Мой любимый шпион

– А ведь и мне понадобится шафер! – спохватился Симон. – Мастерсон, вы не откажетесь? Поскольку поблагодарили меня за то, что я отправил вас на верную смерть, это будет справедливо.

Мастерсон рассмеялся.

– Не уверен, что понял вашу логику, но почту за честь согласиться.

При виде того, как искренне радовались за них с Симоном все присутствующие, у Сюзанны на глаза навернулись слезы. Оправдает ли их брак, заключенный без любви, все добрые пожелания? На это она надеялась всем сердцем.

Когда дамы принялись увлеченно обсуждать предстоящую свадьбу, к Симону подошел Киркланд.

– Вы везучий человек, полковник.

– Знаю. – Симон задержал взгляд на своей невесте. Сюзанна смеялась так жизнерадостно, что и он просиял. – Мне самому не верилось, что удастся довести ее до алтаря.

– Она готова вместе с вами вести работу в эмигрантских кругах?

– Да, готова. И эта задача будет гораздо приятнее благодаря ее присутствию. – Симон отпил чаю. – Я слышал, немало эмигрантов вернулись во Францию в первые же месяцы после отречения Наполеона – предположительно, чтобы вернуть себе прежние земли и состояния.

– Именно поэтому особый интерес представляют те из них, которые остались в Лондоне, – подхватил Киркланд. – Некоторые прижились здесь, другие, возможно, ждут, когда положение во Франции станет более стабильным. Но я удивлюсь, если в Лондоне не найдется хотя бы нескольких человек, собирающих сведения на тот случай, если Наполеон решит, что человеку с его талантами негде развернуться на маленьком острове Эльба.

– Как думаете, на кого из оставшихся эмигрантов следует обратить внимание?

Киркланд нахмурился.

– Пожалуй, наиболее вероятные кандидаты Рубе, де Шорри и Монкутан. Не знаю, стоит ли считать их шпионами, однако они могут располагать любопытными сведениями. Я предупрежу некоторых влиятельных эмигрантов о вашем появлении, чтобы вас внесли в списки приглашенных.

– Посмотрим, что удастся выяснить. – Симон снова взглянул на Сюзанну и невольно улыбнулся. – А пока меня гораздо больше интересует тот факт, что я женюсь.

К тому времени как Симон разыскал среди гостей Сюзанну, чтобы отвезти домой, она успела устать, но была счастлива. Во времена своей первой свадьбы она считалась еще ребенком и не имела права голоса, а теперь… Оказалось, что это удивительно – устраивать собственную свадьбу вместе с новыми подругами, чрезвычайно отзывчивыми.

Вечер выдался сырой и на редкость холодный, поэтому Симон нанял закрытый экипаж с кучером. Устроив Сюзанну на сиденье, закутал ее в мягкий шерстяной плед.

– Вам тепло? – спросил он, занимая место рядом с ней.

– Под пледом и с горячими кирпичами в ногах? Мне уютно, как котенку в стогу сена, – с улыбкой ответила Сюзанна.

– Какие планы возникли насчет свадьбы?

– Леди Киркланд предложила устроить свадебный завтрак в ее доме. Она заверила, что часто принимает гостей, так что это не составит ей труда. Вы не против?

– Чрезвычайно великодушно со стороны супругов Киркланд, – заметил Симон. – Если желаете, церемония венчания может состояться там же. По особому разрешению это не возбраняется.

Сюзанна немного подумала, потом покачала головой.

– Нет, я хочу сочетаться браком в моей приходской церкви. Там привечают таких неимущих эмигрантов, как я.

– Венчание в церкви выглядит официальнее, – пробормотал Симон. – Я договорюсь насчет экипажей, чтобы после церемонии доставить ваших друзей в Киркланд-Хаус на свадебный завтрак, а потом развезти по домам. – Он искоса взглянул на невесту. – Хотите выехать из пансиона завтра же? Наверняка Киркланды будут рады приютить вас у себя, пока мы не поженимся.

Сюзанна вновь покачала головой.

– Нет-нет. Пансион стал моим домом, и будет правильно, если оттуда я и уеду в дом мужа.

– Как пожелаете. А что с вашим свадебным нарядом? Судя по обрывкам разговора, которые я невольно услышал, он был главным предметом обсуждения.

Сюзанна рассмеялась.

– Именно так! Все единодушно согласились, что зеленый шелк, предложенный Калли, будет мне к лицу. У нее есть модистка, которая сможет сшить чудесное платье всего за несколько дней. Но мне понадобится бывать на примерках, вдобавок кое-что купить: белье, туфли, шляпку… Так что предстоит беспокойная неделя!

– А еще нам надо побывать у моего поверенного и подписать соглашение. Хотите, чтобы я нанял юриста и поручил ему блюсти ваши интересы?

Сюзанна в растерянности заморгала.

– А это необходимо?

– Я распоряжусь, чтобы мой поверенный составил документ достаточно ясным языком, понятным человеку, не сведущему в законах. Но я также могу нанять для вас личного юриста, который проследит, чтобы ваши интересы не были ущемлены.

Вглядываясь в лицо сидевшего рядом мужчины, Сюзанна поняла, что не может ему не доверять. Трудно было представить, что Симон мог бы ее обмануть.

– Если соглашение будет составлено простым и понятным языком, личный юрист мне не понадобится, – ответила она.

Симон кивнул и тут же спросил:

– Когда бы вы хотели начать уроки стрельбы и самозащиты?

«А он и впрямь отнесся к моим пожеланиям со всей серьезностью», – мысленно улыбнулась Сюзанна.

– На этой неделе нам не хватит времени, так что лучше приступим после свадьбы, – рассудила она. – У нас будет медовый месяц? Необходимости в этом нет.

– Думаю, мы, отдохнув после свадьбы денек-другой, съездим в мое поместье. В наше поместье. Уайт-Хорс находится в Беркшире, недалеко от Лондона. Там вы сможете выбрать одну из лошадей… и научитесь быть опасным противником, – с улыбкой добавил Симон.

Сюзанна рассмеялась.

– Идеальный медовый месяц! Да, так и поступим.

– Завтра я хотел бы снова привезти вас к себе в дом, чтобы представить супругам Мерсье в качестве их новой хозяйки.

– Не думаю, что это известие удивит их. Может, теперь, когда дом больше не будет пустовать, понадобится нанять еще несколько слуг?

– Да, верно: конюха, лакея, нескольких горничных и судомоек, а также камеристку для вас и, пожалуй, камердинера для меня. – Симон взглянул на невесту. – Если не ошибаюсь, наем прислуги входит в обязанности хозяйки дома.

– Думаю, да. – Сюзанна улыбнулась. – Я спрошу у супругов Мерсье, какой прислуги недостает в доме. Кроме того, у меня есть некоторые соображения…

– Да, я слушаю, – кивнул Симон.

– У меня на примете две немолодые обитательницы нашего пансиона, миссис Браун и миссис Паркер. Это вдовы, которые давно уже мечтают открыть небольшую лавку и продавать выпечку и сладости. Надеюсь, их мечта исполнится – с помощью подарков, о которых мы с вами договорились.

– Может, кто-то еще? – с улыбкой спросил Симон.

– Да, Дженни Данн. Она помоложе, примерно моих лет. Мы обе зарабатывали на жизнь рукоделием, и порой нам случалось шить вместе. Она настоящая мастерица. – Сюзанна прикусила губу. – Возможно, она согласится поработать у меня. Раньше она служила камеристкой, но ее рассчитали и не дали рекомендаций.

– А почему, она не говорила?

– Сын хозяйки дома домогался Дженни, а хозяйка обвинила в этом ее, – не скрывая гнева, объяснила Сюзанна.

– Обычная история, – отозвался Симон, нахмурившись. – Если хотите нанять ее – сделайте одолжение. А если она преувеличивает свой опыт в качестве камеристки, то подыщем ей другую домашнюю работу.

– Благодарю вас. Так и сделаем. Я уверена, что она справится. Но это еще не все…

Симон приподнял брови и тут же кивнул.

– Да-да, конечно…

– Я хотела бы дать Дженни время навестить родных в Дорсете. Она несколько лет не виделась с ними. А еще она соскучилась по своему любимому, который недавно вернулся в родную деревню. Он служил в армии, был денщиком у офицера.

Симон усмехнулся.

– Теперь мне ясно, к чему вы клоните. Вы рекомендуете его мне в камердинеры?

– Да, но есть одна сложность: в битве при Тулузе он был ранен. Мать сообщила Дженни, что у него остался шрам на лице, вдобавок левая рука повреждена и уже не так крепка, как прежде. А мать этого человека изводится от беспокойства за него, потому что он считает себя никчемным, думает, что стал обузой для родных, потому что больше не годится для тяжелой работы.

– Среди обязанностей камердинера почти нет тяжелой работы. А если он был денщиком, то должен иметь представление о том, что от него потребуется. Пусть Дженни привезет его с собой в Лондон. Если мы с ним не возненавидим друг друга с первого взгляда, я дам ему работу.

– Вы так добры ко мне! – воскликнула Сюзанна. – Я ничем этого не заслужила.

– Напротив, миледи, – мягко возразил Симон. – Вы видите во мне личность и готовы принять меня таким, какой я есть: изнуренным в сражениях солдатом, англофранцузом, изнемогающим под бременем прошлого. Вы представить себе не можете, как высоко я это ценю.

Глава 8

После хлопотной недели дождей, встреч, дождей, примерок, дождей, совещаний с новыми подругами и опять дождей день свадьбы выдался ясным и погожим. Недавно выпал снег, и теперь город блистал нарядной белизной. От волнения и тревоги Сюзанна всю ночь не могла сомкнуть глаз. Симона она не боялась, но мысли о браке по-прежнему внушали ей страх.

На рассвете приехала Рори, развеяв сомнения и боязнь своим заразительным воодушевлением. Поспешно спустившись на стук в дверь, Сюзанна обнаружила, что мистер Поттер уже провел Рори и ее мужа в гостиную. Рори объяснила:

– Раз уж вы выбрали меня подружкой на свадьбе, я решила приехать пораньше – помочь одеться и приободрить.

– Ах, спасибо! – воскликнула Сюзанна. – Именно этого мне и не хватает. Капитан Хокинс, вижу, вам доверили доставку свадебного платья. – Она указала на длинный холщовый чехол, который он аккуратно накинул на руку. – Или же вы поехали, чтобы защищать свою даму от опасностей раннего лондонского утра?

– Отчасти верно и то, и другое. – Хокинс улыбнулся. – Но в основном я прибыл для того, чтобы выяснить, не хотите ли вы, чтобы кто-нибудь сопровождал вас к алтарю. Рори ясно дала мне понять, что родственников мужского пола, кроме самого жениха, у вас не осталось, а значит, вести к алтарю некому. Но что вы скажете, если рядом будет друг?

Сюзанна прикусила губу, чтобы не расплакаться от прилива чувств.

– О, это было бы замечательно! Спасибо вам, капитан!

Хокинс дружески обнял ее свободной рукой.

– Вот и хорошо. – Он улыбнулся и осторожно разложил платье в чехле на спинке дивана. – А еще я привез корзину с кексами, печеньем и сосисками в тесте – к завтраку для всех обитателей пансиона.

– Капитан, вы святой! – Сюзанна бросилась обнимать его.

Следующие два часа пролетели незаметно. В гостиной собрались все обитатели пансиона и хозяева, супруги Поттер.

Затем гости уехали в церковь, а Рори занялась завершающими штрихами наряда Сюзанны. К зеленому платью, отделанному серебристыми лентами, она заказала зеленую шляпку – также с серебристыми лентами, – а Афина Мастерсон подарила невесте изящное ожерелье с изумрудами и жемчугом, прекрасно дополнявшее свадебное платье.

Сюзанна долго стояла перед старым мутным зеркалом, но даже и от того, что в нем отражалось, перехватывало горло. Так хорошо она еще никогда не выглядела. Более того, впервые в жизни она производила впечатление женщины, самостоятельно решавшей свою судьбу.

– Вы прекрасны, – с ласковой улыбкой сказала Рори. – Даже прекраснее, чем обычно. Только не вздумайте плакать, а то испортите плоды моих трудов!

Сюзанна весело рассмеялась.

– Сделаю все возможное, чтобы этого не случилось.

Приподняв юбки, она оглядела свои туфельки – зеленые с серебром. Рори потрудилась на славу, ухитрившись за краткий срок создать такой изумительный ансамбль.

– Хорошо, что сегодня нет дождя, – сказала подруга. – Обидно было бы испортить такую красоту.

Наконец Сюзанна вышла из своей комнатки и стала спускаться по крутым ступенькам – к новой жизни.

Хокинс стоял у двери с двумя теплыми накидками наготове. Та, что для Сюзанны, была бархатная темно-зеленая, украшенная темным мехом (подарок Калли). Каких щедрых друзей она завела!

Экипаж ждал, чтобы доставить их в приходскую церковь. Поездка была недолгой, но и ее хватило, чтобы Сюзанну вновь охватил трепет волнения.

– Вы приняли верное решение. – Рори похлопала по обтянутой перчаткой руке Сюзанны. – Брак – замечательный обычай, а полковник Дюваль – замечательный человек. Хокинс рассказывал, что именно он рисковал больше всех остальных, когда они бежали из подвала, где сидели в ожидании расстрела. Расспросите его как-нибудь об этом.

– Непременно, – отозвалась Сюзанна.

Хоть они с Симоном и не виделись много лет, она вполне ему доверяла и точно знала, что даже если их брак не сложится, у нее все равно будут средства и без мужа жить безбедно.

Но ей очень хотелось, чтобы все у них сложилось удачно. Она считала, что в долгу перед Симоном, и вообще, ужасно устала от одиночества…

Когда они подъехали к церкви, Хокинс взял обеих своих спутниц под руки и повел вверх по ступеням. Этот добрый и чуткий человек обладал храбростью льва, о чем Сюзанна знала не понаслышке. Впрочем, она была уверена, что и Симон так же смел и надежен, как скала.

Наконец они вошли в церковь, и все дальнейшее было словно в тумане: музыка, букеты белых цветов, ее пальцы, судорожно вцепившиеся в руку Хокинса, и Рори, шествующая по проходу между скамьями с букетиком нарциссов – золотистых, оттенка ее волос…

Сердце Сюзанны на мгновение замерло, когда она увидела Симона, ждавшего ее у алтаря рядом с Уиллом Мастерсоном. В алом мундире Симон был так сокрушительно красив, что у нее задрожали колени. Как вышло, что ей повезло стать невестой такого видного мужчины? Ответа на этот вопрос у нее не было. А потом Симон дружески улыбнулся ей – и все вопросы вылетели у нее из головы. Со всех сторон смотрели друзья по пансиону, а также друзья, с которыми она познакомилась благодаря Симону. Среди гостей она заметила супругов Мерсье и других знакомых ее жениха. Сколько нашлось желающих поддержать ее в этот день!

Седовласый викарий поприветствовал их звучным голосом, и церемония началась. Слушая викария и отвечая ему, Сюзанна вдруг поняла, что никогда еще не слышала, как звучат брачные клятвы по-английски. Слова из молитвенника оказались волнующими и чудесными, клятвы – торжественными и внушающими некоторую робость.

Впрочем, строка «своим телом я преклоняюсь пред тобой» звучала совершенно неуместно, если вспомнить о соглашении, которое они с Симоном заключили и которое устраивало их обоих. И теперь им предстояло научиться быть счастливыми вдвоем.

Чета Киркланд знала толк в пышных торжествах: на этой свадьбе не ощущалось нехватки угощений, друзей и тостов за здоровье и счастье новобрачных. И все же Симон был счастлив, когда наконец смог покинуть свадебный пир вместе с женой: они решили провести вечер вдвоем в собственном доме.

Гостиная, соединявшая их спальни, была совсем небольшой, теплой и уютной (за прошедшую неделю он приобрел два уютных кресла, которые велел поставить возле камина). Вернувшись домой, новобрачные разошлись по своим спальням – переодеваться. Симон убрал мундир – он никак не ожидал, что вновь наденет его так скоро после официальной отставки.

Предвкушая тихий вечер, он надел свободные брюки, рубашку и теплый темно-синий халат-баньян. Сюзанна в домашнем платье из мягкой серой шерсти выглядела прелестно, хотя высокий воротник надежно скрывал даже шею. Уютно устроившись в кресле, она выбирала из волос шпильки и в задумчивости смотрела на пламя в камине.

Симон, уже знавший, что она любит красное вино, наполнил два бокала кларетом и поставил на столик между креслами.

– Теперь нам недостает только кошки и собаки, и это упущение будет исправлено в самое ближайшее время, – сообщил он с улыбкой.

Тоже усевшись в кресло, он неспешно потягивал вино, радуясь возможности смотреть на свою прелестную жену. По опыту наблюдений за другими парами он знал, что первые браки зачастую сгорают в огне надежд, страсти и пылкого стремления к общему будущему. Но их с Сюзанной союз будет другим, пусть даже для него он первый.

– Мне так отчетливо вспомнилась ваша первая свадьба… – прошептал он. В тот день Сюзанна была необычайно мила и полна жизни. – Более прелестную невесту, чем вы, просто невозможно было вообразить. Мне жаль, что в тот раз ваши надежды и мечты не сбылись.

Сюзанна расчесала пальцами волосы, и они рассыпались по плечам и спине блестящими волнами.

– Вряд ли хоть у какой-либо из невест сбываются все мечты до единой. Что же до меня… война рушит все планы и мечты.

Симон ждал, что жена скажет еще что-нибудь, но она умолкла, и он задумался о годах, прошедших после ее свадьбы. Интересно, что стало с ее мужем – учтивым красавцем Жаном-Луи, графом де Шамброном? И как она попала в плен, как была продана в рабство? Но самое главное – как выжила всем бедам назло?

Если она не желала рассказывать об этом, ей самой решать. В его, Симона, прошлом тоже было немало событий, обсуждать которые он не хотел. Домашние дела казались более безопасной темой.

– Насколько я понимаю, ваши новые подруги приложили все старания, чтобы снабдить вас гардеробом, приличествующим состоятельной даме, – проговорил он с улыбкой.

Сюзанна тоже улыбнулась.

– Я уже заказала несколько платьев той же модистке, у которой шила свадебный наряд. Она на редкость искусная мастерица. К тому же у нее расторопные помощницы, поэтому все делается очень быстро. Едва они дошили мое великолепное зеленое платье, как принялись за амазонку. Модистка пообещала, что к завтрашнему дню она будет готова. Ведь мы же уезжаем на медовый месяц к вам в поместье… – Последняя фраза прозвучала как вопрос.

– И вам понадобится одежда для верховой езды, – с усмешкой добавил Симон. – С нетерпением жду поездки в Уайт-Хорс. Там я не бывал уже много лет. Это поместье когда-то принадлежало моему деду, и мы надолго приезжали туда летом. Уверен, в конюшнях найдется несколько подходящих, отлично выезженных лошадей.

– Чтобы восстановить давно забытые навыки, мне достаточно и просто смирного послушного животного, – заверила мужа Сюзанна. – Не хочу испортить свою новую амазонку, сразу же вылетев из седла!

– Все утраченное быстро вернется. Вы же прирожденная наездница. Меня всегда поражало ваше умение лаской подчинять себе животных. Вы прямо-таки заклинательница лошадей.

– Была когда-то… – Сюзанна пожала плечами и принялась заплетать волосы в длинную косу. В эту минуту все в ней напоминало о вечной красоте скорбящей Мадонны. – А теперь… Что ж, увидим.

– Вы погрустнели, миледи, – тихо заметил Симон.

После долгого молчания она ответила:

– Да, пожалуй. Немного. Одни жизненные вехи вызывают в памяти другие, и чем старше мы становимся, тем больше их остается в нашем прошлом, Симон. – Она задержала на нем взгляд. – Но я рада, что вышла за вас, так что эта веха, несомненно, хороша.

– Одна из лучших, – убежденно произнес он.

Улыбаясь, Сюзанна перевязала косу тонкой ленточкой и зевнула, прикрывая рот ладонью.

– Свадьбы отнимают немало сил – как приготовление, так и сама церемония. Я не прочь удалиться в постель.

– А утром мы сможем осуществить одну из моих самых смелых брачных фантазий – позавтракаем вдвоем. – Симон поднялся и подал жене руку, помогая встать. – Заранее предвкушаю это прелестное зрелище – вы напротив меня за столом.

– Не питайте чрезмерных надежд! – Ей не требовалась помощь, чтобы подняться, но соприкосновение пальцев было приятно обоим. Сюзанна высвободила руку, чтобы прикрыть рот и снова зевнуть, потом направилась к двери своей спальни. – Спокойной ночи, милорд.

Симон еще не собирался ложиться, поэтому вылил не допитое Сюзанной вино в свой бокал: не пропадать же отличному вину, – но затем, потягивая кларет, вдруг загрустил. И только в тот момент, когда бокал опустел, он наконец-то понял, откуда взялась эта внезапная грусть. Ему нравилось думать о Сюзанне как о своей жене, однако хотелось большей близости с ней, более частых прикосновений. Хотелось бы сжать ее в объятиях – и только потом отпустить в спальню. Хотелось, чтобы ее нежное тело прижималось к нему как можно дольше…

Но отношения между ними еще только зарождались, и он понятия не имел, какого рода прикосновения позволит ему Сюзанна. Она брала его под руку, не противилась и другим подобным жестам, но где проходила для нее граница допустимого – этого он пока не знал.

Чутье подсказывало ему, что действовать следовало неторопливо и постепенно. Едва ли хоть какой-нибудь мужчина был в состоянии по-настоящему понять, чего она натерпелась в гареме, но он никак не мог забыть слова, услышанные от нее при первой встрече: «От моего умения притворяться распутницей и изображать удовольствие зависело, выживу я или нет».

Он согласился на ее условия, потому что отчаянно нуждался в ее обществе, и в основу их брака легло соглашение, что ее тело принадлежало только ей самой.

И все же он желал большего.

Он слышал, как она ходит по своей спальне, готовясь ко сну, и представлял, как раздевается. Зима только началась, поэтому под халат супруга надела теплую ночную рубашку. Негромкий шорох подсказал, что она подбросила совок угля в камин. Потом погас свет, и в ее спальне стало тихо. Симон представил, как она забирается под одеяло и как укрывается им…

Пусть хорошенько выспится и проснется с улыбкой. Может, и ей передалась та же меланхолия, которой в эти минуты томился он сам. Венец ухаживаний – брак, но с него начинался их общий путь, который, как надеялся Симон, продлится до конца жизни. Пожалуй, завтра они могли бы поговорить о прикосновениях и о том, какие из них согласна терпеть Сюзанна.

Положив ноги на скамеечку, Симон мысленно вернулся в детство, проведенное в этом доме. Его любящие родители, обожаемый приемный брат Лукас, целый мир со всеми его возможностями – все это исчезло, и он оставил в прошлом, понимая, что пришло время не оглядываться назад, а смотреть вперед. Для него начинался новый жизненный этап.

Повзрослев, он открыл для себя новые возможности, о существовании которых в детстве даже не подозревал. Он вел успешную агентурную работу в опаснейшей и сложнейшей обстановке, а теперь женился на женщине, которая покорила его сердце еще в те времена, когда был юношей. Оба они с тех пор сильно изменились, стали другими, но все же он надеялся, что со временем они сблизятся. А сейчас рано об этом думать, ведь они женаты всего несколько часов…

Улыбаясь своим нелепым мыслям, Симон решил, что и ему пора ложиться, и уже гасил огонь, когда вдруг услышал горестные душераздирающие звуки, доносившиеся из комнаты Сюзанны. Он замер, напряженно прислушиваясь. Может, ему почудилось?

Нет, эти надрывные рыдания ни с чем не спутать. Симон открыл дверь в соседнюю комнату. Возможно, ей приснился какой-нибудь кошмар…

– Сюзанна… – тихонько позвал он.

Лежа лицом к стене, она пыталась заглушить всхлипывания подушкой, а услышав его голос, сжалась в комочек – словно пыталась стать невидимой.

– Дорогая моя девочка… Симон быстро пересек комнату и лег рядом с женой поверх одеяла. Он не знал, какие прикосновения она готова вытерпеть, но никак не мог уйти, не попытавшись утешить ее.

Симон улегся на бок, обнял жену за талию и привлек к груди. Теплая и мягкая, она не пыталась отстраниться. Сделав глубокий вдох, Симон заставил себя ровным голосом произнести:

– Если вас так расстроил этот брак, мы можем… расторгнуть его, признать недействительным, ведь он не получил завершения.

В ожидании ответа он старался собраться с духом, но Сюзанна молча покачала головой и перевернулась на спину, чтобы видеть его. В тусклом свете, проникавшем в приоткрытую дверь из гостиной, было видно, что ее лицо раскраснелось от слез. Симон почувствовал прилив нежности – настолько острой, что стало больно дышать.

– Нет, – сиплым шепотом проговорила Сюзанна, – этого я не хочу. Возможно, вы – лучшее, что со мной когда-либо случалось. Но сегодняшний день напомнил мне мою первую свадьбу.

Она немного успокоилась, но Симон по-прежнему страдал от сочувствия к ней.

– Думаю, иначе и быть не могло, – сказал он со вздохом. – Вы так радовались в тот день… И были так прекрасны, так влюблены в Жана-Луи… Увидев вас тогда, нельзя было не поверить в силу любви. Я понимаю, что вы не можете любить меня так, как его, но…

– И слава богу! – с горечью и ожесточением воскликнула Сюзанна. – Его я любила со всей глупостью наивной девчонки. Мне льстило, что такой красивый и опытный мужчина выбрал в жены меня. Он говорил, что любит меня, и я ему верила! – Она страдальчески вздохнула. – Надеюсь, впредь Господь не допустит, чтобы я так сглупила!

Растерявшись, Симон спросил:

– Он дурно обращался с вами?

Сюзанна снова вздохнула.

– По его меркам – нет. Ему требовалась в качестве жены богатая наследница, достаточно привлекательная, под стать ему самому, такому распрекрасному. Он уверял, что любит меня, поскольку знал, что я этого хочу. Гордясь своей искушенностью в любовных делах, он следил, чтобы мне нравилось то, что он называл «постельными забавами». – Сюзанна прерывисто вздохнула и передернулась.