General Overlord Device: Тактик-1

– Да поняли мы, Миала, поняли. Найти собаку, догнать собаку, схватить собаку, принести собаку. Аэс точно встанет на ноги?

– Нет.

– Как это??! А зачем же мы тогда это чертов сафари должны устраивать?

– На свои ноги Аэс встанет только после своей смерти. До этого момента он будет бегать на чужих. Коста, тебе слово.

Миала устало махнула рукой в сторону механика-электротехника и проч. Та также, не теряя времени коротко доложила:

– На данный момент в мастерской уже смонтирована база для шагохода, в который мы Аэса и поместим. Когда мы с Миалой закончим с модулем «Церебро», Аэс будет напрямую подключен к бортовой системе шагохода и сможет выполнять некоторые боевые функции. Со временем мы надеемся модифицировать машину до уровня отличного оружия. Может даже, превосходного.

– Если этот план удастся, – наконец вмешался командир, – то в такие машины мы посадим половину отряда. А то и весь отряд. Подобная технология используется только в старшей Мантии и на Коре, поэтому, если мы освоим ее уже здесь, у нас появится огромное преимущество перед роботами и зверями. Технология подобная, да не совсем. Мы собираемся слить человека и машину воедино.

Люди угрюмо смотрели на Полковника. Угрюмо-то угрюмо, но только угрюмость эта была разной: у Косты, Миалы, Глита и Муфлона в глазах уже бесновался несчастный лапохват, которого они хватают за все его шесть ног и тащат в мастерскую на вивисекцию. Молодняк же просто ошарашено припухал от всего свалившегося на них за эти два дня. Еще бы не припухнуть! Эти безумцы на полном серьезе обсуждают применение такой технологии, как «Слияние»! Страшной и запрещенной во внешнем мире технологии. Ветераны при этом нисколько не возмущались таким положением дел, но Борза видел, что новобранцы находились на грани мятежного возмущения. И Полковник вновь обратился именно к ним:

– Выдам вам секрет нашей выживаемости здесь: мы использовали все, что могли, всё, что валялось под ногами и до чего могли дотянуться руки. И используем до сих пор, ничем не брезгуя и не воротя нос. Не в нашем положении это – нос воротить. И даже тогда, когда этот нос смотрит в противоположную Уставу сторону… Самые правильные уже давно покинули эту «клетку». Самые заученные – ещё раньше. Остались только те балбесы, которые давно подтёрлись устаревшими догмами Армии и Флота. То есть, мы. И мы постоянно ищем пути для улучшения оружия, оборудования, самих себя. Я призываю вас к тому же – не думать, что вы и так уже лучшие и совершенные. Не думать, что здесь есть вещи, которые использовать ни в коем случае нельзя, табу, и все такое прочее. Потому что это далеко не так. Никогда не останавливайтесь на пути развития и улучшения самого себя и своего тела! Всегда ищите пути и способы сделать себя совершеннее, пусть даже при этом вы будете выглядеть, как несвежая отрыжка свинорыла. Особенно это актуально сейчас, когда нас вновь стало больше. Шансы умереть окончательно у нас только повысились…

Полковник подошел к столу, достал из доспеха какую-то металлическую эмблему, и кинул ее на поверхность. Закончив вращение, эмблема из латуни уставилась на новичков своим одним-единственным глазом. С семью ресницами:

– Эта планета не любит, когда нас – тринадцать…

***

Шагоход, или как нарекла его Коста «Бипод экзоскелетный, дипольный», неуверенно покачиваясь, выбрался, наконец, из ангара на свет божий. Рассеянный, надо сказать, свет.

Аэс, который сейчас находился внутри «диполя», тоже не выглядел особо уверенным, хотя всем своим видом показывал обратное. Тем не менее, его выдавали следы, оставленные им после первых же шагов шагохода: в стене ангара зияла дыра, а возле ворот валялся искореженный мощным ударом неуклюжей ноги токарный станок.

– Ну же, смелей, Аэс! Возьми себя в руки… или в ноги! Ты же показывал отличные результаты в симуляции?

– В симуляции все было по-другому, Коста… Извини за гараж, дорогая…

– Ангар! Это – мой ангар!

– …ангар, да… и за него извини тоже… Но вот в твоей симуляции все было намного проще, чем здесь, Констанца. Поле там было… уф-ф! Вот: поле, дорога, холмики-впадинки там всякие… О, выбрался, наконец… и никаких тебе тесных будок, в которых даже не повернуться толком.

– Задачей симуляции было не по холмико-впадинкам тебя покатать, а оценить степень приживания.

– Ты там как, кстати? Прижился? – вклинилась в диалог Миала, которая находилась здесь по долгу службы. Еще, по долгу службы, здесь присутствовал и сам Полковник, но он пока не вклинивался.

– Прижился. К телу привыкаю. Ну, в смысле, к этому… Как его там? К «биподу эк-зо-скелетному…». Кстати, Кос, а почему он дипольный-то? Это ж, вроде как чисто теоретическая фигня?

– Потому что изначально он должен был быть «биполярным», потом я увидела, что приставка «би-» уже присутствует в названии и посчитала, что это будет уже немного лиш… ой, да не приставай по пустякам! Тебе не понять муки творца, так что не выделывайся, и сиди там молча!

– Но диполь-то тут при чем?!

– При том! У тебя продублированная система управления двумя одинаковыми по мощности разумами, но разными по сути интеллектами. Причем, не у него, а именно у тебя, так как теперь вы с ним – одно целое. Плюс армис еще…

– Так это уже «трипольный» биподик-то получается.

– Не получается! Армис больше на тебя ориентирован, а тот волколак, который внутри самого костюма находится, он сам по себе. Он только действует в твоих интересах, сам при этом особо тебе не подчиняется.

– Нормально! И зачем мне эта пертрц… петур… пертурбация – чёрт! – нужна?!

– Аэс, не идет тебе это – извилинами шевелить. Шевели лучше булками – всё полезнее будет. На крайняк, скажи слово «петрушка», оно тоже подойдет, но впредь избавь меня от своих потуг сравняться с нами в уровнях научной подготовки. Я даже не буду спрашивать тебя, знаешь ли ты вообще значение этого слова? Хотя применил ты его, на удивление, уместно. Отвечаю: данная пертурбация является основой технологии «Слияние», благодаря которой ты сейчас ходишь, как будто на своих двоих. И она же является тем самым слабым местом, из-за которого эта технология строжайше запрещена. Благодаря разделению разумов, которое ты так красиво обозвал, достигается бесконфликтное взаимопроникновение…

– Всё, я тебя не слушаю! Скажи проще: благодаря этому всё работает, но из-за него же всё может и накрыться, так?

– В общем виде, да. Но, раз уж ты использовал слово «пертурбация», то я подумала, что тебе нужна более развернутая справка по этому вопросу, чтобы, значит, поумнеть еще больше, и использовать слова еще лучше. Честно, темпами своей эволюции ты меня приятно удивляешь, солдафон.

Аэс обиженно запыхтел в динамиках шлема и ответил лишь презрительным молчанием, которое, впрочем, тоже было расценено Костой как заявку на то, что он хочет «сойти за умного». Что она в эфир и озвучила.

– Боевые системы – к бою! – в ответ взрыкнул Аэс и развернул все свое вооружение в соответствующее положение. Все бросились врассыпную, но не потому что Аэс, предположительно, сошел с ума, а потому, что на утрамбованный грунт площадки перед ангаром легла стремительно увеличивающаяся тень летящей опасности. Тень была раскоряченной, хищной и явно кровожадной, поэтому Аэс незамедлительно открыл огонь по ее источнику…

Когда нежный перезвон последней упавшей гильзы стих, вся команда повылезала из своих укрытий, которых они достигли меньше, чем за секунду, и стала возвращаться на исходную позицию. Попутно каждый суровый воин убирал выхваченное за ту же секунду оружие. А в воздухе на месте летящего агрессора опадал прахом хищный черный цветок. Курчавенький такой цветок брокколи, так как он действительно состоял из праха, то есть – обыкновенной пыли.

– Метко стреляешь, – вновь взяла слово техник. – Только орать так больше не надо. Достаточно просто подумать, и костюм развернется в боевую позицию. По крайней мере, в теории должно быть так.

– Чё это было-то хоть? Кого я убил?

– Надежду… надежду ты убил, ненадежный ты наш.

– Коста, прекрати. Ты не мог знать, Аэс, но это был кусок обыкновенной земли, который отвалился от «потолка» нашей локации. Уже два дня как падают. Ни разу о таком не слышал, поэтому ничего нового тебе не скажу.

Борза, наконец, взял свое слово, и тут же отдал его обратно. После напутствия новичков в новую жизнь, полковник стал очень лаконичным. Говорил кратко, по делу и редко. Поэтому за него продолжила Миала:

– Не совсем обыкновенной. Мы так поняли, что отваливаются они от самой Мантии, так как состав этих кусков почвы значительно отличается от состава нашей. Это, кстати, идет нам в «плюс», так как в нем есть довольно редкие элементы, которые позволяют нам делать довольно интересные вещи. По-моему, и в твоем биподе есть парочка таких элементов, не так ли, Кос?

– Так. По сути, я не до конца была уверена, что мы доведем это дело… до конца. Была не уверена, потому как вся надежда была только на адекватность модуля «Церебро» от лапохвата. Стабилизировать-то его было нечем. Двое суток голову ломала, как эту проблему решить, пока то самое решение не свалилось мне буквально на «поломанную» голову. В первом же куске упавшего грунта и нашлось некоторое количество того элемента, из которого я нужный стабилизатор и состряпала. Так что считай себя счастливчиком. Советую своего цыпленка так и назвать.

Даже сквозь тонированное стекло костюма, и сквозь такое же стекло шлема было видно, как Аэс удивлен. Потом стало видно, как он думает, а после – как он принимает окончательное решение:

– «Счастливчик» – так «Счастливчик». Так и назову. Тем более, что муки творца мне все равно не понять.

Первое боевое применение костюма случилось в этот же день. Точнее, вечер: едва выйдя за пределы периметра с целью обязательной ежедневной вылазки, отряд вместе с Аэсом увидели стремительно приближающихся ларгов(8). А позади них бежало стадо тараканов(7). Они, конечно, больше походили на муравьев с жесткими надкрыльями, но, так как подсознательно люди ненавидели тараканов больше, то именно поэтому на них бежало стадо тараканов.

В принципе, у биосов хватало времени и для того чтобы вернуться под защиту турелей, и для того, чтобы вообще скрыться за стенами базы. Да и вылазка эта была за сутки уже второй, так что рисковать серьезных причин не было. Но они решили принять этот бой. Во-первых, боевой опыт нужен всегда; во-вторых – базе всегда нужны ресурсы, цельные агрегаты и модули, да и прочие запчасти, которые есть только у киберплантов. Ну и в-третьих, с ними был Аэс. Даже полтора Аэса, если верить путанным объяснениям этой заумной парочки – медику и технику. Полтора Аэса нужно было испытать.

Испытания прошли на «ура»: фактически являясь передвижной турелью среднего класса, бипод с легкостью выполнил все возложенные на него задачи. Спаренный крупнокалиберный пулемет на левой руке без труда вскрывал хитиновые тела таракашек, а импульсная пушка на руке правой относительно быстро расправлялась с прыгучими ларгами. И, как обычно, те очень быстро поняли бесперспективность своих атак, бодро развернулись прямо в прыжке и унеслись обратно в свои техно-биологические логова. Как и всегда. Тараканы же предпочли геройскую смерть позорному бегству. Тоже, как и всегда.

Однако без потерь все же не обошлось. Один из новичков потерял в бою с инсектоидом руку, которую его враг моментально сожрал, прямо вместе с частью армиса. Второму бойцу досталось хитиновой пикой прямо в живот, отчего воин потерял целостность, равновесие, мужество и полкилограмма ужина. Коготь повредил также и позвоночный столб, и теперь о продолжении вылазки не могло быть и речи – медик заявил, что это – надолго, и она возвращается с раненым на базу, а без медика группа была если не обречена, то уж точно проклята. Второго медика у них так и не появилось, хотя необходимость в нем была. Так что Миала обладала полномочиями в командовании не ниже самого Борзы. Она была полноправным начальником медицинской службы, кто бы там что ни думал об этой, ставшей давно не нужной, профессии. Отряд вернулся.

Уже сидя в столовой на втором ужине, актив отряда постановил, что войску, основанному на «Слиянии», быть. Тем более, что инвалидов в группе прибавилось, а выращивать руки-головы-хребты времени не было: если Тактик их обнаружил, значит, что не сегодня-завтра грянет гром.

Глава 12. Живое в неживом

Мне требовалось заменить батарейки. Запрос на данную процедуру высветился в интерфейсе 49 секунд назад. Параллельно с этим, у меня стоял запрос от Петовода по предоставлению рапорта по последнему крупному событию в нашем нелегком функционировании. Вот я и решил совместить два этих запроса в одном действии – позвал Петовода в темный уголок зарытого склада, и приказал ему глаголить:

– Докладывай по результатам учений №7.

– «Зеленая» группа одержала победу. Общие потери в категории «Учения»: зеленая группа – 67%; «желтая» группа – 100%. Общие потери в категории «Невозвратные»: «зеленая» группа – 5 единиц (5,4%); «желтая» – 2 единицы (0,72%). Массовых критических сбоев не зафиксировано. Общих отклонений от нормы функционирования: 2 события. Общая продолжительность проведенных учений: три минуты сорок шесть секунд. Бот № 12 371 доклад закончил.

Категория «невозвратные» говорила о том, что по факту я лишился семи единиц боевых юнитов, которых теперь можно было восстановить только путем их новой сборки в репликаторе. Проще говоря, они были полностью уничтожены. И по-настоящему, а не по-учебному. А это опять – расходы… Хоть они и были предвиденными, тем не менее, радости в общее дело это не добавляло. Остальные же единицы, которых можно было отремонтировать, меня не интересовали. Их поставят на ноги и без меня, так что нечего на них тратить энергию вычислений и контроля, а проще говоря – внимания.

Я провел уже седьмые учения за последние двадцать часов. Но именно эти, седьмые, явились самыми масштабными.

Всего в учениях участвовало 144 единицы – почти все мое нынешнее войско, не считая тех 18-ти, что находились сейчас в дозоре. «Зеленая» группа атаковала позиции «желтых» количеством 12-ти отделений по восемь легионеров и одному центуриону в каждом. Аналогичную структуру войск имела «желтая» группа, но только общая их численность, как обороняющихся, составляла 36 единиц. Примерно такую цифру я представлял у моего настоящего противника, так как наличия у биосов более многочисленной армии мною не прогнозировалось. Это раньше, еще находясь на своей первой базе, я многого не знал, и мог предположить, что у них войск, как минимум, столько же, сколько и у меня. Теперь я знаю больше и мне известно, что машины по пропорциям сил биосов превосходят. И значительно превосходят.

А по боевым умениям – нет.

Тактика биосов была охарактеризована Архивом, как преимущественно оборонительная и контратакующая. И в ней они были очень сильны. Одновременно с этим не рекомендовалось давать засиживаться им в обороне надолго – в этом случае те накапливали достаточное количество сил и средств и переходили к атакующе-диверсионной тактике, против которой киберы были особенно уязвимы. Что конкретно скрывалось под этим термином, я точно не знал, однако позволять им перейти к этому виду действий я не собирался. Поэтому я натаскивал свои войска именно на атакующий характер ведения боевых действий. Ну и на повышение качества подготовки самого бойца, а не на количество пеших железяк в моём воинстве.

Для каждого юнита прописывался персональный боевой опыт, который, с каждым боем, его улучшал и улучшал значительно. Росли показатели скорости, реакции на опасность, сокращалось время принятия оптимального решения и продолжительность полевого ремонта полученных повреждений. Вся беда заключалась в том, что нельзя было опыт самого старого боевого юнита распространить на всех остальных – здесь вставало непреодолимой преградой наше преимущество перед биосами – безупречная компьютерная точность во всех областях расчетов… ну, почти безупречная.

Это касалось всего, кроме выпуска самих ботов из заводских цехов: они были одинаковы, но не абсолютно. Каждый отличался от другого на какой-то микрон, однако этот самый микрон давал подчас огромную погрешность, в случае если боту вменялся опыт другого бота, рассчитанный на основе совершенно иных физических параметров последнего.

Еще преградой являлась обязательная операционная система, которая накатывалась на «церебро» юнита автоматически, и никак эту систему было не удалить. Ведь, в таком случае, Система засчитывала машину уничтоженной, и заказывала новый юнит на заводе.

Кроме того, каждый из центурионов и легионеров ежедневно подвергался техническому обслуживанию, а то и полноценному ремонту, что тоже изменяло индивидуальные физические параметры и характеристики бота, которые он корректировал у себя индивидуально после каждого такого ремонта. Так что для каждого из моих воинов мог быть актуален только личный боевой опыт, под который каждый воин мог корректировать только свои боевые параметры для собственного механизма. И, исходя из этого, вытекала новая военная доктрина, которую я пока разработать не мог – требовалось много анализа, который нужно было провести на основании массы полученных данных. И вот эти-то данные и требовалось собрать путем учений и тренировок.

Поэтому нами, с Петоводом, было принято решение не клепать роботов на заводе, а лепить готовые шасси в мастерских. Таким образом, нам удалось обойти Систему, собирая готовые шасси из многочисленных ремкомплектов, которые в подотчет никогда не шли и лимита не имели. Система Триеры считала мои войска строго по головам. То есть, по мозгам. Вот поэтому я и старался сохранять мозги старых воинов, и целиком (то есть, не программно) переносить их на чистые болванки новых. Ну а когда «старый» бот получал новое «тело» из цехов мастерской, то он вполне спокойно, то есть очень бесконфликтно, переносил весь свой опыт на чистую платформу, лишенную хоть каких-то зачатков мудрой Программы…

Программа у робота была только своя.

А у меня – своя. И на данный момент я должен был окончательно разобраться с Программой боевой подготовки личного состава, результаты которой мне сейчас и зачитывал Петовод.

– Что там по событиям, 371-й?

– Событие №1: командный бот, класса «центурион (декан)» №29 901, поразил союзного бота в спину, затем остановил деятельность по причине критического сбоя базовой системы. Всё отделение данного центуриона уничтожено через двадцать две секунды в категории «учения». Событие №2: боевой бот класса «легионер» (велит) №249 018 не надлежаще использовал фрагмент внешнего корпуса разрушенной караульной башни №15.7. Поведение легионера № 249 018 имеет отклонение от общей линии поведения данного класса на 73,19%. Полный анализ действий центуриона №29 901 не проведен. Полный анализ действий легионера №249 018 не проведен. Обе единицы входят в состав экспериментальной группы-5. Остальные единицы экспериментальной группы-5 никак себя не проявили.

«Экспериментальная группа-5» – это моя пятая попытка припаять модуль «церебро» от киберпланта к боевым модулям моих воинов. Пока следовали одни лишь неудачи, и даже исследовательский центр в этом плане жрал энергию и органику зазря. Нет, результаты, конечно же, были, но, в основном, негативные. Как в случае с этим разнесчастным центурионом, который застрелил своего в спину. И это был ещё не самый ужасный случай.

Другие же становились просто дураками, как этот легионер, который зачем-то начал таскать с собой кусок сторожевой башни, отчего тоже наверняка погиб.

Основная же масса подопытных вообще никак не реагировала на модификацию, отчего та либо висела мёртвым грузом у них в груди, либо отвлекала на себя часть ресурсов боевого робота, чем косвенно и вредила.

– Бот 12 371 доклад закончил.

– Ты не сказал, через сколько секунд прибили этого тупого легионера?

– Вопрос некорректен. В ходе учений легионер №249 018 уничтожен не был и выполнил весь спектр боевых задач, возложенных на его отделение. Исправно функционирует до сего момента.

– Как так – «выполнил»? Он же потерял способность к анализу? Иначе, зачем бы он таскал с собой этот кусок башни?

– Вопрос некорректен.

Некорректный вопрос означал только одно: кто-то из нас имеет неверную информацию. В данном случае недостатком информации обладал я, поэтому мне можно было орать:

– Петовод! Полный доклад по действиям этого легионера.

– В 13:45:00 центурион v.6.3 № 29 995 (декан), командир отделения, в состав которого входил легионер №249 018…

– Просто – легионер. И просто – центурион! Отставить озвучивание номеров и спецификаций при текущем докладе.

– Принято. В 13:45:00 центурион получил задачу захватить укрепленную точку противника, закрепиться на ней и приступить к выполнению задачи№2 – «Оборона союзного правого фланга наступающих сил союзников и поддержка огнем по возможности». В 13:45:01 отделение приступило к выполнению задачи№1. В 13:45:47 центурион был уничтожен. Предположительно с этого момента командование отделением перешло к легионеру.

– Как это – «перешло»? Легионер даже близко не является командным ботом. Как система определила его командиром и наделила полномочиями?

– Полный анализ действий легионера №249 018 не проведен. Более точные данные будут доступны после проведения полного анализа действий.

– Понятно. Продолжай доклад.

– Продолжаю. В 13:45:58 легионер изменил первоначальный план атаки и последовал альтернативному пути 2.0, который сам и разработал. В 13:46:04 легионером обнаружен фрагмент внешнего корпуса караульной башни. В 13:46:15, посредством неустановленных алгоритмов вычислений, легионер использовал вышеуказанный фрагмент в качестве навесного щита, по типу наручного щита центуриона, что позволило ему в 13:46:24 достичь выгодной огневой позиции, расположенной на левом фланге от укрепленной точки противника и, силами 4-х боевых единиц его отделения, уничтожить силы обороны укреплений в количестве восьми легионеров и одного центуриона. В 13:46:58 легионер со своим отделением приступил к выполнению боевой задачи №2. Выполнена успешно. Отмечаю: использование щита центуриона легионером недопустимо из-за прописанных протоколов использования боевого снаряжения. Уточнение: данные протоколы у легионера полностью отсутствуют. Степень отклонения от стандартного поведения снижена на 26,81% по причине выводов предварительного анализа действий легионера: очевидно, что он смог перепрограммировать перемещения своего левого манипулятора на основе алгоритмов для правого. Но такое невозможно для обычного боевого бота. Это возможно только для машин с тактическим модулем. Легионер к данному классу машин не принадлежит.

– Ну, теперь уже, наверное, принадлежит. Давай мне полное досье на этого легионера с момента его создания по настоящую секунду.

– Принято. Файлы переданы.

– Файлы приняты и распознаны. Зови сюда легионера, будем его посмотреть.

– Не распознан оператор «посмотреть».

– Обследовать физически. Иди, давай!

– Принял. Выполняю.

Через четыре минуты я задумчиво разглядывал чертоги разума 018-го. Рядом стоял другой легионер № 248 679, немодифицированный, и его грудная клетка также была нараспашку. Для сравнения.

А сравнивать было с чем: вычислительный блок 018-го был физически совмещен с модулем «церебро» ларга 4-го уровня. Уж где они умудрились найти столь низкоуровневого донора в данный момент времени, меня интересовало мало, однако этот факт отложился в моей памяти в раздел «Важное». И сейчас, продолжая функционировать (обоих пациентов я отключать, разумеется, не стал) его процессорная группа излучала заметное сияние. У 679-го же ничего необычного отмечено не было.

Изучать логические системы боевых единиц оказалось неожиданно увлекательным занятием – до этого я довольствовался лишь скудными «мозгами» инженерных машин. Даже своего процессора я до сих пор вблизи не видел. Процессора, который, наряду с некоторыми успехами, доставил мне и немало хлопот. Решено! И свою душу им раскрою. Заодно центуриона какого-нибудь позову. Двух центурионов – с модификацией и без.

***

– Анализ обстановки с модификациями существенно прояснился, едва я изучил ситуацию комплексно. Центурионы и легионеры имеют схожую структуру вычислительных модулей, лишь с одним отличием: командирам прописан более высокий приоритет и дополнительно у них активирована способность к контролю на 10 единиц максимум.

Петовод стоял передо мной, как соляной столб, и внимал моим измышлениям с дисциплинированной выучкой дворецкого. Советов никаких не давал, с опровержениями не встревал, как это он обычно делает, одним словом – вел себя, как очень исправный робот.

– У 018-го оказался модуль «церебро» киберпланта 4-го уровня. Не подскажешь, как он вообще оказался внутри этого легионера?

– Его туда установили.

Я ждал продолжения объяснений, но тщетно. Лаконичность сегодня была в тренде.