Манас. У дружбы одно лицо. Книга пятая

Николай Тобош

Манас. У дружбы одно лицо

Посвящается светлой памяти

Ашыма Жакыпбекова

Сказанье древней старины

Живет сегодня в наши дни

Рассказ без края и конца

Народ кыргызский создавал,

В наследство сыну от отца

Из уст в уста передавал

(Мар Байджиев)

Чужой среди своих

После того, как Конурбай получил указание от Эсенкана, он действовал дерзко и нагло. В кратчайшие сроки поселил несколько аулов на пастбищах Кан-Жайлак, которые принадлежали жан-жуну Соорондук. Старец Соорондук очень сильно обиделся на соседа Алооке, который сбежал из Анжияна и без зазрения совести начал поселять своих аулов на землях, что принадлежало веками предкам по отцовской линии. Он прекрасно знал, что он, воспользовавшись сыновним положением в каганате Эсенкана, идет на наглые действия, расширяя, свои земельные пространства. В то время Соорондук передал все свои обязанности своему сыну Алмамбету, который в настоящее время руководил всеми землями Таншань, в которых находились и пастбища Кан-Жайлак. Он тоже является богатырем, не хуже сына ненавистного Алооке. Пусть он тоже постарается защитить отцовскую честь перед всеми народами. Соорондук приказал своим работникам, чтобы они передали отцовскую обиду на соседа, сыну Алмамбету, который находился на сборах по обучению жайсанов…

Алмамбет обучился с малых лет, в течение шести лет, военному делу в школе «Чародейство шестиглавого дракона», где кроме военного воспитания получает, уроки чародейства, заклинания и другие знания. Он поступает в школу вместе с сыном стрелка Каражоя по имени Шыпшайдар, который осваивает и другие умения, продолжая обучаться, даже после того, как были завершены сроки пребывания учеников у мастеров. Таким образом, Шыпшайдар получает больше навыков и умений, чем Алмамбет.

Алмамбет с четырнадцати лет начинает замещать своего отца Соорондука на всех его делах. Его смелые и справедливые действия понравились народу. Он начал уважать его и поддерживать во всех его начинаниях. Он отменил обычай жертвоприношения убийствами людей, который проводился по случаю пребывания жанжуна в гостях у разных племен. Алмамбет запретил применение лекарства от старения, которые изготавливались из печени убитых парней и девушек, а убийства проводились именно для целей извлечения печени. Многим соседним управленцам каганата действия молодого ханзады Алмамбета показались чуждыми и вредными для соблюдения устоев в управлении народом. Но народ начал поддерживать Алмамбета. Одним из тех соседних управленцев был Алооке хан, который отправил письмо Эсенкану, чтобы он опасался молодого справедливого Алмамбета. Он в своем письме советовал Эсенкану, пока еще не поздно, ему следует сломать хребет ханзаде, чтобы он не смог в будущем претендовать на ханский престол каганата. Это для Эсенкана явилась наибольшей опасностью, которая исходила изнутри своего каганата. Мало того, что внешний враг в лице Манаса отбирает земельные пространства, новость, которая пришла с письмом Алооке, стала более страшной. Она известила о беде, которая могла его настигнуть и оставить без каганата в том случае, если он пренебрежет им. Поэтому Конурбай нужен был для отстранения Алмамбета от всенародной любви. Это стало для Эсенкана более важной работой, чем пленение самого Манаса.

Когда по сообщению отцовских работников пришел Алмамбет к нему, Соорондук был до предела взвинчен в настроении.

– Калча Конурбай совсем обнаглел, сынок, – Соорондук обратился Алмамбету. – Без спроса завладел моими пастбищами Кан-Жайлак. Он может отобрать все, что мы имеем. Если не сможешь защитить честь рода, нечего называться живым существом, нечего называться ханзадой.

На самом деле честь рода, честь отца и своя честь для джигитов всех народов стояли на первом месте. Алмамбет тоже пришел в ярость на Конурбая, кто растоптал все человеческие приличия. Он не мог знать, что за его правильные действия ополчились сородичи и соседние управленцы. Оседлал он своего скакуна Кылжейрен и поехал в ставку Конурбая со своим отборным войском.

Калча Конурбай занимался обучением воинов приемам ведения войны в различных условиях. При нем постоянно находились шесть тысяч жайсанов и тысяча калдаев, которые готовились под руководством Конурбая на войну с аскерами Манаса, чтобы прогнать бурутов на северные земли, где солнце никогда не садилось. Он не обращал внимания на приветствие Алмамбета, будто для него он не имеет весомости, хотя Алмамбет был более уважаемым человеком, чем Конурбай. Алмамбет рассердился.

– Кон калча! – прогремел Алмамбет. – Что ты вытворяешь на моей земле? Не я выгонял из Анжияна твоего отца Алооке! Верни пастбища Кан-Жайлак!

Под седлом Конурбая играл скакун по кличке Алгара. Он был одним из жеребенков вынесенных беспутной кобылой, которая исчезала перед появлением родовых признаков. Эта была та же кобыла, которая вынесла Аккулу тоже. Люди говорили, что Алгара имеет крылья, которые появляются тогда, когда ему нужно было спасаться бегством. Конурбай такой наглости со стороны кого бы ни было, никогда не испытывал. Еще и в то время, когда жгло всю внутренности бегство отца из Анжияна.

– Не только Кан-Жайлак, – прокричал он. – И ты со своим отцом, принадлежите мне! Если мне нужно, ты станешь трупом! Уве…

Алмамбет не дал ему выговориться до конца. Кылжейрен как стрела позволил Алмамбету ударить копьем по груди Конурбая, кто свалился на круп коня, но вскоре оправился, выправляя свое туловище. Между войсками произошли стычки, кое-где настоящее сражение. Алмамбет поправил свое копье, для повторного нападения. Конурбай не смог выстоять мощного натиска со стороны противника. Он дал деру с поля боя, воспользовавшись возможностями Алгары. Войско Конурбая тоже попряталось от малых сил Алмамбета, ибо воины войска знали, с кем они имеют дело.

Конурбай прискакал прямо во дворец Эсенкана.

– Правы буруты, мой таксыр! – Конурбай упал под ноги Эсенкану. – Когда они говорят, что страшен тот враг, который считается родней. Алмамбет оказался именно таким врагом. Не зря он старается сблизиться с народом. Не далек тот день, когда он скажет, что трон, на котором вы сидите, принадлежит ему по воле народа.

Опасение Эсенкана в соответствии с письмом Алооке хана подтвердилось словами Конурбая.

Для Алмамбета сложились странные обстоятельства. Пытался заставлять перекочевать аулы из пастбищ Кан-Жайлака, жители аулов все как один заплакали, что Конурбай не позволит занять земли на других участках. Все они, жители аулов, были беженцами из Анжияна. От беженцев он узнает о грозном богатыре бурутов, который разогнал всех калмыков, манжу и жунгаров из благодатных насиженных мест.

Алмамбет понимает, что только Эсенкан может образумить Конурбая. Больше некому. Когда приехал Алмамбет во дворец Эсенкана, его не пустили кагану, приводя разные причины. Пришлось ему томиться в ожидании приема Эсенкана еще семь дней. На седьмой день в приемное помещение кагана зашла красивая девушка.

– Зря вы ждете кагана, ханзада! – Девушка говорила грустным голосом.

– Почему зря? – Алмамбет выпрыгнул со своего места. – Кто вы такая?

– Меня зовут Бурулча, – сказала девушка, при этом блестели ее черные глаза особенными лучами. – Дочь Эсенкана.

– Меня зовут Алмамбет, – представился джигит и задал вопрос. – Почему вы решились на разговоры со мной?

– Я о вас наслышана, – улыбнулась она, при этом ее тонкие губы растянулись по верхним краям ослепительно белых рядов приятных зубов. – Вы гордость нашего народа. Об этом говорит весь простой народ.

С одной стороны самому Алмамбету было очень приятно слышать такие лестные отзывы о себе, тем более эти отзывы исходили из уст очаровательной девушки. Она своей красотой смывала с себя все знаки о том, что она дочь великого кагана калмыков, манжу и жунгаров. Алмамбету казалось, что девушка внеземной красоты не зря затеяла разговор с ним, а что стояло за этим разговором, сообразить пока он не мог.

– Я решила предупредить вас, ханзада, – опять ее голос стал грустным. – Отец вас не примет никогда. Он за эти семь дней побывал у вашего отца.

– Странно, – удивился Алмамбет. – О чем каган Эсенкан говорил с моим отцом?

– Что вы чуть не убили Конурбая, – голос у Бурулчы задрожала от волнения. – Надежду всех народов: калмыков, манжу и жунгаров, кто собирается встретить внешних врагов во главе с Манасом.

– Я об этом и должен переговорить с каганом, – начал оправдываться Алмамбет перед Бурулчой. – Я просто хотел его проучить за наглость.

– Ваше поведение принято каганом, – чуть не заплакала Бурулча. – Как предательство. И он укорял вашего отца за сына – предателя.

Да, теперь отец не погладит по голове. Предстоит тяжелый разговор. А что думает сама Бурулча. С одной стороны она выражала восхищение, а с другой стороны сообщила, что некоторые преподносили его поведение как предательство. Пока еще, ничего страшного не произошло.

– Бурулча, – он посмотрел вниз и поднял глаза к ней. – А что вы сами думаете обо мне?

Ему показалось, что дальнейшая его судьба связана с ее мнением.

– Я знаю, что вы не предатель, – сквозила улыбка в слезах красивых глаз. – Я мечтала о таком женихе, как вы, от народной молвы о ваших подвигах и поступках.

«Да, Бурулча, да! Я твой жених!», закричало его сердце. Он захотел взять ее в свои объятия, но что-то сдерживало, не мог понять, что сдерживает его в это время.

– Спасибо, Бурулча! – Алмамбет поклонился к ней. – Я очень хотел бы иметь такую невесту, как вы. Если мы были знакомы раньше, я бы непременно просил отца, чтобы он сватался с вашим отцом.

– Мне кажется, Алмамбет, – сказала Бурулча. – Теперь ваш отец не будет за вас свататься. Вы должны опасаться моего отца. Запомните, Алмамбет! Я жду от вас вестей в течение семи лет! Если опоздаете, считайте, что вы меня потеряли.

Бурулча исчезла в многочисленных покоях ханского дворца. Алмамбету казалось, что она была уверена в своих разговорах и в том, что он влюбиться в нее. Откуда у нее такая уверенность. Алмамбет удивлялся на Бурулчу, и в то же время он соглашался с ней в том, что он уже влюбился в нее. Он поехал к своему отцу Соорондук, который вел разговоры с каганом за спиной любимого сына. За спиной ханзады Алмамбета…

Алмамбета отец принял очень сурово.

– Я что, поручил тебе силой отобрать пастбище?! – Соорондук орал сыну. – Почему не мог договориться с Конурбаем?!

– Он даже не захотел со мной говорить.

– Если ты пришел к нему с поклоном, – зло объяснил Соорондук сыну. – Он стал бы говорить с тобой.

– Отец! – Алмамбет чуть было не закричал от удивления. – Ради вашей земли я должен уронить свою честь?!

– Хоть бы так, – подтвердил свое мнение отец. – Пойди и упади перед ним на колени, проси прощения за свои дерзкие выходки.

– Нет, отец! – Алмамбет не мог себе представить, что перед кем-то он преклоняет свои колени.

– Если не поклонишься перед Конурбаем, – выругался отец. – Я сам тебя отправлю к небесам.

Такое резкое заявление отца было знаком для Алмамбета, что разговор окончен. После недолгих раздумий он решил, что нужно покинуть родные земли, которые отныне являются землями врагов, причем кровных, во главе своим родным отцом.

• • •

Эсенкан злился еще больше на Алмамбета, когда приехали Жолой и Нескара с вестями о гибели Донго баатыра от рук богатыря бурутов Манаса. Если бы не Алмамбет, Конурбай бы был вместе с Донго баатыром, и возможно, они бы вдвоем одолели бы Манаса. Дал указание своему помощнику, чтобы он пригласил к себе калмыцких, манжу и жунгарских богатырей Нескару, Жолоя, Ыламу и Борикоз во главе с Конурбаем. Когда все богатыри оказались в приемных покоях, Эсенкан начал «рвать на себе волосы».

– Где мои Донго, Орго и Молто баатыри, – кричал Эсенкан. – В свое время, которые не позволяли никому из врагов поднять свои головы. Вы, негодяи! Негодные дармоеды! Не можете одолеть одного Манаса бурутов.

Все богатыри понурили свои головы. Только Конурбай огляделся по сторонам и произнес.

– Великий каган! – Конурбай закашлялся. – Я просил вас дать мне войско, вы мне не дали. Я привел бы Манаса в клетках!

– Ты что! Думаешь, умнее всех остальных, – Эсенкан рассвирепел. – Ты тоже вернулся бы, как и они, поджав свой хвост.

У Конурбая упала голова на грудь. Жолой и Нескара чуть было не расхохотались, переглядываясь между собой.

Наступила тишина в разговоре. Эсенкан размышлял о том, что когда-нибудь оправдают ли надежды эти богатыри или нет. Через некоторое время он обратился богатырям.

– Среди нас появился внутренний враг, – сказал Эсенкан. – Это сын Соорондука Алмамбет. Недавно, он чуть не убил Конурбая, который спасся от него бегством.

«Если он убегает от Алмамбета», так одновременно подумали все собеседники во главе с Эсенканом, «так от Манаса, тем более». Но вроде все были рады тому, что появился внутренний враг в лице Алмамбета, про которого в народе ходили легенды.

– Как мы должны поступить с этим врагом? – спросил Эсенкан у всех, будто он советуется со всеми.

– Врага нужно уничтожить, – сказал Нескара.

– Отправить в небеса, – сказал Жолой.

– В зиндан его, – сказал Ылама.

– Наше спокойствие, это мертвый враг, – сказал Конурбай.

– Враг если мертв, спится хорошо, – сказал Борикоз.

– Действуйте! – Эсенкан будто подытожил общее мнение.

Он не говорил, что наделал Алмамбет, чтобы считать его врагом. Но решение Эсенкана понравилось всем богатырям, которые завидовали ему, Алмамбету, за всенародную любовь…

Конурбай всем велел организовать сборы утром следующего дня, южнее пастбищ Кан – Жайлак, чтобы застать врага врасплох, пока он еще не подозревает о замыслах Эсенкана.

• • •

Алмамбет объявил сборы войска из тысячи воинов на утро следующего дня, чтобы выехать на границы земельных пространств, которые относились владениям кагана Эсенкана. Целью сборов явилась разведка мест на границах и изучение действий бурутов, чтобы угадать замыслов врага на будущее. О своих истинных замыслах Алмамбет никому не рассказывал, чтобы не тревожить близких ему людей. Он не видел другого выхода, кроме как оказаться в стане врагов Эсенкана, в стане бурутов или еще среди других народов, которые могут его оценить как богатыря…

Утро наступило так же быстро, как выспался Алмамбет. После маленькой трапезы Алмамбет на своем Кылжейрене в сопровождении своего джигита охраны подъехал к месту сбора. Воины выстроились как стрелы в огромном колчане, готовые к стрельбе Алмамбетом, чтобы поразить любого врага, препятствующего движению на запад. Среди воинов выделялся один, не похожий на остальные, с одеждой и вооружением. Алмамбет подъехал к нему. Лицо воина было закрыто платком, что показался Алмамбету знакомым. Он велел воину открыть лицо. Не было удивлению Алмамбета предела от того, что перед ним предстала родная мать Экзер.

– Мать! Что с тобой?! – вырвалось у Алмамбета.

– Я с тобой, – ответила мать. – Куда ты, туда и я.

– Живьем я здесь смертельный враг для всех, мать, кроме тебя – сказал ей Алмамбет. – А у тебя здесь семья. Возвращайся домой.

– Ты, у меня – семья, – воскликнула она. – Кроме тебя, мне никто не нужен.

Голос матери вышел таким уверенным звучанием, что Алмамбет вынужден был решиться взять ее с собой, хоть на край света…

Как только мать нагрузила Кылжейрен съестных припасов в четырех бурдюках, со всех сторон возник шум от топота копыт коней всадников, лязги сабель и свисты стрел от их полета в воздухе. Войско Алмамбета окружило его и защитилось от стрел щитами. Алмамбет приказал прорываться по западному направлению, где маячил копьем Нескара. С востока с войском наступал Конурбай. С правой стороны Жолой, с левой Ылама, с своими жайсанами притесняли войско Алмамбета, сжимая в кольцо со всех сторон. Войско Алмамбета, создавая и выстраивая клинообразный строй, вонзилось в строй войска Нескары. Нескара не смог выдержать отчаянный натиск воинов Алмамбета и сам постарался избежать, встречу с Алмамбетом. Под прикрытием боковых рядов воинов, Алмамбет повернул Кылжейрена назад навстречу Конурбаю, который преследовал его войско. Конурбай тоже повернул назад своего Алгару в надежде, что Алмамбет пуститься за ним в погоню. Алмамбет давно уже понял приемы калчы Эсенкана, кто будто убегает от противника, но всегда имеет на пути людей в засаде, которые могут нанести коварные удары сбоку преследователей Конура. Но Алмамбет поддался искушению, наперекор хитрым замыслам врага, он начал преследовать Конурбая. Ему казалось, что вот-вот он настигнет врага и нанесет желанный удар по спине, удар копьем по сердцу существа, из-за которого пришлось ему бросать родные земли. Из-за его действий , он стал чужим среди своих…

Вдруг с правой стороны Конура наехал на гнедом скакуне воин и нанес удар копьем по плечу, что проскочило по спине убегающего врага. Воин повернулся и взял поводья Кылжейрена в руки. Воином оказалась Экзер – мать Алмамбета.

– Нельзя за ним гнаться! – Крикнула она и остановила Кылжейрен.

В это время из груди Экзер выскочила стрела своим наконечником и остановилась в ее теле. У Алмамбета потемнело в глазах. Вновь плотным кольцом окружило Алмамбета его войско, чтобы не пропустить ни одного вражеского удара. Алмамбет был вынужден двинуться на запад и скрыться в лесу, чтобы его войско не было зря уничтожено. И чтобы Экзер была погребена собственноручно на родной земле. Сунуться в лес войска богатырей Эсенкана не смели, вынуждены были повернуть своих коней в сторону Бейджина. Все же наконечник копья Экзер пробил плечо Конурбая, рана заставила его лечиться в течение нескольких дней под присмотром лекарей…

Чужой среди чужих

Погребение тела матери произошло на холмике среди густого леса, что встретилось на пути к западу. Кровоточило сердце Алмамбета, будто враг трет его сердце наконечником стрелы. Рухнуло детское воображение о том, что мать в кругу своих внуков и внучат махала рукой Алмамбету. Оно у него появлялось всегда, когда Алмамбет вспоминал рассказ матери о том, как и когда он появился на этом свете. Увлекаться воспоминаниями ему было некогда. Он простился со своим войском, пожелал им достойного применения своих умений для собственных семейных радостей и помчался в сторону Алтайских и Мангулских земель…

Через несколько дней Алмамбет проехал через перевал по горам и увидел широкую реку. Эта была знаменитая река Эртиш. За рекой толпились люди. Радости Алмамбета не было конца. У него еды было на исходе, и встреча с людьми спасала его от лишних забот. Он быстро надул бурдюки и привязал по бокам Кылжейрена. «О-о, Махаяна! Помоги переправиться через реку», помолился Алмамбет, стучая по бокам скакуна пятками обеих ног, огромным усилием спустил в воду Кылжейрена. Он знал, что лошади могут переплывать реки, но опасался всяких неожиданностей. Поэтому по бокам Кылжейрена привязал надутые воздухом бурдюки…

• • •

Кокче, его друзья и джигиты наблюдали за всадником, который спустился на лошади в воду и начал плыть в их сторону. Они с восхищением смотрели на всадника. Переправиться через Эртиш, не каждому приходило бы в голову. Кроме того, если даже кому-то захотелось переправиться через реку, но не каждый бы решился на такой отчаянный шаг. На смелый поступок всадника восхищались все. Алмамбет спешился, как только Кылжейрен выскочил на берег. Он развязал спокойно все бурдюки, сложил их в рулон и привязал крепко к седлу с задней стороны. Только потом он подъехал к толпе всадников. Он обратился к самому Кокче, который выделялся от всех остальных своей богатырской осанкой и находился на резвом скакуне, Когала.

– Кома! – приветствовал он по-калмыцки.

– Ой-бай! Кажись, калмык какой-то! – Прокричал кто-то из толпы недовольным голосом.

– Будьте здоровы, богатыри! – Повторил свое приветствие Алмамбет по – «бурутски», угадывая на ходу, какому народу относятся эти люди.

– Будь здоров, богатырь! – Кокче рассмеялся, что тут же стало светлее и теплее в отношениях между незнакомцами.

Дальше разговор прошел в дружественном характере. Алмамбет рассказал о своей судьбе все, как было, не утаивая ничего, кроме разговора с дочерью Эсенкана. Кокче повел его в большую юрту отца Айдаркана, чтобы принять окончательное решение по дальнейшей судьбе калмыцкого богатыря Алмамбета.

Айдаркан был непомерно рад, что богатырь Алмамбет нашел путь именно к нему. Теперь родной сын Кокче не будет себя чувствовать одиноким. А то, как только с Манасом расстались, когда тот добился своей цели, освобождения всех родных земель предков до Чуйской долины, Кокче вернулся, в земли Сары-Аркы, с большими расстройствами в настроениях. Первое время никак не мог найти себе применение. С целью вернуть ему былую уверенность в действиях, Айдаркану пришлось кочевать с одного места в другое, изучая душевное состояние своего сына. Только в этих местах, где встретил Кокче Алмамбета, он заметил, что Кокче становился как прежде, разговорчивым и веселым. Часто стал выходить на охоту, и развлекаться, как и всякий свободный казах. Прибытие Алмамбета должно было улучшить состояние Кокче еще сильнее по понятиям Айдаркана. Поэтому Айдаркан был непомерно рад появлению Алмамбета. Он поселил Алмамбета у своего лучшего друга Мендигула, который всегда жил с Айдарканом по соседству. У него семья была небольшая, он жил с женой и малолетним сыном.

Сам Айдаркан с сыном Кокче поехали на пастбище, где паслись табуны лошадей, чтобы подобрать одну из них для забоя в честь приезда Алмамбета. У Айдаркана паслись на пастбище всего шестьсот лошадей. На самом деле ???

Рассматривая всех лошадей, Айдаркан и Кокче не могут найти подходящую лошадь для забоя. Было жалко резать животных. Они ездили среди табуна, обсуждая достоинства каждой кобыли. Будто горит звезда на лбу каждой лошади.

– Может быть, – Кокче показал отцу саврасую кобылу. – Она подойдет?

– Нет! Она не подходит, – ответил Айдаркан сыну. – Видишь, она брюхатая.

– А это? – Кокче показал на гнедую.

– Тоже не подойдет, – буркнул Айдаркан. – Она молочная кобыла. Жалко ее резать.

Они очень долго не могли подобрать подходящую кобылу для забоя. Одна была верховая, другая кроткая и третья постоянно выносила одних боевых скакунов, что не позволяло принять жестокое решение в отношении любимых кобыл родного табуна. Пока осматривали всех кобыл, среди табуна возник шум. На глазах отца с сыном огромный жеребец ударил задними копытами саврасую кобылу-трехлетку по бокам, кто свалилась и задергалась в предсмертных судорогах.

– Выпусти кровь! – Айдаркан крикнул сыну.

Кокче молниеносной быстротой резанул кинжалом по шейным кровотокам дергающейся кобылы и прижал ее голову к земле…

– Тенгир нам помог! – Кокче крикнул отцу радостным возгласом.

– Да, сынок, – Айдаркан тоже улыбался.

Отец и сын приняли решение забить еще шестерых баранов, чтобы пригласить много гостей на жертвоприношение для Тенгри, за то, что прислал он, Алмамбета…

Семья Кокче приняла Алмамбета и проявляла заботу как к родному брату. Особенно старшая жена Кокче Ак Эркеч взялась устраивать полную заботу в повседневной жизни Алмамбета через семью Мендигула. А младшая жена Кокче Буудайбек стала сама ухаживать за Алмамбетом, при всех встречах мужчин по делам.

Алмамбет, проезжая по аулам казахов, изучил условия жизни простых людей и пришел к выводу, что народ Айдаркана – аты пребывает в нищете. Он решил посвятить свое пребывание среди казахов на их благо. Алмамбет заехал в большую юрту Айдаркана, когда он один находился дома.

– Будьте здоровы, ата! – Алмамбет поздоровался с аксакалом.

– Будь здоров, сынок! – Айдаркан принял приветствие.

– Мне нужно собрать девяносто джигитов, – посмотрел в глаза Айдаркана Алмамбет.

– Для чего? – спросил Айдаркан.

– Мой отец – Соорондук, – сказал Алмамбет. – И Эсенкан не дали мне мою долю. А я хочу забрать ее, и мне нужны помощники.

– Каким образом? – удивился Айдаркан.

– Просто будем угонять скот у калмыков, манжу и жунгаров.

Айдаркан рассмеялся. Предложение Алмамбета ему понравилось. Он тогда не знал, что угон скотины превратится в обычай джигитов кыргызского и казахского народов, когда нужда схватывала за горло все племена и роды.

Через девяносто дней Алмамбет с отборными девяносто джигитами переправились через Эртиш на калмыцкие пастбища народов манжу. На берегу реки Амер перед ними паслось несметное количество табунов лошадей племени тыргоотов и дангытов народов манжу и калмыков. Алмамбет приказал джигитам сидеть в засаде до наступления ночи, чтобы под покровом ночи отделить от огромного количества лошадей какую-то часть и отогнать к своим кочевьям. Калмыцкие табунщики по привычке не опасались от воров и грабителей, которые долгое время не давали знать о себе. Хищных зверей в этих краях давно не замечали. Как всегда они собрались в одном стойло для табунщиков и начали веселиться, выпивая шарапов. Пели песни и рассказывали разные сказки и легенды вокруг костра.