Цвет моей магии

– О, не беспокойтесь, я провожу вас, куда скажете, – незнакомец снял плащ, и одним движением сложив его, галантно протянул мне.

– Нет, не стоит, – несмотря на то, что мужчина не казался опасным, я поспешила сойти с библиотечного крыльца прямо в дождь. – Я не боюсь дождя!

– То-то вы стояли так долго, не решаясь под него попасть!

– Все равно… Спасибо, до свидания.

Я заторопилась по лужам, незаметно оглядываясь – не пошел ли незнакомец за мной. Напрасно переживала – темная тень снова слилась со стеной библиотеки и исчезла из вида.

Ночью мне снился Брин. Он стоял под потоками дождя, и вода заливала его лицо. Я, укрывшись на библиотечном крыльце, отчаянно подавала Брину знаки, чтобы он поспешил сюда, в тепло и сухость, но мой жених лишь смотрел, не двигаясь и не моргая, мокрые волосы – словно водоросли, уже не рыжие, а мутно-зеленые. Вода залила глаза Брина, беззвучно открывающийся рот тоже был полон темной жидкости. Сны – единственное утешение, в которых я еще вижу цвета, а точнее, воспоминания о них. Но вот все снова становится серым, Брина уже не различить за водяной завесой. Как последнее утешение я надела на руку медный браслет – подарок любимого, и заметила, что медь обуглилась, словно неведомая сила пыталась сжечь украшение. От отчаянья сердце пропустило удар, и я проснулась, рыдая и задыхаясь. Не в первый раз. И, разумеется, не в последний.

Чтобы успокоиться я прошлась по комнате и достала небольшой кожаный мешочек, который всегда держала при себе. Ощупала круглый контур предмета, лежащего там. Осторожно достала браслет. Я так четко помнила его цвет, что, казалось, и сейчас его видела – медную рыжину бриновых волос.

3

Массивная входная дверь библиотеки захлопнулась с ужасающим грохотом. Я недоуменно повернулась, чтобы посмотреть на посетителя. Во-первых, было настолько раннее утро, что я даже не успела переодеться в униформу уборщицы. Во-вторых, никто из гостей библиотеки не обращался столь бесцеремонно с дубовыми дверями, возраст которых насчитывал уже которую сотню лет. Я ожидала, что это кто-то из студентов и уже приготовилась сказать небольшую отповедь, но прикусила язык, увидев посетителя. Худощавый высокий мужчина, уже довольно немолодой, со строгим, даже высокомерным выражением лица. Глубоко посаженные светлые глаза, казалось, сделаны изо льда – такой холод они излучали. Поджав тонкие губы, посетитель уколол меня взглядом и сложил руки на груди.

– Здравствуйте! – пискнула я.

– Надеюсь, сегодня господин Даррел соизволит появиться на рабочем месте? – ну, разумеется, поздороваться в ответ мужчина и не подумал.

– Надеюсь, соизволит… – я вовсе не хотела дерзить, но высокомерие незнакомца выбило у меня почву из-под ног, и язык ляпнул первое, что пришло в голову.

Мужчина удивленно приподнял бровь.

– Что ж, я подожду директора в приемной.

– А секретаря еще нет! – да что же на меня нашло? Мне вдруг отчаянно захотелось спрятаться в своей каморке с ведрами и не вылезать, пока этот ужасный человек не уйдет из библиотеки.

– И что вы предлагаете? – посетитель сделал шаг ко мне. Всего лишь шаг, но он навис надо мной, как темная гора. Я нервно втянула воздух и тут же узнала запах – мята и перец. Незнакомый посетитель, уже приходивший к директору и потрепавший нервы Надиру. Лед взгляда и темнота одежд, холодная седина волос под головным убором и бледная тонкая кожа, затронутая морщинами. Я замерла, словно кролик перед удавом, мечтая, чтобы кто-нибудь еще вышел сюда, в этот коридор. Как назло, даже Анника, обычно сновавшая туда-сюда, сегодня опаздывала на работу. Я незаметно ущипнула себя за ладонь, чтобы разогнать наваждение и улыбнулась посетителю.

– Директор не приходит так рано. Почему бы вам…

– Нет! – мое предложение прийти попозже даже не успело прозвучать. – Думаю, вам, как библиотекарю, не составит труда взять ключи от приемной комнаты. Я дождусь господина Даррела.

Это было лестно. Меня приняли за библиотекаря. Почему-то совсем не хотелось разуверять незнакомца в этом. Я кивнула. Надир меня убьет, конечно, но я чувствовала – отказывать этому посетителю себе дороже.

Мы прошли по лестнице на второй этаж. По дороге я прихватила ключи и открыла двери приемной комнаты. Посетитель совершенно по-хозяйски вошел внутрь и сел в кожаное кресло рядом со входом в директорский кабинет. Меня передернуло от его строгого надменного вида. Казалось, даже уличная грязь избегает этого человека. По крайней мере, его кожаные сапоги блестели чистотой, несмотря на слякоть снаружи. «Не наследил, вот и прекрасно», – глупая мысль, но она прогнала напряженность во мне. Я облегченно вздохнула и собралась уже убежать, как раздался вопрос:

– Как ваше имя?

– Мара, – быстро ответила я, надеясь, что он видит меня в первый и в последний раз.

Весь день я старалась не появляться возле приемной комнаты. Не то, чтобы я боялась выволочки от Надира, нет. Просто еще раз столкнуться с тем холодным посетителем, от которого стынет кровь – спасибо, на сегодня достаточно! К счастью, остаток дня прошел в обычном режиме. К вечеру настроение мое улучшилось. Но ненадолго.

Был почти конец рабочего дня. Я безмятежно подметала пол в вестибюле, как услышала голос:

– Милая девушка, прошу прощения, что отрываю вас от работы…

Я подняла глаза и охнула от удивления. Да что же за день такой! Передо мной, мягко улыбаясь, стоял вчерашний усатый незнакомец, что предлагал плащ от дождя.

– Вижу, вы меня узнали, – он улыбнулся еще мягче. – Не поверите, но я впервые в жизни пришел в библиотеку. И вот какая незадача – не знаю с чего начать.

– Обратитесь к библиотекарям, – мне стало стыдно за свою униформу, поэтому я ответила немного грубо. – Я только уборщица, как видите.

– Простите, конечно, вовсе не хотел вам мешать, – мужчина взмахнул руками, но по его глазам я увидела, что мои слова его вовсе не обидели. – Просто… я зашел в это незнакомое место и – о радость, – увидел знакомого человека, то есть вас! Да, да, я знаю, вчера я забыл представиться – имя мое Кертан. Кертан Золлин к вашим услугам.

– Мара, – я решила, что моя фамилия Кертану ни к чему.

– Рад знакомству. Простите такую дерзость, но, может быть, вы покажете мне библиотеку, когда закончите ваше занятие, – мужчина кивнул на метлу в моих руках.

– Но библиотекари…

– Уверен, вы не хуже них знаете это здание. Изнутри оно еще прекраснее, чем снаружи. Сколько здесь книг?

Речь Кертана лилась, словно сладкий сироп, и я не заметила, как оставила уборку и повела гостя по коридорам и залам библиотеки, рассказывая все, что знаю о нашем учреждении. Кертан Золлин слушал с искренним интересом в глазах. У него было множество вопросов, и я была счастлива, если могла дать ответ. Возле хранилища старинных книг он замер и посмотрел на меня горящим взглядом.

– Мара, вы не представляете, как сильно я интересуюсь древними предметами! Будь я богачом – скупил бы весь антиквариат, существующий на свете. Мы ведь сможем заглянуть в это хранилище?

– К сожалению, это невозможно, – покачала я головой, – доступ сюда имеет только директор.

– А библиотекари? Что они делают, если кому-то понадобится старинная книга?

– Обращаются к господину Даррелу. Он лично приходит сюда за книгой.

– А кто же убирается в хранилище? – подмигнул мне Кертан.

Я замялась. А действительно, кто? Не сам же директор протирает там пыль с полок и моет полы? Значит, есть еще кто-то с доступом к старинным фолиантам. Может, Дирна?

– Если вы хотите взглянуть на хранящиеся здесь книги, приходите на прием к господину Даррелу, – ответила я, и тут же на ум мне пришел сегодняшний неприятный посетитель. А он-то зачем так рвался к директору?

– Вряд ли он позволит человеку с улицы взглянуть на столь ценные тома, – протянул Кертан и со вздохом добавил. – Что ж, нет так нет. Я так благодарен вам за экскурсию, Мара. Могу я в качестве благодарности, пригласить вас на ужин?

Как некстати вспомнился мне сон про Брина, утопающего в дожде. Я неосознанно засунула руку в карман, туда, где лежал мешочек с помолвочным браслетом. Кертан смотрел на меня, и во взгляде темных глаз читался интерес, надежда и еще что-то, чего я не могла разобрать.

– Простите, мне сегодня надо проведать сестру, – соврала я.

– Как жаль… – к счастью, Кертан не стал настаивать. – Что ж, мне очень понравилась библиотека. Уверен, буду здесь частым гостем. До встречи, Мара!

– Да… до встречи…

Не успел силуэт Кертана Золлина скрыться за поворотом коридора, как на меня чуть не запрыгнула взбудораженная Анника.

– Каков красавчик, а! А волосы! Блестящие, черные, как это называется… а, как вороново крыло. Ой, такой мужчина обратил на тебя внимание, Мара, я почти завидую.

– Могу уступить, – я почувствовала жар на своих щеках и поняла, что густо покраснела.

– Нет, спасибо, ты же знаешь, как я люблю своего Финни, – прочирикала Анника.

– Сегодня день странных посетителей какой-то, – вздохнула я, – с утра вообще некий неприятный тип приходил…

– Ой, да, я его видела! – взмахнула руками девушка. – Сидел в приемной, трепал нервы бедняге Надиру, с директором поругался.

– Поругался? Почему?

– Хотел попасть в хранилище тайных книг, представляешь? И получил от ворот поворот естественно.

И этот тоже?.. Да что они с Кертаном позабыли в этом скопище старых изгрызенных жуками фолиантов, которые того и гляди рассыпятся в пыль?

– Анника, ты тоже ни разу не бывала в хранилище?

– Нет, конечно, – фыркнула моя напарница. – Вот была бы я библиотекарем, тогда может быть… Хотя нет, вряд ли.

– Как звали странного посетителя, не знаешь? – как бы невзначай спросила я.

– Того старика? – Анника наморщила лоб – Так это… Как его… Надир его, вроде, господином Шаасом называл. Противный тип, правда? Весь такой… словно палку проглотил. И не улыбнется ни разу. Не хотела бы я с ним связываться.

И я понимала Аннику.

***

Все следующее утро и весь день я гадала, кого снова встречу в библиотеке – пожилого господина Шааса или черноокого господина Золлина. Но вот уж рабочий день подходил к концу, а ни того, ни другого я в нашем здании не увидела. В душу мою вернулись умиротворение и безопасность. Никто не задавал мне странных вопросов, не приглашал на свидание, я снова стала тем, кем старалась быть все эти годы – незаметным элементом среди людей, занятых более важными делами, чем мытье полов. Последние несколько лет мне даже стало казаться, что все, произошедшее со мной, было лишь к лучшему. Сложись судьба иначе, и будь я на месте Арлы… Разве из этого вышло бы что-то хорошее? Снова и снова я говорила себе, что будущее великой магички было выбрано для меня, но не мной. Быть может, жизнь простого человека – это все, в чем я на самом деле нуждалась?

Брин…

Я остановилась возле окна, засмотревшись на солнечные лучи, проникавшие в читальную залу через витражное стекло. Там, где остальные посетители видели игру цвета и света, я видела лишь серость.

– Мара, выпей этот отвар! Ну же! Доченька, выпей, прошу тебя…

Я не видела толком маминого лица. Словно туман накрыл мои глаза. Слезы. Слезы стали пеленой, оградившей меня от всего мира, защищающей от невозможной боли. Я плакала. Не только наяву. Мои сны также застилала мутная пелена. И лишь образ Брина, посеревшего, мокрого, лежащего бездыханным на речном берегу, являлся ясно и четко, будто я все еще находилась там, в одном и том же бесконечно продолжающемся миге.

Однако дни шли за днями, боль из нестерпимой превратилась в просто сильную, туман перед глазами истончился, но серость осталась. Она была во всем, в предметах, людях, во мне самой.

В учебном корпусе сделали ради меня исключение и позволили сдать приемный экзамен на три недели позже. Но я не поехала. Серость воцарилась в моей жизни. Я больше не могла пользоваться цветными порошками. Я стала неспособна творить магию. Я стала никем.

Солнечные лучи скрылись за покровом темных туч, которые пригнал холодный западный ветер. Я отвернулась от окна и продолжила заниматься своей работой. Незачем горевать о прошлом, коль ты не в силах его изменить. Незачем беспокоиться о будущем, ведь оно уже не имеет никакого значения.

4

– Анника отпросилась, поэтому тебе сегодня придется убирать и ее участок, – не успела я переодеться, как Дирна «обрадовала» меня этой новостью.

Это означало одно – мне придется работать вдвое больше и втрое быстрее, если я не хочу уйти домой глубокой ночью. Как назло, именно в этот день в библиотеке был наплыв посетителей. А на улице шел нескончаемый дождь. Поэтому полы беспрестанно покрывались новыми грязными следами. К вечеру руки и ноги буквально отказывались мне служить. Когда я, наконец, выползла на улицу, была уже полночь. Туман густой белой взвесью накрыл улицы, так, что фонари практически не освещали дорогу, а редкие прохожие походили на бестелесных призраков. Я так устала, что все окружающее казалось странным сном. Ноги сами вели по улице, словно помнили дорогу до дома. Необычная тишина разлилась вместе с туманом, лишь мои шаги и дыхание на короткое время разрывали ее.

Нет, не только собственные шаги. К моей негромкой поступи присоединились еще перестук тяжелых каблуков и шарканье подошв. Кто-то свернул с боковых улиц, на проспект, по которому шла я.

Обернувшись, я заметила лишь колыхание двух теней позади. Остановиться и пропустить их вперед? Словно глоток холодного тумана попал в мое горло при вдохе и расползся по груди ледяными щупальцами. «Глупости, нечего трусить, – для бодрости я слегка ущипнула себя за запястье, – все в таком тумане кажется пугающим, даже обычные прохожие».

Я снова обернулась, чтобы посмотреть на тени и чуть не врезалась в человека, внезапно возникшего передо мной.

– В такую ночь юным девушкам лучше дома сидеть, – хриплый голос, раздавшийся из-под надвинутого по самые брови капюшона, заставил меня испуганно замереть.

Тени, следовавшие сзади, подошли ближе. Двое мужчин – высоких, но крепких, в таких же темных головных уборах.

– А те, кто дома не сидит, – продолжал первый, – попадают в неприятности. Верно говорю, парни?

Сзади раздалось что-то похожее на скрипящий смех. Три пары глаз буравили меня насквозь. Их взгляд стекал холодными каплями пота по моей коже, разбегался дрожью, от которой руки и ноги в мгновение ока стали бессильными и неуправляемыми. Я озиралась, пытаясь сообразить, что предпринять. С двух сторон улицы – стены домов, спереди и сзади – эти мужчины в черном. Ни малейшего пути для отхода. Единственное, что могло меня спасти – это внезапность. Одним движением я сорвалась с места и проскользнула сбоку от человека, стоящего впереди. Но в тот же момент почувствовала, как теряю равновесие и падаю лицом прямо на землю. Удача, что успела выставить вперед руки и не расквасила нос от удара о мостовую. На долгие секунды я потеряла возможность двигаться, хохот нападающих сливался с гулкими ударами сердца прямо в моей голове.

– Небольшая подножка специально для тебя, красотка, – я почувствовала, что кто-то схватил меня за шиворот и поднял, как нашкодившего котенка. Я попыталась лягнуть державшего, но пнула только воздух, чем вызвала еще один приступ хохота.

– Смотрите-ка, брыкается, – меня развернули и снова бросили на землю – прямо мучителям под ноги. – Поиграем с мышкой, коты?

От удара спиной я выдохнула весь воздух из легких и теперь лежала, как рыба на суше, открыв рот, но не в состоянии сделать вдох. Темнота, прямо как сегодняшний туман, наползала на мое сознание. Наверно, я все-таки потеряла сознание, потому что следующее, что почувствовала – это легкие хлопки по щекам.

– Мара! Мара, очнись! Ну же, приходи в себя…

Это уже было непохоже на напавших на меня бандитов. Я осторожно открыла глаза и увидела склоненное лицо, блестящие темные волосы, обеспокоенный взгляд.

– Кертан… вы…

– Это я, не бойся! – нежданный спаситель помог мне сесть и обнял за плечи. – Как ты? Что болит?

– Не знаю, – я непонимающе осмотрелась вокруг. Мы были одни на темной улице. Ни следа от той страшной троицы.

– Не бойся, они сбежали, – Кертан осторожно погладил меня по щеке. – Негодяи получат по заслугам, обещаю.

– Кто… – я не смогла договорить. Спазм сжал мое горло и слезы сами полились из глаз. Я наконец почувствовала последствия нападения – голова тошнотворно кружилась, спина болела, а руки сотрясала дрожь.

– Обычные грабители. Не бойся, их поймают. Не бойся.

Я обнаружила, что рыдаю в объятиях Кертана Золлина. Объятиях столь теплых и безопасных, что готова была бы всю жизнь так просидеть. Сколько лет меня никто не обнимал? С самой смерти Брина я никому не позволяла таких прикосновений. Даже маме не давала себя обнять, чтобы утешить, чтобы согреть…

Брин…

Я отстранилась от Кертана и вытерла лицо дрожащей рукою.

– Спасибо вам, господин Золлин. Если бы не вы… – я запнулась, почувствовав, что слезы снова подступают к глазам. – Я уже могу встать, не беспокойтесь.

– Давай я отведу тебя ко мне, – Кертан все же помог мне подняться на ноги и сейчас смотрел с искренним участием. – У меня есть прекрасное вино, которое лечит тело и успокаивает нервы. Думаю, сегодня тебе лучше не быть одной.

– Не беспокойтесь, я буду в порядке, – я отряхнула платье и отстранилась от Кертана, который придерживал меня за локоть. – Я лучше пойду домой, спасибо.

– Тогда я провожу тебя. Нет-нет, никаких возражений, на улицах все еще небезопасно.

Благодарная, что он не стал настаивать, я кивнула.

Естественно, на следующий день все – и библиотекари, и посетители, и просто мимо проходящие люди – косились на синяк на моей скуле. А еще чертовски болела спина, так, что я всю ночь не могла сомкнуть глаз, а сейчас ходила, как старуха, скрючившись и тихо охая. Ведра с водой казались неподъемными, метлы весили, словно были сделаны из чугуна. А еще иногда все плыло перед глазами и хотелось плакать – видимо, вчерашнее потрясение никак не желало проходить. Анника порхала надо мной, словно курочка-наседка над цыпленком, пока Дирна не прогнала ее прибирать верхние этажи. Я старалась не попадаться людям на глаза, мечтая отсидеться где-то в тихом и прохладном месте – хранилище древних книг, например.

Хранилище!

Я с грохотом выронила метлу из рук и прижала ладонь к горящему изнутри синяку на лице. Задумавшись, забрела в коридор, ведущий прямо в самую тайную часть библиотеки. Вот она, темная дверь из мореного дерева, за которой лежат сотни томов, многие из которых уже столетия не видели белый свет. Что я делаю здесь?..

Видимо, неосознанно я задала этот вопрос вслух, потому что голос за моей спиной откликнулся:

– Судя по вашим инструментам, вы собираетесь навести тут порядок.

Что ж, теперь я выронила из рук еще и ведро с водой. Не совсем чистая жидкость окатила подол моей юбки и, что хуже всего, ковровую дорожку, устилающую коридор. Густой ворс под ногами впитывал пролитую воду, словно умирающий в пустыне. Резко развернувшись, я приготовилась вцепиться в того, кто так бесшумно подошел из-за спины.

– Не волнуйтесь, Мара, я никому не расскажу, как вы пытались проникнуть в святая святых этого места.

Невозмутимый и прямой, как жердь, господин Шаас не был похож на человека, способного шутить. Но не будь я собой, если бы не заметила легкую тень улыбки, проскользнувшую по его тонким губам.

– Вас… тоже… здесь не должно быть… – сердце все еще колотилось где-то в горле и мешало говорить.

– Верно. Давайте будем считать, что я… заблудился.

Как невовремя снова начался приступ головокружения, и я была вынуждена прислониться к стене.

– Вам нужен лекарь, – господин Шаас стоял неподвижно, и его слова звучали простой констатацией факта, а вовсе не актом сочувствия.

Я закрыла глаза. Вскоре мир снова принял устойчивое положение, а слух уловил легкий отдаляющийся шелест – мой собеседник ушел.

5

– Когда эта девка появится, скажи ей, что она уволена! – Дирна рвала и метала, Дирна была в ярости. Казалось, еще немного – и она бросится на меня, словно бешеная кошка. – Мне плевать, что с ней случилось. Если не подохла – пусть явится на службу. А если подохла – пусть тоже явится, чтобы я могла ее сама убить!

Причина ее гнева была понятна. Анника, без объяснения причин, перестала ходить на работу. Сначала все вокруг хихикали, обсуждая, как у девушки пошла кругом голова от любви, и она забыла о существовании библиотеки. Однако шел уже третий день ее отсутствия, и Дирна раскалялась все сильнее, а остальные недоумевали – Анника, конечно, довольно легкомысленна, но вот так взять и пропасть без предупреждения?!

– Ты! – палец Дирны указал прямо на меня. – Сегодня же пойдешь к этой мерзавке и притащишь ее сюда, хоть бы за шкирку, поняла?!

– Хорошо, – кивнула я и собралась было уходить.

– Куда? После работы пойдешь! Участок Анники сегодня на тебе!

Я не бывала у Анники в гостях, но знала, где она живет. Небольшая комнатка в доме недалеко от доков. Подруга часто жаловалась на сырость от речного воздуха, особенно осенью и зимой. Теперь же мне предстояло добраться до этого района в столь поздний час, после работы.

Недавнее происшествие сделало меня трусливой крольчихой. Я вздрагивала от любой тени, от звука шагов за спиной кожа покрывалась мурашками, и я едва сдерживалась, чтобы не пуститься бежать. К счастью, нынешняя ночь была ясной и лунной. Уличные фонари освещали мостовые, мимо проходили запоздалые служащие да влюбленные парочки. В доках виднелись темные громады кораблей, и река омывала их с тихим ритмичным плеском. Дом, в котором снимала комнату Анника, был небольшой и старый, но огни в окнах горели уютно и гостеприимно. Во всех, кроме окна на первом этаже.

Поднявшись на цыпочки, я попыталась посмотреть сквозь стекло, но не увидела ничего, кроме темноты. Осторожно постучала в окно, сначала пальцем, потом ладонью. Ничего. Ни намека на движение внутри.

Я открыла входную дверь и вошла в общий холл, темный и пахнущий кошками. Дверь в комнату Анники была простая, деревянная, покрытая облупившейся белой краской. Я подергала ручку. Заперто. Недолго думая, постучала в соседнюю дверь – по контрасту темную и покрытую новеньким слоем лака.

– Кого принесло? – спросил скрипящий голос, то ли женский, то ли мужской, не разберешь.

– Простите, я ищу вашу соседку, Аннику!

– Не знаю, где она, – дверь открыть так и не соизволили.

– А когда вы ее в последний раз видели?

– А мне делать больше нечего, как за этой девчонкой следить?

Неужели у Анники были плохие отношения с соседями? Невозможно, она была такой лучезарной и дружелюбной девушкой…

Была?

Меня будто окатили темные воды реки, текущей неподалеку. Эти воспоминания, которые я мечтала выбросить из головы. Мать Брина, хватающаяся за соломинку надежды, отец и соседи, вышедшие на поиск…

Я заколотила в третью дверь на площадке, грязную и облезлую. Никакого результата. Если за этой дверью кто-то и жил, он не посчитал нужным ответить мне.

Финни!

Ну конечно, если кто и может знать, где Анника, так это он. Потирая пальцами виски, я пыталась вспомнить все то, что девушка рассказывала о женихе. Работает в доках, познакомились, когда она шла домой… Финни Нетти, смешная фамилия, Анника всегда хохотала, когда представляла себя замужней дамой.

Я понятия не имела, где проживает парень. Но стоило мне выйти из дома и ступить на территорию доков, как пришло озарение – где, как не в местной таверне, я смогу узнать, как найти господина Нетти.

Отыскать таверну было несложно. Первый же встреченный в доках бродяга показал мне направление и – о, чудо! – не стал расспрашивать, зачем девушке понадобилось это заведение. Хотя он, возможно, сделал обо мне совершенно определенные выводы. Стоило войти в заведение, как лавина звуков и запахов практически оглушила меня. Гомон стоял такой, что было удивительно, как посетители слышат друг друга. Звенело стекло, где-то бренчал невидимый, но довольно громкий музыкальный инструмент неопределенного вида. Девушка в некогда белом переднике, с виду младше меня, проворно сновала меж столов с подносом, на котором высилась гора кружек. На мое появление никто не обратил внимания, и я, словно испуганная мышь, проскользнула к трактирщику.

– Простите! Извините! – мне пришлось напрячь голосовые связки, пока толстый и усатый мужчина за стойкой обратил на меня внимание. – Я ищу Финни. Финни Нетти.

– Вон, – без лишних слов мужчина кивнул на столик в углу. Там, привалившись к стене, спал лохматый парень. Стоящие на его столе бутылки намекали на то, что тот уснул вовсе не от усталости. Стараясь никого не задеть, я пробралась к нему.

– Финни! – осторожно потрясла парня за плечо. Бесполезно. Я осмелела и затрясла сильнее. – Эй, Финни! Да очнись же!