Герой на подработке. Ищи ветра в поле

– Так. А ты там, что следом. Как звать?

– Данко Ормвилль.

– Четыре года, карточный долг, – прочитал писец и обратился к следующему за Данко. – А ты?

– Лазарь Шутяга.

– Вот. То, что надо! Пятнадцать лет каторги за разбой… Хочешь уменьшить свой срок до полутора лет, Лазарь?

– А то, сударь!

– Тогда запомни. Тебя теперь зовут Морьяр и фамилии у тебя нет, – писец самодовольно посмотрел на меня, а затем приказал кузнецу. – Давай. Этот у нас Лазарь Шутяга. Пятнадцать лет работ.

Я стиснул зубы и пристально поглядел на господина Марыска. Несмотря на его недоброе отношение ко мне и вольное поведение в целом, он не походил на человека, который легко пойдёт против своей совести. Но инквизитор ехидно приподнял уголок рта и сделал вид, что смотрит на ворону, усевшуюся на собачью будку.

– Руки сюда! – приказал мне помощник кузнеца и погрозил кулаком.

Не знаю, куда отправили Данко, но меня привели к какой-то каморке, больше походящей бы на хлев, если бы вход в неё не закрывал дорогой и огромный, но напрочь проржавевший замок. Солдат, по приказу любящего командовать писца и пришедшего поглазеть на меня франта – начальника каторги, с трудом проворачивал ключ.

– Давай шустрее!

– Заело.

Наконец замок получилось отпереть, и я попал внутрь единственной комнатки дома, пропахшего гнилью, фекалиями грызунов и ещё чем-то основательно неприятным. По всей видимости испортившимися зельями и ингредиентами для них, ибо на верёвочке под потолком висели связки стеблей с осыпавшимися листьями, а некоторые глиняные банки валялись открытыми. Наверняка постарались крысы, разбежавшиеся в разные стороны от вторгнувшихся на их территорию людей. Помимо этого безобразия по всем горизонтальным и вертикальным поверхностям дома ползали многочисленные крупные мухи. Их чёрные блестящие тела живым ковром медленно передвигались с места на место. А иногда они ещё взлетали с невыносимо громким жужжанием… Я не выдержал и с брезгливостью поднял двумя пальцами с постели полусгнившее покрывало.

Нет. Под ним оказался всё же не труп, а всего лишь свёрнутый по длине соломенный матрац, ставший логовом для грызунов. Несколько милых мышат с писком побежали спасаться, но нога писца, оставшегося стоять на пороге, мастерски убила единым притопом сразу двоих. Он обтёр подошву обуви о дощатый пол и сказал:

– Здесь больше года никто не жил. До общего отбоя ты должен привести это место в порядок.

Мои брови поднялись помимо воли на поднебесную высоту. Лично мне казалось, что легче сжечь сею хибару и построить новую… Вот только никак не за несколько часов!

… Хм. А это что?

– Чем здесь занимался предыдущий маг? – требовательно осведомился я, осторожно подбирая одну из разбитых мышами глиняных банок так, чтобы не коснуться её содержимого пальцами. Переливающийся перламутром розовый порошок было трудно спутать с чем‑либо ещё.

– Так сложно догадаться? Вытаскивал с того света тех, кто нужен.

Мне ответил начальник каторги – господин Грегор. И это было хорошо. Выходило, что он не знает ничего про яд. Не зря за эту дрянь в моём мире растягивали на дыбе и, слава Тьме, что в Озриле не поставили её производство на ногу.

Я осторожно отложил черепок в сторонку и, стараясь сделать это незаметно, обтёр руки об одежду. Порошок в разы ускорял старение и стирал память на срок от недели до нескольких лет.

Тем временем господин Грегор перестал брезгливо осматриваться с порога и, придерживая новомодную широкополую шляпу рукой, затянутой в белую перчатку, вошёл внутрь. Я опешил от того, что кто-то по доброй воле может совершить такое, но мужчина ещё и, полностью игнорируя мух, вдруг облокотился о стену, невзирая на свой нарядный камзол. Насекомые злобно взвились в воздух.

– Чего так смотришь, будто сказать что-то хочешь?

Нет. Сказать ему я много чего хотел, но определённо не мог. Поумнел как-то резко. Поэтому озвучил действительно важное.

– Тут всё прогнило и испорчено. Мне понадобятся травы для зелий, сало для мазей и прочие составляющие.

– Работай с тем, что есть, или тебя отнесут похлебать воды из болота.

Очередное «работай» резануло слух. Я не был готов слышать это слово так часто!

… И не хотел верить, что вселенная сим повторением желала намекнуть, что, когда мне так лень, я действительно должен… нет, ну это уже слишком!

Глава 6

От меня ждали оперативных действий. Но я-то ждал Данрада, а потому не делал ничего. Точнее почти ничего не делал. Хибару я всё же подразобрал, просто-напросто вывалив весь мусор за порог. Однако на этом и закончил бурную деятельность, навязанную бедному каторжнику руководством Озриля. Чтобы заниматься дальнейшей уборкой, мне нужен был личный комфорт, а…

А становлению оного порядком мешали мухи!

Эти твари ни в какую не хотели покидать моё временное жилище. Чего я только не делал! Не помогло ни примитивное размахивание тряпками, ни проветривание, ни окуривание росшими поблизости пижмой и полынью, ни шлёпанье по стенам полешком. Треклятье! Даже несколько паучков, которых я притащил с улицы, постарались сбежать из сего негостеприимного местечка как можно скорее.

– Сволочи, – отмахиваясь от грозно жужжащих гадин произнёс я и, подглядев, как закрываются ворота за господином Марыском, принялся за тяжёлую артиллерию.

… Что же, продолжу перечень того, что никак не действовало на летающих паразитов.

Они не боялись огня и электрических разрядов. Их не пугал изменившийся состав воздуха. Возможно, их стоило бы обрызгать кислотой, но этого я пока не мог. Бесполезными оказались даже все прочие из известных и доступных мне заклинаний от насекомых. Наверное, эти твари могли исчезнуть из сего клоповника только с разрушением мира.

– Да это какие-то бессмертные мухи! – всерьёз обиделся я и запустил в стену пустым глиняным горшком.

На месте удара на миг образовалось свободное пятно, но вскоре его снова накрыл жужжащий шевелящийся ковёр. Мне ничего не оставалось как ретироваться на крыльцо и, несмотря на сгущающиеся грозовые тучи, сидеть там, нервно перелистывая записи, оставленные предыдущим магом внутри свёрнутого матраца. Попутно я поглядывал, как в дом, находящийся в конце улочки и сразу возле ворот, заходят довольные мужики в форме. Солдат, надзирающий за мной, пялился туда же, ибо это был своего рода бордель. Умные девочки нашли способ дать служивым возможность тратить свои монеты, не покидая Озриля, и при этом имели постоянный поток клиентов.

– Можешь не глазеть. Никаким заключённым туда хода нет, а вот, как меня Рик сменит, так я сразу туда, ха!

Я никак не отреагировал на насмешку, так как «туда» смотрел совсем по другой причине. Мне казалось, что это отменный способ для Марви пробраться за частокол и спасти меня. Но об этом приходилось пока лишь мечтать. Наверняка она только-только вернулась в Святоград.

Великая Тьма, Элдри, ну, пожалуйста, не подведи меня!

И… и как ты там?

Каково-то тебе одной в столь огромном чужом городе? Справишься ли ты с таким испытанием, девочка моя?

Мэтр отправил меня за провизией, чётко обозначив что я должен купить, сколько и не дороже какой стоимости. Дорогу он мне тоже разъяснил обстоятельно. Но несмотря на то, что я уже посещал рынок вместе с ним и в целом уяснил процесс торговли, сказать, что я нервничал, было мало сказать. Я буквально-таки трясся от ужаса и то плёлся, то перебегал с места на место, прижимая к себе огромную пустую корзину. Мои глаза судорожно выискивали ориентиры, чтобы не сбиться с пути в переплетениях многочисленных улиц. Но… но куда как старательнее я высматривал горожан, которых обязательно стоило обходить стороной!

О, какими страшными они были!

Эти люди, от которых зачастую нестерпимо несло брагой и луком, кутались в рваные неряшливые одежды, хохотали во весь рот, показывая миру гнилые зубы, и таращились на меня, порой указывая кривыми пальцами, словно на какую-то чуднýю зверушку. Пялились также на меня и бродячие собаки. А один грязный кот так злобно зашипел, что я, отпрыгнув, не удержался на ногах и сел прямиком в лужу.

– А ну прочь с дороги! – прикрикнул на меня мужик, резво катящий тележку с одним колесом.

Моё сердце заколотилось в бешеном темпе, но я сумел шустро отползти в сторонку на четвереньках и только потом поднялся на ноги да с сожалением посмотрел на донельзя испачканные штаны.

– Чего тебе здесь надо, дрань?! – тут же, уперев руки в бока, вышел из лавки грозный толстяк в парчовом кафтане. – Здесь тканями торгуют, а это товар не для голодранцев. Так что вали давай отсюда, не отпугивай мне клиентов!

На меня орали все, кому не лень. А я был так растерян, что не мог даже слова вымолвить. А потому рванул вдоль улицы, свернул в переулок, затем ещё в один, отдышался и наконец-то хотел пойти привычным шагом, как вдруг дорогу мне перегородил мальчишка, немного младше меня. Его жёлтые зубы впивались в сморщенное прошлогоднее яблоко. Одет он был неопрятно, и подтяжки, удерживающие штаны, грозили вот-вот сорваться с плеч от натяга.

– Ха! Куда прёшь на моей территории?

Следуя совету мэтра, я решил не отвечать, а тихо прошмыгнуть мимо и поскорее двинуться дальше.

– А ну стой, тормозня!

Нет, я бы не остановился. Но нахал толкнул меня в плечо, а тычок вышел ощутимым и сбил меня с шага. Это была попытка провоцирования. Я понял это моментально так же, как сразу понял и то, что у меня имеются лишь доли секунды, чтобы принять решение – попытаться убежать или же пытаться уладить дело словом. Драться‑то мне не нужно было. Ни к чему. Но времени для осознанного выбора не хватило, потому что моё тело среагировало быстрее разума. Я сжал левую руку в кулак и ударил наглеца в челюсть. Ему невероятно повезло, что в моей правой, основательно мешая, была зажата дужка корзины.

– Не лезь ко мне, – сухо, но запоздало предупредил я.

Паренёк почесал затылок, задумчиво уставился мне в глаза, а затем резко отшвырнул недоеденное яблоко в сторону да решительно закатал рукава.

– Подраться хочешь? Так давай.

– Не хочу я драться.

– Тогда чё такой базар поднял, чепушило?

Я не понял о чём он, но его замах сделал дело. Увернувшись, я выпустил из руки корзинку и бросился на обидчика. Скажу честно, что-то во мне даже обрадовалось внезапной стычке. Я настолько перетрусил из-за задания мэтра, что ныне драка являлась для меня отличной эмоциональной разрядкой.

– О, махаловка! – тем временем радостно вопила начавшая сбегаться ребятня. – Мочи его, Репа! Пускай лопух поочкует по нашей улице шнырять!

Улочка была слишком неказистой, чтобы её так рьяно защищать. Скорее даже не улочка, а переулок. Как раз такой, чтобы на внезапную детскую агрессию никто внимания не обратил. Лишь парочка юнцов, скорее всего студентов, вместо того чтобы разнять драчунов, начала делать ставки. А силы были почти равны. Я был старше, но неопытнее. Мой соперник наоборот. Однако в какой-то момент мы ухватили друг друга за волосы, покатились по земле, и паренёк, сдаваясь, крикнул мне в ухо.

– Харэ! Харэ, говорю!

Слово «харэ» я тогда не знал. Но, судя по тому, что мальчишка лишь отталкивал меня, а не стремился нанести новые удары, я осторожно разжал хватку. Он тоже. Мы, отряхивая и поправляя на себе одежду, с опаской поднялись на ноги.

– Я Репа, – он протянул мне грязную руку с неровными обкусанными ногтями.

– Арьнен, сударь, – представился я.

– Чё? Из подмастеровых, шо ли? Грамотных?

– Да, – на всякий случай сказал я.

– Тогда давай. Руку жми, а не то шняга тебе будет.

Он погрозил мне кулаком, и я решил последовать уличному этикету.

– Давно в Юдоле? Чего-то я тя раньше не сёк.

– Нет. Третий день.

– Ха! То-то я и смотрю, лезет по моей зоне харя чмошная. Ничё. Обвыкнешься. Со мной другу водить будешь, зашибись из простого шкета пацаном станешь.

Мне от силы была понятна лишь половина сказанного. И суть как-то бессовестно ускользала. А потому я молча поднял корзину и вознамерился идти по своим делам дальше. Стычка ничем серьёзным, кроме нескольких ссадин, не закончилась.

– Куда прёшься-то?

– Мне на рынок. Учитель приказал еды купить.

– Дуй за мной. Я тя проведу и зачётных торгашек покажу. Лишнего не стребуют, – улыбнулся Репа и подмигнул. Затем он поднял недоеденное яблоко и, продолжая его жевать, поволок меня через дебри города.

Что после всего этого можно сказать? Только то, что на следующий день испытание рынком должна была пройти Эветта, ибо компания местного «авторитета» никак не помогла мне справиться с поставленной задачей.

Моя подруга ушла, предварительно окинув меня снисходительным взглядом. Мэтр часом ранее закрылся в своей комнате, намереваясь отдохнуть, и до сих пор оттуда носа не показывал. Ему было не до меня. Мастер Гастон тоже никого не мог побеспокоить. По утру он отправился к поставщику глины, повесив на дверь табличку «закрыто до полудня», и до сих пор не вернулся. Поэтому я преспокойно сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, время от времени прижимал к пожелтевшему синяку у глаза холодную тряпицу да читал фолиант по некромагии с интересной надписью на первой странице «Издание №4. Исправленное и дополненное».

Размышляя, в результате чего первое издание исправлялось и дополнялось столько раз, я нет да нет, а с любопытством посматривал на дверь в ожидании Эветты. Её приход виделся мне эпическим. Я с воодушевлением представлял себе какие мстительные комментарии отпущу, когда она тоже явится в порванном платье, без корзины и без денег.

И вот оно!

Тонкий серебристый звук дверного колокольчика дал знать, что кто‑то пришёл и всенепременно желает попасть внутрь. Я решил сначала подсмотреть в щель в ставнях, кто же это может быть, так как с порога раздавался не только знакомый смех, но и незнакомый голос. Однако всё выглядело мирно. Поэтому я отодвинул задвижку и приоткрыл дверь, тайком почёсывая руку. Гематомы после побоев благодаря магии сошли быстро, но именно это место отчего-то нестерпимо чесалось.

– Заходи.

– Да, я сейчас, – ответила Эветта, и я, окидывая её счастливое лицо подозрительным взглядом, поинтересовался:

– Всё в порядке?

– Да, конечно, Арьнен.

– Арьнен. Ха, такое имя смешное, – хмыкнул нескладный юноша, и моя подруга тут же сурово нахмурилась.

– Здесь нет ничего смешного. Чего ты себе позволяешь?

– Ладно. Извини, – замялся незнакомец. – Будет ещё нужна помощь, обращайся. Я часто у караулки бываю. Спроси Броля. Меня там все знают.

– Хорошо. Так и сделаю.

Она помахала вослед парню рукой и вошла в дом. Я недоумённо смотрел на полную корзину продуктов, которую Броль перед уходом поставил на крыльцо.

– Чего стоишь? Помоги мне, Арьнен.

– Я это не подниму, – честно ответил я.

Эветта тяжело вздохнула.

– Тогда хватайся за дужку, вместе на кухню понесём.

– Мэтр тебе задание дал. И, кстати, вряд ли он просил столько всего покупать.

– Ну, пожалуйста. Помоги мне.

– Нет. Живот надорву.

Девушка пристально посмотрела на меня, надула губы и начала носить продукты на кухню по частям. Я молча наблюдал за тем, что она выкладывает и…

– Ого, клубника!

– Кыш! – хлопнула она меня по протянутой ладони. – Это Броль меня угостил.

– А что ты сделала, чтобы он так тебе угождал?

– Улыбнулась.

– Честно? И всё?

– Всё.

– Ничего себе, – искренне расстроился я. – А меня били. Сначала Репа, потом стражник ударил за то, что Репа подговорил меня деньги не платить. Ещё и все монеты отобрал. А затем я по другой улице возвращаться решил. И так как там уже знали, что я Репе руку пожал, то схлопотал от враждующих с ним ребят… Почему с тобой всё иначе? Как так‑то?

Эветта поглядела на моё растерянное лицо, с которого не до конца сошёл синяк, затем со скрипом пододвинула стул ближе к снеди, вольготно уселась на него, по-царски облокачиваясь на спинку, и, откусив от сочной крупной клубники кусочек, свысока ответила:

– Можешь обзавидоваться, ибо такова судьба только мальчиков. Любая девочка куда как больше приспособлена к жизни в этом нелёгком мире.

Нынче зависти во мне уже не осталось ни капли. Потребовались годы, но я осознал, сколь Эветта тогда была неправа. Вот, например, я прекрасно знал одну мелкую особу, которая к жизни в этом нелёгком мире без моего присмотра ну никак не была приспособлена. И будь она мальчиком…

Хм.

Нет, наверное, будь она мальчиком, то всё действительно могло бы быть хуже. Гораздо хуже.

***

Я не так много уделил внимания тому факту, что Марыск уехал. Что же, суть в том, что больше не было смысла в постоянном присутствии инквизитора. Но если вам интересны подробности, то вот они. Мой невпечатляющий уровень способностей говорил, что никуда‑то мне не сбежать из Озриля. Здесь несло службу очень много солдат, а лучники на вышках по трое бдительно следили за обстановкой не только снаружи частокола, но и внутри. Так что стоило мне хотя бы попробовать пошалить, как я тут же оказался бы забит до полусмерти. И потому моё поведение являлось примерным до идеала. Отведённое мне на обустройство время я вёл себя тише воды, ниже травы и ныне, как примерный мальчик‑гимназист, сидел на крылечке. Спокойно листал записи Бронта да с любопытством поглядывал на Рика – моего нового личного надзирателя, всего час назад принявшего смену.

Мой интерес вызвало его поведение. Он зачем-то подозвал тощего котёнка с загноившимися глазами и стал его подкармливать вытащенным из-за пазухи толстым кругляшом ароматной колбаски. Более гадкого блохастого создания, наверняка инстинктивно оставленного матерью, я ещё не видывал. А это говорит о многом! Котёнок был обладателем непропорционально большого несимметричного черепа и коротких лап. Вместо шерсти его тельце покрывала короста. На него можно было смело вешать табличку «Нежилец», но Рик заботливо, словно мамочка, отрывал по кусочку от колбаски и с нежностью поглаживал сию довольно мурчащую мерзость. Подобная глупость человеческая поражала, но я сдержал свой язык да подставил лицо безоблачному небу.

Ах, если бы ещё не подошёл маньяк-писец и не помешал мне загорать на вечернем солнышке!

– Ты готов, щенок? – вместо приветствия прорычал он, да ещё и пнул меня по колену.

Неудивительно, что старый Бронт сдох. Удивительно, что он хоть сколько-то здесь продержался.

– Да, господин Демид.

– Почему не доложил об этом? И что это у тебя?

– Это записи вашего бывшего мага.

Что писарь делает на своей должности, я никак не понимал. Ему бы пыточными столицы руководить! Идеальная для него карьера. Начальник каторги, показавшийся мне относительно мягким человеком, наверное, и сам не знал, что чудит этот грамотей за его спиной… А может и знал. Вдруг его устраивало, что кто‑то с удовольствием за всем следит и держит под своей пятой, пока сам он носит белые перчатки?

Писец тем временем выхватил тетрадь из моих рук, начал быстро листать её и, видимо не углядев ни одного знакомого ему слова, швырнул обратно.

– И о чём там?

– Я не до конца уверен в правильности расшифровки из-за почерка. Кроме того, там много слов, которые понятно пишутся, но не понятно, что означают. Для точного толкования мне нужен райданрунский словарь магических терминов.

– Я спросил, о чём там!

– Личного совсем немного. Это больше дневник наблюдений за небом. Здесь также описаны некоторые разработки и рецепты, но не из тех, где можно соблюдать неточности. Такое впечатление, что ваш маг был магом крови и знал о собственной скорой смерти. Как он умер?

Ну вот, меня снова ударили.

– Я что, разрешал тебе вопросы мне задавать?

– Нет, господин.

– Эй, Рик, отведи-ка этого урода на второй уровень. Там снова чахотка загуляла. Посмотрим, как справится.

Он злобно рассмеялся. Мне же смешно нисколько не было. И особенно грустно стало, когда небо заменил камень. Местная разработка и близко не стояла с аккуратными величественными тоннелями гномов. Низкий потолок подпирали гниющие деревянные балки. Узкие стены сжимали пространство так, что две тележки едва могли разъехаться. Масляные лампы нещадно чадили и размещались слишком далеко друг от друга. В воздухе стойко держалась смесь из прогорклой гари и пыли. После нескольких вдохов я закашлялся, но такая гадость так просто из лёгких бы не вышла.

– Ничего, – буркнул Рик. – Привыкнешь.

– Не хочу я к такому привыкать.

– Тогда хорошо всё делай. У Бронта много послаблений было. Его и к девкам тайком пускали, а с ними, Лазарь, и пятнадцать лет пролетят, как неделя!

– Я не Лазарь.

Рик равнодушно пожал плечами, дескать не выдумывай. Я не стал с ним спорить. Пока он был единственным человеком в Озриле, кто хоть как-то по-человечески ко мне отнёсся. Кроме того, мои мысли больше занимала информация, обнаруженная в дневнике. Однако относительно скоро мы дошли до места назначения и думать мне пришлось о совсем ином. В холодной и влажной пещере, едва освещаемой единственной лампой, на соломенных тощих матрацах лежали беспрерывно кашляющие люди. Семеро мужчин.

– Это их мне лечить? – уточнил я, глядя как Рик нацепляет на лицо повязку.

Мне такую тоже хотелось!

– Их.

На минуту в тёмном гроте наступила напряжённая тишина, нарушаемая хриплым дыханием больных. Если бы не оно, я бы решил, что вселенная вдруг сделала мне одолжение, и все пациенты вмиг умерли. Но, чтобы удостовериться, я всё же выпустил несколько магических фонариков. Вокруг сразу стало светлее, чем днём. Глаза всех присутствующих, отвыкших от яркого света, сощурились. Они попробовали прикрыть их ладонями.

– Начнём с этого, – вслух сказал я, подходя к ближайшему человеку.

Тот испуганно, даже как-то по-собачьи, заскулил и истерично, на последних остатках сил, попытался отползти от меня. Я тут же застыл от глубокого удивления и, подумав, потребовал объяснений.

– Да что тут творится? Почему все меня боятся?

– Бронт хорошо лечил, выздоравливали все и всегда. Мог сразу по пятнадцать человек исцелять, – начал пояснять Рик. – Но перед этим он приносил кого‑нибудь одного поздоровее в жертву. Ты по-другому лечить будешь?

Выходит, я не ошибся. Бронт был магом крови.

– Да. Травками, зельями и магией света… Совсем так примитивненько, – с сарказмом ответил я. – И чего? Бронт только лечил и всё?

– Мы так хотели, чтобы он… Ну, да чего там? Эх, всё равно умер! Слабак он был. Кроме лечения больше ни на что способностей не имел.

Я скосил на своего спутника крайне подозрительный взгляд. Маг крови, занимающийся исключительно целительством? Ересь какая! Это же невозможно! Они все помешаны на убийствах, каннибализме и упиваются собственной властью. Я бы скорее поверил, что Бронт выступал в качестве местного палача.

Но чтобы за целителя?!

– А за что его сюда отправили?

– Тебе-то какая разница? – начал злиться Рик. – За дело берись, давай. Быстрее справишься, быстрее уйдём наверх.

Это было логично. Я присел возле заключённого и, прикрыв глаза, зашептал:

– Ничего не отдаю, никогда не спасаю, никого не благословляю.

Смешно было заниматься целительством с такими словами, но я успел к ним привыкнуть. И концентратор помог быстрее взяться за лечение лёгких. Хотя, по правде, я особого старания не прилагал. Без хороших условий вроде свежего воздуха, сытной пищи и тёплой постели, улучшение всё равно стало бы кратким. Так что я залатал основные дыры, помог немного иммунитету и на этом закончил. Лоб и так покрыла испарина. Да и без моего вмешательства шансов выжить у каторжника не было, а сейчас он являл из себя уверенно идущего на поправку человека.

– С этим всё. Ещё один и хватит. До завтра я больше ничего не смогу.

– То есть? – удивился Рик и зло нахмурился. – Чего-то я не вижу, чтоб этот хер выздоровел. Ну-ка, говори! Как ты? Здоров?

– Я могу дышать. Мне совсем не больно, – удивлённо ответил мой пациент номер один. – Но слабость… Я так же слаб.

– И это всё, Лазарь? Что ты за маг‑то такой?

– Да уж не маг крови! – рассердился я и скрестил руки на груди. – Я черпаю силу из себя, а не у мрачного короля заимствую! Поэтому моё лечение именно такое – я способствую выздоровлению, а не низко вытягиваю из мертвецов здоровые клетки, чтобы ставить заплатки.