Последний кабальеро

Эчеварра замолк, достал сигару и закурил, остальные молчали, заворожённые рассказом не меньше, чем сам «убийца». Коррадо удивился, никогда грубый сержант не выказывал способностей к выдумке шикарных историй, сводя любые разговоры к выпивке, деньгам, коням, оружию и женщинам. Коррадо молчал, выжидая, пока Эчеварра раскурит свою сигару и продолжит рассказ. Тот явно наслаждался моментом, либо действительно пребывал в хорошем настроении, потому что так и не выругал его ни разу. Коррадо забыл и про кровь, и про убитых.

– Так вот, прошло какое-то время, и твой спаситель показался перед тобой. Ты не заметил, как он вышел, не слышал, не почуял. Даже твой конь молчал. Спаситель твой был высок ростом, примерно с меня, светловолосый, но не гуэро, загорелый, но светлее Сергуэна. В руках он держал два карабина, за спиной висел ещё один. Глаза парня были зеленоватые, внимательные, как у кошки. Или волка, на твой вкус. Да, забыл, он был молод, не старше тебя, но руки его, хотя и изящные, выглядели, словно он уголь грузил с младых лет. Широкоплечий, как Борреас, разве что немного уже, самую малость. Одет он был просто, по туземному, но сам он не туземец, не полукровка. А на голове его была широкополая шляпа с серебряной кокардой времён революции. Ну, тогда со львами, помнишь, поди, их не так давно отменили. Наследие колониального владычества, как говорит наш милый командир. Он тебе ничего не говорил, просто посмотрел на тебя, а затем занялся тем же, чем тут занимались мы, пока ты не появился. То есть собрал всё оружие и ценные вещи, деньги, патроны, сапоги вон даже снял, Борреас не вздумай их одевать в городе. Потом погрузил свою поклажу на трёх коней, включая своего, серого, длинноногого, со звездой во лбу. И так же молча удалился, в сторону Кохира-Лобо. На изящном, но слегка старом седле был герб, какая-то рыба в кругу, ты не слишком разглядывал. Всё понял, сержант Коррадо?

– Никто не поверит, что потомственный владыка, такой…. Я хочу сказать, богатый и знатный человек не пойдёт на это преступление. Зачем ему убивать солдат?!

– Вот почему ты не стал старшим сержантом, Коррадо? И почему тебе так и не дали командовать даже сопляками, не поставили наставником? Потому что мозгов у тебя меньше, чем у этого дохляка! Не твоё это дело, поверят тебе или нет! Твоё дело признаться в краже свиньи и убийстве офицера! И рассказать про таинственного спасителя. Подробно рассказать, прибавить своё можешь, но ничего из моего рассказа не забыть! Всё понял? Повтори, что я тебе только что рассказал.

Коррадо едва мог говорить, поскольку только сейчас понял, что всё это значило. «коты» специально заманили несчастных и специально убили именно так, чтобы могло создаться впечатление, будто стреляли из одного места. Голова у офицера и впрямь была размножена выстрелом, скорее всего из револьвера подобного тому, что был у него. Точно Коррадо сказать не мог, он не видел трупы на поле боя, хотя видел убитых, которых привозили в крепость, когда он служил на самом юге. Это всё сделано специально, повторил он себе. Но другого пути у него нет.

– У меня нет свиньи. И я не стрелял из револьвера. А может там калибр другой? – Коррадо предпринял последнюю попытку выпутаться. Слабую и глупую, но просто так отдать себя на милость, вернее свирепость, военного суда он не желал. Не верил, что его спасут.

– Такой же, как и у меня. Стандартное вооружение сержанта. – Эчеварра усмехнулся. —То, что ты не стрелял, исправить можно довольно быстро.

Эчеварра выхватил револьвер из кобуры, который оставался всё это время на поясе Коррадо, и выстрелил куда-то в сторону. Раздался визг, шум возни, хрип и стон. Кто-то кинулся назад, Коррадо не обернулся, замерев на месте. Потом тот, кто пошёл проверить, что подстрелил их вожак, пронёс это к самому обрыву, и с матом швырнул вниз.

– Вот теперь вся история сходиться. Кровь на тебе, потому что ты споткнулся, упал от страха, поняв, что натворил. Ты пытался тормошить офицера, выл и плакал, но он был мёртв. Таким тебя и найдут вскоре, опустошённого и ссутулившегося над трупом. Ты не будешь сопротивляться, даже если тебя будут бить. Сильно не станут, ты им живой нужен будешь. Но историю эту раньше суда не рассказывай. В суде будет много народу, будут и проныры из газет. Вот тогда и дай всем жару!

Эчеварра сжал кулак и сунул почти под самый нос Коррадо. Кулак пах конский навозом потом человеческим и конским порохом и кровью. После этого его молча оставили один на один с трупами. Даже оружие на забрали. А он на самом деле опустился на колени и стал машинально гладить шелковистые вихры на голове лейтенанта, где они сохранились, после выстрела.

Они быстро упаковали награбленное, расселись по коням и выстроились в цепочку. «Коты» медленно уехали той дорогой, ведущей в Кохиро-Лобо, густой горный лес, где на самом деле обитали волки, необычной чёрной окраски. Ехали медленно, посмеиваясь, хотя специально не шумели, явно, будучи настороже. Последним уходил Эчеварра, всё время оглядываясь назад. Спустя несколько минут после того, как «коты» скрылись в низкорослой молодой сосновой поросли, Эчеварра вернулся к месту бойни. Не спешиваясь, он медленно объехал всю округу, выглядывая что-то на земле и хмурясь, бормоча что-то под нос. Коррадо медленно поворачивал голову, вслед за всадником, но молчал. Тот вскоре подъехал к нему и проворчал.

– Я тут одну штуку занимательную потерял. Если найдут, спросят, скажи твоя. Не найдут, что же такова судьба. Но лучше бы нашли. Можешь сам поискать, пока никого нет.

– Что искать? Окурок? – Коррадо протянул погасший окурок, который ранее Эчаварра кинул на землю.

– Нет, не окурок. Ты чего думаешь, тут вообще никого не бывает? Будут они окурки собирать! Может ещё сопли, что Борреас намазал на мундир офицера, и слюну на окурке изучать станут, кому они принадлежат. Тебе, твоей жертве, неизвестному всаднику или вообще лежит тут недели три этот окурок, а сопли принадлежат самому капитану, просто лейтенант не смыл их, когда тот чихнул на него?! Нет, это всё сказки, по слюне никто и никого не найдёт! А вот моя вещица занятная. Это вроде запонки, серебряной, в виде стрелы, обрамлённой листьями хикамы. Старая работа, времён вице-короля Аугусто Мигеля Асанза, подарок от… Неважно от кого, но мне она дорога, очень дорога. Если найдёшь сам, либо ищейки найдут, тогда так и быть, отвалю из своих припасов твоей дуре компенсацию. А если нет, тогда её похитят, и никто никогда не найдёт.

– За что?! Тут столько камней, столько пыли и грязи?! Да может кони эту запонку и затоптали!

– А мне какое дело, отчего она пропала, и не мой ли конь её в втоптал? У тебя времени много – ищи. И стимул есть, хороший стимул. Может статься, и не расстреляют тебя, кто поверит, что такое чмо способно на хитрое и коварное преступление?! А вот украсть свинью, чтобы выручить деньги на свадьбу, можешь. Потому и будет всё это похоже на правду больше, чем настоящая картина происшедшего. Ну, бывай. Да, совсем забыл, чтобы ты точно опознал виновника, посмотри в кармане куртки лейтенанта, там лежит карточка. Внимательно изучи её, а потом уничтожь.

Сказав это, Эчеварра резко свистнул, словно воин племени кора, и ускакал вслед за своими людьми. Вскоре округа погрузилась в абсолютную тишину, столько редко наблюдаемую Коррадо. Он ведь в основном жил среди постоянных звуков, гама, шума, и теперь, посреди сурового горного перевала чувствовал себя новорождённым. Или мёртвым, чья душа ещё не покинула землю и обозревает своё последнее пристанище. Затем медленно встал и начал поиски пропажи, сначала возле трупов. Он вставал на колени, и осторожно перебирал мелкие камни и сухую землю, гладкую на ощупь, цвета заходящего солнца. Ничего не найдя на самом перевале, он решил проверить, не выпала ли у сержанта его безделушка во время стрельбы. Стреляли они в небольшого пригорка, скрытого кустарником и чахлыми кипарисами. Подойдя ближе, он заметил две гильзы от револьвера. Поднял, понюхал. Свежие, значит где-то тут искать надо. Он опять встал на четвереньки и стал медленно оглядываться, прощупывая старую хвою, куски коры и редкие травинки. Ему попалось пара медных песо, покрытых зеленой малахитовой плёнкой, один очень старый пыж от охотничьего ружья, пара пробок от бутылок, какие-то непонятные обломки керамики. Песо немного отличались от тех, что были в ходу, они были больше в размерах, но надпись «один песо» он прочитать всё же сумел. Но искомого тут не было, нигде, хотя он уже обошёл всю округу второй раз. Солнце катилось в закат, было часов семь, в голове гудело от жары, страха и жажды. Но Коррадо упорно осматривал проклятое место. Откуда-то снизу, со стороны старой дороги на каменоломню, послышалось осторожное цоканье копыт. Несколько коней, по звукам выходило тяжелогружёных, возможно это поисковый отряд. В отчаянии Коррадо начал перебегать с места на место, бессмысленно всматриваясь в землю, камни, мертвецов. Всё было тщетно. Тогда он сел на землю возле молодого лейтенанта и зарыдал. Сначала он просто трясся, беззвучно, от усталости и навалившегося бессилия. Затем что-то пережало горло, комок обиды и бессилия. Постепенно он стал раскачиваться на месте, слёзы сами текли по его щекам. Он жалел себя, проклиная одновременно из-за того, что не ушёл из проклятого полка раньше, до сегодняшнего дня. Жалел несчастную Веронику и её глупого отца. Даже этих мертвецов, которых никогда ране н видел, и тех жалел. И ещё он ненавидел. Ненавидел так, как может ненавидеть только человек загнанный в абсолютно безвыходную ситуацию. Зло, безудержно и бессильно. Ни Эчеварра, ни его банда, ни майор никак не могли пострадать от его ненависти и проклятий, что срывались с его губ.

– Эй, ты, не двигайся! Подними руки, и не делай резких движений!

За проклятьями, которыми он оглашал окрестные скалы и уже начинавшие покрываться одеялом тумана долину, Коррадо не заметил, что его окружили три вооружённых человека. Он послушно выполнил приказание. Подошедший мужчина схватил его правую руку, больно завёл её за спину, и защёлкнул наручниками. Затем наступил черед левой руки. После этого его потянул вверх, поставили перед четвертым, сидящим на белом коне незнакомце. Все они были не в форме армии или местной стражи, милиции или наёмных вакеро. Нет, они были в простой, даже можно было бы сказать бедноватой одежде, чёрного цвета, в высоких сапогах, которыми обычно пользовались наездники, перегонявшие табуны на север или юг. Оружие у них было самое простое, пятизарядные ружья Ли, громоздкие и неудобные для всадников. По два длинных тесака, один револьвер, судя по рукояткам, у всех 57 модель. Всадник на белом коне был бледен, либо недавно прибыл сюда. Остальные имели вид потрёпанных жизнью охотников на хищников, донимавших крупные хозяйства. Или охотников за головами. Коррадо осёкся, оглядывая своих новых хозяев. Не было заметно, что наличие мёртвых солдат их расстроило. Никто его не бил, никто не ругал. Это пугало сильнее, чем возможность получить пинок в живот.

– Кто вы такие? И почему вы схватили меня? Я солдат, сержант. Сержант Мигель Коррадо, вестовой, 7-й горно-кавалерийский полк. Немедленно отпустите меня или…

– Или что? – всадник был спокоен, и это напугало Коррадо. Они явно не спешат тащить его в суд или не пытаются покончить с ним тут и сейчас. Что им всем от меня надо?!

– Вы… вы не имеет право задерживать меня. Пленять меня. Я служу стране….

– Мы тоже служим. Антонио де Салазар, капитан. А это мои люди. Может, прояснишь, сержант, что ты тут делаешь, и почему весь в крови. Может быть, ты также просветишь меня, почему семь солдат лежат со следами явно противоестественной смерти. В привидений и восставших местных рабов не поверю, сразу говорю, так что придумай нечто более интересное.

– Их убил. Один незнакомый мне всадник. Я украл свинью, они погнались за мной. Спутали меня с кем-то, наверное. Я смог выбраться, сел в засаду. Когда солдаты появились, убил офицера, а остальных….

Его резко прервал смех всех четырёх охотников за головами. Один из них, высокий креол, ткнул больно под рёбра Коррадо и улыбаясь редкозубым ртом, пробубнил.

– Антонио, ты его руки погляди, и на морду. Он едва живой от страха. Врёт, покрывает кого-то.

– Вижу Себастьян, вижу. Кого ты покрываешь, толстяк? Своих однополчан? Давно известно, что ваша часть это только одно название. Майор Пейран устроил из некогда славного боевого соединения одну большую банду. Впрочем, нас это никоем образом не касается. Ты видел человека с такими приметами? Внимательно смотри, вот на это изображение.

Коррадо тупо уставился на снимок. Он был хуже, чем тот, что оставил в кармане куртки убитого офицера сержант Эчеварра. Но изображён был один человек! Молодой, светловолосый, с улыбчивым лицом и жёстким подбородком. Только дет он был иначе. В дорогом платье, с тростью, в белых перчатках, наверное, и съёмка была где-то в столице. Тут снимает только один Игнасио Лагеро, а на снимке было клеймо студии Пахерос. Он не знал никого с таким именем в округе.

– Это… это он! Тот человек, что убил всех вот… точно он! Сеньор капитан! Я правду говорю! Только одет он был иначе! Только одет как туземец! Три карабина было! Сеньор, я правду говорю! Он носит шляпу с серебряной эмблемой, львы времён революции! Ростом он с вас, широкоплечий!

Охотники за головами тревожно переглянулись, и достали оружие, став оглядываться по сторонам. На лице капитана заиграла злорадная ухмылка.

– Верно, верно. Значит, тут говоришь, проезжал? И тебе помог перебить солдат?

Захлёбываясь и трясясь от страха и ощущения, что ещё можно спастись, Коррадо рассказал всё историю, что ему придумал Эчеварра. Он даже не смог ничего придумать своего. Но или охотники не были искушёнными слушателями, или им нужен был именно этот человек, потому как не перебивали, слушали внимательно. Когда рассказ был окончен, а Коррадо стал сопеть, словно выловленная рыбаком рыба на берегу, капитан де Салазар задумчиво протянул.

– Ты врёшь, это ясно. Но вот причины, по которым ты врёшь мне, неизвестны. Возможно, ты покрываешь своих подельников, а быть может тебе приказали оговорить этого человека. Но нас это уже не касается, поскольку главное мы узнали. Он тут, и в любом случае, совершал или нет эти убийства, это уже не наше дело. Пусть решают это в суде. Если доживёт до суда. Себастьян, отпусти его. Верни ему оружие.

Ему освободили руки и вернули оружие. Он машинально проверил барабан, тот был пуст. Себастьян, нагло ухмыляясь, высыпал патроны на землю. Что же, пусть, главное он цел. Троица медленно расселась по своим навьюченным мохнатым коням невысокой горной породы. Коррадо медленно поднял патроны и бесчувственными пальцами попытался снарядить барабан.

Четвёрка охотников за головами молча выстроилась цепью и двинулась вперёд. Только не по тому пути, о котором говорил Эчеварра, а по следам самих «котов». Сначала Коррадо хотел их окрикнуть, сказать, что впереди может быть засада, но передумал. Когда они почти отъехали от места бойни, один из охотников присвистнул и ловко наклонился, прямо с седла подняв нечто, свернувшее под лучами заходящего солнца. Сердце Коррадо дёрнулось, он подбежал к остановившемуся отряду. В руках всадник держал именно ту самую запонку, что потерял Эчеварра.

– Эй, э-эй, извините, но это моя запонка, память о дедушке. Он был прислужником в доме губернатора, а это получил в подарок, когда ушёл на покой. – Коррадо заторопился, сглатывая слова, опасаясь, что его не станут слушать, и тогда серебряная безделушка пропадёт для него навсегда.

– М-да? А чем докажешь, что это именно твоё добро? На нём есть клеймо? – Невысокий бородатый охотник, поднявший находку, недоверчиво поглядел на сержанта.

– Нет, клейма нет. Она в виде стрелы, обрамлённая листьями растения, хикамы. Это ещё когда вице-королём был Аугусто Мигель Асанза. Почти сто лет назад.

– Я не знаток, а букв тут нет никаких. Но если эта вещь тебе дорога, я готов тебе её продать. Что предложишь?

Коррадо ошеломлённый перетряс свои карманы и полупустую сумку. У него было всего два реала, которые он выручил за продажу украденного мешка угля, д несколько мелких монет, в том числе и те два песо, что он нашёл на холме. Охотник безразлично поглядел на предложенное к обмену.

– Мало. Такая вещь стоит не меньше ста реалов. Ведь если ты правду говоришь, она принадлежала губернатору, значит и стоит не меньше ста реалов. Так что или сто реалов, или….

– Эй, толстяк, где ты взял эти монеты? – капитан де Салазар вперился острыми жёлтыми глазами в монеты, которые сержант высыпал на ладонь. Коррадо и сам оглядел песо, немного отличающиеся от обычных монет, но ничего особенного не приметил.

– Нашёл. – Коррадо не смог ничего придумать лучше. – Нашёл, когда искал запонку. Тут, недалеко.

– Где нашёл, показывай! Парни, планы меняются! Похоже, хватит нам мотаться в поисках всякого отребья! Себастьян, ты помнишь того дурака, с железным ящиком? Вот выходит не врал он, совсем не врал. Надо же, после стольких лет и прямо под боком…..

Капитан не договорил, удручённо махнув рукой, зато остальные охотники явно приободрились. Коррадо решил не вникать в подробности, главное, ему надо заполучить ту дребедень, и по возможности улизнуть из города, пока события не приобрели угрожающий масштаб.

Коррадо показал, где нашёл монеты, даже подробно описал, как нашёл. Его послушали, после чего стали искать, копаясь в каменистой земле ножами. Неожиданно тот же, кто ранее нашёл запонку, заорал, все кинулись к нему, даже Коррадо. В руке бородатый охотник держал полуистлевший цилиндр, изготовленный из какого-то дерева, перемотанный почти сгнившей шкуркой. Внутри цилиндра содержалось несколько десятков монет, подобных ранее найденным сержантом, но не успевшие покрыться малахитом. Тогда капитан приказал ему искать любые монеты, да вообще любую вещь, отличную от обычного содержимого горного леса. Сам капитан уселся, словно ничего не произошло, на камень возле трупа, а его спутники, ругаясь и сопя, стали ползать и искать, рядом с Коррадо. Нашли ещё несколько таких же цилиндров, но потом как отрезало. Уже темнело, а поиски всё продолжались, пока стало понятно, ничего больше не найти. От трупов уже веяло гниением, а Коррадо переживал, что его ещё не взяли под стражу. Кто знает, не решится Эчеварра из злобы отомстить семье Вероники? Охотники собрались возле небольшого костра, куда свалили все свои находки, и стали о чём-то оживлённо тихо переговариваться, пока Коррадо устало тёр разодранные до крови руки, пытаясь их очистить от прилипшей грязи. Затем капитан де Салазар подошёл и протянул молча ему потерю Эчеварра.

– На, возьми, сержант. Только не говори никому, что ты был тут и видел нас. Это не твоя тайна. Сохрани всё в секрете, пока мы не найдём главное сокровище. И ступай себе с миром.

– Простите, но мне придётся рассказать всё, что тут произошло. Иначе не только я, но и другие люди могут погибнуть! Вы не знаете эту землю, сеньор капитан! Тут творятся мерзкие дела!

Сам того не понимая, Коррадо рассказал этим незнакомцам свою невероятную историю, торопясь и сбиваясь. Рассказал про 7-й полк, про проделки и тайные дела майора, про «котов», про приказание выдать одного человека, которого искали и охотники. Про угрозы Эчеварра, про Веронику, про желание покинуть эту землю, и обустроить свою жизнь в новом месте. Его слушали молча, напряжённо, не так как раньше. С каждой новой фразой их лица становились всё более безжизненными. Когда он закончил никто не проронил ни единого слова. Все уставились на капитана де Салазар. Тот устало потёр глаза грязной рукой и вздохнул.

– Другой бы сказал – не верю, ложь, ты сам убил этих слуг государства! Но я многое знаю и про майора Пейрана, и про «котов». То, что мы ищем с ними одного человека, меня немного удивляет. Но одно могу тебе сказать вполне определённо – Эчеварра не тот, кто будет ждать исполнения приказания, а потом отпустить тебя с миром. Он убьёт и тебя, и твою девушку. Беги отсюда, сегодня же беги! Расскажи её отцу всё, что знаешь, и пусть он отпустит вас обоих с миром!

– Но я не могу! Пострадают другие люди! Семья Вероники! Да и меня могут объявить в розыск! Обвинят в убийстве солдат и офицера! Тогда мне придётся бежать в другую страну! Я же языка гуэро не знаю! Если только простым работником, где-то на плантации. Или вакеро наняться…

– Не обязательно тебе бежать в другую страну с пустыми карманами. Ты мог бы нам помочь отыскать того человека, которого тебе предложил оклеветать Эчеварра. Мы же пока примемся искать сокровище, скрытое в этих горах.

– А что за сокровище? Простите, но я никогда не слышал про какие-то клады от местных жителей.

– Это было давно. Почти сто лет назад. Нет, вру. Это было во время падения власти короля. Груз с монетами, особой серией монет, отправился из Веракрус на север. Генерал, назвавшийся императором новой страны, спешил на север. Недалеко от вашего города он разбил лагерь на территории бывшей крепости. Эти монеты были не совсем простыми, если составить все сорок цилиндров с монетами, то можно по крошечному рисунку на каждой монете построить карту. И по этой карте найти настоящий клад, скрытый где-то в горах, за хребтом Лобо-Варго, в диком краю Секуаруедас. Клад Хесуса. Он составлял тогда сорок тонн серебром, в монетах.

– А почему вы мне всё рассказываете? Ведь я не самый умелый копатель, да и в земле рыться не умею. Что мне эти знания про клад этого Хесуса. Кстати, а кто такой Хесус.

– Говорю я тебе всё это, поскольку ты нам нужен. Предать тебе нас себе выйдет дороже. Хесус был одним из детей опального владыки. Говорят, что он придумал этот способ хранения сокровищ. Кроме того, когда восставшие схватили их, то, несмотря на все пытки, Хесус не выдал место клада. Умер, но смолчал, потому даже враги, что-то знавшие про клад, но не знавшие, куда он делся, нарекли пропавшие сокровища в честь сына генерала-императора Аугусто Первого и последнего.

– А люди, что тащили, помогали, стерегли? Погонщики, ну хоть кто-то, но должен был бы видеть, слышать, примечать. Те же краснорожие ублюдки всё всюду вынюхивают. Наверняка кто-то нашёл уже этот клад! Увидели, что земля тронута, следы копыт и человеческих ног, пошли по следу и нашли! Они очень хорошие следопыты, что про них не говори.

– Нет, не нашёл их никто, потому что сказать точное место было некому. Все, кто участвовал в сокрытии сокровищ от революционных войск, были на момент пленения Хесуса мертвы.

– Почему – мертвы? – Коррадо даже удивился. Огонь плясал на мокрых дровах, шипел на хвое. Странные блики отражались от кожи капитана де Салазар. Словно от каменной статуи.

– Они все покончили с собой, если так можно выразиться. Их было только десять человек. Последнего курсанта, который убил двух погонщиков, ударом стилета убил сам Хесус. Ему самому было только шестнадцать, а самому старшему в группе – двадцать. Это было осознанное решение, все они были добровольцами. Потому что знали, их будут пытать, и кто-то может не выдержать пыток. Хесус же наблюдая, как убивают друг друга эти молодые патриоты, сам закалился, приготовился к будущему кошмару. Последний, кого он убил, был его близкий друг. Они не для себя прятали все эти монеты, составляли карту! Деньги эти нужны были не им самим, а чтобы потом вернуть власть законному правителю. Это был акт самопожертвования, сержант.

Опять тишина окружила пятерых живых, стоящих возле костра. Семь трупов недвижимо лежали на земле. Где-то высоко в горах тоскливо запел волк. Через какое-то время ему стал вторить другой. В небе стояла луна, скрываемая за облаками, время от времени. Костёр весело шипел, выбрасывая в небо столпы искр, словно шаман в каком-то диком магическом танце. Тихо прошелестели крылья ночной птицы. Напуганная волчьим воем, заржала лошадь одного из охотников. Конь Коррадо быстро вышел на поляну, скрытый до этого невысокими соснами.

Коррадо нетвёрдыми ногами подошёл к коню, и успокоил его, похлопав по крупу, достал сушёное яблоко, пошептал ему ободряющие слова. Остальные терпеливо ждали, и он решился спросить.

– Но если все умерли, то как, и главное, кто смог передать вам сведения, что на монетах изображена карта?

Капитан де Салазар улыбнулся, так, словно он только, что был назван, по меньшей мере, императором континента. Остальные тоже приосанились, как на параде, хоть и были все в земле, и одеты в бедную одежду. И медленно, очень торжественно ответил. Слова его контрастировали с самой обстановкой, где они были сказаны.

– Потому, что у императора Аугугсто Первого был ещё один сын. Младший, почти младенец. Но хотя ему было только пять лет, он обладал феноменальной памятью. И он запомнил, всё, что говорил его отец и старший брат. После убийства отца и брата, а также многих других бежавших за императором, его приютила одна семья, в этой местности. Они не знали, кто он такой, просто ребёнок, потерявший в пучине войны свою семью. Он вырос, и у него появился свой сын. Которому он и передал свои тайные знания, на смертном одре, о самом кладе и об их происхождении. Но монархисты не были истреблены полностью. Они создавали группы, которые собирали информацию по крупицам. Постепенно они нашли его, и были готовы начать выступление. Даже сам клад был не нужен. Но случилось опять нашей стране испытать горечь революции. С севера хлынули войска наших соседей. Страну охватила война, оборонительная и гражданская. Внук короля погиб, защищая свой народ, не позволил гуэро захватить эти земли. Он командовал сводным отрядом в тысячу человек. И они встали стеной перед войсками гуэро, превосходившими их в несколько раз! Даже те были поражены стойкостью внука императора! После смерти у героя остался сын, не знавший ничего про своё истинное происхождение. К несчастью его существование для всех оказалось тайной. Мать его, скромная женщина, не знала тайну своего сына. И все полагали, что теперь о восстановлении монархии можно забыть. Пока три года назад в столице один престарелый член тайного общества не увидел у своего знакомого, фотографа Диего Похерос, снимок, что я тебе показал. Старик был поражён! На снимке был запечатлён сам император в молодости! Оказалось, что юноша с фотографии учился в столичном университете, но после третьего курса был вынужден срочно вернуться домой. Так срочно, что даже не забрал свою фотографию, сделанную после окончания третьего курса. У фотографа осталось только имя, Фидель. Потом выяснили через своих людей в университете, кто это мог быть. По карточке опознали одного студента, которого звали Фидель, и происходил он из одного благородного семейства в Сьюдад-Крочас. Так по крупицам и установили истинное нахождение правнука императора. Мы выполняем волю одного уважаемого человека из столицы, чьего имени, как ты сам уже понял, мы не назовём. Время от времени берём заказы на всякую сволочь, но от главного не отступаем! Известие, что он действительно тут есть, и главное, его хотят подставить, значит, что пора переходить к активным действиям!