Записки Ночного Ангела

После этого поиска на форуме у нас с Сашей случилась заочная дискуссия о том, что правильно и что неправильно в части полетов частных пилотов и их диспетчерского сопровождения. Собственно, сама суть разговора свелась к тому, что я стал ярым сторонником обязательной установки «ответчиков» на каждое воздушное судно, Лодочник же не был так категоричен и рассуждал в духе – хозяин-барин, и если владелец вертолета не хочет, чтобы его видели по вторичной локации, то он имеет на это право, поэтому установка «ответчика» дело добровольное.

Моя «Постоянная Комиссия по изучению племенного состава населения России»

Врачебная Летно-Экспертная комиссия, или сокращенно ВЛЭК. Каждый пилот боится этой аббревиатуры до жути. Когда тебе восемнадцать лет, ты и не задумываешься, что с тобой может быть что-то не так. Ты абсолютно уверен, что без проблем пройдешь любые проверки на состояние здоровья. Но когда тебе за сорок… порция уверенности обычно серьезно убавляется. Начинаешь припоминать все свои болячки, которые насобирал за это время, и разглядывать шрамы на теле, пытаясь заранее угадать, насколько страшно они выглядят.

Перед подачей документов в Авиационно-Учебный Центр требовалось пройти ВЛЭК и предоставить справку о том, что я признан годным к полетам. Без этой справки стать курсантом АУЦ, и уж тем более пилотом, – невозможно. Поначалу я решил пройти комиссию в родном Внуково, но, придя рано утром в медсанчасть, не смог даже войти внутрь, настолько плотно было набито людьми фойе. В принципе, ничего удивительного в этом нет, авиакомпании отправляют свои экипажи на ВЛЭК пачками, поэтому прохождение комиссии во Внуково – задача почти невозможная. Пришлось ехать в Воронеж. Собрав все необходимые справки, а это и психиатр, и нарколог, и даже участковый терапевт (ни разу не видевший меня в глаза за несколько десятилетий), я прибыл к месту назначения. Что меня удивило с первых минут – тишина. Кроме меня в длинных коридорах медсанчасти было только три человека – один бортпроводник и два пилота. И на нас четверых приходилась целая команда врачей различного профиля. В довольно вольготном режиме я переходил из кабинета в кабинет, где меня подключали проводами к разным аппаратам, светили в глаза вспышками разной интенсивности и частоты, крутили вокруг своей оси, гудели в уши различными сигналами, показывали «веселые» картинки и просили угадать по ним число, брали на анализ кровь и другие жидкости, считали зубы, разглядывали самые укромные уголки в глубинах носа… одним словом, время я проводил довольно весело и с пользой. Так продолжалось ровно до момента, пока я не попал к хирургу.

– ВЛЭК первый раз проходите? – спросила врач.

– ВЛЭК – первый, до этого только «ВээЛКа», – ответил я.

– По какой причине из армии списались? – строго спросила хирург.

– Я? Я не списывался, – промямлил я, не понимая причины подозрений.

– На чем летали? Истребитель? – продолжала допрос, строго глядя мне в глаза, хирург.

– Да… да какой истребитель?! Я не был военным!

– Как это не был? Гражданские вообще таких слов не знают – «ВээЛКа»!

Боже… только сейчас до меня дошло, что имела в виду хирург.

«Вэ-эЛ-Ка» – Врачебная Летная Комиссия, ее проходят все военные пилоты и… (барабанная дробь) те, кто летал в ДОСААФ, ибо оно тоже принадлежало Министерству обороны. Хирург могла не знать этого нюанса, и заподозрила меня в том, что я, списавшись из армии по заболеванию, пришел проходить гражданский ВЛЭК. Я коротко объяснил этот момент, и ситуация быстро разрешилась.

Пройдя всех врачей и собрав пухлую папку выписок, справок и результатов, я предстал перед председателем комиссии. Он долго изучал все записи, а потом, ни слова не говоря, что-то быстро написал в бумагах.

– Блин… неужто не прошел, – мелькнула в голове страшная мыслишка.

Но председатель ВЛЭК уже отдавал мне на руки медицинское заключение, где было выведено его рукой – «признан годным к полетам».

2012. Наро-фоминский

Понедельник, я сижу на работе… в чате появляется информация, что в Наро-фоминском районе пропал грибник. Работа уже сильно задрала, поэтому я беру отпуск на два дня и срываюсь в лес.

Договорились, что заберу Володю (позывной «BVS»), но неожиданно выяснилось, что я дважды умудрился купить неработающий инвентор на двести двадцать вольт себе в машину, поэтому пока я ковырялся с покупкой нового, Володя уже нарезал на место сбора вместе с Якутом.

Володю и Якута можно было назвать «устоявшейся двойкой», так как до моего появления, живущие рядом BVS и Якут часто срывались на поиски вместе.

Володя-BVS попал в отряд в начале весны одиннадцатого года. Работая в IT-сфере, он практически всегда имел неограниченные ресурсы времени, а спортивная подготовка и серьезность подхода с ходу сделала его довольно известной личностью. С первого своего поискового дня он задался вопросом, почему на поиске так неэффективно используется карта и с ходу предложил решение в виде сетки с квадратами с буквенно-числовыми обозначениями. Эта история заработала сразу, была признана годной и используется до сих пор. Собственно, без лишней скромности можно назвать Володю одним из основателей раздела «картография» в отряде.

Выехал я с опозданием часа на два от плана, но доехал быстро. При подъезде пытался выяснить по телефону у приехавшей раньше нас на место девушки с позывным «Фея», как проехать до СНТ, ибо заборы, шлагбаумы и прочая неразбериха… одним словом – со второго раза у меня получилось. На месте кинологи… машина МЧС и Миша, который был на этом поиске координатором, и носил позывной «РомантеГ», впрочем, мало кто соглашался так ломать язык, и по рации все его вызывали не иначе, как «Романтик».

Миша координировал этот поиск, и на тот момент еще не имел достаточно опыта (впрочем, как и все мы), но… он активно начал брать поиски и за довольно короткое время набил себе нехилый скил в лесной координации. Поэтому запомнился как очень грамотный руководитель поисково-спасательных работ.

С парковкой в СНТ, как обычно, была сущая беда. Пришлось ждать, пока еще один боец, с позывным «Шерман», своим страшным, отлифтованным и прокаченным УАЗом отутюжит заросли, чтоб съехать с дороги на обочину. Попутно он, правда, разворошил гнездо с осами, и стало на месте штаба совсем весело… Огромные злые осы пришли в движение, повиснув в воздухе нехилой тучей. Они не очень понимали, что им надо атаковать, поэтому метались между тем местом, где еще недавно было гнездо, до Шермановского УАЗа и обратно.

Черт с ними, воевать нам все равно некогда. Я припарковался и начал переодеваться. В это же самое время в лес стартует Фея с кинологом, в качестве поискового кинологического расчета. В лесу и без этого уже кто-то шарится, слышна активная работа на отклик.

Я оделся и ждал Володю с Якутом. Они были где-то на подходе к штабу. В штабе, как всегда, ничего не понятно и не известно, и наблюдается легкий бардак (так всегда было в первые годы поисков). К нам подошла жена нашего грибника и с испугом спросила, сколько она нам будет должна в денежном эквиваленте за поиски ее мужа. Это вообще перманентная история на поисках. Люди, видя такое количество приезжающих волонтеров, просто отказываются верить, что все они приехали бесплатно. И была просто невероятная куча слухов о том, что это все «развод», о том, что после такой «помощи» родственникам пропавшего придется продать квартиру, чтобы рассчитаться за услуги отряда. Страшно вспомнить, одним словом. Смеялись долго, равно, впрочем, как долго и объясняли, что денег мы не берем.

Только появились Володя с Якутом, как практически сразу приходит информация, что пропавший найден. Нашли пострадавшего Фея с кинологом, имени которого за давностью лет я, к сожалению, не помню, впрочем, как и кличку отработавшей собаки. Сразу же было принято решение на вызов СМП (скорой медицинской помощи) и эвакуации пострадавшего к месту прибытия последней. На тот момент в отряде еще не была отработана четкая и ясная инструкция по работе с координатами, поэтому дважды мы получаем по рации координаты, которые бьют в разные места леса, при этом совершенно очевидно, что это точно не те точки, которые нам необходимы. Слишком велико удаление и порой виден однозначно некорректный формат.

В конце концов мы получили точку, более-менее похожую на правду… (разница составила с истиной около трехсот пятидесяти метров). Выскочив из машины Шермана, мы ломимся на место. Связь не берет ни черта. Работаем через мобильник. Ближе начинаем выходить на свисток, а потом уже на отклик. Лес вообще больше похож на «ромашковое поле», условно. Нет в нем ни буреломов, ни зарослей, ни болот. Как в таком лесу умудрился пропасть наш грибник, я, честно говоря, не понимаю.

Находим их достаточно быстро… минут за пятнадцать. Сразу становится ясно, что нужны носилки. Наш потеряшка идти не может. Шерман звонит в штаб, и к нам выходит группа с мягкими носилками. Почему мы не догадались взять их сразу, уже никто и не ответит. Вообще, первые поиски были весьма экзотическими с нынешней точки зрения. Больше мы все делали по наитию, нежели по правилам. Собственно, еще не существовало в те годы формализованных четких правил. Пока ждали носилки, я достал из ранца плед и укрыл им пострадавшего, сверху кто-то дал термоодеяло. Вся его верхняя одежда вымокла насквозь и весит килограмм семь. Скидываем это все в мой опустевший ранец… Я оценил вес на обратном пути.

Наконец принесли носилки… потеряшка постоянно просит пить, но все уговаривают его потерпеть. Укладываем нашего грибника, пускаем вперед Фею с моим навигатором (только в моем оказывается отмечен штаб и есть трек до места) и выдвигаемся к штабу. Дед ворчит, лежа на носилках, и проклинает нас последними словами. Пить без рекомендации медиков мы ему так и не дали, а определять самостоятельно степень обезвоживания еще не умели.

Обезвоживание вообще забавная вещь. Если хотя бы раз в жизни вы испытывали похмелье, то вы точно знаете, как выглядит обезвоживание. Симптомы ровно эти же – жажда, головная боль, головокружение, сниженные рефлексы и угнетенные когнитивные способности. Я попытался выяснить, почему дед не вышел на железную дорогу, которую он слышал и до которой было не более километра, а предпочел ходить в неизвестных направлениях, пока не «убил» собственные ноги и не получил тяжелое обезвоживание. На что он ответил, что если бы вышел на железную дорогу, то пришлось бы идти по ней километров пять до перекрестка с грунтовкой, идущей в СНТ, а потом по грунтовке обратно еще столько же, а это очень тяжело. Вот такая вот «железная логика».

По дороге мы меняемся несколько раз на носилках, так как руки быстро затекают. Бурелома нет, упавшие стволы где обходим, где перешагиваем. Семьсот метров до штаба доходим минут за тридцать пять. Там нашего неудавшегося грибника уже ждет жена со словами: «Что же ты наделал!» и скорая, которая забирает нашего героя молча. Все закончилось хорошо, в этот раз. Забегая вперед, скажу, что конкретно этот дед через три года снова пропадет в том же самом лесу.

2012. Можайский

На момент описываемых событий в «Лиза Алерт» еще не было выстроенной системы оповещения, рассылка о поиске делалась информационными координаторами по СМС, которые очень часто не доходили до адресата, так как ровно в те годы началась нещадная борьба со спам-рассылками. Поэтому практически все дублировали друг другу сообщения о поисках с личных номеров. Вот такое СМС, полученное мной ровно в 14:00, застает меня в ресторане жующим суши.

Вижу, что район Можайский и, в принципе, выехать могу сразу после того, как доем угря.

Звоню Володе BVS, так как в чат вылезти не могу… Договариваемся, что едем часа через два. Пока карты, пока то да се… пока я дожую и до дома доеду… ну не суть… договорились.

Через полтора часа я дома и готов стартовать.

Еду через заправку, набираю водички в бутылочках, чтоб не засохнуть… торчу на переезде, чтоб он был проклят… В общем, около половины пятого стою у дома BVS. Володя, как всегда, выволок к машине свой огромный рюкзак и невозмутимо плюхнулся на сиденье рядом.

– Погнали!

Глянули пробки, дело хреново… Минка стоит наглухо аж до внуковского поворота. Ломанулись через Можайку, там закрыт переезд. BVS включает «Сусанина» (навигаторы в то время были редки, но BVS был счастливым обладателем Garmin-60), и тот чудесным образом выволакивает нас через какие-то СНТ на абсолютно пустую Минку после Лесного городка в обход всех пробок и переездов.

Шуруем по Минке, попутно пытаясь найти магазин, чтоб перехватить тушенки, и ищем Макдональдс, ибо BVS, ковыряясь с картами, выскочил на поиск без обеда… После съезда с трассы на проселок, прямо у дороги, нашелся неплохой магазинчик и кафе. BVS через двадцать минут пришел в норму и повеселел. В эти минуты он до безобразия напоминает сытого, огромного кота. Лицо расплывается в кошачью морду, прищур глаз становится таким, что от зрачка остается лишь узкая вертикальная полоска.

Подъезжая к повороту, ведущему к штабу, мы обогнали какую-то дурную машину, которая металась по дороге (я еще подумал – чего-то потеряли ребятки). Подъезжаем к месту, поскольку в дороге получили информацию о том, что туда выехали чуть не все, кто хоть как-то соотносил себя с «Лиза Алерт», я ожидал увидеть нечто, что напоминает поиск. Однако особой движухи было не заметно. Более того, на месте лишь три машины, одна из которых МЧС, одна родственников потеряшки… и, собственно, машина координатора.

Паркуемся, за нами паркуется та бесноватая машинка, которую мы обогнали по дороге к штабу, это прибыли еще двое поисковиков из Можайска. Быстро общаемся с координатором, которая бурно делится информацией о том, как она только что летала на вертолете по окрестностям. Вся информация, полученная от нее, сводится к тому, что они летали, кого-то нашли, кто-то от них убегал, и этот кто-то ну совершенно точно та самая бабуля, ибо кофта один в один и вообще…

Стоит координатор уже тут долго в своих штанах Dsquared и шлепанцах на босу ногу, так как вертолет улетел, и комары ее всю уже съели…

До формирования ВПСО «Ангел» оставалось еще два года, и все попытки привлечения чего-то летающего на поиск не приносили значимых результатов. Летали, смотрели, но все это было бессистемно, чаще без GPS, без связи, ну и, разумеется, без методик проведения поисково-спасательных работ с воздуха. Все это появится значительно позже.

Володя достает карты (в штабе карт не оказалось… впрочем, как и ни одной радиостанции), отмечаем место, где вертушка засекла потеряшку, параллельно выясняем, что в лесу работает МЧС и местные. Сколько человек? А хрен его знает… штаб не в курсе – четыре или пять, или восемь…

Ок… одеваемся…

Подваливают двое с Можайска… тоже распечатали карты… только вот не те… пятисотметровки… Координатор радостно хватает пачку карт и всем объявляет, что работать будем по ним… BVS, тихо матерясь, идет перезаливать в навигатор сетку на пятьсот…

Из леса выходят двое. Один с ружьем… Егерь… Вторая – дочь потеряшки. Коорду до них дела уже нет, начинаю опрашивать самостоятельно. Инфы появляется немного, но кое-что уже ясно… Лес явно истоптали прилично, так как бегают по нему уже второй день все местные… бабка не самоубийца… Ушла «на полчаса» и по приходе обещала «котлет нажарить». Егерь подтвердил, что лес местами заболочен, есть лоси, кабаны, а также прочая мелочь. «Долина смерти» проходит юго-западнее этого леса, то есть боев здесь не было, рубеж обороны проходил в нескольких километрах от этого леса. Шансов наступить на мину чуть менее, чем ничего. Берега обеих рек также заболочены, и реки вброд непроходимы. Тем временем из леса выходит расчет МЧС. С полным пакетом грибов (кто бы сомневался). Ходили ПРОЧЕСЫВАТЬ ПРОСЕКУ… Ну отлично… она в двухстах метрах от штаба и от их машины соответственно… С таким же успехом можно было бы прочесать дорогу, ведущую от штаба в село, но, блин, грибов там не наберешь, асфальт, зараза, не способствует… Ни фига полезного сообщить не могут. Вышли и сели чай пить… видать, устали… Наконец BVS закончил ковырять можайский навигатор и вернул его владельцу со словами «у вас батареи сели».

Координатор снова берет в руки пятисотметровку, потом километровку и заявляет, что с пятисоткой работать неудобно… точек много и на карте ничего не видно… BVS хотел ее убить (вот совершенно точно хотел, ибо двадцать минут назад, глядя ей в глаза, именно то же самое он и говорил), но видимо, взял себя в руки и передумал… хотя я бы его точно поддержал…

Пытаемся выяснить, какие стоят задачи и куда нам, собственно, валить. Координатор – совершенно новенькая, и по этой причине выдать задачу внятно и четко нависавшим над ней двум здоровым мужикам у нее не хватило ни силы, воли, ни смелости. Володя взял инициативу на себя и коротко, но внятно объяснил, что пойдем в тот квадрат, где видели похожую бабулю, а оттуда начнем работать по следам, если они там обнаружатся. Координатор, облегченно выдохнув, согласилась с планом и осталась у машины ждать приезда групп и формировать задачи.

Сказав, что будем на «двойке» по рации, мы уже было практически ушли в лес, как вдруг выяснилось, что у координатора нет ни то, что «двойки», но радиостанции, как таковой, в принципе. Володя, помотав головой, записал частоту для радиосвязи на бумажку, и отдал коодинатору со словами:

– Как приедет кто с радиостанцией, выйди на этой вот частоте, а пока по телефону будем.

Шуруем по дороге, попутно осматривая лес и поле на предмет следов, их до фига и более. Местные явно ходят сюда ежедневно, вытаптывая все на своем пути. Не доходя шестьсот метров до точки, слышим трактор. Я прикидываю по шуму, что это Т-«20 с чем-то», но не угадал… на дорогу вывалился видавший виды Т-16. В телеге человек пять бравых ребят… катаются вокруг леса, слушают пение птиц… ищут бабушку… нам говорят, что прочесали весь лес пешком. BVS, усмехнувшись, предложил не слушать эту чушь и двигать дальше, что именно мы и сделали… Тогда я был еще бестолков и всерьез воспринимал заявления типа «мы все здесь прошли», в реальности, если нет трека навигатора, такие заявления должны отметаться сразу, так как слова на поисково-спасательных работах – это не более, чем пустой звук. Нет подтверждения в виде GPS трека – нет закрытой задачи. Подошли к точке, ищем следы… опять находим вагон и маленькую тележку разных… просматриваем особо подозрительные… но… если наша бабушка с детства на копытах не ходит, то это точно не ее… Как и говорил егерь, в лесу очень много лосей и кабанов.

Решаем чесать лес на отклик… (ну не цепью же его вдвоем прочесывать, ей-богу).

Ломимся через болотину и бурелом и орем на весь лес всякую фигню… отчасти, чтоб бабуля отозвалась, отчасти, чтоб кабана в пятак или в зад не расцеловать с разбегу.

«Гали-инна!!! Ильи-иниш-ннна!!!» – ну и в таком вот ключе…

Пару раз навернулся в буреломе… пару раз паутину всю обожрал с веток вместе со всеми мухами, какие в ней были… ну а когда их там сортировать-то… В болоте одним копытом увяз… (правым, кажется) без последствий. В целом, лес несложный… в сравнении с той же Тверью (на поисках вертолета) вообще автобан. При подходе к точке P12 совершенно четко стали слышны Минская трасса и лай сельских собак, захочешь заблудиться – хрен получится, ибо собаки в том селе, по-моему, вообще не затыкаются.

Наоравшись и закрыв квадрат, вывалились на дорогу, по которой пришли, где наткнулись на внука нашей потеряшки. От которого и узнали, что та бабуля, что от вертолета днем бегала, оказывается, вообще не наша. Это была соседка, которая по грибы ходила, теперь уже с перепугу домой прибежала (ну как же… от вертолета оторвалась) и дома сидит злая и без грибов.

А бабушка наша вообще мирная и ни разу не дура… и по грибы сюда не ходит, а ходит далеко от села, в самую чащу. А еще у нее катаракта, и посему видит она не очень. Вот тоже объясните мне, зачем с таким диагнозом по грибы ходить. Ведь сослепу можно и поганок нахапать полное лукошко (вот народ, блин).

Приходим в штаб… бойцы МЧС скучают, родня нервничает, у коорда все хорошо… а вот Можайские ребята обратно еще не выходили… берег чешут (хотя чего его чесать, мы спускались – беспонтово… увязнешь еще до воды по самые… в общем бабуле по пояс будет). BVS с ходу спрашивает коорда, какого худого она не позвонила сказать, что бабка, что от вертушки сматывалась, не наша… ответ весьма повеселил… а чего, мол, вас беспокоить лишний раз… квадрат-то все равно закрывать надо…

До захода солнца сорок минут, у коорда на проводе пилот (чего-то там), типа может через час прилететь… Я говорю:

– РЁхнулись? солнце сейчас сядет… куда лететь?

И вообще, вот тут площадка, а тут вот ЛЭП, пилота предупредите, что провода висят с курсом (BVS подсказывает курс). Смотрим на часы, прикидываем по времени, что еще заход сделать до темноты не успеваем. Принимаю решение сваливать… переодеваюсь, сбрасываю BVS всю воду и выезжаю домой.

Володя рубился на том поиске еще около суток, пока, наконец, бабка сама не вышла на Минскую трассу километрах в десяти от места пропажи. По рассказу родственников, натерпелась она за эти дни разных кошмаров и страхов, вплоть до того, что решила, что на нее открыта охота и ее хотели съесть. Вот так! Ни больше ни меньше…

Того коорда в сланцах я на поисках больше в качестве коорда не встречал. Может, повезло, а может, выперли за профнепригодность. Что, в принципе, логично.

Мое «Похороните свои ожидания и живите счастливо»

Я иду по перрону площадки «Буньково», вслед за моим инструктором, прямиком к вертолету Робинсон-66. Начался мой первый летный день в качестве курсанта авиационного учебного центра. Я осматриваю вертолет по карте предполетных проверок, обходя его с двух сторон, забираясь во все технические лючки, вслух проговаривая названия агрегатов и подтверждая их целостность и пригодность к полету.

– Фильтр чистый, течи масла нет, маяк ELT установлен, редуктор без повреждений…

Закончив осмотр воздушного судна, я впервые в жизни усаживаюсь в правую чашку командирского кресла. Поток мыслей просто разрывает. Я в кресле КВС, я никогда не управлял вертолетом справа. Мой инструктор Дима Прусаков плюхается в левую чашку, и без паузы бросает:

– Контрольная карта перед запуском.

Дима примерно мой ровесник, со взъерошенной копной волос, и тяжелыми часами на левой руке, он имел какой-то адский налет на боевых машинах в армии, а посему казался чуть солиднее своего возраста. В отличие от «армейских», встречавшихся мне ранее, у него имелся какой-то особый талант к преподаванию. С первого взгляда было заметно, что ему нравится сам этот процесс. В момент объяснения теории, которую он всегда подкреплял размашистыми графиками и схемами, нарисованными тут же, на любом клочке бумаги, подвернувшимся под руку, он увлекался так, что практически переставал видеть все вокруг. Параллельно затягивая и тебя за собой в эту бездну, в которой открывались невиданные доселе формулы и силы.

Я медленно, но уверенно, начинаю двигаться сверху вниз по кабине вертолета взглядом, руками нажимая и устанавливая все нужные переключатели.

– Тормоз снят, свет выключен, пожарный кран отрыт, колпачок установлен, обогрев ПВД выключен, ПОС выключен, АЗС включены, фары выключены, гидросистема включена.

Я пытаюсь ничего не забыть. Фрикционы ослаблены, я проверяю управление. Вертолет реагирует, как положено – отклоняя лопасти на заданный угол, ручка циклического шага движется во всех направлениях свободно, педали ходят на весь диапазон без заеданий.

Запуск.

– От винта… – буркнул я в открытую дверь.

– Да кто ж так делает? – спросил Дима и рявкнул так, что перронные техники на другом краю вертодрома повернулись в нашу сторону.

– От винта!!!

– Вот как надо – повернувшись ко мне, закончил он.

2012. Мытищи

Входящее СМС – «Пропал ребенок! Нужны люди! Лесной прочес!»

Ехать – не ехать обсуждаем в чате до самого вечера… Поиск специфический, по сути, это, конечно, город, а так исторически сложилось, что на «город» мы обычно не ездим, ибо все же мы «лесные». И не просто лесные, а откровенно «лоси», те – кому отмотать тридцать километров по лесу – как нечего делать. И таскаться по городу в поисках ребенка нам все же неинтересно. Где-то к 21:00 приходим к выводу, что все же поедем, во-первых, лесные задачи там есть, а во-вторых, накануне мной был куплен Catapult III, самый мощный по тем временам поисковый фонарь, поэтому грех было его как можно скорее не опробовать. Короче, я и BVS, с которым к тому времени мы уже стали сработавшейся двойкой, рванули часов в десять вечера на место. На хвост нам пыталась сесть Айрис, но, глянув в Яндекс, мы поняли, что для ее подбора с нашей стороны нужно никак не меньше трех часов… все там стояло наглухо в проклятых московских пробках. Подъезжаем к месту примерно в двадцать три часа, уже темно. Народу сотни три, а машин еще больше. На двери местного магазина штабная карта. Перед картой расположился Григорий с трубкой в зубах – сегодня он координирует поиск ребенка, отправляя группы по задачам, пуская сизый дым в разные стороны.