Пьесы для двух актеров

ОН. (Возвращаясь на свое место и наполняя бокалы.) За что пьем теперь?

ОНА. (Пожимая плечами.) За любовь. За успех дела. За встречу. (С легкой насмешкой) Или можете выпить стоя за прекрасных женщин. Вы ведь у нас безумно опытный любитель и знаток женского пола.

ОН. Ну… Тогда я предлагаю выпить на брудершафт.

ОНА. Не стоит. Обращение на «ты» между не очень знакомыми людьми мне не нравится. Например, высший по положению почему-то считает себя вправе обращаться так к низшим. Очень часто это не признак близости, а проявление панибратства и хамства. (Глядя на Мужчину.) За примерами ходить недалеко.

ОН. Я принимаю ваш упрек. Но теперь это «ты» будет уже другое, не то, что прежде. Не презрительное, а дружеское. И оно будет взаимное. Вы согласны?

ОНА. Подождем немного. Для этого еще не пришло время. Кстати, о презрительном «ты». Как я понимаю, вам не понравилось, что я подсела за ваш столик и, говоря попросту, начала вас клеить.

ОН. Ну, честно говоря, это выглядело не слишком красиво.

ОНА. Как вы сказали раньше, безнравственно. По-вашему, так могут себя вести только женщины известного сорта.

ОН. В общем, да.

ОНА. А если бы не я, а вы подсели ко мне, стали бы говорить мне комплименты и приглашать провести с вами ночь, это было бы нравственно?

ОН. Ну…Да, это было бы нравственно.

ОНА. Почему?

ОН. (Пожимая плечами.) Кто-то же должен проявлять инициативу, иначе человеческий род вымрет.

ОНА. Проявлять инициативу? Прекрасно. Но почему не я? Когда я заговорила с вами в ресторане, вы сочли это бесстыдством. А если бы я попыталась еще вас и обнять, как сейчас пытались вы? Что бы тогда вы обо мне подумали?

ОН. У каждой игры свои правила.

ОНА. Получается, что в этой игре женщинам позволяется быть только добычей, но не охотником. Я такие правила не признаю.

ОН. Женщины тоже охотятся. Просто у них свои приемы.

ОНА. Оставим эти шутки. Я вижу, что все разговоры о равенстве полов, давно устаревших предрассудках, наступившей сексуальной свободе и так далее гроша ломаного не стоят. На деле мораль остается неизменной: мужчине можно все, а женщине – очень мало. Она должна сидеть, скромно опустив глаза, и ждать, когда ею заинтересуются. А если я не приемлю эту мораль, меня считают бог весть кем. Так ведь?

ОН. Так и не так.

ОНА. Тогда почему, как только речь заходит о нравственности, так сразу ждут от женщины скромности, чистоты, стыдливости и прочее? Почему же этого не требуют и от мужчины? Почему, выражаясь высоким слогом, есть падшие женщины, но не бывает падших мужчин?

ОН. По-вашему, нормы поведения для женщин выдуманы злыми нехорошими мужчинами. Но они заложены и самой природой. Как раз об этом, кстати, шла речь сегодня на конференции.

ОНА. По вашей биологической психологии? Так, кажется, называется ваша специальность? Это не скучно?

ОН. Ну что вы! (Оживляясь.) Это страшно интересно. И знаете, в чем ее суть? Дело в том, что наша психология, наши представления о запретном и разрешенном, о добре и зле… (Прерывая себя.) Извините, вам это, действительно, скучно.

ОНА. Почему же? Продолжайте.

ОН. Нет, это интересно только мне. Для вас это будет чересчур специально и непонятно.

ОНА. А что тут непонятного? (Тоном лектора, вполне серьезно, но с веселыми искорками в глазах.) Мне кажется, вы хотели сказать, что наша психология, наши представления о запретном и разрешенном, о добре и зле с самого раннего детства складываются под влиянием семьи, школы, наставников, сверстников, книг, фильмов, национальных обычаев и традиций, короче – нашей общественной среды. В результате формируется психология, внушенная обществом, или, по-другому, психология социальная.

Мужчина слушает ее с нарастающим изумлением. Женщина продолжает. Речь ее льется свободно и естественно.

Но человек не только разумное существо, он еще и животное, имеющее биологическую природу. В нем от рождения заложены природные инстинкты, желания и страхи. Подавление естественной психологии человека воспитанием и жизнью в обществе ведет ко всевозможным комплексам и даже душевным расстройствам. Эти вопросы подробно изучены в капитальных работах Фокса, Кислевского и Зарембо.

ОН. (Взрываясь.) Послушайте, черт возьми, что все это значит?

ОНА. (Невинно.) Что именно?

ОН. Это ведь мой доклад! Почти слово в слово!

ОНА. Правда? Кто бы мог подумать?

ОН. Перестаньте валять дурака! Кто вы такая, черт побери?

ОНА. Вы же знаете – девица легкого поведения.

ОН. Оставьте! Вы тоже там были? Почему я вас не видел? Вы психолог?

ОНА. Всякая женщина – психолог.

ОН. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду вашу специальность. Если не психолог, то тогда биолог?

ОНА. Нет.

ОН. И вообще, я ничего не понимаю. Кто вы, что вы? Откуда у вас знание языков? И почему вы знакомы с моими работами? Я уверен, что вы за мной шпионите, но зачем?

ОНА. Уверяю вас, я не шпионю. Я просто вами интересуюсь.

ОН. Нет, тут что-то не то. Есть в этом какая-то загадка…

ОНА. Я уже говорила, что все загадки кажутся трудными лишь до тех пор, пока не узнаешь разгадку. Тогда они оказываются до ужаса простыми и приносят разочарование.

ОН. Одно мне давно уже ясно – вы не девушка с асфальта. Для этого вы слишком образованны и умны.

ОНА. И образованные женщины вынуждены зарабатывать на жизнь.

ОН. По-моему, ваш голос мне знаком. Мы раньше не встречались?

ОНА. Нет. Хочется верить, что если бы мы встречались, вы бы меня запомнили.

ОН. Это верно.

ОНА. Перестаньте ломать голову над моей несуществующей загадочностью. Лучше продолжим наш спор.

ОН. Но сначала выпьем. За встречу.

ОНА. За встречу мы уже пили.

ОН. Нет, мы пили за разлуку. Ваш тост был неудачным, и давайте переиграем его.

ОНА. Согласна.

Чокаются и пьют.

Дайте вашу тарелку, я за вами поухаживаю. (Кладет ему закуску.)

ОН. Спасибо.

ОНА. Так что о нашем споре? Мне это важно.

ОН. Мы разве спорили? О чем?

ОНА. Вы собирались объяснить мне, почему вы можете выбирать женщину, которая вам нравится, а я мужчину выбирать не могу.

ОН. Это не совсем так. Мужчина выбирает, но женщина вправе соглашаться или не соглашаться на его выбор. Поэтому в конечном счете выбирает и она.

ОНА. Но этот выбор неравноценный. Предположим, на бал пришли сто дам и сто кавалеров, и из этих ста мужчин пятеро решили пригласить на танец меня. Верно, я получила возможность выбрать из пятерых. Но они-то выбирали из ста!

ОН. Видимо, природа знала, что делала: так или иначе, все получают себе пару.

ОНА. Не все.

ОН. (Помолчав.) Да, не все.

ОНА. И не всегда эта пара получается удачной.

ОН. Тоже верно.

ОНА. Значит, вы считаете, что женщина всегда должна быть не смычком, а скрипкой?

ОН. Дело не в том, что считаю или не считаю я. Просто так устроен мир.

ОНА. Но почему? Разве у женщин нет права искать свое счастье и добиваться его? Разве мужчины и женщины не равны?

ОН. Равноправие не означает одинаковость. Кот и кошка тоже юридически равны, но биологически они разные и ведут себя по-разному. Так и у людей. Женщина физически не может взять мужчину, овладеть им. Всегда он берет ее, а она себя отдает. А отсюда разные нормы поведения: он выбирает, она ждет, когда ее выберут.

ОНА. Как профессионально вы рассуждаете. Выходит, женщина не может искать сама?

ОН. Не она должна искать, а ее должны найти. Вот почему основной мотив поведения женщины – быть привлекательной.

ОНА. А может, это не закон биологии, а вопрос воспитания и традиции?

ОН. Традиции у всех народов разные. Но везде мы видим одно: мужчина ищет женщину, выбирает ее, добивается ее, покупает ее, берет ее. Но не наоборот. А вообще, как известно, мужчина преследует женщину до тех пор, пока она его не поймает.

ОНА. Это старая шутка.

ОН. К тому же, бороться против общепринятой морали в одиночку всегда безнадежно и бессмысленно. И если идти наперекор своей биологической природе, это неизбежно приведет к неврозам и стрессам, что и наблюдается у большинства из нас.

ОНА. В том числе и у вас?

ОН. Почему я должен быть исключением? Давайте лучше прекратим этот разговор.

ОНА. Пожалуйста. Я бы даже пригласила вас танцевать, но уверена, что вы не умеете.

ОН. Почему же, умею. Немножко хуже медведя, но, несомненно, лучше слона.

ОНА. Так, может, попробуем? (Тянет его за руку, приглашая танцевать, и делает с ним несколько шагов.)

ОН. Нет, не стоит. Вы останетесь без ног.

ОНА. Значит, и у вас есть проблемы, хоть вы и большой теоретик в вопросах пола. А как обстоит дело на практике?

ОН. А на практике все мое время занято работой. Остальное меня мало интересует.

ОНА. А дети? А любимая жена? (Добавляет не без ехидства.) Которая нравится вам во всех отношениях?

ОН. Детей у меня нет.

ОНА. Может, и жены нет?

ОН. Ну, если правду, то и жены теперь нет.

ОНА. «Теперь» – это сейчас, пока вы в гостинице?

ОН. Вообще нет. Уже два года.

ОНА. Но, конечно, есть любимая подруга.

ОН. И подруги нет.

ОНА. (Искренне удивленная.) Как же так? Психолог назвал бы это тяжелым случаем.

ОН. Всё не так плохо, как вы думаете. Всё намного хуже.

ОНА. Что же с вами произошло?

ОН. Ничего особенного. Очень тривиальная история.

ОНА. Так расскажите ее.

ОН. Давайте лучше выпьем.

Он наполняет бокалы, они чокаются, пьют.

ОНА. А теперь рассказывайте.

ОН. Собственно, и рассказывать нечего. В свое время я женился. Был я тогда молод и глуп. Впрочем, не так молод, как глуп.

ОНА. Ну, и что потом?

ОН. Однажды утром я проснулся и понял – мне с ней абсолютно не о чем говорить. У нас общие интересы только в постели, и то они быстро вянут с каждым днем. И вместо того чтобы сразу исправить эту ошибку, мы стали мучить друг друга.

ОНА. Действительно, тривиальная история. Но почему так случилось?

ОН. Мужчина всегда бесконечно устает от брака. От необходимости каждый день быть вместе. От невозможности уйти в себя. От сознания того, что он связан. Женщины любят держать нас на коротком поводке, не понимая, что, чем он короче, тем сильнее нам хочется вырваться.

ОНА. Но вы все-таки вырвались?

ОН. Да. Мы расстались.

ОНА. Это все?

ОН. Нет. Потом я стал старше, но еще глупее, и женился второй раз.

ОНА. Надеюсь, на этот раз вы выбрали ту, которая вам подходит?

ОН. Ну, я-то сам после первой женитьбы женщин сторонился, но она меня каким-то образом высмотрела. Вот вам, кстати, пример, кто кого выбирает.

ОНА. Почему же вы на ней женились?

ОН. А почему мы вообще женимся? По-вашему, от родства душ? От желания не расставаться всю жизнь и умереть в один день? Нет. По глупости. По воле случая. От тонкой талии и красивой кофточки.

ОНА. И чем это кончилось?

ОН. Спустя года два жена изменила мне с каким-то ничтожеством, и я ее выгнал. Впрочем, если быть точным, уйти пришлось мне, потому что большая часть имущества осталась ей.

ОНА. Вы ее очень любили?

ОН. Нет, не очень. Скорее очень не. Но это был для меня тяжелый удар.

ОНА. Почему, если не так уж любили?

ОН. Ну, знаете ли… Прийти домой и застать жену в постели с другим…

ОНА. Я вас понимаю гораздо лучше, чем вы думаете… И вы до сих пор переживаете?

ОН. Теперь уже нет. Но от женщин стараюсь держаться подальше. Обжегся дважды, с меня хватит. Как поется в романсе, уж я не верую в любовь.

ОНА. Но ведь с женщинами встречаются и без любви, а так… Для удобства.

ОН. Боюсь. Стоит на минуту зазеваться, и ты в капкане. А отделаться от них чрезвычайно трудно. Женщины знают, что они нужны нам физиологически, и этим беззастенчиво пользуются. Да и вообще, что в них хорошего?

ОНА. В женщинах? Очень много. А что плохого?

ОН. Они погружают в быт, требуют деньги, любят выяснять отношения, отлучают от друзей…(Помедлив.) Но что хуже всего, мешают работать.

ОНА. Считается, что с женщинами всегда веселее, чем без них.

ОН. С такими, как вы – может быть. Но с другими… (Помолчав.) Правда, и им со мной скучно. Я человек отсталый: люблю собирать грибы, слушать классическую музыку…

ОНА. Вы разочаровались в двух женах и переносите свое разочарование на всех женщин.

ОН. Не знаю, как там женщины, а жены все одинаковы. Менять одну на другую нет никакого смысла. Я нахожу радость только в работе.

ОНА. У вас не все в жизни ладится, и потому работа для вас – способ опьянения. А, наверное, вам как раз нужно остановиться и подумать, чего вы хотите.

ОН. Все мы хотим одного – счастья.

ОНА. Но мы смутно понимаем, в чем оно для нас заключается. И если выбрали неверную цель, то, чем упорнее стремимся к счастью, тем дальше уходим от него. Вот в чем беда.

ОН. Да, это так…

Пауза. Оба задумались. Женщина подходит к окну и вглядывается в темноту, задумчиво водя пальцем по стеклу.

ОН. Что вы там увидели в окне?

ОНА. Все то же: темень, тусклые фонари, дождь… И бешеную пляску голых ветвей под музыку ветра. Ветер, ветер во всем белом свете… Так вы летите завтра?

ОН. Да.

ОНА. Когда?

ОН. Рано утром.

ОНА. Значит, уже сегодня. Сегодня…

ОН. Я смотрю, вы совсем загрустили.

ОНА. Да… Мы сидим, разговариваем, а утро все приближается, холодное, серое осеннее утро…

Мужчина подходит к ней. Она продолжает смотреть в окно.

ОН. Что вы пишете на стекле?

ОНА. Так, ничего. Наши имена. «Сергей плюс незнакомка равняется любовь».

ОН. А я все еще не знаю имени этой незнакомки.

ОНА.

«Кто она и что она,

Небесам одним известно,

Но душа увлечена

Незнакомкою чудесной»…

(Смотрит на него.) Или еще не увлечена?

ОН. Этот романс Глинки очень хорош, но вы опять не ответили.

ОНА. Стоит ли обременять вашу память еще одним женским именем? Впрочем, если хотите, зовите меня Генриеттой.

ОН. Почему Генриеттой?

ОНА. Почему нет?

ОН. Вас действительно так зовут?

ОНА. Помните историю, которая, по легенде, произошла со знаменитым сердцеедом Казановой? Когда-то он покорил красавицу Генриетту, провел с ней в гостинице – видите, тоже в гостинице – восхитительную ночь, подарил ей кольцо с бриллиантом и поклялся в вечной любви. Утром девушка нацарапала этим бриллиантом несколько слов на оконном стекле, выбросила кольцо в сад и исчезла. (Продолжает водить пальцем по стеклу.)

ОН. Что же дальше?

ОНА. Спустя много лет постаревший волокита случайно остановился в той же гостинице и в той же комнате. Подойдя к окну, он вдруг увидел процарапанные алмазом слова: «Vous oublierez aussi Henriette». «Вы забудете и Генриетту». И Казанова понял, что действительно забыл ее, что жизнь проходит, а он все так же суетится, и его очередная «вечная» любовь длится не дольше нескольких дней… Так и вы – забудете меня, забудете быстрее, чем исчезнут эти слова, хотя я написала их всего-навсего пальцем на запотевшем стекле.

ОН. (Вдруг привлекает ее к себе и целует.) Нет, я тебя никогда не забуду. Ты чудо… Таких, как ты, я еще не встречал… Ты такая умница… Пусть через несколько часов мы расстанемся… Должны расстаться… Но я тебя долго буду помнить, очень долго!

ОНА. (Счастливо.) Наконец-то дождалась…

ОН. Я все время хотел… Но ты не давалась.

ОНА. Потому что не так хотел.

ОН. А теперь "так"?

ОНА. А теперь так.

ОН. «Любите – оне отвечали»,– да?

ОНА. Да. Вот видишь, как надо переходить на «ты»? Без всяких брудершафтов.

ОН. Я просто был дурак.

ОНА. И им остаешься.

ОН. Этим своим «вы» ты все время меня одергивала.

ОНА. Потому что это было нужно.

ОН. Да, я вел себя ужасно. Скажи, почему ты ко мне подошла? Только честно.

ОНА. А ты не догадываешься?

ОН. Нет.

ОНА. Я ведь тебе уже объясняла.

ОН. Только не говори мне о внезапной и безумной любви. Мы и знакомы-то не были.

ОНА. Я знаю, тебе это не понравилось. Ты, как и все, считаешь, что такое поведение женщине не пристало. Но ведь если бы я не подошла, мы так бы и не познакомились.

ОН. Но как ты решилась?

ОНА. Наверное, потому, что я не очень счастлива.

ОН. И ты тоже?

ОНА. И я тоже. Разве счастливая женщина стала бы приставать в ресторане к незнакомому мужчине?

ОН. А мне казалось, что ты все время меня только дразнила.

ОНА. Да, я, хотела, чтобы это выглядело только игрой, потому что на самом деле все было серьезно. А потом своими насмешками и вульгарностью я решила заставить тебя уйти… Я поняла, что самой мне оставить тебя будет уже трудно.

ОН. Правда?

ОНА. Правда. И это стало меня пугать.

ОН. Меня потянуло к тебе с первой минуты.

ОНА. Я знаю. Всех мужчин тянет ко всем женщинам. Но мне хотелось большего. Невозможного.

ОН. Чего же?

ОНА. Чего хочет всякая женщина? Любви.

ОН. Что ж, ты ее почти добилась.

ОНА. «Почти»? Значит, я ничего не добилась… А утром ты улетаешь…

ОН. Не будем думать об утре. Скажи, откуда ты явилась, дыша духами и туманами и вся окутанная тайнами?

ОНА. Никаких тайн нет, все обыденно и просто. Но я ничего рассказывать не буду. Хочу остаться в твоей памяти таинственной незнакомкой.

ОН. Почему? Я же тебе исповедался. Да и чего стесняться? Все равно мы расстанемся через час-другой

ОНА. (Изменившимся голосом.) Как легко ты это говоришь…

ОН. Но мы ведь действительно расстанемся.

ОНА. И другого варианта нет?

ОН. А какой еще может быть вариант? Билет куплен, дома ждет работа…

ОНА. (Отстраняясь.) И ты не можешь отложить отъезд ни на день, ни на час? Вся жизнь твоя размерена и расписана до самого конца? Ты можешь шагать только по прямой? Боишься сделать шаг вправо или влево?

ОН. Я не боюсь, но…

ОНА. Нет, ты боишься. Боишься женщин. Боишься чувства. Боишься, как ты выражаешься, романтики. Говорил, что не любишь легких знакомств, а сам-то предпочитаешь именно легкие. Спокойные. Чтобы они тебя не волновали. Чтобы ничего не меняли. Пусть бы не приносили радости, лишь бы не причиняли неприятностей. На разумной основе, как в политэкономии. Товар-деньги-товар. Постель-деньги-постель. Но никакой любви. Так ведь?

ОН. «Любовь, любовь»… А что потом? Опять разочарование? Опять измена? Опять одиночество?

ОНА. Какая разница, что будет потом? Важнее то, что сейчас!

ОН. Но я ведь должен лететь, ты же понимаешь…

ОНА. Я не понимаю. Почему должен? Кому должен? Ты человек или часовой механизм? Обстоятельства управляют тобой, или ты управляешь своей судьбой?

ОН. Не знаю… Я не привык менять решения так, вдруг… Да и что изменится, если мы расстанемся на день позже?

ОНА. Что изменится? Пусть даже ничего не изменится! Пусть это будет всего лишь мимолетный день счастья! (Овладев собой.) А впрочем, поступай, как знаешь.

ОН. Если хочешь, я попробую поменять билет на вечерний рейс…

ОНА. Неужели ты думаешь, что я буду уговаривать тебя остаться? А если бы и хотела, то не стала бы.

ОН. Что ты вдруг взорвалась? Мы ведь оба знали об этом заранее.

ОНА. Мне жаль тех, кто будущее знает заранее. Завтра, как сегодня, сегодня, как вчера… Если жизнь лишена неожиданностей, то не стоит и жить. Вот и ты – не живешь, а существуешь. Твоя душа пуста, она заперта на замок. Лети куда хочешь и когда хочешь.

ОН. (Пытаясь ее обнять.) Не сердись…

ОНА. (Резко отклоняя его попытки.) Перестань. Нельзя обнимать женщину, думая о самолете. Лучше разойдемся, и чем быстрее, тем лучше.

Долгая пауза.

ОН. Ну, что ж, на этом и порешим. Но мне будет жаль расстаться, так ничего и не узнав о тебе.

ОНА. (После долгой паузы.) Если хочешь, чтобы тебе было не жаль расставаться, я расскажу о себе. Я обещала, что тебе будет не скучно, и сдержу обещание.

ОН. Тебя ведь зовут не Генриетта?

ОНА. Конечно нет.

ОН. А как?

ОНА. Ну, если тебе не нравится Генриетта, зови меня «Жуана».

ОН. Час от часу не легче. Что у тебя за фантазии?

Ж. Так меня дразнили в школе. "Донна Жуана".

ОН. Почему?

ОНА. Я была девушкой начитанной и романтической. И я с юности обожала дон Жуана. Я верила, что мужчины, подобные ему – мужественные, щедрые, красивые, отчаянные – существуют и сегодня. Я надеялась, что встречу его, или что он найдет меня. Я хотела ради него быть образованной, умной, начитанной… Я даже на филологический поступила только для того, чтобы в оригинале читать про своего любимого героя. Я и диплом защищала по Дон Жуану.

ОН. Ага, значит, ты филолог…

ОНА. Я представляла, как он, прекрасный и мужественный, придет соблазнять меня, пуская в ход весь свой арсенал обаяния и красноречия…

ОН. И ты, конечно, будешь неприступной?

ОНА. Нет, напротив, – я воображала в мечтах, что он покорит меня, и я отдамся ему со всей страстью. Но и он полюбит меня так, что никогда не покинет меня. Я, как и все, мечтала быть последней женщиной дон Жуана… Идиотка, напичканная литературой.

ОН. Ты и сейчас напичкана литературой.

ОНА. Да. Но уже не такая идиотка.

ОН. Ну, и ты встретила своего героя?

ОНА. Встретила… Ни интеллект, ни начитанность не спасли молодую восторженную дурочку от короткого, но полного ослепления. Еще прежде чем он меня бросил, я поняла, что он просто тщеславный, смазливый, довольно глупый бабник – и более ничто. Я была в его донжуанском списке пятьдесят первой. И он хвастался, что не остановится, пока не доведет свой счет до сотни.

ОН. И как ты это перенесла?

ОНА. Я ему отомстила.

ОН. Как?

ОНА. (Помолчав.) Не знаю, рассказывать ли тебе.

ОН. Давай, раз уж начала.

ОНА. Да, ведь мы сейчас расстанемся… Неужели расстанемся?

ОН. Да, конечно. (Пауза.) Что ж ты замолчала?

ОНА. (Тон ее меняется.) Слушай, если тебе это интересно. Я сама решила стать дон Жуаном. Вернее, донной Жуаной. Он соблазнял женщин, а я решила соблазнять мужчин. Как можно большее число. Раз мужчина такого рода считается героем, то почему бы и женщине не стать героиней?

ОН. (Помрачнев, отходит от женщины.) Ну, и ты преуспела?

ОНА. В общем, да.

ОН. Странная месть.

ОНА. Может быть.

ОН. И глупая. Ведь тот, кто тебя бросил, о ней даже и не узнал. А если и узнал, так ему было наплевать.

ОНА. Как и мне на него.

ОН. И сколько же имен в твоем донжуанском списке?

ОНА. Много. И, самое главное, с тех пор всегда я бросала их, а не они меня.

ОН. Наверное, пришлось очень стараться, чтобы превзойти числом своего кумира?

ОНА. Нет, не очень. Это Дон Жуану нужно было прилагать усилия, чтобы покорять женщин, потому что они сопротивлялись. А сопротивлялись они потому, что им это положено. А мужчины вовсе и не думают сопротивляться. Ты себя предлагаешь, они тут же соглашаются. При этом они еще считают себя победителями. Даже скучно. Поэтому я решила побеждать их по-другому.

ОН. Как именно?

ОНА. Не так, как ты думаешь. Дон Жуану было достаточно переспать с женщиной, чтобы это считалось его победой. Но для меня отдаться – это не победа над мужчиной, а поражение. А я хочу побеждать. Я должна действительно его покорить, влюбить в себя. А это намного труднее.

ОН. Даже такой женщине, как ты?

ОНА. Главная трудность в том, что мужчине позволяется инициатива, а мне, как ты объяснил, нет. И мне пришлось пренебрегать условностями и начинать самой. Остальное оказалось довольно просто.

ОН. И как же, по-твоему, влюбляют мужчин?

ОНА. В общем, так же, как женщин. Лестью. Грубо, прямо в глаза. Почти по Гюго:

«Спросили оне, как красавцев привлечь,

Где чары, в ответ чтоб на страстную речь

Они к нам в объятия пали?

(Выдержав паузу.)

– Хвалите, – они отвечали».

ОН. И этот прием работает?

ОНА. Безотказно. Правда, есть разница. Если мужчина покоряет клятвами в вечной любви, то женщина, наоборот, должна обещать не навязываться на вечность. Это пугает мужчину. Нет, только на одну ночь. На один час. Ты свободен. Ты не связан. Ты ничем не обязан. Можешь исчезать, уезжать и улетать, когда хочешь и куда хочешь.

ОН. (Холодно.) Интересная мысль.

ОНА. Это настолько известно, что даже скучно.

ОН. Ты и меня пыталась опутать тем же способом?

ОНА. (Вызывающе.) А чем ты отличаешься от других? Кстати, тебе не пора уже на твой самолет?

ОН. В тебе много ума, много желчи, но мало сердца.

ОНА. Сразу видно, что характеристика исходит от биолога.

Пауза.

ОН. Я, пожалуй, пойду.