Под натиском Града

Яна Гаврилова

Под натиском Града

Глава 1

Виктория

Наши дни.

Вам когда – нибудь казалось, будто вы живете не своей жизнью? И вроде бы все в порядке, но чего-то не хватает. Просто в один прекрасный день ты открываешь глаза и понимаешь, что тебе надоело пить капучино, вести здоровый образ жизни, вовремя поливать фикус и беспокоится о новых морщинках. Тебе хочется послать все к дьяволу, бессовестно проспать на работу, выпить пару чашек крепкого, неприлично сладкого кофе, закурить сигарету, неумело выпуская колечки дыма и сделать так, чтобы этот чертов фикус, наконец, завял. Хочется хотя бы ненадолго стать бунтаркой. Не знаю почему, но сегодня утром я проснулась именно с такими ощущениями. Внутри меня вовсю клокотало чувство предвкушения.

Я открываю банку диетической колы и в сотый раз смотрю на лежащий передо мной белоснежный лист бумаги. Слова никак не желают складываться в предложения, образуя в голове хаотичный поток мыслей. Все сюжеты кажутся банальными и лишенными всякого смысла и если бы не контракт, по условиям которого, я должна предоставить издательству очередной бестселлер, не позднее чем через два месяца, я бы уже давно послала все к чертям и плеснула в свою колу добрую порцию виски.

За окном жужжит газонокосилка, а где-то вдалеке слышится гудок отплывающего теплохода. Сделав глоток прохладной газировки, я беру перьевую ручку и вывожу на бумаге:

«Начало. Глава первая».

Очень обнадеживающе. Как – будто я знаю, что писать дальше.

Каждый день я говорю себе, что уж сегодня точно напишу, что – нибудь стоящее, но как только я берусь за ручку, все мысли словно куда-то испаряются и в итоге, я наедаюсь сладкой ваты и ложусь спать, давая себе очередное бессмысленное обещание, заранее зная, что оно окажется невыполнимым. Так продолжается на протяжении трех месяцев, и если я действительно не возьму себя в руки, все закончится тем, что я заработаю диабет и всю оставшуюся жизнь проведу в компании инсулина.

Два года назад, я написала свой первый роман, который уже через несколько недель оказался в списке самых продаваемых книг современности. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, чему я на самом деле хочу посвятить свою жизнь. Даже не смотря на бесконечный недосып и такое количество кофеина, с помощью которого можно было бы с легкостью взбодрить маленький полуостров, я ни за что не откажусь от своей мечты. Разбавлять серую повседневность романтичными историями, способными заставить поверить людей в существование настоящих чувств – вот мое истинное призвание.

Еще один глоток колы, приносит осознание, что мне необходим свежий воздух и чашка кофе с мускатным орехом. Никакого капучино, верно? На листе так и не прибавилось новых слов, и, оставив его лежать на столе, я встаю и, пританцовывая, направляюсь в спальню. Жужжание газонокосилки стихает, но на его место приходит тарахтение мопеда нашего пожилого почтальона, а это значит, что через несколько минут у меня под дверью будет лежать свежий номер журнала «Новое слово».

Втиснув свои располневшие (проклятая сладкая вата) бедра в джинсы из темного денима, я бегло просматриваю прогноз погоды и, сняв с вешалки зонтик, выхожу из дома. Как и предполагалось, у моих ног, ожидая своего часа, лежит журнал для начинающих писателей.

– Добрый день, господин Вигман!

Наш почтальон наполовину немец, что отчетливо слышится в его акценте, с четким разграничением долгих и кратких гласных. Услышав мое приветствие, почтальон тепло улыбается, отчего в уголках его глаз проступают морщинки, а волосы разбавленные проседью, серебром искрятся на жарком весеннем солнышке.

– Добрый, Виктория! Куда сегодня? В парк? Или в кино?

– Еще не решила. Хочу просто пройтись, – отвечаю я, пряча журнал в сумку, и спускаюсь с крыльца своего дома, окруженного цветущими яблонями и деревянным забором, – А чем вы планируете заняться?

– После того, как развезу всю эту груду прессы, – говорит почтальон, указывая на тяжелую сумку, заполненную газетами и журналами, – Думаю выиграть парочку партий в шахматы у своего глухонемого соседа.

– Что ж, желаю удачи.

Я выхожу на извилистую дорожку и, наблюдая, как кривые деревья отбрасывают тени, грея потрескавшиеся кроны в лучах послеполуденного солнца, медленно ступая по раскаленному асфальту, отправляюсь в центр города. Там жизнь кипит яркими красками, переливаясь, словно калейдоскоп в руках рыжеволосого мальчика, отражаясь в чистой прохладной воде городских фонтанов. Владельцы небольших кафе открыли уличные шатры, заманивая прохожих манящими запахами жареного мяса и расплавленного сыра, а вдоль улиц расположились вагончики с мороженым и кислородными коктейлями.

Каждый из прохожих мог бы стать героем моего нового романа. К примеру, вон тот мужчина средних лет с залысиной на голове, в рубашке цвета спелой вишни, вполне сможет сойти за владельца частной клиники, а женщина в голубом ситцевом платье, по другую сторону цветочной аллеи отлично исполнит роль работницы швейного ателье. Продолжая идти, я ищу в каждом человеке образ потерянного персонажа, который так внезапно сбежал со страниц еще не написанного романа. Но к моему разочарованию ни один из них не был тем, кого я отчаянно пытаюсь разглядеть в многолюдной толпе.

Некоторое время я просто брожу по шумным улицам, которые, не смотря на будний день, переполнены, уставшими от повседневной суеты, горожанами.

Запах молочного шоколада и миндальной муки щекочет мои обонятельные рецепторы, заставляя свернуть в знакомый переулок, где располагается уютное кафе. Единственное место в нашем городе, где подают восхитительные французские десерты, и бессовестно наплевав на свои бедра, я толкаю дверь и шагаю в маленький углеводный рай. Столики на четыре персоны, застеленные нежно – персиковыми скатертями, обилие светильников, цветов и потрескивающий камин. Потрясающе!

Едва я успеваю сделать шаг в направлении витрин, заставленных изысканными сладостями, как чувствую чужие прохладные пальцы на своем запястье.

– Слава Богу, ты здесь. Я уже начал волноваться, – произносит гибкий, тягучий, словно горячая карамель, мужской голос и я вздрагиваю. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с глубокими голубыми глазами. Глазами, которые я вижу впервые в жизни, но которые я совершенно точно была бы не прочь увидеть снова.

Я пытаюсь вырвать руку, но незнакомец сильнее сжимает пальцы, отрезая пути к отступлению. Замечаю, что на нем надета лавандовая рубашка, которую он, очевидно, не потрудился погладить перед выходом на улицу.

Не имея ни малейшего представление, как поступить, я позволяю незнакомцу усадить меня рядом с собой и вижу еще одно действующее лицо. Напротив сидит мужчина, немного старше того, чьи руки в данный момент обнимают меня за плечи, и с интересом наблюдает за мной.

Это что, бесплатный круиз в страну идиотов?

На мои колени опускается смятый кусок салфетки, исписанный кричаще – заглавными буквами: «ПОМОГИ МНЕ». Я снова смотрю на сидящего рядом парня, стоит отметить, что его прикосновения удивительно приятны, и слово «ПОЖАЛУЙСТА», которого так недостает в записке, ярким пламенем пылает в его глазах. Он просит меня притвориться его возлюбленной, и прежде чем я успеваю понять, что делаю, моя голова еле заметно кивает. Я пытаюсь расслабиться под крепкой рукой незнакомца и чувствую, как он чуть слышно выдыхает.

– Малышка, это мой брат Андрей. Я тебе о нем рассказывал.

«Безусловно!» – думаю я, пропуская мимо ушей его ласковое обращение.

Во всяком случае, одной загадкой стало меньше. Осталось только узнать имя моего нового «бойфренда» и можно считать, что день удался.

– Виктория, – представляюсь я, протягивая руку через стол и слышу, как «бойфренд» давится чаем.

– Ух ты, – ухмыляется Андрей, принимая мою руку и легонько сжимает. Его руки грубее и жестче чем у брата, а еще его безымянный палец украшает обручальное кольцо.

И что, черт возьми, должно значить это «ух ты»?

– Братец, а ты и тут не прогадал.

Я кошусь на своего подставного парня, желая узнать, о чем говорит его брат, но незнакомец намеренно игнорирует мой взгляд и пододвигает ко мне фарфоровую чашку.

– Я заказал тебе чай. С лимоном. Твой любимый.

Я в восторге. Если не считать того факта, что у меня аллергия на цитрусовые.

– Спасибо, милый…

– И профитроли с заварным кремом.

Ну, хоть тут угадал.

– Виктория, чем вы занимаетесь? – спрашивает Андрей, заставая меня врасплох. Он закуривает сигарету и откидывается на спинку стула, подозрительно прищурив глаза.

Ну и что я должна ответить? С одной стороны я могу не нарушать всей фальшивости ситуации и сказать, что работаю детским дантистом, а по воскресеньям посещаю приют бездомных животных, но ради бога, должно же быть хоть что-то правдивое во всем этом абсурде. Поэтому немного замешкавшись, я отвечаю:

– Я пишу книги.

Честно говоря, никогда не любила признаваться в этом. Даже мои родители узнали о том, что их дочь пишет романы из выпуска новостей.

И вот я слышу уже второе «ух ты» за десять минут. И хотя я по – прежнему не в курсе, что означает первое, второе однозначно направлено в сторону моих творческих способностей.

– Брат, почему ты не сказал, что твоя девушка писатель?

Первое. Он не знал.

Второе. Я НЕ ЕГО ДЕВУШКА.

– Ну, я бы так не сказала. Я предпочитаю называться «автором». Писатель – слишком сильно сказано.

– Как пожелаете. А что вы пишите?

– Женскую прозу.

Потянувшись к тарелке, я беру пирожное и откусываю, желая получить хоть немного удовольствия.

– Знаете, мой брат категорически отказывается рассказывать мне историю вашего знакомства. Может, это сделаете вы?

Стоит ли говорить, что пирожное встало комком в моем горле? И почему, черт возьми, «мой» парень нем, как рыба?

– Я..не знаю…на самом деле, мы бы хотели, чтобы это осталось нашей маленькой тайной.

Я возвращаю пирожное на тарелку и бросаю испепеляющий взгляд на своего подставного парня.

– Ой, да бросьте, Виктория. Неужели все так печально?

– Андрей, перестань смущать мою девушку.

Неожиданно незнакомец (даже не смотря на то, что мы официальная пара уже больше десяти минут, я до сих пор не знаю, как его зовут) протягивает руку и осторожно прикасается к уголку моих губ.

– Крем, – говорит он, отправляя палец в рот, отчего я практически теряю сознание. Задерживаюсь взглядом на его руках, и отмечаю, что костяшки сбиты, а кожа вокруг указательного и среднего пальцев потрескалась и словно немного стерлась.

Парень что – то говорит своему брату, как я смогла догадаться, в попытке отвлечь его от «допроса с пристрастием» и, слава Богу, это срабатывает. Братья завязывают беседу, а я сосредотачиваюсь на постороннем шуме. За окном промчалась скорая помощь, оглушительно воя сиреной и я подумала, что сейчас кому – то намного хуже, чем мне. Удивительно, но еще сегодня утром, я не могла даже подумать, о том, что войдя в свое любимое кафе, окажусь в самой настоящей «книжной» ситуации. -

– Виктория, а приходите в субботу к нам домой на семейный ужин. Наша мама будет рада познакомиться с вами.

Черт возьми, мне только что предложили купить абонемент на этот спектакль!

– Андрей, я думаю еще не время, – возражает незнакомец, подзывая официантку, очевидно, чтобы расплатиться.

– Почему нет? – искренне удивляется Андрей, – К тому же последняя девушка, которую ты приводил к нам на ужин…

– Замолчи, пожалуйста, – резко прерывает брата мой мнимый парень, сжимая руку в кулак, – И вообще, я должен отвезти Викторию домой. У нее еще есть дела.

Парень вкладывает в кожаную папку несколько купюр и передает приторно улыбающейся официантке, в ярко – красном фартуке. Затем он поднимается и протягивает мне руку. Я без колебаний принимаю ее, мечтая поскорее оказаться в своем доме, подальше отсюда.

– До свидания, Андрей. Было приятно с вами познакомиться.

– Всего доброго, Виктория. Надеюсь на скорую встречу. И обуздайте, наконец, этого жеребца. Он слишком нервный.

«Жеребец» выводит меня на улицу, усаживает в серебристый «Фольксваген» и молча садится за руль. В салоне стоит терпкий запах шалфея и пачули. Его брат наблюдает за нами сквозь окно ресторанчика, когда мы отъезжаем и я, натянуто улыбнувшись, машу ему рукой. И слышу смех. Громкий и настолько заразительный, что начинаю смеяться вместе со своим подставным парнем.

– Спасибо, что помогла мне одурачить брата, – говорит он, успокоившись, – Это было круто. Как я могу тебя отблагодарить?

– Можешь отвезти меня домой, – отвечаю я, пристегиваясь, но незнакомец качает головой.

– Определенно нет. Сначала ужин. Какую кухню ты предпочитаешь?

– Японскую, – не задумываясь, выпаливаю я.

– Супер. Значит, сначала мы едем в японский ресторан, а после я доставлю тебя домой.

– Мне кажется это лишнее. Зачем тебе это?

– А если я скажу, что просто не хочу тебя отпускать. Мне хочется поговорить с тобой. По – настоящему.

Я начинаю нервничать и моментально покрываюсь мурашками.

– Кстати, тебе не кажется, что немного несправедливо, что я до сих пор не знаю имя своего парня? Пусть и подставного.

– Ах да. Прости. Виктор Градов, – представляется он и подмигивает.

– Ух ты, – произношу я, медленно расплываясь в улыбке.

***

– Итак, зачем ты разыграл весь этот спектакль? – спрашиваю я, после того, как мы делаем заказ. Виктор привез в меня в японский ресторанчик на набережной, где мы сидим, потягивая напитки в окружении бумажных фонарей и ветвей цветущей сакуры, – Постой. Или ты гей и просто боишься открыться родным?

Он смотрит на меня с открытым ртом, и я начинаю смущаться. Ну, конечно же, он не гей. И лучше бы мне перестать нести всякую ерунду.

– А ты, несомненно, знаешь, как застать мужчину врасплох. К счастью ты ошиблась. Я не гей. И даже если бы я им был, то с той минуты как ты зашла в ресторан, я бы определенно перестал им быть.

Он флиртует со мной?

– Тогда я ничего не понимаю.

– Просто мои родные слишком обеспокоены моей личной жизнью. Больше, чем я сам. Поэтому мне захотелось заставить их замолчать. Честно, я ничего не планировал. Прости, что втянул тебя во все это.

– По правде говоря, мне даже понравилось. Было весело.

Подходит официантка и приносит заказ. Мисо – суп с шитаке и пекинской капустой для Виктора, а для меня теплые роллы с тунцом.

– Ты действительно пишешь книги? – спрашивает Виктор, поливая свой суп соевым соусом. Наверное, мне стоит предупредить его, что не стоит добавлять еще и соль, но я этого не делаю.

– Да, – отвечаю я, и начинаю есть.

Виктор перемешивает суп.

– И с чего все началось?

– Личная драма. Поверь, это не то о чем бы мне хотелось говорить в первый день знакомства.

Он понимающе кивает головой, а я стараюсь не зажмуриться, когда он пробует явно пересоленный суп, после чего корчиться и начинает кашлять.

– Очевидно, ты не поклонник японской кухни, – говорю я, протягивая Виктору стакан с водой.

– Определенно, – соглашается он, осушая полстакана одним глотком.

– Сколько книг ты уже написала?

– Шесть.

Неожиданно перед нами возникает мальчик в сопровождении взрослого мужчины, и мы замолкаем.

– Извините, вы Виктор Град, верно?

Виктор неохотно кивает, отставляя стакан в сторону, и посылает мне извиняющийся взгляд.

– Простите за беспокойство, но мой внук, ваш поклонник. Он смотрел все бои с вашим участием. Не могли бы вы…, – мужчина подталкивает мальчика и тот робко протягивает Виктору карточку. Приглядевшись, я вижу изображение Виктора, но немного моложе, чем сейчас.

Градов достает ручку из кармана пиджака и размашисто расписывается, после чего фотографируется с мальчиком и тот со счастливой улыбкой на лице уходит вслед за дедушкой.

Бои. Грубые руки. Сбитые костяшки пальцев.

Пазл в моей голове выстраивается в цельную картинку, и я спрашиваю:

– Так ты боксер?

– Кикбоксер, – поправляет он и добавляет, – Правда, в последний раз я выходил на ринг больше четырех лет назад, так что можно считать меня уже бывшим кикбоксером.

– Почему?

– Личная драма, – передразнивает он, допивая оставшуюся в стакане воду. Я смотрю на часы и понимаю, что даже не заметила, как прошел день. Не смотря ни на что, это был удивительный день.

Пока Виктор пьет кофе, я расправляюсь со своими роллами и пытаюсь незаметно его рассмотреть. Сейчас он предельно расслаблен. Между нами нет никакой неловкости, будто мы знакомы, целую вечность и неожиданно для себя я понимаю, что мне бы хотелось повторить этот вечер. Только без части с притворством.

За непринужденным разговором, мы заканчиваем ужин, и Виктор везет меня домой.

– Спасибо за интересный день, – говорю я, как только он притормаживает у моего дома.

– Тебе спасибо. Я очень давно не проводил так хорошо время.

Может, повторим?

Но он не просит, и поэтому я тоже молчу. Стоит оглушительная тишина и, кажется, я могу слышать тиканье своих наручных часов.

Виктор протягивает руку и касается пальцами моего лица, отчего мое сердце начинает исполнять бесноватую кадриль. Насколько неприлично целоваться на первом свидании? Да и можно ли вообще считать произошедшее свиданием? Не уверена. Моя старшая сестра говорит, что прежде чем позволить парню поцеловать себя должно пройти больше чем одно свидание. Но я не думаю, что можно доверять советам женщины, которая развелась с мужем и укатила в Америку к своему бывшему парню.

В любом случае эти размышления оказываются бессмысленными, потому что Виктор убирает руку и откашливается.

– Спокойной ночи, Виктор, – произношу я, открывая дверь автомобиля.

– Спокойной ночи, Победительница, – он расплывается в улыбке, и я вижу в ней обещание чего – то большего. Поднявшись на крыльцо, я оборачиваюсь и вижу, что он не уезжает. Встретившись со мной взглядом, он прикладывает средний и указательный палец к губам и не в силах удержаться, я повторяю это движение.

Когда он уезжает, я забегаю в дом, бегу на кухню, хватаю из холодильника банку вишневой «колы» и сажусь за стол. Оставленный мною лист по – прежнему ожидает своего часа, но сегодня ночью я не буду рыться в собственных мыслях.

Я беру ручку и начинаю писать.

У моего начала, появилось продолжение.

Глава 2

Виктор

Пять лет назад.

Наверное, карьера каждого успешного человека начинается, прежде всего, с родителей. Они подталкивают тебя, задают правильное направление, а в момент, когда ты готов опустить руки не позволяют сбиться с пути. Когда я родился последнее, что могли представить мои родители это то, что через двадцать один год я буду стоять посреди ринга, оглушаемый ревом многотысячной толпы и держать в руках пояс чемпиона. Максимум, что ожидали от недоношенного мальчишки с критично – маленьким весом и чудовищно слабым иммунитетом – это грамоты за второе место с выставки моделей военной техники. Но я смог. С самого начала я привык бороться. Меня назвали Победителем, а как говориться «как корабль назовешь…». И я смело поплыл по течению жизни, подгоняемый порывистыми ветрами.

Мне едва исполнилось шесть лет, когда отец впервые привел меня на соревнования по кикбоксингу. Сидеть на ревущей трибуне оказалось так волнительно, что я постоянно подпрыгивал от нетерпения, заливая отцовские штаны сладким лимонадом. Люди громко кричали, в воздухе висело напряжение и чувствовался густой запах пота. И мне все это безумно понравилось. В этот же вечер я объявил родителям, что хочу стать кикбоксером. Позже, я вспоминал этот день, как один из самых лучших дней в моей жизни. Теперь я был тем, кто стоял в центре ринга, а мое место рядом с отцом занял мой старший брат. Это была еще одна победа. Победа над самим собой.

Был еще один день, который вошел в список самых счастливых дней. До этого дня я думал, что не существует ничего, в чем я мог бы нуждаться. Но я ошибался. Молодой перспективный чемпион, переполненный амбициями, я хотел завоевать весь мир, но оказался совершенно не готов бороться за внимание одной сероглазой нимфетки.

Измотанный до предела, я возвращаюсь с вечерней тренировки, мечтая поскорее оказаться в постели. Каждая мышца в моем теле будто налита тяжестью и требует немедленного расслабления. Стоит невероятно морозный февраль. Колючий ветер обжигает лицо, неприятно кусая потрескавшиеся губы и заставляя ускорить шаг. Натянув на голову капюшон, я спешу как можно скорее укрыться в спасительной теплоте своего дома, когда чувствую вибрацию в кармане куртки. Звонит мой друг Ник.

– Град, – отвечаю я, утопая ногами в ледяных сугробах. На той стороне провода слышится непонятный гул и тяжелые басы техно музыки.

– Привет, победитель! Что делаешь? Хотя нет, можешь не отвечать. Дай угадаю, возвращаешься с тренировки, верно?

– Допустим. В чем дело?

– Мой друг – козел, вот в чем дело.

– Ник, ты с катушек съехал? – я прибываю совершенно не в том настроении, чтобы выслушивать очередное нытье своего избалованного друга.

– Неделю назад ты получил звание мастера спорта международного класса, так?

– Так. Что дальше?

– Тогда почему мы с ребятами до сих пор не получили свою текилу?

– Хорошо. Завезу завтра.

– Нет, Градов. Сегодня. Я хочу, чтобы через два часа ты появился в клубе на набережной и позволил мне, наконец, споить тебя.

– Нет.

– Нет?! – орет Ник, и я отодвигаю телефон от уха, – Послушай, Градов. Я не пропустил ни одного твоего боя. Каждый раз, когда ты ломаешь челюсть очередному любителю, я просиживаю свою задницу на холодных ржавых стульях. Тебе не кажется, что я имею право провести хотя бы один долбанный вечер в компании своего друга?!

Ну, на самом деле в его словах присутствова смысл, но если я собирался сосредоточиться на карьере успешного спортсмена, мне требовалось соблюдать ряд не писаных правил.

Я тяжело вздыхаю.

– Ник, ты же знаешь…

– К черту режим, – перебивае друг, – Я хочу видеть своего друга. Немедленно.

И он отключается. Спрятав телефон в карман, я шагаю к освещенному перекрестку, отделявшему меня от дома. Начинается жуткая метель. Меня накрывает волной сомнений. А что если мне действительно немного отдохнуть? Развеяться от череды бесконечных тренировок? Возможно, даже подцепить какую – нибудь девочку и заночевать в ее объятиях. Внезапно идея Ника перестала казаться мне такой уж плохой. Всего одна ночь. Пара часов и я снова буду в форме.

Мой друг прав.

К черту режим.

***

Часом позже я подъезжаю к клубу на набережной, предвкушая веселую ночь. Миновав охрану, я беспрепятственно прохожу в клуб, легко сливаясь с толпой разгоряченных подвыпивших тел. Избавившись от верхней одежды, я выискиваю глазами друзей, которых оказывается трудно не заметить. Они громко спорят, перекрикивая музыку. Несмотря на то, что я согласился немного развеяться, я не собирался напиваться.

– А вот и наш Победитель, – возбужденно выкрикивает друг, выставляя кулак для типично мужского приветствия. Стукнувшись кулаками с Ником, я опускаюсь на свободный стул и обвожу взглядом присутствующих. В основном институтские приятели Ника, которых мне доводилось видеть несколько раз. Были в компании и девушки, но все они показались мне какими-то пресными. Безвкусными. Словно их отштамповали на заводе дешевых пластиковых кукол.

Словно по волшебству рядом со мной материализовывается молодая официантка, на которую я, даже не обратив внимания, бурчу:

– Сок. Апельсиновый.

– Какой идиот приходит в клуб, чтобы выпить сок? – друг явно не оценил мой выбор.

– Ник, не начинай.

– Градов, ты можешь хотя бы раз нарушить свой гребаный режим?

– Нет, не могу.

Официантка приносит сок, и я заказываю бутылку текилы для Ника и его приятелей. Я расслабленно сижу, откинувшись на спинку стула, и наблюдаю за ребятами. Текила полилась рекой, сопровождаясь откровенными анекдотами и пошлыми историями со всеми вытекающими подробностями. Казалось, что я был единственным трезвым человеком во всем этом клубе, продолжая терпеливо потягивать апельсиновый сок. За все время так и не нашлось ни одной девушки, сумевшей завладеть моим вниманием, и я всерьез подумывал отправиться домой.

Часы показывали полночь, когда мой друг посмотрел на меня с видом дезорганизованного маньяка, поднял руку вверх и заверещал:

– Боди – шот для чемпиона!

Козел!

За все двенадцать лет нашей дружбы, я ни разу не испытывал такого колоссального желания выбить из него всю дурь. Ребят эта идея привела в дикий восторг, и они принялись с сумасшедшим рвением освобождать стол, сдвигая в сторону бутылки, рюмки и переполненные пепельницы, в то время как я пытался с помощью взгляда метать перочинные ножи в тупую башку своего друга.