Философское Масло

– Помогите!!! Похищают!!! Стража!!!

Экипаж паланкина опешил. Господин замахал руками и громко зашептал:

– Тихо-тихо, господин музыкант! Никто вас не похищает, что же вы так сразу! С вами желает поговорить одно очень влиятельное лицо, и мы здесь чтобы пригласить вас к нему на аудиенцию. Вам ничего не угрожает. Эта встреча будет большой честью для вас.

– Что за лицо?!

– Пусть пока это остаётся тайной, всё узнаете в своё время.

– Никуда я не поеду.

– Всё-таки я вынужден настаивать.

– Стража!!!

– Ну что же вы! Если вы так настаиваете, вас желает видеть величайший волшебник Согор!

– Мне совершенно не о чем говорить с Согором.

– Как… Великий Согор желает вас видеть. У него есть к вам дело.

– Что он от меня хочет?

– Лучше мы отнесём вас к нему, и он сам будет задавать вам свои вопросы.

– Лучше я пойду дальше своей дорогой.

– Вы совсем не боитесь великого колдуна? Ему подвластны немыслимые силы, и если он на вас разозлится, в его силах уничтожить вас или превратить в какую-нибудь отвратительную мерзость.

– Вредоносная магия в нашем великом королевстве запрещена, и наказание за её использование весьма сурово. Или Согору совершенно наплевать на нашего великого Государя Квелерика Великого и его мудрые и справедливые законы?

Поджарый господин вытер испарину со своего побледневшего лица.

– Ну пожалуйста, пойдёмте с нами. Это не займёт много времени. Башню посмотрите, с Согором пообщаетесь. Немногим выпадает в жизни такой шанс. Будет что внукам рассказывать.

– Так что ему от меня надо?

– На него один человечек работает. Он вас во сне увидел, как вы с балладами выступаете. И надо просто уточнить, много ли в том сне совпадает с тем, как оно на самом деле было.

– Что за человек?! Уж не Матанка ли?

– Матананолай из Макушки. Мы зовём его Матом.

– И что с ним?!

– Служит у Согора. Как сыр в масле катается, сны смотрит.

– Идём к Согору! Сейчас только лабаэлу отнесу.

– Не беспокойтесь, господин Трепиль. Мы отнесём вас вместе с лабаэлой, она не помешает.

– Я пойду сам, и я не хочу с ней таскаться. Или никуда с места не двинусь. И не ходите за мной. – С этими словами Трепиль решительно двинулся обратно в «Золотого рыцаря», оставив людей Согора обречённо себя ожидать.

Вернулся он не скоро. Гриф лабаэлы по-прежнему торчал из-за его плеча. В ответ на недоумённые взгляды менестрель торжественно возгласил:

– Я решил взять её с собой. Может, пригодится.

– Но вам же было тяжело с ней таскаться.

– Ерунда! Я хожу с ней каждый день, и обошёл с ней уже полсвета.

– Что же вы так долго делали в этой таверне?

– Так, поболтал с хозяином, с постояльцами. Сказал, что к Согору приглашён, всем интересно, охали, ахали…

– Зачем?!! Великий Согор будет очень недоволен!

Трепиль пожал плечами:

– Вдруг он и вправду меня превратит в какую гадкую мерзость. Должны же все знать, куда я подевался.

Господин затряс растопыренными ладонями и хотел чего-то заорать, но потом лишь тихо застонал и возвёл очи горе. И они наконец пошли к волшебнику в башню. Пустой паланкин тихонько поплёлся следом.

По дороге Трепиль огорошил своих провожатых новым требованием – ему надо будет обязательно встретиться с Матаном. Сказано это было как нечто само собой разумеющееся. Поджарый господин аж взбеленился – великий Согор на это не пойдёт! С самим Согором спорить совершенно невозможно, это чревато неприятностями и для вас, и для нас! На что Трепиль предложил, что он может сперва наедине встретиться с Матаном, а потом уж пойти к колдуну, и ничего ему об их встрече не говорить. Господин поворчал, что от Согора ничего скрыть невозможно, но делать было нечего. На том и порешили.

Матан сидел в своей каморе и тупо глядел в одну точку. Появление менестреля его поначалу только расстроило:

– Дядя Трепиль, и тебя тоже схватили!

Трепиль поспешил его утешить, рассказал свою историю – как сюда попал, как жил после его исчезновения.

– Я, Матанка, думал, что ты от расстройства обратно домой ушёл. А что мне ещё думать оставалось?.. Как сюда попал-то?

Матан рассказал.

– Страшно мне, дядя Трепиль. Согор такой строгий, никуда меня не пускает! Он про всех всё узнает, ничего утаить нельзя! Приходится правду рассказывать, про все сны. Пропал я! Никуда никогда отсюда не вырвуся, маму не увижу! Век буду здесь сидеть, пока не помру!

– Подожди, Матан. Как так никуда не пускает? А деньги он тебе платит?

– Не. Говорит иногда – мол, молодец, этот сон тебе зачёлся.

– Так он тебя как раба держит! А ты, Матананолай, ойломонец. Никто у нас здесь, в Ойломоне, не имеет права сделать рабом ойломонца, кроме Великого Государя нашего Квелерика Великого. У нас, слава Миродельцам, свободная страна!

– Так то Сого-ор! Поди ему скажи! У него даже по ночам голова отрывается и летает!

– Не отрывается у него голова, Матанка. Это, если хочешь знать, я запустил слушок, когда мы в «Золотом рыцаре» напились. Ты спать пошёл, а разговор как-то перешёл на Согора и его чудеса, я и решил разговор поддержать. Придумал, чтобы уж дурь так дурь. Прижилась байка-то!

– Как, не отрывается! У него шрамище вокруг всей шеи такой…

– Мало ли откуда шрам! Вон, на юге травка одна растёт, от её сока такие рубцы ядрёные остаются! Некоторые солдаты им себе шрамы специально наводят, чтобы побрутальней казаться. Ты, Матанка, не унывай, походим ещё по Миру! Я сейчас к Согору пойду. Присмотрюсь, что-нибудь придумаем!

Согор принял Трепиля важно и милостиво. Выспросил все подробности, остался явно доволен, но постарался не подавать виду. Прослушал всю балладу о Кесеке и Хабаласоре (тоже с явным удовольствием и интересом), ещё пару баллад о деяниях этого достойнейшего рыцаря (о прекрасном олене и о любвеобильной великанше Бабриле). Трепилю неплохо заплатили, хорошо накормили и отпустили восвояси. Согор вызвал Мата, сдержано похвалил, велел ещё активнее стараться. Особо подчеркнул, что за хорошую работу ему позволяется впредь вдоволь пить бормотуху.

Потянулись унылые дни и ночи. Днём Матан шёл с докладом, после развлекался едой и бормотухой, которая почему-то приобрела странный привкус. Сны же он наловчился смотреть всё лучше и лучше, всё чаще и чаще. Ерунда, конечно, тоже снилась. То, например, какие-то вроде золото, серебро, другие всякие там железо, уголь почему-то, и таких разных штук сто кружились, бегали, строились как солдаты рядами и колоннами, пока не построились и не успокоились. И того же рода, ещё глупее и несуразнее.

Были и сны хорошие, добротные. Один Матану самому очень понравился, и Согор высоко оценил:

…Всё было залито солнечным светом. По широко разлившейся реке плыл странного вида корабль, длинный и широкий. Даже, скорее, плот, но очень богатый. Осадка у этого странного судна была всего на длину пальца, палуба возвышалась над водой не больше. По-другому по этой реке идти было невозможно, она то растекалась по широким каменным плитам, становясь совершенно мелкой, то собираясь в быстрые полноводные потоки.

Экипаж и немногочисленные пассажиры собрались под тентом, расположенным посередине, предоставив судно воле спокойного течения. Лишь на корме, на самом краю оставалась одинокая хрупкая фигурка. Грустная принцесса сидела на корточках под палящим солнцем, опустив в воду узкие ладони. Принцесса смотрела на мелких рыбок, проплывающих под кораблём, на разноцветные галечки, лежащие на неровном каменном дне. Принцесса уселась прямо на палубу, теперь можно было болтать в воде босыми ногами. Из-под тента за ней лениво наблюдала охрана.

Принцесса встала и спокойно пошла по дну к дальнему берегу. Вода едва доходила ей до середины голени. Судно неторопливо уносило вниз по течению.

Никто даже сразу не сообразил, что произошло. Потом повскакали, схватили вёсла, кинулись за ней. Но было поздно. Река перевалила край каменной плиты и утроила скорость своего бега. Берега сблизились и поднялись каменными стенами, дно ушло вниз. Сейчас на берег перебродить было уже невозможно, да и выплыть затруднительно…

Хотелось досмотреть, чем дело кончится, да не вышло – проснулся. Удалось, правда, заснуть снова, но сон, увы, не продолжился.

Вместо симпатичной принцессы приснилась отвратительного вида гигантская многоножка неприятного коричневого цвета. Она бодро бежала по длинному круглому туннелю. Задняя её половина быстро перебирала многочисленными ножками, а переднюю половину с такими же ножками тварь держала в воздухе на весу, буквально над самым полом. Обхватить её двумя руками поперёк – если кому-либо пришла бы в голову такая странная идея – никак бы не получилось, столь толстым было её мягкое туловище. Половину переднего торца цилиндрического тела занимали огромные переливчатые глаза, ниже шевелились многочисленные длинные усики и прочие жвала. Сзади многоножки тащилось что-то похожее на кишки. Тварь крепко воняла, причём запах буквально ежеминутно менялся на какой-нибудь совершенно другой, но столь же мерзкий.

Тем временем многоножка добралась до огромной залы, битком набитой многими сотнями таких же отродий. Иные даже в прямом смысле слова ходили друг по другу. В зале висела огромная картина, вроде как плоская, а вроде и как объёмная. Картина представляла собой множество шариков, хаотично соединённых между собой множеством тонких паутинок. Где-то паутинок было просто огромное количество, от каких-то шариков отходило не больше десятка. Один из шариков выделялся – он был большим и чёрным, в отличие от остальных – розовых, и паутинки при нём были тоже не розовыми, а чёрными.

Внезапно многоножка встрепенулась и побежала прямо на Матана. Тот не успел даже как следует испугаться – тварь засунулась ему прямо в голову, раздался громкий щелчок – и сон пропал. Остаток ночи Матан провёл висящим в чёрной глухой пустоте.

Согору этот сон тоже понравился. Однако самое большое впечатление на великого колдуна произвело другое:

Сон был дурацкий, но срамной. Приснился худой бородатый старик. На нём была мятая соломенная шляпа и то ли ещё короткие штаны, то ли уже подгузник, трудно сказать. Эти штанишки были разукрашены яркими разноцветными пятнами, и совершенно не прикрывали пупка. Что нимало не смущало бесстыжего деда. Старик общался с несколькими женщинами разного возраста, говорили о совершеннейших пустяках. Женщины выглядели вовсе непотребно – иные абсолютно голые, на ком только яркие подгузники, которые правильнее было назвать «насрамники», ибо ничего более они не прикрывали. Однако дамы тоже смущены не были, пупков прикрыть и не пытались, будто всё так и должно быть.

Согор, выслушав сбивчивый отчёт Матана о неприличном сне, хмыкнул и сказал, что действительно, надо бы тебе, Мат, приводить иногда проституток, парень ты молодой. Но вот что удивляет, что это тебе дедушка-то пригрезился? Ты часом, дедушками никогда не интересовался?

– Нет, что вы, господин великий Согор! Мне даже вовсе неприятно. Этот дед, Кара Хапоза, просто с тётеньками говорил.

Согор аж подпрыгнул.

– Кара! Хапоза!! Да!!!

– Да, господин великий Согор – промямлил струхнувший Матан – так его женщины называли.

– Каргафоза! ...., ...., ....! (Матан и не думал, что Согор может такие слова говорить) – Что ещё о нём сказать можешь?

– Седенький весь… Худой… Пуп у него сморщенный…

– Насрать в его пуп! О чём говорили!

– Ну, типа: «А говорят, Хапоза, сегодня дождь обещали». А он: «Да нет, не будет, вот увидите».

– Ешё!

– Типа: «Что сегодня делать будете?». А он: «Вами любоваться. А потом вина попить думаю».

– А они?!

– «Хи-хи».

– Всё?!

– Всё. Они не по-нашему говорили. Совсем все слова не наши, другие.

– А ты как понял? Ты не по-нашему тоже понимаешь?

– Не, господин великий Согор, не понимаю. Не знаю, почему понял. Во сне.

– Так. Мат, сны о Каргафозе смотреть в первую очередь! Всё максимально подробно! Стараться изо всех сил! Вознаграждение – особое! Ответственность – тоже! Иди, работай!

С этих пор Согор уже не давал Матану ни отдыху, ни сроку. По нескольку раз на сутки спать гонял. Бормотуха, которую приходилось пить уже не для удовольствия, а в качестве снотворного, совсем испортилась, привкус её всё усиливался и усиливался. Сны стали сплошь сбивчивыми и непонятными, ничего интересного увидеть не получалось. Каргафоза и подавно сниться не желал. Согор нервничал и ругался. Потом вкус у бормотухи опять изменился. Приснился такой кошмар, что Матанолай чуть умом не тронулся. За ним всю ночь гонялись бешеные морковки, и было их тысячи тысяч. Они летали за ним по воздуху, бегали на стальных паучьих ножках, залезали ему прямо внутрь и ползали внутри всего тела, выглядывали из него изо всех щелей – глазами, которые торчали у них из попок вместо ботвы. Морковки хотели его съесть, и съесть весь мир вместе с ним… Матан проснулся от собственного крика, вместе с ним проснулись все обитатели башни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.