Избранное. Том 2. Повести, детективы

Егор и Шура в беседе выяснили, «чьих они будут», из каких деревень и, договорившись встретиться на следующий день в обусловленном месте, разошлись в противоположные стороны. Через минуту Александра догнала Егора и поцеловала в щеку, а потом, ни слова не говоря, продолжила свой путь. Разведчик дотронулся до повлажневшей от поцелуя щеки и, глядя на уплывающую вдаль фигуру Шуры, подумал: такого волнующего чувства он ещё никогда не испытывал. Шура – это его судьба, его спутница по жизни и мать их будущих детей.

Алексеев, подходя к своему дому, подумал: почему судьба сделала ему поблажку, о которой он никого не просил и о которой даже не помышлял? Ответ на этот вопрос всплыл из глубины души, значит так надо, значит его путь предначертан свыше, а он наполнит этот путь красивым содержанием.

Оказавшись возле родной избы, Егор подошёл к берёзе, обнял её и поднял голову вверх. Белая красавица продолжала расти, а это означало, что и он, Егор, будет продолжать жить и продлять свой род. Списанный домой разведчик посмотрел на прохудившуюся крышу, улыбнулся и подумал: вот и первый фронт работы на гражданке. Потом Егору пришлось долго успокаивать плачущую мать, которая от радости не знала, что делать, и отца, который обнимал сына и курил одну за другой самокрутку. А когда начались разговоры и смотрины подарков и их примерки, родители вновь всплакнули от счастья. Спустя некоторое время в ходе праздничного застолья Егор узнал, что Настя переехала жить в райцентр, и с облегчением вздохнул. Ему не нужно было теперь объясняться с девушкой относительно их будущего, которого у них не могло быть.

На следующий день Алексеев встретился с Шурой на берегу реки и подарил ей яркий платок с цветами. Девушка повертела его в руках и улыбнулась.

– Ты эту красоту вёз ведь другой девушке, да?

– Я хочу, – смущенно произнес Егор, – чтобы между нами не было недомолвок, обмана, поэтому я тебе признаюсь, что в нашей деревне жила девушка Настя, с которой у меня были отношения. Из деревни она уехала, и наши пути навряд ли снова пересекутся.

Шура накинула платок на плечи и поцеловала парня в щеку.

– Это хорошо, что ты про неё мне рассказал. А у меня ещё никого не было. Наверное, судьба берегла меня для тебя.

– Я хоть и гармонист, который извлекает красивые звуки из гармони, но говорить красиво о любви не умею. Я просто скажу, что ты – моя судьба, моё счастье, и я сразу же в тебя влюбился там, на дороге, когда ты едва показалась вдали.

– А я тебя давно встретила в своих мечтах и в них тебя полюбила навсегда. Наша встреча на дороге – это продолжение моего сна, который превратился в реальное событие, – девушка прижалась к парню.

Егор обнял Шуру и поцеловал её в губы. Целуясь, влюблённые поняли, что не будут до свадьбы соблюдать условности, а начнут наслаждаться любовью с первого свидания. Молодые люди думали: какие могут быть условности, если идет война, а судьба послала им любовь.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

«Крыша отремонтирована, в хозяйстве наведён порядок, на берёзу он залез, и не один раз, портвейн „Три семёрки“, который он купил по дороге в родительский дом, допит, в его судьбе поселилась навсегда любимая девушка, что дальше?» – думал Егор в один из последних дней осени 1944 года. И принял решение. Однажды утром он взял документы, помахал близким и любимой рукой и ушёл в районный военкомат. Военный комиссар встретил бывшего партизанского разведчика очень приветливо, но, заглянув тому в документы, вернул их обратно владельцу и очень вежливо объяснил ситуацию.

– Дорогой товарищ Егор, цель твоя мне ясна, желания твои мне понятны, но согласно твоим документам и в соответствии с имеющимися у меня инструкциями отправить тебя на фронт я не имею права. Поэтому, будь любезен, отправляйся назад в свою деревню и строй там мирную жизнь, женись и рожай детей. Этим самым ты принесёшь стране больше пользы, чем на фронте со своими дышащими ранами.

Алексеев в ответ сначала станцевал гопак, где продемонстрировал умение приседать, выбрасывая ноги вперёд, и делать в воздухе шпагат, а потом стукнул кулаком себя в грудь.

– Я здоров, как бык. Дайте мне лист бумаги и ручку, я напишу рапорт с просьбой отправить меня в действующую армию.

– Это можно, это законом не запрещено, и на него ты получишь официальный ответ, – майор печально улыбнулся.

– Ответ я хочу получить сегодня, – Алексеев, выставив грудь вперёд, давая понять, что он во чтобы то ни стало добьётся своего.

– Пиши рапорт, товарищ Егор, а я за это время подготовлю ответ, который будет звучать так: на основании заключения медицинской комиссии от такого-то числа в просьбе Алексееву отказать.

– Кому можно на вас пожаловаться? – Егор стрельнул в комиссара взглядом.

– Богу или моему начальству, но там с тобой вообще разговаривать не будут, – майор тыкнул пальцем вверх.

– В таком случае я опять завтра приду, возьму гармонь и под неё буду танцевать до вечера у вас в кабинете гопака.

– Не возражаю.

Алексеев слово сдержал. Придя к майору на следующий день с гармонью, он проникновенно спел «Священную войну». Майор слушал песню, стоя, но потом на рапорте снова написал слово «отказать».

Егор, прочитав ответ, дёрнул щекой.

– Я приду завтра.

На следующий день Егор, спев все песни из своего репертуара и получив отказ, разозлился и молча вышел из кабинета майора.

Алексеев пришёл в военкомат через день без гармони. Парень положил перед майором рапорт.

– Удовлетворите, пожалуйста.

– Не имею права, – комиссар покачал головой.

– Ах, так, – Егор достал из-под полы тулупа гранату, – если я не нужен на фронте, то кому я нужен вообще, я сейчас взорву себя.

Майор взял ручку и написал на рапорте «удовлетворить просьбу», после чего военный комиссар строго посмотрел на Алексеева.

– За такие выкрутасы я мог бы тебя под суд отдать, но я же не бессердечный дурак, – майор пожал руку парню, – служи, солдат, на славу нашей Родины и бей фашистов беспощадно.

Когда Егор уже выходил из кабинета, майор его окликнул:

– Подожди, вот адрес. У нас из твоей деревни на учёте стоит инвалид войны. Сейчас он живёт в городе, будет время, загляни к нему.

Алексеев, выйдя на улицу и прочитав адрес, решил навестить земляка, не откладывая визит на потом. Дом, указанный в адресе, Егор нашёл быстро. На крыльце небольшой, но ещё крепкой избы, сидел мужчина, который рубанком строгал доску. Разведчик поздоровался и махнул листком.

– Тут в военкомате мне дали эти координаты, ты что ли из моей деревни?

Мужчина с давно небритым лицом повернулся к гостю и улыбнулся так, как будто чего-то стыдился.

– Ну, здравствуй, Егор.

– Петя?! – изумленно воскликнул Егор.

Пётр потянулся за костылями. Егор, увидев, что у земляка нет ноги, замахал руками.

– Не вставай. Мы так поговорим. Давай сначала закурим.

Парни скрутили самокрутки, прикурили и, сделав по глубокой затяжке, посмотрели друг другу в глаза.

– Кого-кого, а тебя, Егор, я хотел увидеть в первую очередь.

– Расскажи, как всё было, – Алексеев сделал две затяжки подряд.

– Спасибо тебе, что тогда не порешили меня. Ну, а потом была штрафрота. В первый же день я попал на передовую отбивать атаку фашистских танков, – Пётр сделал упор на слове «фашистских», – если честно сказать, шёл на смерть. Когда передо мной в метрах ста появился немецкий танк, я встал и пошёл. В нужный момент бросил в башню танка бутылку с зажигательной смесью. Я увидел, как танк загорелся, а потом раздался взрыв от снаряда, выпущенного другим танком. Меня отбросило в канаву. Я тогда успел подумать: вот она какая моя смерть, и жаль, что её не видит Алексеев. После этого я потерял сознание, но через некоторое время оно вернулось с мыслями о том, что кому нужен раненый штрафник и кто его такого будет спасать. Но, как видишь, спасли. Зашили ногу, простили и отправили домой. В деревню было стыдно возвращаться, остался в городе, где одна сердобольная старушка меня приютила. А потом объявилась Настя, она меня увидела без ноги в магазине. К тому времени Настя уже жила в городе. Мы сошлись. Вот теперь живём здесь в доме её родной тёти.

Егор посмотрел на Петю потеплевшим взглядом.

– И с одной ногой живут. Главное, что ты человеком остался, и теперь смело можешь людям смотреть в глаза.

В это время входная дверь дома открылась, и на крыльцо вышла Настя, которая выставила вперёд выпуклый живот, извещающий весь мир о зарождающейся в нём жизни. Егор помахал ей рукой и подумал: Настя всё-таки забеременела, дав согласие на это Петру. Девушка в ответ улыбнулась и сложила руки на животе.

– Вот как в жизни получается. Мы с Петей счастливы.

Егор поднялся на одну ступеньку крыльца.

– Я тоже счастлив, потому что теперь у меня есть тот, кто будет меня дожидаться с войны. Её зовут Шура. Она из наших мест, из-за реки.

– Накрывай на стол, – Пётр нежно улыбнулся жене, – и бутылку не забудь поставить, – инвалид с помощью костылей встал на одну ногу и с надеждой в глазах посмотрел на земляка, – пообедаешь с нами?

– С большим удовольствием.

Некоторое время спустя, провожая Егора, Пётр, стоя на крыльце и упираясь в костыли, пытался разгадать мысли в глазах земляка.

– Ты же веришь, что я не такой, как Смирнов. Я ведь в полицаях пробыл всего два месяца и, увидев, что там творится, запил. И та девочка попалась мне под пьяную руку. В первые дни пребывания мне вообще хотелось всех гадов перестрелять и уйти в партизаны, да видать духу не хватило, да и самогонка мешала. Спасибо тебе ещё раз. В штрафроте я понял, что значит для меня Родина, и я осознанно шёл за неё умирать. Даже с какой-то радостью, очищаясь от своих тяжких грехов.

Егор, пожимая на прощание руку земляку, улыбнулся.

– Живите счастливо, рожайте детей, Родина тебя простила, и я тоже тебя простил.

Алексеев, удаляясь от дома Петра, думал: прощение его земляк заслужил, но в душах у обоих, очевидно, остались чёрные пятна, которые будут им напоминать о когда-то совершённом предательстве одним из них. Егор обернулся и увидел стоящего на середине дороги калеку, который опирался на костыли. Пётр, радуясь, что Егор обернулся, замахал костылём и, не удержавшись на одной ноге, завалился на бок. К нему тут же подбежала Настя, которая помогла мужу подняться. Они ещё долго стояли, обнявшись, на дороге. А Егор шёл вперёд и периодически оглядывался и оглядывался, и махал им рукой, думая: Пётр и Настя счастливы, и они с Шурой тоже будут счастливы.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Чтобы добраться до места назначения, Алексееву предстояло пройти через всю Белоруссию и часть Польши. В начале пути, проезжая памятные места своих походов по тылам врага, где теперь полным ходом восстанавливалась мирная жизнь, Егор вспоминал боевые и разведывательные рейды, вспоминал он и своих боевых товарищей, друзей, вспомнил и замечательного своего друга Голубева Кузьму Трофимовича, который в опасных ситуациях прикрывал его собой и который однажды блестяще вывел диверсанта на чистую воду. Алексеев ехал по освобождённым территориям и радовался тому, что он тоже внёс посильный вклад в борьбу с захватчиками в доказательство истины, что его великая страна непобедима. Егор, не вдаваясь в философские, логические и другие понятия истины, всем своим нутром понимал, что его великая держава с великим народом никогда не будет повержена и поставлена на колени. И истиной для Егора была берёза, растущая возле его дома, которую он мог свободно видеть и обнимать каждый день, наслаждаясь её видом. Но эту истину в виде берёзы враги хотели опровергнуть. Егор, мужая и становясь мудрее, понимал, что истину о непобедимости своей страны периодически надо доказывать, поскольку, оказывается, находятся люди, которые, веря своим маниакальным лидерам, каким, например, является Гитлер, начинают сомневаться в несокрушимости его великой державы. Егору по духу было ближе слово «правда». И молодой парень хорошо разбирался, где – правда, а где – ложь. Теперь, добираясь до своей части, которая находилась уже в другой стране, он радовался тому, что едет по освобождённой родной земле и тому, что верил в её освобождение. Егор радовался тому, что его вера стала правдой, то есть истиной, и это придавало ему новые силы, которые он отдаст полностью для окончательной победы над врагом. Егору хотелось верить в то, что мир наконец-то убедится, что Советская страна непобедима, и с ней лучше дружить, чем воевать. Это и есть правда. Егор, закалившись в боях и познав близкое дыхание смерти, стал верить и в другую истину в лице Бога, которая противостояла силам сатаны и зла. Но Егор ещё не знал, что и фашисты тоже стали убеждаться в истине непобедимости его Родины. Об этом свидетельствовало, например, письмо гитлеровского солдата, который писал: «Мы надеялись, что до Рождества вернёмся в Германию, что Сталинград в наших руках. Какое великое заблуждение! Этот город превратил нас в толпу бесчувственных мертвецов! Сталинград – это ад. Русские не похожи на людей, они сделаны из железа, они не знают усталости, не ведают страха. Матросы на лютом морозе идут в атаку в тельняшках! Физически и духовно один русский солдат сильнее целой нашей роты».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.