Бузовьязы. Люди и судьбы. Книга вторая

Даже армейская служба показалась отдыхом по сравнению с работой в должности заведующего фермой. Доярки, скотники, механизаторы – все в его подчинении. Кроме того, внушительное стадо коров и молодняка. За все он в ответе. Именно в эти годы ферма по надоям молока выходит на третье место по республике.

Как бы ни был занят Рамиль на колхозной работе, удалось ему все-таки окончить Шаранский техникум. Илюза сразу же стала работать в Бузовьязовском лесхозе помощником лесничего. Работы там тоже хватало, особенно когда стала она директором питомника. Высаживали до миллиона корней будущих тополей и хвойных деревьев. Заготавливали березовый сок – до 50 тонн за весну, собирали грибы для сдачи в заготконтору, рябину, лекарственные травы. К тому же, в Бузовьязах бесперебойно работала своя пилорама. Штакетник, горбыль, доски быстро раскупались населением. В то же время, по всем лесоучасткам вырубали мягкие породы деревьев – липы, березы, осины, а на вырубках сажали ели, сосны, пихты.

Ранним утром уходила Илюза на работу, домой возвращалась ночью. И она занята до предела, и муж весь день в работе, так что все домашнее хозяйство было взвалено на плечи свекрови, которая освобождала сына и сноху от домашних хлопот. Подрастали трое их сыновей, которые с малых лет становились настоящей подмогой и родителям, и бабушке Хание.

В начале перестройки Рамиль взял в аренду землю, решил стать фермером. Становление собственника, предпринимателя началось у нас на селе с таких форм производственной деятельности, как коллективный подряд, хозрасчет, аренда. Те, кто окунулись в новые производственные отношения, по-настоящему почувствовали вкус самостоятельности, ответственности, увидели результаты своего труда, а это заставило работать еще лучше, увеличивать производительность, экономить финансовые и материальные ресурсы, думать о будущем.

Все эти формы производственных отношений были проанализированы и внедрены в Бузовьязах. Объемы выполненных работ впечатляли.

Следующим этапом реформирования экономики стала приватизация. По-разному можно оценивать это событие. Кто-то заработал на ней большие деньги, а кто-то в результате приватизации разорился, но неоспорим тот факт, что коллективы стали собственниками. Они были не готовы к этому, но в то же время приватизация стала первым шагом на пути формирования класса собственников.

Наступил непростой этап в жизни всех коллективов предприятий – создание разного рода товариществ и акционерных обществ. Не все предприятия выдержали эти испытания, не все сохранили производство: некоторые акционеры, поверив обещаниям заезжих «гастролеров», отдали свои акции, паи, доли в чужие руки. Благо, что в Бузовьязах такого не случилось, развитие фермерства поддерживалось государством.

Начали открываться частные предприятия торговли. То было время дефицита товаров, время пустых полок в магазинах. Поэтому все, что привозили из соседних регионов – сахар, масло, мука, винно-водочные изделия, даже семечки, сладости, – сметалось с прилавков тоннами.

Отношение к тем, кто занимался торговлей, предпринимательством, было, мягко говоря, прохладным. Мы были воспитаны так, что считали постыдным нести свой товар на продажу. Очень трудно было переломить психологический барьер.

Но успехи окрыляли. Люди работали по 16-20 часов в сутки, и результаты не замедлили сказаться. В качестве примера приведем выдержки из статей, опубликованных в районных газетах «Кармаскалинская новь» и «Трудовая слава».

По страницам СМИ

Уроки жизнестойкости

…После восьмилетки Рамиль набирался опыта, работая скотником и дояром на Бузовьязовской молочной ферме № 2, где его мать слыла передовой дояркой. Думал ли тогда Рамиль Гиндуллович, что после армейской службы, после 12 лет работы водителем в родном колхозе, причем передовым – четырежды был лучшим в районе на вывозке зерна из-под комбайнов, – возглавит одну из лучших в районе ферм, на которой всю жизнь проработала дояркой его мать? Затем, через несколько лет, станет бригадиром крупной комплексной бригады колхоза, а после – возглавит агрономическую службу хозяйства?

От Рамиля Гиндулловича Ишмакова веет спокойствием. Таким под силу тянуть за собой целые коллективы. Словно в подтверждение, Рамиль Гиндуллович говорит:

– Мне повезло с руководителями. Наш председатель Рашит Исламович Жданов умеет подбирать толковых специалистов-организаторов, что называется, зрящих в корень…

У крепкого человека и тылы крепкие. 30 лет в согласии живут дружной семьей Рамиль Гиндуллович и Илюза Анваровна, дав путевку в жизнь троим сыновьям. К слову, супруги – выпускники Уфимского лесотехникума, где сейчас учится их младший, Ильшат. Двое старших, Равлен и Ильгиз, уже семейные, получили высшее образование.

Совпало так, что свой день рождения Рамиль Ишмаков встречает в самый разгар подготовки к весенне-полевым работам. В нынешний, юбилейный, 50-й день рождения он, как всегда, в привычных хлопотах – хозяйство крепкое, передовое, надо держать марку.

Но не будем о делах – приведем строки из теплого письма сыновей Рамиля Гиндулловича: «Дорогой папа! Поздравляем с прекрасным юбилеем. Желаем крепкого здоровья, всех земных благ, огромного семейного счастья рядом с нашей дорогой мамой, твоими сыновьями, снохами, внуками. Будем опорой до вашей старости».

Благодарность детей – не это ли счастье?

Дружеские шаржи

Комсомолец Рамиль Ишмаков – передовой водитель колхоза им. Жданова. Во время уборки 1984 года он перевез около 16 тысяч центнеров зерна, с чем от имени летчиков-космонавтов СССР его поздравил в приветственном письме Георгий Гречко:

Водители района! Равняйтесь на Рамиля -

Работает с космическим размахом:

За тонно-километры на нынешней уборке

От Гречко получил привет Ишмаков.

Люди труда

Они здесь прописались навсегда.

Здесь есть у них свое святое дело,

Пусть руки огрубели от труда,

Зато душа не огрубела…

Еще в детстве я прочитал книгу Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке». Меня удивил образ главного героя – летчика Алексея Маресьева. Потеряв обе ноги, он не склонил голову перед трагичностью своей судьбы. Встав на протезы, волевой летчик начал тренировать себя: ходил, бегал, крутил «солнце» на турнике. И, почуяв заново прихлынувшие силы, написал рапорт командованию о возвращении в авиацию. Алексей Маресьев сел за штурвал истребителя, воевал до конца Великой Отечественной, уничтожив в небе немало вражеских самолетов, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. Восхитительно мужество этого человека.

Прочитал я книгу о Герое и сразу же подумал о нашем земляке, Асхате Ахметгареевиче Абдюкове. Он во время войны, как и Маресьев, остался без обеих ног. Но, вернувшись в родное село, не поддался горю. В то время почти в каждой семье были люди, вернувшиеся ранеными с войны. Приспособил Асхат самодельные протезы и пошел работать в колхоз. Мужчин везде не хватало, и потому его сразу же назначили бригадиром.

А еще Асхат-абый примечателен и памятен тем, что он воевал вместе с моим родственником Хуснуллой Канбековым. Был он танкистом, очень хорошо играл на гармошке и даже на фронт взял с собой тальянку. Асхат Ахметгареевич был свидетелем того, как Хуснулла под Смоленском сгорел в танке.

…Молодые бойцы-бузовьязовцы Асхат и Хуснулла как раз подоспели к знаменитому Параду на Красной площади 7 ноября 1941 года. Враг уже стоял на подступах к Москве, и весь мир был потрясен вестью об этом Параде. Радио передавало по всей планете уверенные слова вождя Иосифа Сталина: «Наше дело правое – враг будет разбит!». Участники Парада сразу же с Красной площади уходили в бой. Разгром вражеской армады под Москвой показал миру, что Советский Союз нерушим и полон готовности отразить натиск врага.

Откатывались немецкие войска от столицы Родины, и в первых рядах красноармейцев шли с боями два друга из Бузовьязов – Асхат и Хуснулла. После Московского сражения битва за Смоленск стала второй знаменательной вехой на пути к Победе. По заснеженным дорогам, по бездорожью пробивали путь советские танки. За ними шла пехота. Во время прорыва вражеских рядов бойцы сидели на корпусах танков. После ожесточенных боев Смоленск был освобожден.

В лобовой атаке, сокрушая ряды укреплений, рвался вперед и танк Хуснуллы Канбекова. Он поднял гусеницами фашистскую пушку, и тут раздался оглушительный взрыв. Это рвались снаряды. Танк загорелся, от взрыва заклинило люки, и танкистам не оставалось никакой возможности выбраться из горящего танка. Когда раненого Асхата уносили с поля боя санитары, он, приходя в сознание, пересохшими губами шептал: «Хуснулла в танке остался! Я слышал, как он еще долго играл на тальянке!».

Так в сражении под Смоленском заживо сгорел в танке мой родственник Хуснулла Канбеков, другой же мой односельчанин, Асхат Абдюков, оставил там обе ноги. А летом 1943 года он уже бригадирствовал в колхозе.

Труд бригадирский нелегок даже для здорового человека, а тут – без обеих ног. Деваться некуда, надо жить, надо одержать победу. Линия фронта, так или иначе, одним краем проходила через российские села. Народ работал с одной мыслью: «Все для фронта, все для Победы». Асхат-абый, хотя и не был увенчан лаврами славы, но всей своей жизнью повторил подвиг знаменитого летчика Алексея Маресьева.

До сих пор, когда сельчане вспоминают военные годы, добрым словом отзываются об Асхате и Хуснулле. Я сам неоднократно слышал из уст Асхата-абыя: «Танк факелом пылал, а из огня летела башкирская мелодия. Это играл на тальянке умирающий в дыму мой друг Хуснулла!».

…Колхозный бригадир проезжал на своей телеге со скрипучими колесами по деревне. Стучал кнутовищем в ставни домов, поднимая на ранней зорьке колхозников. В переломный сорок третий год во всем колхозе осталось всего-то 3-4 лошаденки, и на полевых работах в основном использовали быков и даже коров. Персональную лошадь со старой телегой Асхату выделили как инвалиду войны.

Вспоминается почти анекдотичный случай. Уборочная страда была в разгаре. Стоял жаркий август. В это время года табун колхозных коров выгоняли поближе к пастбищам. Там организовывался временный табор, где обосновывались доярки и скотники. Вот на такой табор вблизи деревни Булякай приехали как-то бригадир с председателем колхоза. Асхат оставил свою лошадь у коновязи, а сам с председателем уехал в поле, где шла косьба ржи.

Молодая доярка по имени Марьям увидела бесхозную лошадь бригадира и решила воспользоваться такой благоприятной возможностью. Неподалеку в подлеске она давно уже заготовила немного дровишек, а отвезти их домой то времени не хватало, то подводы не было. Марьям подумала, что до возвращения бригадира она вполне управится. Быстренько загрузила телегу, съездила в аул и тут же поспешила в обратный путь. Мать ее, Газза Гадельгареевна, была рада-радешенька. Хоть и немного дров, однако первая заготовка к зиме уже припасена. Семья у нее большая – семеро детей по лавкам, а муж на фронте.

Уехала дочь на отгонную ферму, а ближе к вечеру вошла во двор почтальонша. Сердце екнуло у Газзы-апы. Редко в те годы приходили добрые вести. В основном разносили почтари по домам недобрые извещения о чьей-либо гибели. «Не сокрушайся,

соседушка, – печально произнесла почтальонша. – Твой Шакир Шакурович без вести пропал. Это ведь не значит, что он погиб. Многим такие бумаги приходят, а через какое-то время все проясняется…»

Вернулась Марьям к табору, смотрит – а там уже поджидает ее разгневанный бригадир.

– Ты что же, деваха, самовольничаешь? – строго сказал он.

Марьям заплакала, извиняться стала.

– Ладно, не плачь, – стал успокаивать доярку бригадир.

Девушка давно приглянулась только-только вернувшемуся с фронта солдату. И он вовсе не думал говорить с ней строго. Наоборот, хотел сказать какие-то теплые слова, да все стеснялся своих протезов: кому нужен, думалось ему, безногий мужик? Но и Марьям заметила во взгляде молодого парня необычные искорки.

От момента этой их встречи и до окончания уборочной страды прошло всего месяца полтора, а затем Асхат с двумя сватами подъехали к ее дому. Мать встретила гостей с пониманием. Жених хоть и на протезах, однако живым с фронта вернулся. Красивый, молодой, а вот ее Шакир вряд ли когда вернется домой. Семерых детей осиротила война…

Вскоре и свадьбу сыграли. Собрались подружки Марьям, 3-4 соседских мальчишки, возраст которых не позволял им быть на фронте. Курицу к столу сварили. Вот и вся свадьба.

Стала Марьям работать дояркой во второй бригаде. Было ей в то время всего-то 20 лет, на один год моложе мужа. На западе гремели ожесточенные бои, но и в тылу каждый человек ощущал себя чрезвычайно нужным для Родины. Асхат с ранней зорьки до позднего вечера то в поле, то на току, то на ферме.

Сейчас даже немыслимо подумать, что заведующим фермой может работать юнец, фактически мальчик. Им был тогда Талип Мустаев. Рвался мальчишка на фронт, но никто в военкомате на его письменные обращения внимания не обращал – 15-летних на фронт не брали.

Закончилась война. Из фронтовых окопов в село стали возвращаться обожженные порохом молодые парни, мужчины. На многих участках колхозных работ они заменили исстрадавшихся женщин. А Марьям как работала дояркой, так и продолжала работать на ферме. Была награждена орденом Трудового Красного Знамени и медалями. В советское время в нашей стране сельским труженикам за высокие производственные успехи, долголетнюю и безупречную работу наряду с правительственными наградами были установлены почетные звания: «Заслуженный работник сельского хозяйства», «Заслуженный механизатор» и так далее. Вот и Марьям Абдюкова заслужила звание заслуженного работника сельского хозяйства республики.

В нашем селе лишь немногие были удостоены таких почетных званий. Хотя у каждого моего односельчанина была за плечами большая трудовая жизнь, напряженная работа на полях и фермах колхоза. Все эти годы каждый из них работал не ради славы. Многие о ней даже не помышляли. Они работали в трудовых коллективах с полным напряжением своих сил и возможностей.

Для многих начало трудовой деятельности совпало с тяжелейшими для государства годами войны, восстановления разрушенного хозяйства. Несовершеннолетние подростки начинали трудиться наравне со взрослыми. Именно в 1941 году у молодого поколения наших соотечественников детство кончилось, и начались совсем не детские работа и жизнь. Игр детских они не помнят. В те годы было лишь два желания: отоспаться и поесть. А наелись вдоволь лишь в 1958 году, когда за трудодни стали выдавать зерно. Можно было без оглядки печь лепешки и не думать о завтрашнем дне…

Во все времена заслужить высокие награды было трудно. Простые люди, проливая пот, никогда не думали о наградах. Труд – это их естественное состояние души. Матери дают своим детям такой совет: «Делайте то, что любите, и любите то, что делаете!». Работа – это любовь, ставшая видимой. Слово «работа» может определяться по-разному: как должность, занятие, задание, труд, забота…

Кто-то из известных сказал: «Работать не любят только те, кто не умеют этого делать». Почему поют птицы? Потому что песня живет в них, и если бы они не давали ей свободу, они бы погибли. Песня должна выйти наружу. Зачем людям работать? Потому что их сердцам нужен некий выход, с помощью которого можно выразить искренность, которая в них живет. Если человек обладает высокой нравственностью, он всегда будет занят – и занят приятным ему делом.

Но работа может быть и чем-то гораздо большим. Она может быть призванием. И потому, когда простая доярка получила один из самых высоких орденов, чуть ли не все в Бузовьязах душевно радовались этому событию.

У себя дома Марьям собрала близких и родных отметить это событие. Праздничный стол, заметили они с мужем Асхатом, существенно отличался от давнишнего, свадебного. Марьям, привстав из-за стола, наверное, впервые в жизни произнесла тост.

– Дорогие мои, – сказала она с волнением, – мы все заслужили почести и награды. Так что будем считать, что этот орден – общая наша заслуга.

Она чуточку замешкалась, обернулась к мужу и тихо продолжила:

– Примером стойкости и мужества для меня всегда был ты, дорогой Асхат! Ты горел на работе сам, так как не мог работать иначе, и не мог терпеть рядом с собой людей недобросовестных, равнодушных, пассивных, инертных. За вечными трудами, за повседневной работой мы даже стеснялись говорить о любви. И сейчас я при всех говорю, что люблю тебя, Асхат. Ты волевой человек, с таких должны брать пример, таких нужно любить и уважать. Так что мой орден – и твой тоже…

…Когда я заехал навестить ее, шел буран, и думалось мне, что Марьям-апа сидит где-то в теплом уголке и читает намаз. Но только открыл калитку – вижу, около сарая копошится с лопатой низенькая женщина. Узнал ее и удивился. Ведь ей уже далеко за 80 лет, а она все еще ведет свое хозяйство!

Зашли мы в дом, присели у стола, разговорились. В то время я разыскивал людей, которые знали моего отца, искал старые фотографии. Марьям-апа вытащила старый чемоданчик и разложила на столе фотографии. Смотрю, в чемоданчике лежат Почетные грамоты, какие-то удостоверения, медали. А на одной из фотографий увидел на груди Марьям-апы орден Трудового Красного Знамени.

– Так это ваши награды? – изумился я.

Она скромно улыбнулась и ответила:

– Конечно, мои.

И подумалось в тот миг, что моя задача хотя бы частично выполнена. В своих очерках мне хотелось показать именно тех людей, заслуги которых не выпячиваются наружу, а, как награды этой заслуженной доярки, лежат в стареньком чемоданчике…

Соль земли

ДОЯРКИ

У доярки щеки ярки

На декабрьском ветру,

Я молоденькой доярке

Слезы с глаз ее утру.

Молода, красива вроде,

Но в глазах ее печаль:

Ей бы надо выдать орден,

А не то чтобы медаль…

Пожив на свете, многое преодолев, человек уясняет для себя, что любой труд высок и благороден. Но это во многом зависит от того, как сам человек относится к своему труду. Работа спорится в руках тех людей, у которых жизненные интересы совпадают с их делом, как бы сливаются воедино. А если человек работает по принуждению – душа его неспокойна, труд становится в тягость.

Такое состояние человеческой души очень точно раскрыл французский писатель, военный летчик по профессии Экзюпери. В одной из своих книг он писал о том, как каторжник с тяжелой киркой в руках долбит камень. Ему трудно, тяжело, и он с отвращением относится к своей принудительной работе. Совсем другое дело – когда с такой же киркой в руках орудует в горных завалах геолог, всем сердцем любящий свою работу. И хотя пот ручьем стекает со лба, геолог доволен, одухотворен. Тяжелая работа в горах совпадает с его жизненным интересом. А ведь и геолог, и каторжник вершат одно и то же дело: с киркой в руках долбят камень.

С детских лет я видел ужасно тяжелую работу колхозных доярок. Конечно, в деревне у крестьян вся работа тяжелая.

Но труд девчат и женщин на молочно-товарных фермах, пожалуй, несравним по тяжести своей ни с какой другой работой.

До появления механизированной дойки приходилось доить коров вручную. Чуть свет, когда еще солнце не встало над горизонтом, женщины шли на утреннюю дойку. Не успеют отправить молоко на подводах, как уже наступает полдень – опять надо спешить на дойку. Поздно вечером возвращается стадо с пастбища – опять дойка.

Трехразовое доение в колхозах внедрили в бытность Хрущева первым секретарем коммунистической партии Советского Союза. Во время поездки по Соединенным Штатам Америки он узнал о преимуществе трехразовой дойки коров перед двухразовой. В той же поездке он, посещая фермерские хозяйства северных регионов США, воочию увидел растущую там кукурузу, которая, несмотря на суровые погодные условия, успевала не только набрать рост, но и дать зерновые початки. После этого трехразовую дойку и посев кукурузы чуть ли не решением ЦК заставили внедрять в колхозах необъятного Советского Союза. С каким бы сарказмом ни говорили потом об этом, в действительности эти новшества сыграли огромную роль в развитии сельского хозяйства.

Судьба доярок – нелегкая судьба. Если это молоденькая девчонка, то она почти круглые сутки на ферме. Ей некогда сходить в клуб на танцы или просто прогуляться по улице да попеть припевки под тальянку. Некогда ей и встречаться с парнями, жениха себе искать. Если же это женщина уже в летах, то у нее семья, дети остаются без присмотра. Всю домашнюю работу приходилось делать то урывками, между дойками, то по ночам.

– С болью в сердце, порой со слезами на глазах, – говорит Рафига Абдеева, – вспоминаю сейчас те нелегкие годы. Ведь на доярку приходилось по 20-25 коров, и у каждой должны мы откачать все молоко до последней капельки. Потому и руки у доярок рано болеть начинали. Так, наверное, в любой профессии: взять хоть танцоров, у которых от постоянных плясок начинают болеть ноги, и на пенсию они в 40 лет выходят. А бедные доярки как начнут лет в 17-18 вымя коров теребить, так и вкалывают до ухода на пенсию в 60 лет. Частенько и дольше работают – нужда заставляет.

Да, все колхозы держатся на двух опорах – хлеборобах и доярках. Они – кормильцы городов и всей России. Зайди сегодня в любую семью нашего большого села, и хозяева поведают тебе о судьбе своего рода. И предстает перед взором удивительная одинаковость судеб человеческих.

Вот, к примеру, заходим в дом Абдеевых. Хозяюшка, улыбчивая Рафига Абдеева, всю жизнь была передовой дояркой. Не раз награждалась орденами и медалями за свой тяжелый труд. Муж ее – знаменитый на всю республику тракторист-свекловод Фарит Абдеев. У него тоже немало наград, есть ордена и медали. О других поощрениях и грамотах даже говорить не приходится. Они в застекленных рамках вместе с семейными фотографиями украшают стены их дома.

В деревне Фарита-агая все знают только с хорошей стороны. Он и работящий, и семьянин прекрасный. Но у местного начальства он не был на хорошем счету. И все – из-за своей прямоты, из-за невероятной честности. Как-то по осени получил Фарит со своего участка небывалый урожай сахарных корней. Вроде бы вошел даже в десятку передовых свекловодов республики. В райкоме партии стали оформлять документы для представления его к ордену, да случилась схватка с председателем колхоза: на одном из собраний Фарит-агай оборвал председателя, уличил его во лжи. Сильно осерчал начальник на подчиненного, позвонил в райком партии, и исчезла фамилия Абдеева из наградных списков.

Об этой его до наивности прямолинейной честности когда-то давно рассказывала мне мама моя, Магдания.

– Твой дядя Фарит, – говорила она, – честный до предела. Терпеть не может лжи. Хоть кому правду в глаза режет. Даже по мелочам нельзя его обманывать. «Терпеть, – говорит, – не могу болтунов: обманувший сегодня по мелочи завтра обманет по- крупному». И всех своих пятерых детей он в том же духе воспитывает. Был однажды у него такой случай: прогулял дня два его подручник-механизатор. Когда, очухавшись, пришел на работу, чистосердечно признался Фариту, что с дружками гульнул малость. Поругал его Фарит, этим все и обошлось. Когда же другой мужик тоже прогулял и, оправдываясь, наплел с три короба, Фарит так разгневался на лжеца, что с треском выгнал его из бригады. Спросила я его: «Почему ты, Фарит, за одинаковый проступок наказываешь неодинаково?». «Тот, первый, правду сказал, – ответил Фарит. – А кто говорит правду, к тому у меня вера есть: он в силах исправить свои ошибки. Врущий же человек уже вряд ли исправится».

В Бузовьязах, наверное, нет такой семьи, какой бы не коснулась трагедия военных лет. Вот и родители Абдеевых испили полную чашу того грозного времени. Отец Фарита ушел на фронт в первые же дни войны. Погиб где-то в иноземных краях. Осталась Сабира-апа с четырьмя детьми вдовствовать. Выкормила всех, поставила на ноги.

И у соседей такая же судьба: зайди в любой дом – почти везде отцы ли, мужья ли погибли на фронте. Это их детей называем мы сегодня старшим поколением. Ужасно подумать: из каждой семьи ушли на войну по 2-3, а то и по 4-5 человек! И мало кто из них вернулся живым…

После окончания войны 17-летней девчонкой пошла Рафига-апа работать дояркой. В 1959 году вышла замуж за Фарита Абдеева. Видный был собой, статный, высокий, работящий – именно про таких в народе говорят «первый парень на деревне».

– Оглядываясь сейчас назад, – говорит Рафига-апа, – вспоминаю, как трудно и бедно жили мы в послевоенные годы. И все маломальские успехи были только благодаря труду простых людей. У нас пятеро детей, я ни разу в декретном отпуске не была, все на ходу, между прочим. Ни пеленок, ни одежки для детей не было, выкручивались как могли. С одной ночи до другой работали.

Кроме работы, ничего не знали.