Философское Масло

Их заметили и побежали навстречу. Скрываться стало бесполезно, и наши путники пустились наутёк. Назад по дороге, по которой пришли в это недружелюбное место.

Крупные мужики их помаленьку догоняли. Правда бабка, которая тоже семенила следом, существенно отстала. Матан порывался бежать побыстрее, но Трепиль быстрее уже не мог, а оставить его одного было совестно. Хотя Трепиль обеими руками делал знаки – мол, беги, беги. Тут мужики ещё немного сократили дистанцию. Трепиль вдруг вытащил из-за пазухи маленькое круглое зеркальце и начал пускать в них зайчики лунного света. При этом ещё припевая занудливым гнусавым голосом дурацкий назойливый мотивчик – что-то вроде «о-о-о-изи-тырзи-пырзи… о-о-о-изи-тырзи-пырзи…» – и так далее, бесконечно. Мат совсем обалдел и растерялся. Надо было спасать положение – а как? В голову ничего умного не лезло, а ещё дурацкая песенка прочно залезла в мозги и крутилась там, вытесняя собой всё прочее. Тут он вдруг заметил, что Трепиль его догнал и уже находится прямо впритык за его спиной, а преследователи тоже совсем рядышком, шагах в пяти. Трепиль неожиданно толкнул его в сторону, несильно, и Мат полетел в придорожную яму. К счастью, мордовороты не обратили на него никакого внимания, бежали себе трусцой дальше вперёд. Трепиль качнулся вправо, влево, опять вправо, и так раз десять, а потом осторожно отошёл в сторону. Мордовороты не заметили и этого. Так и убежали по дорожке за поворот, а дальше их уже не было видно. Трепиль постоял, покачался, дождался бабку. Та, подтрусив поближе, сообразила, что что-то пошло не так, развернулась и припустила обратно. Менестрель догнал её, ухватил за плечи, пробежался с ней вместе, покачивая из стороны в сторону, всё с тем же мурлыканьем. После чего осторожно на ходу развернул и отправил следом за мужиками.

За всем этим Матан наблюдал из придорожной канавы, и никакого интереса вылезать из неё и совершать какие-либо действия не ощущал. «Тырзи-пырзи» монотонно и навязчиво шевелилось у него в голове, их напевала ему теплая ночь, которая поворачивала и крутила его голову, и всё тело поднялось вверх, к звёздам, и там медленно и как-то тягомотно вращалось. Потом гармония стала разрушаться, ощущался дискомфорт, его мотало и дёргало. И било по щекам. Мат разлепил глаза и увидел склонившегося над ним Трепиля.

– Давай, давай, поднимайся, пошли!

– Что это было?

– Ничего не было. Ты ничего не видел, и никому не рассказывай. Вставай, Матанай, мотаем отсюда быстрее!

– Дядя Трепиль! Ты их околдовал, что ли?

– Ну да. Я же всё-таки колдун… Я что, тебе не говорил, что ли?

– Не-ет… Так чего же ты менестрельствуешь? Колдовал бы, сидел себе в башне.

– В башне… чтоб в башне засесть и большим колдуном стать, не одну сотню лавей надо сперва затратить. На команду поддержки, слухораспускателей, агентов, … ещё рассказчиков, пранадоноров, взятки, заинтересованность, охрану, разведку и т.д. А по мелочи, с купцами и крестьянами, много не заработать: то нельзя, другое нельзя… Вот что сейчас я сделал – в просторечии «затормозка» – у нас в Ойломоне карается, и очень жестоко. Как злонамеренное колдовство. Приворотить тоже нельзя, тоже оно… Можно сказать, только лечить и можно. А крестьянин по мелочи лечиться не любит, экономит. А не по мелочи – уже вряд ли получится, только авторитет терять. На менестрельстве чаще заработать получается. Да мне ещё больно нравится петь, играть, выступать… Есть в этом особое удовольствие.

– А колдовать не нравится?

– Тоже нравится. Мне и то и то нравится… И ещё женщины нравятся, вино, покушать вкусно… А также солнышко, травка, с умными людьми поговорить! Я вообще многогранная личность!

За этими разговорами друзья углубились в лес и по большой дуге обошли деревеньку.

– Дядя Трепиль, а ведь это же мама нашего разбойника была?

– Конечно! Я сперва не сообразил: не думал, что есть такие дураки, чтобы прямо, можно сказать, за порогом прохожих грабить. А вот, оказывается, есть!

– Хорошо… А то я у неё картошку прихватил. Они же всё равно сами воры?

– Молодец, Матанка! Очень кстати, нынче нам в лесу ночевать придётся.

Из осторожности отошли далеко за деревню, и глубоко в лесу зарылись в непролазные кусты. Там и устроились. Умаявшийся Матан сразу заснул как убитый, а к Трепилю пришло вдохновение. Под утро родилась новая песня:

По миру отчаянный парень ходил,

Весёлым он был менестрелем.

Баллады слагал и красоток любил.

Играл на своей лабаэле.

Припев: О тырси кумырзи халли ахой

Пой, лабаэла, пой!

И в зной, и в грозу, и студёной порой

Унынию не предавался.

Он грелся вином и питался водой,

Дырявым плащом укрывался.

О тырси кумырзи ип марелай

Играй, лабаэла, играй!

Но как-то однажды весенней порой,

Когда мир так свеж и прекрасен,

Пред ним появился разбойник лесной

И облик его был ужасен!

Как бочка башка, как арбуз кулаки,

И тело как у элефанта,

Ужасную пасть распирают клыки.

Ничто не спасёт музыканта!

О тырси кумырзи халли ахой

Что делать нам с этой бедой!

И заорал тот ужасный злодей:

Коль хочешь остаться ты целым –

Отдай всё что есть в котомке твоей,

Отдай мне твою лабаэлу!

Камения, злато и деньги, коль хошь,

Себе забирай, не жалею.

Но лишь лабаэлу мою ты не трожь!

Я жить без неё не умею.

Печалясь и радуясь с ней я прошёл

Всю землю от края до края.

Я был с ней и весел, и счастлив, и зол –

Она мне подруга родная.

О тырси кумырзи халли ахой

Всегда лабаэла со мной!

Но жалости, братцы, не знал никакой

Злодей, и топор свой достал –

"Тогда распрощайся с своей головой!"

И яростно им замахал.

О тырси кумырзи баниторо э

Выпущу кровь я тебе!

Но менестрель уже не сплоховал

И от топора не погиб.

Он быстро большую дубину поднял

И ей негодяя зашиб.

О тырси кумырзи, звени струна

Не жаль его нам нихрена.

И дальше по миру пошёл музыкант

И громко душа его пела.

И славя отвагу его и талант

Звенела его лабаэла.

О тырси кумырзи ахита ини

Звени, лабаэла, звени.

О тырси кумырзи неха дирэй

Налей музыканту, налей!

На следующий день вышли на большую дорогу до Крекена.

Народу вокруг стало больше. Шли навстречу, обгоняли, ехали на телегах, верхом. Встречались и благородные господа, с оружием и сопровождающими. В общем, разбойников можно было не опасаться.

Ночевали уже только в тавернах. Тут колдун-менестрель и развернулся во всю свою многогранную личность, особенно в отношении гостиничных девочек. Неискушённый деревенский паренёк спервоначала был просто шокирован таким непотребством, но быстро свыкся. Теперь его больше беспокоило то, как быстро улетают при такой жизни денежки. Трепиль, правда, весьма успешно зарабатывал выступлениями, так что не беднели. Однако Мату всё равно хотелось экономии.

До Крекена оставалось не более пары дней ходу. Остановились в таверне, которая даже имела собственное название – «Мягкий отдых». Трепиль делал два дела сразу – исполнял балладу о доблестном рыцаре Кесеке и клеился к весёлой Цитке, которая работала здесь разносчицей. Цитка не была профессионалкой любовного ремесла, а скорее подрабатывала под настроение, к тому же конкуренции в «Мягком отдыхе» у неё не было, так что успех был не гарантирован. Однако всё складывалось вроде успешно. Основную массу сидевших в общем зале составляли почтенные мужички с жёнами и детьми – не соперники. В тёмном углу забилась бригада из четверых сильно помятых непонятно каких дел мастеров. Этих не то что Цитка – даже подвиги Кесека не интересовали. И ещё присутствовал совсем убогий крестьянин – настолько жалкий оборванец, что даже было удивительно, как это он отважился заплатить за ночёвку. Был он грязен и бос, из одежды имел лишь большой заскорузлый подгузник да на диво пыльную рубаху-распашонку. Обеими руками к груди голодранец прижимал котомку, которой, как видно, очень дорожил. Котомка имела такой вид, что даже коснуться её нормальному человеку было бы противно. На середине эпизода, когда благородный Кесек выручал короля со дна моря, крестьянин куда-то незаметно убрался.

Трепиль допел до момента, когда растроганный король горячо благодарил отважного рыцаря, но не стал продолжать бесконечную балладу. Собрав монетки и насладившись интересом слушателей, он затянул «Благоуханный томный вечер». Мужики поскучнели, глаза дам увлажнились.

Благоуханный томный вечер

Нам негу знойную без устали дарит

И дивном сквере, предвкушая наши сладостные встречи

О совершенстве вашем роза с розой говорит…

Цитка вздохнула и присела рядышком. Трепиль, не переставая играть, умудрился её как будто бы даже облапать. К концу романса менестрель, не сказав девушке ни слова, можно сказать, практически договорился.

Вдруг откуда-то из таверновых глубин снова выполз уже было пропавший обормот. То ли «Вечер» на него так подействовал, то ли ещё чего произошло, но беднягу прямо трясло от тяжёлой похоти. Окинув пытливым горящим взором крестьянских жён, бедолага на негнущихся ногах устремился к единственно возможной Цитке.

– Фея!… Краса ваша не в силах остаться без внимания! – С неожиданной от него куртуазностью возопил свихнувшийся крестьянин – Умоляю, дай! Я заплачу!

Все присутствующие остолбенели от вопиющего безобразия происходящего. Возмущённая Цитка чуть не плюнула ухажеру под ноги – удержало лишь то, что убирать пришлось бы ей же. Придурок же постоял, покачался, осознал всю бесперспективность своих усилий и порывисто убежал.

Не прошло и четверти часа – в общий зал стремительной походкой вошёл Теневой курьер. При полном параде. Со скраплом на поясе. В красно-розовом плаще тончайшего шёлка, на котором золотом был вышит его сертификат соответствия. В белых обтягивающих лосинах, хотя они-то в данный момент смотрелись как раз не очень изящно.

Сказать «полный фурор» – это ничего не сказать. Даже откуда-то повылезали новые постояльцы. Потому что легенд о Теневых курьерах ходило очень много, а вот видеть их… Да почитай никто и не видел вообще.

Так кто же такие Теневые курьеры? Это специалисты по доставке грузов. Очень ценных грузов в зачастую Очень недоступные места. Специалисты очень квалифицированные и очень дорогие. Но выгоднее нанять их, чем посылать небольшую армию в качестве охраны. Да порой армия их заменить и не может. И никто не может.

Обычно Теневые курьеры передвигаются скрытно, под видом простых граждан. Или там, где им вообще никто не встретится. Это служит хорошей защитой от лихих людей, которые зачастую совсем не прочь забрать себе очень ценные грузы. Но если всё-таки разбойникам удалось зажать посыльного где-то на узкой тропинке, то, скорее всего, заказ всё равно дойдёт до адресата. Потому что нет бойца лучше Теневого курьера. Человека, а то и нескольких, Теневой курьер способен убить просто голыми руками. Со скраплом – куда как больше, а без скрапла Теневой курьер не ходит. Скрапл – можно сказать, символ Теневого курьерства. Он заменяет хозяину топорик, крюк, его можно использовать как меч, он помогает залезть на высокую стену и спуститься с неё, наконец, его можно воткнуть в землю и положить сверху уставшие ноги. Как ни странно, его умудряются хорошо прятать на теле. У каждого мальчишки на свете есть свой скрапл, связанный из двух прутиков, все они играют в Теневых курьеров и рубятся на них между собой, как и подобает тайным одиноким доставщикам.

Проницательный читатель, конечно, давно догадался, что в чудесного героя обратился наш «крестьянин», хотя узнать его в истинном обличии было затруднительно. Единственное, что оставалось неизменным – это всеиспепеляющая любовная страсть. И безумно влюблённый повторно направил свои стопы к очаровательной Цитке.

Видя, что счастливое продолжение вечера катастрофически ускользает, Трепиль в последней безнадёжной попытке спасти ситуацию шепнул уже успевшей отвернуться девице:

– А я ещё и колдун. И знаешь, весьма сильный и знаменитый!

Обычно об этом Трепиль женщинам как раз старался не говорить. Они в большинстве своём колдунов побаивались. Но тут уж терять было нечего. А вдруг да?

Нет, чуда не произошло. Цитка лишь обидно хмыкнула и демонстративно опёрлась на галантно ей протянутую трясущуюся руку.

– Как вы, уважаемый Теневой курьер, не побоялись так себя обнаружить?

– А мне некого бояться. Всякие мелкие бандочки, прекрасно понимают, что со мной им лучше не связываться, себе дороже выйдет. Те же, которые поглупее, мне тем более на пять минут размяться. А банд больших и сильных здесь сейчас нет, я об этом информирован. Пойдёмте, очаровательная милашка!

И, не желая более терять времени, парочка удалилась.

Трепиль совсем загрустил, как следует выпил и вскорости отправился спать. «Зато на номере сэкономили» – подумал прижимистый Матан и оправился следом.

Утром, часов в десять, их разбудил осторожный стук в дверь.

Это был вчерашний соперник, Теневой курьер. Вид он имел смущённый.

– Музыкант, ты вчера вроде говорил, что колдовать умеешь?

– Конечно, уважаемый. Я колдун со стажем и многими тайными умениями. А пою больше так, для души.

– Мне необходимо с тобой поговорить. Конфиденциально. – и Теневой курьер выразительно посмотрел на Матана.

– Да полно вам! Говорите так, я ему всё равно всё расскажу.

– М-м-м… Как тебе угодно. Мне нужно, чтоб ты для меня сделал обалдение. Можешь?

– То есть вы имеете в виду затормозку? Которую строго запрещено делать на территории Ойломонского государства?

– Ну… Да.

– Поподробнее. Кого, когда, за что, где и почему.

– Меня выследила одна банда. Прорываться было бы слишком рискованно.

– Удивительно, и как это они смогли вас выследить?!

– Не издевайтесь, пожалуйста! Положение серьёзное.

– Нет, я действительно не понял. Что с вами произошло? Как вы могли так неосторожно раскрыться? Неужели эта девка была вам настолько дорога?

– Не будем об этом. Это не имеет никакого отношения к делу.

– Напротив. Я ужасно рискую, если возьмусь за ваш заказ, и должен знать все обстоятельства. Поэтому я настаиваю, чтобы вы объяснили мне причину случившегося с вами морока.

И Теневой курьер рассказал друзьям историю своей оплошности.

Среди переносимых им грузов был ларец с Философским Маслом. Вы не знаете, что такое Философское Масло? А про него мало кто знает, только самые богатые и могущественные. Это, уважаемые путешественники, самый лучший на свете афродизиак. Стоит оно безумно дорого, и делать его умеет лишь великий колдун Каргафоза.

И вот нашему Теневому курьеру ужасно захотелось этого масла попробовать. Конечно, это категорически запрещается, но ларец оказалось возможно вскрыть совершенно незаметно, и масла взять такую крошечку, что тоже совершенно незаметно.

На вкус масло нисколько не отличалось от обычного топлёного, но его колдовское действие превышало всяческое воображение! Это, со слов Теневого, самое сильное чувство, которое он в своей нескучной жизни испытывал. Так что опыт интересный, и он не жалеет, что с ним такое было. Хотя, конечно, всё произошло очень несвоевременно.

Сегодня, собираясь уже уходить, он обнаружил, что его «пасут». И надо как-то выходить из положения.

– А как же насчёт: «Я никого не боюсь! Все банды для меня – плюнуть и растереть!»

Теневой только рукой махнул:

– Сами же понимаете! Расстреляют издалека из арбалетов – и все дела. Помогите уж, пожалуйста! Я хорошо заплачу, и никто ничего не узнает.

Трепиль почесал намечающуюся плешь:

– Ладно, надо тебе помочь. Не крокодилы же мы. Восемь башелей.

Теневой аж подскочил:

– Уважаемый! Что ж так много-то!

– Так риск какой! В Ойломоне за затормозку колдунам головы рубят.

– Я не меньше рискую!

– Да нет, меньше. Ты штрафом отделаешься.

– Так штраф такой, что… Уважаемый, скиньте хоть до пяти!

Трепиль надолго замолчал, задумался.

– Ладно. Пять башелей и тридцать пахатов. Но только если дашь попробовать мне этого зелья.

– Дядя Трепиль!

– Молчи, Матанка. Сам-то не хочешь попробовать?

– Не-ет!!!

– Ну так что, по рукам?

– Согласен.

Ларец оказался совсем небольшим, целиком помещался на ладошке. Пока Трепиль считал деньги, Теневой курьер успел вскрыть его застёжкой отличительного значка. После чего оторвал от кровати тонюсенькую полосочку бересты и легко мазнул ей по чуть желтоватому куску масла.

– Не обессудьте, но это я отдам лишь после прорыва. Чтобы вы тоже не поддались искушению в самое неподходящее время.

Покидали таверну по очереди.

Первым, конечно, Трепиль. Хозяина не было, принимать плату за постой нараскоряку вышла Цитка. Трепиль не удержался – поинтересовался, как оно? «Великий человек во всём велик» – сердито буркнула та и поковыляла восвояси, не желая дальше общаться.

Наблюдатели обнаружились сразу же.

За ближайшими кустиками около самой таверны «отдыхали» четверо мужиков. Двое были уже знакомыми «непонятно каких дел мастерами», ещё двое – новенькими. Мужики было встрепенулись на движение, но, разглядев менестреля, сразу расслабились.

Что долго рассказывать – Трепиль их «затормозил» и направил к основной банде.

Те расположились чуть в стороне от дороги на Крекен, готовые в любой момент по сигналу переместиться в любое другое место. Кроме основного ядра головорезов, по лесу, охватывая большую площадь, россыпью залегли в засаде одиночные стрелки.

В общем, Трепилю пришлось повозиться и натерпеться страху. Объектов было много, они видели, что происходит что-то не то, нервничали. Трижды (!) его уже думали застрелить на всякий случай, но всё-таки успели «затормозиться» раньше.

Но в конечном счёте всё получилось. Сейчас вся банда была недееспособна: кто валялся на земле и лишь изредка слабо помаргивал, кто застыл на месте и стоял, опасно покачиваясь, кто нетвёрдыми шагами шагал и шагал себе вперёд, пока не удастся споткнуться.

Вскоре подошёл Матан, осмотрелся.

– Дядя Трепиль, а они так надолго?

– На несколько часов должно хватить. Может, даже до утра.

– Они ведь все бандиты? И деньги, которые у них есть, они ведь нечестные?

– Молодец, Матанка, соображаешь!

Денег у налётчиков оказалось неожиданно немного. Всего семьдесят два пахата на двенадцать негодяев. Ещё трое ушли – их догонять не стали.

Тут и Теневой курьер подтянулся. Впечатлился, горячо поблагодарил колдуна, вручил остаток гонорара – берестяную облаточку с драгоценным Философским Маслом.

– Но умоляю, уважаемый волшебник! Поберегите себя! Примите это лишь в подходящей тому обстановке!

– За меня не беспокойтесь. Я знаю в Крекене одну таверну, прекрасное место для подобных опытов.

Терпения у Трепиля хватило на полчаса. Облатка была заглочена, и вскоре начались корчи. Трепиль метался в поисках объекта приложения своей страсти, но никого, конечно, не находилось. Наконец он взмолился:

– Матанушка! Вернёмся скорее назад! В «Мягкий отдых».

– Что ты, дядя Трепиль! Пойдём уже до Крекена, недалеко совсем, к вечеру будем.

– Сдохну я до вечера, порвёт меня!

– Так там ведь бандиты. А мы их ещё и обобрали… Может, вы как-нибудь сами сможете?…

– Нет, непременно бабу надо! Пошли, пожалуйста. Бегом…

Бандиты, к счастью, были ещё в кондиции. Правда, стоящих уже не было – все лежали.

Цитка бесстыжее предложение, которое прямым текстом незамедлительно сделал ей музыкант, решительно отвергла. Тело требовало недельного отдыха.

– Цитка, ну я же менестрель! Романтика!

– Да что я, менестрелей не видела? Да к нам почитай каждый цикл по менестрелю заходит.

– Какой цикл?

– Мой цикл. Меня вашим братом не удивить.

Пришлось предложить девушке целый башель. Цитке очень захотелось башель. Но согласилась она только за три.

И следующую ночь друзья тоже провели в «Мягком отдыхе». Матану приснилась Еня. Она бросала яблочный огрызок, и грудки её прыгали под платьицем. Цитка разбогатела ещё на четыре башеля. А Трепиль под впечатлением этого приключения написал песню и балладу.

Вот песня:

Любовь – она всегда всех сильней

Никто не сладит с ней.

Вмиг озаренье придёт

Насколько желанны девицы

Прекрасны их бёдра, и грудь, и живот

Круглы и мягки ягодицы

О, восхитительно страстны

К девам влеченья позывы

Мы совершенно не властны

Им не предаться игриво

Любви всё покорно

В любви ничего не позорно

Можно прийти в исступленье

От магии сисек болтанья

Мягких телес шевеленье

Бросит в пучину желанья

Нет у любви тормозов

Нету у страсти смиренья

Властен природный зов

Сладки любови томленья

Любовь покоряет всех

Дам игнорировать – грех!

Нам от любовного зуда

Нет никакого спасенья

Нет вожделеннее чуда

Чем пароксизм наслажденья

Как будто бы весь изнутри

Густо намазан горчицей

Дева, себя отвори

Молю тебя, дай исцелиться!

Ийохо-хо! Оба-на! Эге-гей!

Бей меня попой, бей!

Ярче сверкайте зубы в ночи!

Кричи, подруга, кричи!

Скрипите, доски, подстилка, рвись!

Держись, дорогая, держись!

Ну-ка любовь мою, милая, чуй!

Целуй меня, дева, целуй!

Баллада получилась гораздо лучше, но по соображениям скромности привести её здесь никак невозможно.

Следующий день начался удачно. Бандиты, вопреки опасениям, уже куда-то убрались. Трепиль, как ни странно, был вполне бодр и энергичен, только пузо чуть сдулось.

Матан шагал по дороге и ворчал: И надо-де было столько денег потратить. И что мы с грабителем столько страху натерпелись, когда его легко можно было «затормозить». И Теневой курьер какой оказался дурацкий, а он-то в него всё детство играл… И опять же, сколько денег! Семь! Серебряных! Башелей! У нас с мамой в жизни ни одного башеля не было! И всё в … – тут Матанолай в сердцах таки произнёс плохое слово. И… и сколько до Крекена идём, а всё никак не дойдём. И топор этот ещё! (Да, от топора по-прежнему не удалось избавиться).

Умиротворённый Трепиль отвечал степенно и снисходительно. Мол, грабителя никак «затормозить» или «отвести ему глаза» было невозможно: на это нужно время, он должен быть отвлечён и ничего не подозревать, и много почему бы ещё не получилось, сразу и не объяснить. И Теневой мужик хороший, и, кстати, специалист замечательный, сразу видно. А что с ним такая промашка случилась – так со всяким может статься. Вон даже сам Гогон – что он, без ошибок Землю сделал? Или Небо? Или Море? (Гогон – самый главный Мироделец, Созидатель всего самого основного. Ему оказывают уважение, но не молятся – чем он сможет помочь? Он уже и так всё сделал). А о деньгах, Матанка, не жалей – вот придём в Крекен, найдёшь Государю Корону – так он тебе на радостях золотых лавей пожалует, а может и министром назначить! А в Крекен придём сегодня.

Пришли ещё засветло.

Огромный город потрясал воображение. Одних жителей в нём было, пожалуй, много тысяч. Все никак не могли поместиться за крепостные стены, и многочисленные строения выплеснулись далеко за их пределы. Несмотря на вечернее время, по улицам туда-сюда сновали люди – их было столько, что они даже не здоровались друг с другом. Огороды между домами были крошечными, а порою их не было вовсе.

Трепиль заявил, что город они посмотреть смогут и позже, а сейчас им надо разведать обстановку, а заодно поесть и найти ночлег. Для этого нужно такое заведение, в которое любят заходить местные чтобы выпить и почесать языки.

Понравилась таверна «Золотой Рыцарь» с неплохой кухней и приличной выпивкой – и всё за недорого. Конечно, «недорого» по меркам столицы и крупного портового города. А по соображениям Матана цены были бессовестными. Народу было много, все друг друга знали. Степенные и не очень мужики потягивали пиво и другие напитки и болтали о разной ерунде.

Неспешно покушав, Трепиль обратился к сидящему неподалёку дородному мужику с длинными усами:

– Уважаемый, а правду ли говорят, что Великий Государь наш на драконе по небу летал?

Мужик расцвёл. Разгладил усы, подхватил свою кружку и подсел поближе.

– Так понятное дело, летал! На драконе, конечно! Я сам видел, и жёнина сестра, Себетка-то, видела. А жена моя сама-то не пошла, а то и она бы видела. А, вон, Лаконя сидит – он тоже видел. Скажи, Лаконя, видел, как Государь на драконе-то летал?

– А то!

Народ оживился и стал подтягиваться. Тема была интересной, слушатели свежими. Рассказчиков сразу стало много.

– А откуда дракон-то взялся, уважаемый? Драконов же не бывает.

– Известное дело, откуда! Его сам Согор сотворил. Из палок и шелков, своею магиею.