Туманная радуга. Том 1

Вернувшись домой, Вероника снова открыла учебник физики. Нужно было подготовиться к завтрашнему уроку и суметь получить хотя бы тройку. Это уже будет неплохо, потому что после осенних каникул в классном журнале напротив ее фамилии не было ни единой оценки. Контрольных работ они тоже не писали из-за болезни учительницы. Так что завтра ее наверняка вызовут к доске, или же учительница решит дать им писать контрольную, или и то и другое сразу.

С горем пополам Веронике удалось понять, как решить две задачи из домашнего задания. Сравнив свой вариант с ответами из решебника, она удовлетворенно закрыла тетрадь и отправилась на кухню. Сегодня тетка задерживалась на работе, так что Вероника решила сделать к ее приходу сюрприз в виде пирога. Она не то чтобы хорошо готовила, но иногда, под настроение ей нравилось устраивать кулинарные эксперименты. Включив на ноутбуке музыку, девушка открыла холодильник в поисках чего-нибудь вдохновляющего. Отыскав там капусту и грибы, она быстро приняла решение о начинке и принялась за дело. Любимая музыка повышала настроение, поэтому все получалось легко. Спустя полтора часа сигнал духовки оповестил о том, что пирог готов. Приоткрыв дверцу, Вероника критически оглядела свое творение. Кое-где, конечно, вышло кривовато, но запах по кухне разносился просто изумительный, так что хозяйка осталась довольна. Она не стала вынимать пирог из духовки и пробовать его, решив дождаться Ритку.

Вернувшись в комнату, Вероника обнаружила на мобильном один пропущенный вызов. Номер был незнакомый, но ей сразу стало понятно, что это был Селоустьев. Именно с этого номера он звонил ей сегодня в столовой. «Только этого еще не хватало, – подумала девушка, кидая телефон на кровать. – Он теперь, что, будет названивать каждый день?»

Она по-прежнему понятия не имела, как отвязаться от этого мерзкого типа. Разумеется, о том, чтобы перезвонить ему, не могло быть и речи. В последнее время на нее свалилось без того много проблем, и каждую из них нужно было решать. Селоустьев точно не входил в число приоритетных задач, с ним можно было разобраться и потом.

Сев за стол, Вероника принялась выписывать из учебника физики формулы, которые нужно было обязательно выучить. Какие из них могут пригодиться именно к завтрашнему уроку, она понятия не имела, поэтому на всякий случай решила выучить все. Это оказалось не так-то просто. Глядя на пять новых формул, Вероника с ужасом поняла, что понятия не имеет, как найти переменные, указанные в них. А без этого она вряд ли сможет решить хотя бы одну задачу. В который раз за вечер тяжко вздохнув, Вероника принялась искать формулы отдельно на каждую переменную и затем тоже выписала их в тетрадь. В результате у нее вышло аж семнадцать формул. Это число могло быть намного больше, но, к счастью, кое-что она все-таки еще помнила.

С грустью оглядев исписанный вдоль и поперек тетрадный лист, девушка принялась все это заучивать. Вскоре стало ясно, что дело совсем плохо. Все, что ей удалось запомнить, не хранилось в ее памяти дольше, чем пару мгновений. А еще с каждой новой заученной формулой почему-то разом забывались все предыдущие.

Голова шла кругом. Вероника с ужасом подумала, что если завтра ее вызовут к доске, ей конец. Учительница и так недолюбливала незадачливую ученицу, которой, по ее мнению, все остальные учителя ставили оценки лишь за красивые глаза. Так что если завтра Вероника получит двойку, то учительница выведет ее ручкой, а не карандашом, и тогда от скорого отчисления девушку не спасет даже Росомаха, которая всегда горой стояла за свой класс.

Моментально никто никого, конечно, не отчислит. Но для исправления двоек, поставленных ручкой, придется сдавать проверочный тест по всем пройденным за семестр темам, сидя в классе один на один с учителем. Если завалить этот тест, в школу вызовут родителей или опекуна, чтобы вежливо объяснить, почему ученику следует как можно быстрее искать новую школу. Обычно после этого все уходят сами, потому что никто не хочет оставлять своего сына или дочь на второй год, который гарантирован всем двоечникам в этой школе. Куда проще перевестись в обычную школу и закончить уже эту нервотрепку.

Картина с исключением так живо пронеслась у Вероники перед глазами, что ее живот скрутило от страха. И когда страх достиг своего апогея, ей вдруг стало ясно, что следует делать. Это было ничем не объяснимое чувство правильности решения, основанное лишь на интуиции. Нужно было просто попробовать воспроизвести все формулы в уме в виде картинки.

Еще в детстве она запоминала буквы алфавита, представляя, что это обычная картинка. Сама того не сознавая, она использовала эту свою особенность для запоминания разной полезной информации. Однажды они с мамой сидели в очереди к педиатру в детской поликлинике. Веронике стало скучно просто сидеть на скамейке и она принялась бродить по коридору, рассматривая информационные плакаты на стенах. На одном из них говорилось о профилактике гриппа, на другом – о сахарном диабете у детей, на третьем – о том, как правильно оказывать первую помощь. Вся информация давалась в виде наглядных картинок с кратким текстовым пояснением. Простояв возле этих плакатов меньше десяти минут, девочке удалось запомнить все, о чем там говорится. Тогда ей было семь лет, и она думала, что другие дети запоминают что-то новое, тоже рисуя в уме картинки, как и она.

Оказавшись в школе, ей пришлось запоминать информацию по-другому, потому что на уроках у нее не всегда было время на рисование картинок в уме. Кроме того, ее метод совершенно не работал, когда дело касалось заучивания стихотворений или пересказа книги. Не работал он и на любой другой исключительно текстовой информации, которую следовало именно понять, а не заучивать ее наизусть.

Благо, когда дело касалось формул, схем и всего прочего, что не обязательно было понимать, метод рисования работал для Вероники безотказно. Это тайное, уже забытое знание вовремя всплыло в памяти, и девушка сразу почувствовала, что спасена. Взглянув на первую формулу, она запомнила, как та выглядит и взглядом нарисовала ее в воздухе перед собой. Затем поверх всех незнакомых ей символов добавила их названия. Потом проделала все то же самое еще раз. Формула мгновенно врезалась в память.

Веронике понадобилось не больше получаса, чтобы «зарисовать» и затем запомнить оставшиеся шестнадцать формул. Оставалось только потренироваться применять их при решении задач. Эта особенность восприятия новой информации сейчас казалась девушке чем-то фантастическим, сродни магии. На мгновение она даже почувствовала, что теперь ей не страшен ни один предмет. Хотя, это, разумеется, было заблуждением. Но если завтра ее вдруг спросят что-нибудь по теории, и она не ответит ни на один вопрос, она все равно вытянет свою тройку благодаря практическим заданиям. К тому моменту, как в дверях раздался звук открывающегося замка, Вероника уже успела достаточно подготовиться к завтрашнему уроку.

За ужином девушка поделилась с теткой своим открытием, на что та не выразила никакого удивления. Оказалось, Ритка тоже привыкла рисовать в уме. Правда делала она это скорее схематично. Если в сознании Вероники вырисовывались полноценные двухмерные рисунки с целой палитрой цветов и художественными элементами, то у Ритки это представляло собой сухую информацию – ничего лишнего. Фактически, в теткиной голове имелся встроенный справочник на все случаи жизни.

Вместе они пришли к выводу, что такую особенность восприятия они унаследовали от деда Вероники, который приходился Ритке отцом. Ныне покойный дед был известным ангиохирургом, и о его феноменальной памяти ходили легенды. Теперь частица его дара спасала внучку от позорного изгнания из школы. Веронике вдруг стало обидно, что ее мать и тетка бонусом получили от деда технический склад ума, а ей этого, увы, не досталось. «Интересно, что бы сказал дед, узнав, что внучку великого Игоря Егоровича Голицына все считают безнадежной тупицей?» – подумала Вероника, но от этого ей стало скорее смешно, чем грустно.

***

– Пална, это же что-то типа суперспособности, – восхитилась Зинаида, когда на следующий день Вероника рассказала ей о своем вчерашнем открытии. – Стало быть, ты теперь Супер Каспраныч. Но, сдается мне, Ральф просто так на четверку не расщедрится. Она нас всех ненавидит, а тебя, по-моему, сильнее всего. Походу, любовница ее мужа, из-за которой он ушел из семьи, была похожа на тебя. – Зинаида замолчала, потому что в этот момент в класс зашла Екатерина Федоровна по прозвищу «Ральф». Окинув класс недружелюбным взглядом, она села за свой стол. Выражения злобы и воодушевления, одновременно застывшие на ее лице, давали понять, что на сегодняшнем уроке она планирует устроить ненавистному десятому «Г» хорошую взбучку.

Покачав головой, Зинаида продолжила:

– Вместо того, чтобы отдохнуть и набраться положительной энергии за время каникул, Ральф только рассвирепела еще больше. Так что сегодня я тебе не завидую.

Прозвище «Ральф» учительница получила из-за своей прически, напоминающей шерстку пуделя. Сначала все так ее и называли: Пудель. Но потом Кирилл Туманов как-то раз обмолвился, что у него дома живет пудель по имени Ральф, и его лай похож на крики Екатерины Федоровны. С тех пор к ней и прицепилась кличка собаки Туманова. Узнав об этом, учительница сильно разозлилась и сказала, что у класса «Г» мозгов хватает лишь на то, чтобы придумывать всем прозвища, именно поэтому они все и попали в этот класс.

Начался урок, и Ральф, сурово оглядев присутствующих, произнесла:

– Значит так. За время моего отсутствия, еще до осенних каникул, вы должны были выполнить четыре домашних задания, которые я отправляла вашему классному руководителю по электронной почте. Надеюсь, с этим все справились. Сдаем тетради на проверку.

По классу пробежал шепот. Большинство не сделало все домашние задания, а некоторые вообще решили не делать ни одного, ведь раньше домашние задания Ральф никогда не проверяла. Все проверки она предпочитала проводить исключительно у доски, считая это единственным способом хоть чему-то научить «класс кретинов».

Вероника мысленно поблагодарила Ирку за то, что та заставила их с Зинаидой вовремя сделать домашку, иначе двойка ручкой в журнале была бы сейчас обеспечена.

Заметив, что в классе преобладают печальные и скорбные лица, Ральф заметно повеселела и с возрастающим воодушевлением принялась проверять работы. Бегло просмотрев тетради, она начала выставлять в журнал оценки, озвучивая, кто какую получил. У Зинаиды и Вероники были абсолютно идентичные работы, но первая получила отлично, а вторая – хорошо. Было не совсем понятно, чем руководствовалась учительница, но Вероника не рискнула протестовать.

После выставления оценок Екатерина Федоровна картинно покачала головой, заявив, что задания были на уровне коррекционной школы, и не справиться с ними – сущий позор. Далее она начала вызывать двоечников к доске. Первым туда отправился Славик Шкаф. Аплодисментов он не удостоился – никто не хотел испытывать на прочность чувство юмора физички. Получив еще одну двойку, расстроенный Славик был отправлен в туалет мыть тряпки.

– Уж с этим-то ты, думаю, справишься, – крикнула ему вдогонку Ральф.

Оставшиеся двоечники заволновались, гадая, кого следующего вызовут к доске. Ко всеобщему удивлению, учительница назвала фамилию «Каспранская», хотя та только что получила четверку и явно не была самым слабым звеном.

Сделав глубокий вдох, Вероника на ватных ногах отправилась на экзекуцию. Она была уверена, что память ее не подведет, но не знала, сможет ли сконцентрироваться, стоя у доски. Без должного спокойствия формулы просто не всплывут перед глазами, и тогда дело дрянь.

Ральф всегда придумывала задачи сама и предпочитала использовать в них исключительно гипотетические объекты. К примеру, если в учебнике были представлены задачи про автомобили, реки и людей, то она заменяла их на просто объекты, жидкости и тела. Из-за этого многие ученики путались во время расчетов, что всегда поднимало учительнице настроение. Сегодня она также не изменила традициям, задав Веронике целых три подобные задачи. В первой из них необходимо было определить среднюю скорость перемещения точки из одного положения в другое за данное время. Во второй – модуль скорости объекта относительно жидкости, в которой он находился, если объект движется перпендикулярно точке с заданной скоростью относительно нее. И наконец, в третьей следовало найти скорость тела относительно разных систем отсчета, движущихся относительно друг друга.

Занеся руку с мелом над доской и пытаясь не запутаться в условиях, Вероника сосредоточилась на своем подсознании. Вспомнив свои «зарисовки», она сопоставила названия заданных обозначений с символом, которым записывалась каждая из них, и нужные формулы тут же всплыли перед глазами. Это помогло произвести нужные расчеты и решить первые две задачи.

Дольше всего девушка думала над арифметической составляющей, потому что не могла так запросто сосчитать все цифры и числа, зная, что Ральф не сводит с нее своего прожигающего насквозь взгляда. Для решения третьей задачи нужно было воспользоваться законом сложения скоростей. Он представлял собой скалярные уравнения, записать которые было куда легче, чем вспомнить, как они рассчитываются. В итоге, Веронике таки удалось составить верные уравнения, но с расчетами дело не задалось с самого начала, и в итоге девушка произвела их неправильно.

В дело вмешалась Ральф:

– Значит, так, Каспранская. Проекции скоростей мы складываем, как на уроке алгебры. Что может быть проще?

Вероника задумчиво почесала в затылке. Она не была уверена, что поняла смысл сказанного, поэтому не решилась рисковать, так и оставив задачу без ее логического завершения.

– Так-так, Каспранская, – покачала головой учительница, – так-так. Куда у нас направлена мгновенная скорость?

– По касательной к траектории, – не думая, выпалила Вероника, после чего, будучи неуверенной в правильности ответа, нехило испугалась.

Но ответ на удивление оказался верным.

– Так. А почему?

Вероника всплеснула руками и в сердцах сказала:

– Господи, да вы без ножа режете, Екатерина Федоровна! Откуда ж мне знать, почему?

В классе воцарилась гробовая тишина – все ожидали реакции Ральфа. Но та просто велела ученице вытереть доску чистыми тряпками, которые притащил Шкаф, а сама в это время вывела четверку в журнале. Когда Вероника краем глаза взглянула на учительницу, ей показалось, что та улыбается уголками рта.

После окончания уроков Вероника и Коля встретились в кабинете английского, чтобы продолжить занятия химией. Предмет давался парню чисто интуитивно, поэтому некоторые вопросы подопечной вводили его в ступор. Он не мог понять, что конкретно вызывает у нее затруднения, ведь «в химии же все как на ладони!». Когда она спросила о валентности и ковалентной связи, Бобарыкин был так обескуражен, что поначалу вообще решил, что она его разыгрывает.

– Вероник, так ведь это самое начало учебника за восьмой класс, как это ты не уверена? – в смятении почесывая карандашом затылок, поинтересовался он, на что девушка лишь пожала плечами.

Дело усугублялось еще тем, что учитель был по уши влюблен в свою ученицу. Каждый раз, когда она смотрела на него, или их руки случайно соприкасались, Колю бросало в жар. Его щеки покрывались пятнами, на лбу образовывалась испарина, а конечности начинала сотрясать мелкая дрожь. Он старался не смотреть Веронике в глаза и вечно глядел куда-то в пол или в стену. Голос его иногда срывался, он путал слова, падежи и окончания, от чего его объяснения было сложно разобрать, и его постоянно приходилось обо всем переспрашивать. Однако дело медленно, но все же двигалось с мертвой точки. Некоторые доселе неизведанные и пугающие вещи, которые раньше вводили Веронику в состояние ужаса, сейчас начинали превращаться во вполне объяснимые и понятные. Коля любезно предложил в ближайшую и следующую субботу дополнительно позаниматься у Вероники дома, чтобы за две недели уж точно успеть нагнать программу.

Вернувшись вечером домой, Вероника наконец смогла немного выдохнуть. Она отметила, что теперь новые знания усваиваются куда лучше, чем пару дней назад. Чем больше она занималась, тем легче было сконцентрироваться. А самое главное, что за эти несколько дней она куда меньше думала о Тимуре.

Впереди был вечер пятницы, а значит, можно было немного отдохнуть. Сделав себе какао, Вероника взяла с полки еще не читанную книгу Терри Гудкайнда и улеглась на кровать в предвкушении прекрасного вечера. Книга захватила девушку с первых же страниц. Она представляла себя на месте главных героев и мечтала оказаться на их месте. Преодолевать испытания, исследовать мир магии, бороться со злом, а затем спасти мир и обрести счастье с любовью всей жизни. С головой погрузившись в фэнтезийный мир, Вероника не сразу услышала телефонный звонок.

– Да, – ответила она, желая звонившему провалиться пропадом.

– Привет, Ве-ро-ни-чка, – сказал Селоустьев. – Я звонил вчера, почему ты не перезвонила?

– Э-э, было поздно, я боялась тебя разбудить.

– В следующий раз не бойся. Я не ложусь рано. Какие планы на завтра?

– Завтра я буду заниматься химией. Весь день. Надо мной висит угроза отчисления, в последнее время я совсем запустила учебу. Вот, хочу наверстать упущенное.

– Хм, вполне здравый подход, – подумав, ответил Селоустьев. – Хотя я немного удивлен, что, находясь в «Г» классе, ты умудряешься испытывать какие-то сложности с учебой.

– Я не могла сконцентрироваться на учебе, потому что одно время мои мысли были заняты совсем другим, – загадочно проговорила она. – Но сейчас все в порядке, и я снова могу учиться.

На том конце провода повисло молчание. Казалось, Селоустьев обдумывает сказанное. Наконец, он заговорил:

– Не ожидал, что недосказанность между нами может так повлиять на твою успеваемость.

– Э-э, ну…

– Ты права. Немного эгоистично с моей стороны думать, что если у меня нет никаких проблем с учебой, то и у тебя будет так же. Я прекрасно понимаю, в каком плачевном положении ты находишься, раз ты уже и так в «Г» классе. Дальше падать просто некуда. Но знаешь, если ты очень постараешься, то вполне можешь закончить школу на два класса выше. С нового года начнется второй семестр, в конце которого ты сдашь тесты и перейдешь в «В» класс. А затем, еще через год, сдашь тесты для перевода в «Б». Все просто, так что дерзай. Закончить школу в «Б» классе, конечно, не предел мечтаний, но все же лучше, чем оставаться на дне и окончательно похоронить все перспективы.

– Да, я так и поступлю. Брошу на эту мечту все свои силы. Поэтому сейчас мне нужно очень много заниматься. – Вероника рассчитывала, что ее притворная загруженность в учебе будет прекрасным поводом не только не отвечать на звонки Селоустьева, но и ограничить их общение в школе. – Так что…

Он не дал ей договорить:

– Мой двоюродный брат уже в этот понедельник начнет учиться в твоей параллели. Наверняка ты уже о нем наслышана. Все говорят, что его взяли по блату, но это не так. Я могу попросить его присмотреть за тобой. Кстати, его зовут Виктор. Наверняка ты подумала, что все как-то слишком идеально, но есть и обратная сторона медали: к сожалению, он наполовину кореец. Моя тетка в свое время связалась с азиатом, и вот результат. Плюс в том, что Виктор не очень-то похож на корейца, а интеллект явно унаследовал от нашей семьи, а не от корейских предков. Так что все не так страшно, как кажется на первый взгляд. Ладно, теперь можешь продолжать заниматься. Ты все-таки должна соответствовать…

Вероника была сбита с толку. Получается, загадочный новенький – брат Селоустьева! Она и одного-то брата терпела с трудом, а уж сразу с двумя ей точно не справиться.

Магическая притягательность персоны новенького развеялась как дым. Вероника решила, что ни за что не станет знакомиться с этим Виктором и уж тем более не позволит ему за собой присматривать. В голову снова полезли мысли о Тимуре. «Вот бы было здорово быть его девушкой, он бы наверняка меня защитил, – с грустью подумала она. – Мигом бы поставил на место всех Селоустьевых разом, даже если в их семье окажется с десяток братьев».

Этой ночью ей снился какой-то странный сон с участием Тимура, но наутро она уже не могла ничего вспомнить.

В чьих же руках удочка?

К полудню субботы на пороге появился краснеющий Коля. С собой он принес торт, который со словами «это к чаю» вручил Веронике. К этому времени на кухне уже стояли свежеиспеченные пирожки с разными начинками, так что Ритка сразу позвала всех пить чай.

– Ну что, Николай, рассказывай, как там у нашей Вероники с химией? – спросила тетка, умиленно наблюдая, с каким аппетитом парень уплетает пирожки.

– Все не так уж и плохо, м… Маргарита, – запихивая в рот половинку пирожка и кусочек торта одновременно, ответил Коля. – Главное – это желание заниматься. Для всего остального есть Бобарыкин.

– А я вижу, ты не робкого десятка, – расхохоталась тетка. – Ладно, ребята, мне нужно съездить по делам, а вы спокойно занимайтесь. Если что – звоните. Маргарита на связи!

Накормив Колю, Вероника убрала со стола и принесла все необходимое для занятий. Задача понять химию больше не вызывала у нее страха, а Колины объяснения не заставляли зевать. Ей по-прежнему было скучно, но за последние дни ее мозг успел настроиться на продуктивную работу и не давал своей хозяйке витать в облаках.

Наконец, увидев в глазах своей подопечной некие проблески понимания уравнений химических реакций за девятый класс, Коля решил сделать паузу и попытаться привить ей интерес к химии.

– Понимаешь, химия – это тебе не скучные числа и бесконечные подсчеты, – с воодушевлением начал он. – Химия – то, что окружает тебя повсюду. То, без чего никто не смог бы существовать. Самое элементарное подтверждение полезности химии как науки – это возможность синтезировать лекарства и лечить людей. Только вдумайся, в какой агрессивной среде мы живем, и как много опасностей в виде бактерий и вирусов нас подстерегает! За время своего существования человечество успело осознать ценность химии, потому что именно благодаря ей в свое время были остановлены целые эпидемии. Раньше сотни тысяч людей умирали от болезней, которые сейчас лечатся одной таблеткой. Да что там таблетки, – махнул он рукой, – мы придумали вакцинацию, благодаря чему люди вообще перестали вспоминать о таких заболеваниях, как коклюш, корь и ветряная оспа! А ты знала, к примеру, что в пластмассовые детальки «Лего» добавляют сульфат бария? Это абсолютно безопасная для организма соль, которая отлично определяется при помощи рентгеновских лучей. И если ребенок вдруг проглотит одну из деталей, врачи смогут быстро ее отыскать! А знаешь, почему фрукты способны дозревать сами по себе? Все благодаря этилену, который синтезируют сами растения. Если ты возьмешь вот эти слегка недозрелые бананы и положишь их в один пакет вот с этим перезрелым, то он напитает пакет этиленом и скоро все бананы в пакете станут спелыми!

Вероника с интересом слушала Бобарыкина. Ей даже было немного завидно видеть, с каким энтузиазмом он рассказывает о любимом предмете. «Эх, вот бы Тимур любил меня так же, как Коля любит химию» – с грустью думала она.

– Знаешь, Коль, вот лучше бы на уроках химии рассказывали всякие интересные факты, как это делаешь ты, а не вот эту всю ерунду про оксиды и их кислотные свойства. Я бы с удовольствием слушала занимательные истории про бананы, а меня вместо этого заставляют составлять уравнения реакций и считать моли.

– Я тебя прекрасно понимаю, – закивал Бобырыкин, протягивая руку к тарелке с пирожками, – но без расчетов люди не смогли бы проводить опыты и вести отчеты о проделанной работе. К сожалению, без рутины в наше время никак. Сейчас все необходимое считают и систематизируют компьютеры, но ученый все равно должен знать, как все устроено. Когда Александр Флеминг оставил пробирку со стафилококком, то в ней начали размножаться плесневелые грибы, которые внезапно стали разрушать этот стафилококк. После этого был получен пенициллин. Представь, что бы было, если бы Флеминг не смог задокументировать формулу полученного вещества и вообще бы не понял, что произошло в его пробирке? Пиши пропало! Так что давай вернемся к скучной, но очень полезной информации. Кто знает, возможно в будущем ты откроешь лекарство от неизлечимой болезни!

Вероника очень в этом сомневалась, но все же покорно склонила голову над учебником. Она все-таки смогла ощутить все могущество науки, когда поймала себя на мысли, что во время попыток разобраться в очередной теме, все мысли о Тимуре куда-то исчезали. Обычно, даже когда она не думала о нем намеренно, его образ всегда витал где-то в воздухе. И это было невозможно контролировать. Но в последние дни, проведя большую часть времени за учебниками, она обнаружила, что ей даже стало как-то легче дышать без постоянных воспоминаний о нем.