’Эрры на обоих мониторах висит сообщение «Интернет-соединение прервано».

В воздухе пахло сигаретным дымом.

Никто не курил.

– У сварщика тоже глухо, – сообщил Питер. – Остальные точки Wi-Fi запаролены.

– Кто курит? – спросила Зула.

– Да, сэр, – наконец произнес Уоллес. – Я как раз этим занимаюсь. Как раз занимаюсь. Нет. Нет, сэр. Нас только трое. – Он встал, побрел в сторону Питера и Зулы, едва не наткнулся на них, неловко замер, отнял от уха телефон, чтобы они услышали вопли, потом торопливо сказал: – Да-да, сэр. Как раз переключаю на спикерфон.

– Доброе утро! – раздался голос. – Это Иванов.

Протяжный шум в трубке вдруг сменил высоту. Говоривший звонил из реактивного самолета.

– О! Я вас вижу!

– Вы… видите, сэр? – переспросил Уоллес.

– Ваше зданье. Вижу зданье Питера из окна. Прямо как на карте Гугл.

Молчание.

– Да я в самольёте, – прокричал Иванов, скорее удивленный, чем раздосадованный их несообразительностью.

Низко над зданием пролетел самолет. Они тут часто летали – заходили на посадку на Боинг-Филд.

– Скоро буду у вас, и мы обсудим проблему, – добавил Иванов. – А до тех пор оставайтесь на связи. Мои помощники уже снаружи. – Он сказал это так, будто сделал одолжение, предоставив услуги своих людей. Питер подкрался к окну, выглянул и остолбенел.

Тем временем в трубке раздался второй голос. Этот говорил по-русски.

– Черт! – ругнулся Уоллес и отпрянул, словно его ударило током.

– Что такое? – спросила Зула.

– Поправка, – объявил Иванов. – Мои помощники внутри зданья, не только снаружи. Инициативные ребята. Wi-Fi отрублен, телефон тоже. Спокойствие. Мы идем на приземленье. Буду у вас через пару минут.

– Да кто это вообще такой?! – не выдержал Питер.

– Мистер Иванов и, если не ошибаюсь, мистер Соколов, – ответил Уоллес.

– Да, Соколов тоже тут! – сообщил Иванов. – У вас отличный слух.

– Летят они… Откуда летят-то? – не отступал Питер.

– Из Торонто, – объяснил Уоллес.

– Как?!. Что?!.

– Насколько я понимаю, пока мы тут играли в «Т’Эрру», мистер Иванов заказал рейс прямиком до Боинг-Филда.

Питер смотрел в окно на приземлявшийся борт – возможно, тот самый.

– Гуглокарты?.. Он знает мое имя?

– Да, Питер! – ответил Иванов по спикерфону.

– Если помните, прошлой ночью я первым делом отправил письмо через Wi-Fi вашего сварщика.

– И ты мне соврал! – подчеркнул Иванов.

– Да, я соврал мистеру Иванову, – согласился Уоллес. – Сказал, что моя машина сломалась посреди Британской Колумбии и что вышлю номера карт через пару часов.

– Чонгора не проведешь! – заметил Иванов.

– Шонгор? Это еще что за фигня? – спросил Питер.

– Кто, а не что. Наш хакер. Мое письмо мистеру Иванову прошло через его сервер, и он заметил, что ай-пи не канадский.

– Чонгор вычислил мой дом по IP-адресу, – промямлил Питер.

В трубке что-то хлопнуло.

– Мы в машине, – сообщил Иванов, словно хотел успокоить этим собеседников.

– Как он может быть уже в своей драной машине?! – возмутился Питер.

– А вот так, если у тебя частный самолет.

– Разве не надо проходить таможню?

– Мог пройти еще в Торонто.

Питер задумался, затем подошел к противоположной стене, откинул кусок драпировки, за которой оказался оружейный сейф, и начал набирать код.

– Ё-мое… – охнула Зула.

Уоллес отключил микрофон и спросил:

– Что он делает?

– Достает свою новую игрушку.

– Сноуборд?

– Штурмовую винтовку.

– Я не слышу Уоллеса! – объявил Иванов. – Уоллес? Уоллес!!!

– Питер! Питер!!! – завопил Уоллес.

– Кто у вас там? Я слышал женский глас, который сказать «ё-мое». – Тут Иванов перешел на русский.

Питер открыл сейф с единственной вещью, которую выбирал дольше сноуборда. Винтовка была оснащена всеми крутыми прибамбасами, какие только можно достать за деньги: лазерным прицелом, складной двуногой и другими примочками, названия которых Зула даже не знала.

– Винтовка, говорите… – произнес Уоллес. – В иных обстоятельствах – не исключено. Те ребятки снаружи… Может, вы и справились бы с ними. Это местные. Так, шушера. Однако… – он помахал телефоном, – с ним Соколов. – Будто эта фамилия все объясняла.

– Да что это вообще за отморозок такой?!

– Очень опасный в перестрелке человек. А теперь аккуратно закройте сейф.

Питер колебался. В спикерфоне все громче орал по-русски Иванов.

– Я труп, – сказал Уоллес. – Понимаете? Труп. Вы с Зулой, может, и переживете. Если запрете сейф.

Питер окаменел. Подошла Зула, собираясь закрыть дверцу, но замерла, не в силах отвести взгляд от штурмовой винтовки.

С оружием она управлялась лучше Питера.

По громкой связи заговорил Соколов – тоже по-русски. В отличие от Иванова его эмоциональный диапазон был как у авиадиспетчера.

– Зула?.. – тихо окликнул Уоллес.

Внизу из чьего-то телефона раздался голос Соколова. По ступеням затопали.

– Магазины, – сказал Питер. – У меня нет заряженных. Только патроны россыпью. Помнишь?

«Питер, это не для самообороны, – объясняла Зула, когда он купил винтовку себе в подарок на Рождество. – Пальнешь из такого в грабителя, пристрелишь еще кого-нибудь в соседнем квартале».

– Ну тогда… – Она захлопнула дверцу.

В лестничном проеме возникла картофелеобразная макушка бритой головы. Человек приметил Питера с Зулой, перевел взгляд на Уоллеса и повернул голову обратно, осознав, что видел оружейный сейф. В других обстоятельствах выражение его лица выглядело бы комичным. Зула, а следом и Питер тут же показали пустые руки и посторонились. Громила быстро подошел к сейфу, подергал дверцу, что-то пробубнил, и через мгновение его голос отозвался в спикерфоне.

Уоллес включил микрофон и сказал:

– Простите, мистер Иванов. Мы тут спорили.

– Я отчень сильно волновался.

– Волноваться не о чем, сэр.

– Тут дело не только в кредитках, – сообразил Питер. – Кто станет брать самолет из-за какого-то вранья по поводу до сих пор не высланных номеров.

– Вы правы, – подтвердил Уоллес. – Дело не только в номерах кредиток.

– Тогда в чем?

– Вчерашние события привели к заметно бо́льшим проблемам.

– Например?

– Вы совсем идиот – задавать такие вопросы?

– Сейчас вы все понимать, – сообщил Иванов. – Мы уже здесь.

Зула встала ближе к окну и увидела, как подкатил черный лимузин.

Двое из тех, что болтались снаружи, подбежали, открыли задние двери. Из одной возник тучный мужчина в смокинге, с водительской стороны вышел стройный человек в кожаной куртке поверх пижамы. Оба синхронно отняли от ушей телефоны, сложили и сунули в карманы.

Один из помощников проводил прибывших к передней двери – коридор за ней вел в открытое помещение, где стояли машины. Второй – одетый не по погоде в футболку и джинсы – подошел к стоявшему перед домом потрепанному фургончику, распахнул задние двери, потянулся внутрь, закинул на плечо какой-то длинный предмет, отступил и пинком захлопнул створки. Предмет оказался коробкой (четыре фута в длину и примерно по футу по другим сторонам) со знаком соседнего строительного магазина и надписью «Промышленный полиэтилен. 0,006 дюйма». Помощник занес его в дом и опустил за собой ворота.