Минус два. Просветление. Том 4. Роман

– Вася, а ты позволишь и мне называть тебя Господином?..

Он нисколько не рвался разбираться в хитросплетениях женской логики, зато хотел окунуться в бассейн и повёл туда обеих женщин. Правда, по пути Василий зашёл к Иннокентию, оставив дам перекусить в зале. Вид Кеши заставил Васю вздохнуть, освободить Испытуемого из колодок и переложить его на койку.

– Ты же умный человек, Иннокентий!

– Я не хочу думать головой, – неожиданно отреагировал тот. – Тебе больше нравится моя жена, а мне Люся. Не смотри на меня с жалостью. Я получил невероятное наслаждение! Когда насиловал её, а она орала – это было прекрасно! Когда она насиловала меня – великолепно! Если ты не способен оценить подобное удовольствие, то развлекайся с этой холодной колодой, моей жёнушкой. Хочешь сказать, что я извращенец? Извращенец – тот, кто калечит и убивает людей, вместо того, чтобы получать от них исполнение желаний, удовлетворение. А Люсе передай, что я её жду! Как только она отдохнёт, может продолжить мстить мне и всем мужчинам в моём лице. И пристегни меня к чему-нибудь. Чувствовать себя беспомощным в её руках – это восторг!

Возвращаясь в зал к женщинам, Василий продемонстрировал условный знак в замеченную им видеокамеру, вмонтированную в стеновую панель. Он понимал, что уже ничего не добьётся от Кеши, да этого и не требовалось. Для Иннокентия Испытание закончилось. На следующий день кандидат в Вершители запланировал завершение работы и с женщинами-Испытуемыми. Сюрпризов можно было ожидать разве что от Люси, но они не последовали. Бывший менеджер крупной торговой фирмы, она одинаково равнодушно воспринимала идеи «товарищей по несчастью», не касавшиеся её лично. С другой стороны, Люся с неизменным желанием отзывалась на возможности телесного контакта с ними, как по-отдельности, так и втроём. Василий пришёл к выводу, что инцидент с Иннокентием был спровоцирован ею для остроты ощущений и наслаждения от полученной затем власти над мужчиной…

Впоследствии действующий Вершитель Василий встретил Ульяну после карантина и напомнил ей некоторые детали их знакомства. Карантин серьёзно повлиял на память женщины, и ей понадобилось несколько дней, чтобы осознать себя в новой реальности, убедиться в искренности Василия и заново довериться ему. А Вася, вопреки обычаям, не торопился перевести Улю в ранг своей рабыни. Она просто работала его личным секретарём, хотя и жила у Господина в шикарном номере отеля восточнее центра Ультра-Москвы, и часто спала с ним в одной постели. Знакомя Ульяну с Княжеством, Василий частенько катался с ней на автомобиле или прогуливался по тихим улицам. Однажды они поужинали в неприметном ресторанчике, где за соседним столиком сидела Люся с весьма представительным мужчиной. После карантина её распределили на фабрику пищевых продуктов, где она быстро продвинулась по карьерной лестнице и стала заместителем управляющего по сбыту. В ресторане Ульяна не обратила на Люсю никакого внимания, а та, встретившись взглядами с Васей, что-то почувствовала и принялась строить Вершителю глазки, несмотря на наличие собственного кавалера. Однако Василий улыбнулся бывшей Испытуемой и только. По своим делам Вершитель с личной секретаршей заезжал и в архитектурное, проектно-строительное бюро, где рядовым сотрудником трудился Иннокентий, прежнее образование которого отчасти соответствовало профилю компании. Вероятно, некоторые знания бывший Испытуемый Василия сохранил и после карантина, но вид у него был неухоженный, затрапезный. Вася сделал вывод, что Кеша, как ни странно, не может найти себя в тёмном Княжестве и катится по наклонной плоскости. Ульяна никогда не спрашивала Господина о муже, а при встрече не узнала его. Или сделала вид, что не узнала…

Нынешние размышления Василия о своих сомнениях, человеческой психике и растерянности, в частности, привели его к некоторым выводам. Во-первых, о неприятностях не следует думать постоянно, даже если они требуют анализа и разрешения. Во-вторых, доверять своему чутью, внутреннему голосу, можно и нужно. И, в-третьих, не следует забывать мудрые слова: «Делай, что должен, и будь, что будет»1. С таким настроем заместитель Главного Вершителя Северо-Западного Княжества и отправился в Ультра-Москву. Неожиданно для себя, там он был приглашён на аудиенцию к Властительнице Центрального Княжества, затем побеседовал с Советником Виктором и вскоре вернулся в Ультра-Петербург с Эммой и двумя её спутницами.

Через четверть часа после прибытия на Северо-Запад Эмма уже сидела у постели Андрея. В молчании она наблюдала, как вокруг тела её мужа суетится прибывшая с ней в Ультра-Петербург доктор Клэр. Подобного выражения лица у Эммы не смог бы припомнить никто из самых близких людей. Всегда светлое, излучающее доброжелательность, в эту минуту её лицо выглядело сумрачным и непроницаемым. После того, как врач закончила осмотр Андрея и подключенного к его телу оборудования, жена Графа попросила всех присутствующих, кроме Клэр, удалиться на несколько минут из комнаты и очень тихо спросила её:

– Милая, скажи мне прямо: это конец?

– Господин Андрей говорит, что конец – это начало, – со вздохом произнесла врач, но с ужасом увидев, как глаза доброй Эммы наливаются кровью, моментально сменила тональность: – Не сердитесь на меня, пожалуйста! Я никогда не видела ничего подобного! Если бы мне показали любого другого пациента в таком состоянии, сказала бы, что… человек мёртв. Но Господин Андрей – исключительная личность. Не спорьте со мной, дорогая Эмма, Вы и сами знаете, что это так! Кроме того, имеется одна деталь: я не могу найти в его теле признаков жизни, но в нём нет и признаков смерти.

– Как это?! – ахнула жена Андрея, но Клэр только развела руками. Немного помолчав, Эмма тихо, но решительно проговорила: – Ещё мой муж говорит, что каждый человек – исключительная личность, но не всякий задумывается об этом. Значит, нам следует напрячь всю свою исключительность, ухаживать, внимательно наблюдать за ним и… ждать до тех пор, пока остаются хоть какие-то проблески надежды…

Не имевшие случая познакомиться с Андреем, жители Северо-Западного Княжества справедливо отмечали: после событий у дворцовых ворот, ставших переломным моментом неудавшегося путча, жизнь начала стремительно налаживаться. Первым делом власти быстро решили продовольственный вопрос. Правда, до этого и для этого пришлось бросить все силы на подавление последних очагов мятежа и разоружения солдат Армии Великой Революции и населения Княжества. Изрядно потрудились и Графини Северо-Запада, и Вершитель Давид, и Николай с Сергеем, и Вероника с девушкой-оруженосцем Евой, появившейся в Ультра-Петербурге вместе с Эммой и Клэр. Для восстановления порядка в Княжестве задействовали и регулярные части охраны Дворца, и Блюстителей, и добровольцев из простых горожан, сохранивших верность Княгине.

Перезапуском производства продуктов питания занялись Сергей, Николай и Красная Графиня со своими людьми. Разумеется, в первые дни возрождения пища предлагалась населению в крайне скудном ассортименте, но бесплатно. Учитывая суровый опыт последних месяцев, было принято решение производить продукты первой необходимости на предприятиях, подконтрольных Дворцу. В их число входили фабрики, находившиеся в подчинении дворцовых чиновников и предприятия, оставшиеся бесхозными после низложения Дмитрия и его приближённых из числа Вершителей. Оставшиеся верными Княгине частные собственники тоже принялись налаживать своё производство, что после периода хаоса оказалось делом непростым и нескорым. Впрочем, заинтересованные лица быстро поняли, что смутные времена заканчиваются и, следовательно, активные усилия в настоящем сулят большие перспективы в ближайшем будущем. Производство налаживалось, открывались разграбленные во время путча магазины. Кафе и рестораны на первом этапе восстановления работали в режиме предприятий быстрого питания: столовых и закусочных. После разбойных нападений и погромов многие заведения требовали ремонта. Его старались производить в сжатые сроки, не закрывая предприятия на длительное время. Ажиотажный спрос населения на домашние синтезаторы пищи и сырьё для них начал резко снижаться.

Владилена и Василий, Ильсина, Давид и Ольга, при активном участии Чёрной Графини Ультра-Петербурга, навели порядок в Цитадели Дмитрия, сменившей название на «Замок Графа Андрея». Вскоре был проведён экстренный набор Кандидатов в Вершители среди Служителей Северо-Западного Княжества и после вступительного теста, отсеявшего более половины претендентов, началось обучение. Обслуживающим персоналом Замка, набранным из помилованных обитателей Цитадели времён властвования неудавшегося Диктатора, руководила Ильсина. Некоторые старожилы здешних мест узнавали её и удивлялись:

– Ильсина, это ты?! Откуда?.. Ох, простите, Госпожа!

– Откуда-откуда? – хмыкала Иля. – Я восстала из мёртвых!

Главный Вершитель Северо-Западного Княжества Владилена и Советник Василий ввели Давида, Ильсину и Ольгу во временный Штаб Службы. После этого две рабыни Андрея получили все права Вершителей, но не рвались ими пользоваться. Члены старого Совета были дисквалифицированы в полном составе и предстали перед Особым Княжеским Трибуналом. Этот временный судебный орган для рассмотрения дел путчистов был создан Указом Её Величия по замыслу Андрея, сформулированному им после падения Цитадели. В Трибунале Княгиня надеялась получить ясные ответы на мучавшие её вопросы. В чём причины мятежа, как он планировался и осуществлялся? Кто из оставшихся в живых после путча представителей властных структур был замешан в попытке переворота, сотрудничал с Дмитрием, и в какой степени? Рядовых Вершителей старого состава проверяла на лояльность и готовность к дальнейшей работе Жёлтая Графиня Княжества. Но она только передавала прошедших проверку в Штаб, где новое руководство Вершителей решало, можно ли доверять «старой гвардии» и дать возможность после переподготовки возобновить исполнение привычных обязанностей. Такой ступенчатый отбор отсеял большую часть бывших «хозяев жизни», поддавшихся влиянию самозваного Диктатора или потерявших чувство долга и понятие о справедливости. Да и те, чья квалификация была подтверждена, первые после перерыва Испытания проводили под строгим контролем Штаба, в который позднее вошёл и Николай. Коля успевал помогать и Вершителям, и Ильсине с Ольгой, и Блюстителям с Иыхшем и Архахром во главе. Неожиданно оказалось, что Блюстители относятся к Николаю особенно дружелюбно. Восстанавливающийся после полученных в бою тяжёлых ранений Блюститель Архахр даже начал обучать Колю своему языку, причём, весьма успешно. Не будет лишним упомянуть, что жестокие столкновения во время мятежа привели не только к серьёзным людским потерям убитыми и ранеными, но и к гибели многих Блюстителей, не говоря уже о ранениях разной степени тяжести.

После окончательного подавления путча Илья был назначен Главным специалистам Княжества по водным ресурсам. В его ведение поступило всё водное оружие, бассейны и фонтаны с голубой водой. Неожиданно для всех Её Величие отдельным указом приказала соорудить такие фонтаны в разных частях Ультра-Петербурга. Но основной точкой приложения знаний и сил Профессора, разумеется, стал Архив Северо-Западного Княжества и всё, что было с ним связано. Заявив, что материалы и экспонаты хранилищ находятся в страшном беспорядке, Илья получил высочайшее дозволение на проведение соответствующих работ и взвалил на себя титанический труд по анализу и систематизации материалов Архива. Стоит ли говорить, что вскоре он получил и должность Главного Архивариуса, коего в Ультра-Петербурге не имелось целых три года. Помогать Профессору в его бурной деятельности неожиданно вызвалась Синяя Графиня Северо-Запада, в которую Илюша бессовестно влюбился буквально с первого взгляда. Профессора угнетала лишь одна деталь. Глаза вельможной дамы с потрясающе аппетитными формами всегда были защищены тёмными очками или же особенными контактными линзами. Причину такой странности Синяя Графиня не объясняла. Опрометчивая страсть Ильи со временем привела его к весьма серьёзным личным проблемам…

Не зря, ох, не зря в народе ходят слухи об особенной красоте придворных Княгини. Красная Графиня, трудившаяся над восстановлением промышленности Ультра-Петербурга бок о бок с Сергеем и Николаем, произвела на управляющего студией «Альфа» неизгладимое впечатление. До поры Сергей сдерживал себя, как мог. Но стоило производству товаров постепенно войти в привычное русло, он неожиданно объявил о необходимости ревизии развлекательных и увеселительных заведений Княжества. Красная Графиня, к его изумлению, поддержала начинание ближайшего соратника Андрея и получила разрешение на продолжение сотрудничества с ним. Инспектирование отремонтированных и похорошевших заведений, часто весьма интимного толка – весьма специфическое занятие. А если с рядом тобою находится таинственная блондинка в красном, скрывавшая от посторонних своё лицо красной же вуалью – жди неприятностей…

Ультра-Петербург постепенно восстанавливался после периода хаоса и упадка. Люди перестали беспокоиться о хлебе насущном и предаваться унынию. Но у специально прибывших из Центрального Княжества мужчин, женщин и даже Блюстителей, у группы «А» оставалось одно заветное место на дворцовой территории, куда приходили они поодиночке и вместе по зову сердца, а выходили оттуда молчаливыми и хмурыми. Там возвращалось к ним однажды испытанное чувство растерянности и несправедливости. Как жить дальше, после окончания миссии? Одни люди из группы Андрея были готовы остаться в Ультра-Петербурге надолго, но нуждались в добром совете. Человек, способный дать им дружеский, мудрый и сердечный совет отсутствовал. Другие люди, напротив, тосковали по дому, рвались в Ультра-Москву. Но как жить дома, если и там нет ЕГО? Оставалось то, о чём в своё время не уставал напоминать им сам Андрей: «Отдавая львиную долю времени и сил стоящему делу, не скупитесь на добрые чувства, не забывайте дарить людям тепло, надейтесь и верьте».

Глава 23. Белый Свет

Он открыл глаза. Первым порывом после этого нехитрого действия стало желание немедленно закрыть их. Уж слишком неожиданным оказалось увиденное. Не ослепляющий, матовый, но ошеломляюще белый свет окружал его со всех сторон. Белизна наполняла пространство до такой степени, что понятия верх и низ, право и лево теряли смысл. Впрочем, они и не приходили ему в голову. «Живой», – пронеслось в сознании, но осмыслить эту фразу почему-то не получалось. Он застыл в горизонтальном положении на странном ложе, не чувствуя собственного тела, лишённый каких-либо проблесков памяти. Идентифицировать себя оказалось невозможно. По имени? Он не помнил своего имени. По внешности? Неуправляемое тело полностью покрывала невесомая ткань, разумеется, белого цвета, как и всё вокруг. Прошлое? Он не ведал, что такое прошлое, настоящее и будущее. Время ничего не значило и медленно утекало в бесконечность, не внося изменений в состояние белого покоя…

Не чувствуя времени, он не мог осознать, когда отворилась невидимая дверь в его покойное пространство. В помещении появилось удивительное существо. Разум подсказал единственное слово «женщина». И, несмотря на снежно-белый цвет одежд, с ней в мир пришли цвета. Цвет её светлых, но золотистых волос; цвет светлой, но золотисто-персиковой кожи лица и рук; цвет светлых, но нежно-голубых глаз… Приблизившись, она негромко произнесла:

– Как ты себя чувствуешь, сынок?

– Мама! – совладав с непослушной глоткой, воскликнул он и почувствовал капельку влаги на своей щеке. – Как хорошо, что ты пришла…

– Ты никогда не называл меня этим словом вслух, хотя и порывался. Помнишь? – женщина присела рядом, сдвинула белое покрывало и дотронулась тёплыми пальцами до его руки. Он не понял её слов, не вспомнил сказанное ею, но почувствовал прикосновение, а вслед за ним физически ощутил свою руку. Пока только руку, которой схватил женскую ладонь с таким трепетом, словно боялся, что её сейчас же у него отнимут. Не дождавшись ответа на вопрос, женщина проговорила: – Вспоминай, сынок, вспоминай!

– Не могу… Помоги мне, мама! – отчаянно воскликнул он и пристально взглянул в её лучистые глаза. Время снова остановилось и двинулось вперёд только в тот момент, когда с памяти мужчины начала медленно сползать пелена: – Ма!!! Как я мог забыть? Прости меня, мама!

– Не печалься, сынок, – улыбнулась она, вставая и поправляя покрывало. – Я скоро вернусь, а ты отдыхай и… вспоминай. Ты можешь, ты сильный, мой сынок, мой Андрей!

Он растерянно наблюдал, как женщина удаляется от него и исчезает в белизне пространства за пределами доступной ему видимости. «Так вот ты какой, Белый Свет!» – вдруг подумалось ему. Для того чтобы сознание не растворилось снова в облаке беспамятства, следовало сосредоточиться на чём-то конкретном. И такой точкой сосредоточения стало услышанное им собственное имя – Андрей. Он принялся мучительно вспоминать, и в голове замелькали сначала несвязные образы, картины, фразы и звуки. Напряжённая работа мысли утомляла, Андрей погружался в сон, во тьму сновидений, но не переставал вспоминать. От особенно мрачных снов он в ужасе просыпался, и снова видел окружавший его непонятный и удивительный Белый Свет. В очередной раз утратив счёт времени, Андрей забеспокоился и засомневался: не привиделась ли чудесная женщина ему во сне? Но он не переставал ждать её, напрягать непослушную память, и… Ма вернулась.

– Вижу, что ты приходишь в себя и многое вспомнил, – с улыбкой произнесла она, останавливаясь в нескольких шагах от постели. – Хватит разлёживаться, пойдём со мной!

– Но как? – ахнул Андрей. – Я не ощущаю своего тела и не могу управлять им!

– Просто встань и иди.

Осознать смысл двух глаголов оказалось непросто. Но, произнесённые Ма, они перестали быть просто словами, а превратились в побуждение к действию. Смыслом жизни Андрея стало совершение этого действия… Как же это нелегко – постичь смысл и совершить усилие над собой! Секунды ли прошли, минуты или часы, прежде чем он решительно оттолкнулся локтями от поверхности постели и поднялся на ноги? Ощущения Андрей испытывал странные. Ему не хватало уверенности в себе даже для того, чтобы твёрдо стоять на ногах. Но прежде всего он устыдился своей наготы. В голове засела мысль: стоять перед Ма голым – верх неприличия. Однако, взглянув на своё тело, Андрей с удивлением обнаружил, что облачён в свободные белоснежные одежды, и стыдится ему нечего.

Склонив голову к плечу, самая прекрасная женщина на белом свете с улыбкой наблюдала за первыми, несмелыми шагами своего блудного сына, а затем протянула ему руку и медленно повела его за собой. Такой лёгкости своего тела Андрей не ощущал никогда ранее. Движения постепенно приобретали плавность, ритмичность, гармонию, сродни музыке и полёту птиц. Вскоре, неведомым образом, Ма и Андрей оказались в другом, столь же белоснежном помещении, посреди которого находился накрытый на двоих белый столик и два белых стула. Усевшись напротив Ма, Андрей заглянул сначала в её удивительные глаза, а затем на приготовленные яства. Есть и пить ему не хотелось, но белый хлеб, многообразие фруктов и бокалы, наполненные кроваво-красной жидкостью, притягивали взгляд.

– Что это, Ма? – спросил он, поднимая и разглядывая бокал.

– Местное вино, а не то, о чём ты сейчас подумал, сынок! – нежным колокольчиком засмеялась женщина, и на мгновенье помещение наполнил хрустальный звон бокалов. – За что мы пьём?

– За тебя, конечно!

– Нет, это не правильно. Выпьем за нашу новую и неожиданную встречу…

– Для тебя она тоже неожиданна? – с интересом спросил Андрей, с удовольствием пробуя на вкус удивительную жидкость, которая почему-то не убавлялась в бокале, и отведав невероятно мягкого и душистого хлеба.

– Да, ты меня удивил, – ответила Ма. По тональности голоса и выражению лица Андрей не мог понять, рада она или огорчена. Он ждал разъяснений, и Ма заговорила вновь: – Я не ждала тебя так скоро. Скажи, тебе известна причина происходящего?

– Ма, я не знаю, почему оказался здесь, вижу Белый Свет и тебя…

– Ты верил, что мы встретимся вновь, и я желала новой встречи… Но вопрос в другом…

– Понимаю. Ты о причине событий, случившихся там… в Ультра-Петербурге? О причине моей… смерти? – Андрей вскинул тревожный взгляд на Ма.

– Да, сынок.

– Самонадеянность и самоуверенность! – жёстко проговорил он.

– Ох… Каким ты стал взрослым, а я сомневалась! – неожиданно радостно отреагировала она. – Не скрою, мне приятно слышать столь прямую и трезвую самооценку моего сына. Но там было что-то ещё…

– Ненависть! – тяжело вздохнул Андрей.

– Верно, но не твоя…

– Человеческая, а значит и моя. В любом случае, мне не удалось заранее прочувствовать разрушительную силу этой ненависти, не удалось адекватно оценить и отреагировать на неё. Я пошёл напролом и совершил непоправимую ошибку. Люди погибли напрасно…

– Не напрасно, сынок! Твоя группа помогла спасти Северо-Западное Княжество от разрушения, хаоса и неминуемого погружения в глубины мрака. Теперь там всё постепенно наладится. Твои люди работают эффективно, да и тёмная Княгиня сделала надлежащие выводы. Ты же понимаешь, что ей жизненно важно сохранять определённый баланс между тьмой и проблесками света, иначе она никому не будет нужна. Твоя последовательная позиция: никаких революций, только просветляющая, гармонизирующая эволюция – это верный, добрый путь, даже Демоны – Княгини начали понимать…

– Но революция, а точнее путч в Ультра-Петербурге всё-таки произошёл!

– Да, попытка путча имела место. И в этом есть моя вина, – неожиданно заявила Ма. – После возвращения из Золотого Дворца мне следовало немедленно дезавуировать Дмитрия, а я решила, что он сам себя накажет. В сущности, так и произошло, но пострадали и многие другие люди. Не казни себя, сынок, верным и безвинным воздастся!

– В самом деле?

– Да, и ты знаешь это!

– Пока ещё не знаю, – возразил Андрей, – но верю.

– Во многих случаях эти слова – почти синонимы, сынок! – он снова увидел чудесную улыбку Ма, но через мгновенье её лицо помрачнело: – Есть у меня и дурные вести для тебя лично: защищая нашего Илюшу, погибла Тамара.

– Тома?! Какой ужас… Я… Я виноват!

– Прекрати, Андрюша! Через пару дней ты сможешь увидеть Тамару, если захочешь…

– Конечно, хочу! – горячо воскликнул он. – Но как? Где?

– Здесь, – Ма внимательно посмотрела на Андрея и добавила: – Но только в случае, если примешь на себя ответственность за её дальнейшую судьбу.

– Как это? Я?! Я не в праве…

– Выслушай меня внимательно, сынок! Вопросы к тебе у меня закончились, ответы получены, и ты остаёшься здесь, на Белом Свете…

– Что это значит, Ма?

– Это значит, что прав у тебя становится много, а ответственности ещё больше, и каждая ошибка – критическая! Не напрягай своё сознание сию же минуту. Выпей вина и отдохни. С завтрашнего дня тебе предстоит изрядно потрудиться, многое узнать, многому научиться, чтобы впоследствии принять важные решения и сделать выбор.

Ма хорошо знала, о чём говорит. В последующие дни Андрей сделал для себя так много открытий, что сильно засомневался, уживётся ли огромный объём новой информации в его мозгу, в едва успевшей восстановиться памяти. Однако опасения оказались напрасными, а возможности не знали границ. Впрочем, он слишком хорошо помнил, куда приводит завышенная самооценка, а потому старался быть предельно внимательным в познании неизведанного и осторожным в суждениях. Вскоре Ма переспросила Андрея о желании увидеться с Тамарой и взять на себя заботы о её судьбе и получила утвердительный ответ.

Андрей очутился в белом помещении, аналогичном тому, где недавно находился он сам. На снежно-белой подушке покоились милые светлые кудряшки Тамары. Хорошенькому личику Томы не хватало привычного румянца на щеках. Женская кожа казалась избыточно светлой и стерильной, в ней не было ни кровинки. Подспудно Андрей хотел вести себя так, как поступила с ним Ма в аналогичной ситуации. Но Тамара спала и вносила смятение в душу Андрея. Он присел к ней на постель, откинул край покрывала и удивлённо уставился на женскую грудь. «Значит и я лежал обнажённым под покрывалом, – подумалось Андрею, – а затем белые одежды появилась на мне неведомым образом». Нагота Тамары вызвала в нём не привычное возбуждение, а эстетическое удовольствие и щемящую нежность. Андрей приподнял почти невесомую, чуть тёплую женскую руку. Тома открыла глаза. Взгляд её был полон непонимания, но не отчуждения. Пауза тянулась несколько минут, после чего женщина прошептала:

– Где мы, Господин Андрей?

– Мы в безопасности, Томочка! – мигом охрип он, поражаясь, как по-разному устроена человеческая память. Сам Андрей, очнувшись, не сразу признал Ма, а Тамара узнала бывшего шефа, едва открыв глаза. – Белый Свет – так можно назвать это место. И здесь нет Господ, поэтому называй меня просто по имени…

– Спасибо, Андрей! – снова шепотом воскликнула Тамара и, наконец, порозовела и улыбнулась.