Кто Мы

– Ладно, завтра в самолёте домыслю! – прошептал в итоге юноша.

Погладив дремлющую возле своих ног кошку, он встал с ламинатного пола, проследовав к двери, ведущей из голубоватого оттенка комнаты на просторную площадку с обоями бежевых тонов и ответвлениями в другие спальные комнаты и лестницей, ведущей на крышу, в большую мансардную комнату.

Спустившись по другой лестнице на первый этаж в обеденный зал с большим овальным столом, стульями, мебелью, и переходящий в кухонную зону, он, увидев свою любимую сестру, вновь обрёл беззаботную улыбку и вид человека, абсолютно довольного жизнь. Ведь так оно и было, жизнь в её бесконечном проявлении была порой непредсказуема, местами грустна и тяжела на эмоции, местами опасна, зачастую интересна, поистине хороша, но в ней всегда были светлые моменты. Главное уметь узреть их и принять их для себя.

Африка, Эфиопия.

В эти минуты.

Спустя несколько часов одна задача из плана работы была завершена. Евгений Левицкий ехал в арендованном джипе с открытым верхом.

Под наигранной маской фотокорреспондента он взял напрокат автомобиль в одном из крупных городов этого региона и пустился в путешествие. Первый плоды его разведки принесли результаты. Он воочию наблюдал за тем ужасом, который творился в деревне ночью.

Потом наступило утро, и, выйдя на связь и доложив обстановку начальству, он воспользовался одной из нескольких дополнительных канистр с бензином и поджог маленькую деревушку. Это была неизбежная процедура.

Останки нескольких тел и других более целых ему пришлось внести в жилище, взвалить в одну кучу и спалить целиком с домиком и поджечь другие дома. Ему выпала весьма неприятная процедура после десятидневного, беззаботного отпуска с женою на Шри-Ланке в окружении кокосовых пальм, экзотических растений и благоухающей природы, катания на слонах и поедания местной кухни. Жена осталась там, а его вызвали на задание.

И вот сейчас он наблюдал знойную пустынную местность вокруг себя и пыльную, накатанную за годы дорогу красноватого оттенка, ведущую к другой деревушке, куда ночью в приступе панике сбежали жители. Но при развитой передачи данных об утечки информации не могло идти и речи, информационный риск всё же был велик, но в пределах допустимой нормы.

Это была Африка.

По бокам тянулась пустынная местность с редкими низко растущими деревьями, малочисленными кустарниками и высохшей травой, в которой туда–сюда носились ящерки, и насекомые запевали свою трель. Где-то вдалеке пробежало стадо зебр, демонстрируя себя. Жираф, склонив длинную шею к земле, с наслаждением щипал траву возле зеленеющего островка, которому чудом удалось выжить в этом засушливом регионе. Флора и фауна в Эфиопии в разных её регионах потрясала своей вариацией.

Управляя автомобилем и вглядываясь вперёд, мысли его были заняты тем, что делать дальше. Нельзя же вот так выжигать дотла деревню за деревней, люди всё равно будут убегать в иные места, и сеять новую заразу, распространять её дальше. Местоположение доктора Мердека было известно агентству и скоро прибудет команда новых агентов. Ещё ему запомнились глаза тех двух эфиопских детей, перед тем как он отключил их потухшее сознание двумя выстрелами.

– Неужели этот процесс необратим, и что чувствовали при этом сами дети? Может быть, где-то в глубине подсознания их остатки разума боролись против заразы, пожирающей организм и захватывающей всё больше участи головного мозга, выжигая в нём адекватное мировосприятие, ощущение свободного сознания и жажды жизни. Вдруг они осознавали реальность, но не могли противопоставить своим действиям ничего, и смиренно наблюдали озлобленными, уже неразумными глазами последнюю картину их угасающего Мира, дуло пистолета, полёт пули и мрак, окутавший сопротивляющееся сознание и веру в то, что не всё ещё потерянно для них? – думал агент.

Подпрыгнув на очередной кочке, он всё же остался сидеть в кресле, пристёгнутый ремнём безопасности. Задумавшись над последним вопросом, он почувствовал, как на доли секунд сжалось сердце от боли и гнева в отношении тех, кто намеренно разжёг костёр смерти, выжигающий жизнь.

Впиваясь серыми глазами в засушливую даль и близлежащее пространство, он параллельно ощущал, как кепка, защищающая голову, нагрелась от лучей солнца. Снова захотелось пить, но до нового пункта назначения оставалось десять минут езды.

Нужно потерпеть.

Взявшись за руль второй рукой, Евгений Левицкий надавил на педаль газа ещё сильнее и стал выжимать новые километры, увеличивая скорость езды по грунтовой дороге, оставляя за собой клубы вздымающейся пыли. Ему самолично захотелось достать мозг доктора Мердека из его черепной коробки скормить биомассу, породившую этот дерзкий разум шакалам и стервятникам, которые в надежде на пищу так и шарили в здешней пустынной местности восточного региона жаркой африканской страны.

Спустя несколько минут он остановил свой автомобиль возле раскидистого дерева, на ветках которого сидела небольшая стайка птиц, сверкая глазами–бусинками на окружающий Мир, медленно идущий к вечерней обстановке.

Выйдя из автомобиля, Левицкий вновь закинул рюкзак за спину, и, взглянув в видоискатель профессионального цифрового зеркального фотоаппарат с телеобъективом собственного производства агентства Современных Революционных Технологий, сделал пару кадров дальнего плана.

Фотографии высокого разрешения из высокотехнологичного фотоаппарата по беспроводные передачи данных перенеслись на коммуникатор, расположенный в держателе на поясе. Средство связи, по установленной схеме в свою очередь, зашифровав послание, отправило его на собственный спутник агентства, в базу данных Электронного Компьютерного Существа.

Повесив тяжеленький фотоаппарат на шею, Евгений Левицкий, убедившись в том, что местность чиста, допил остатки воды из бутылки с привкусом лимона и двинулся вперёд, следуя через иссушенную пустынную местность с высохшими островками примятой травы, озираясь по сторонам. Яркий солнечный диск, висевший на безоблачном голубоватом небе, не сбрасывал мощь своего обогрева, а жаркие и суховатые порывы ветра лишь подогревали изнуряющий тело климатический фон и гоняли по округе перекати–поле.

Смотря на эфиопское тело с кожей кофейного оттенка, Майкл Кингсли крепче сжал свой пистолет и посмотрел на напарника. Тот отбирал образцы крови у другого тела, покусанного во многих местах. Странным оставалось то, что глаза у них были раскрыты и словно смотрели в бесконечность пространства и времени с отсутствием в них энергии и смысла. Ник Нортон, одетый в серые шорты до колен и однотонную рубашку с короткими рукавами закончил с процедуру отбором крови из вены у пострадавшего и положил шприц в небольшой кейс серого оттенка, напоминающий медицинский саквояж.

Их арендованный автомобиль стоял неподалёку от деревушки, состоящей из чуть больше двадцати десятков тукулей, скудных огородов и пастбищ, примыкающих к деревне. Автомобиль в любой момент был готов увезти их отсюда, но сперва нужно было закончить начатое.

Они прибыли слишком поздно и нашли здесь лишь трупы эфиопских жителей и тела тех собратьев, кто находился в промежуточной фазе трансформации. Посмотрев в красивое лицо молодой эфиопской девушке светло-синим оттенком глаз, Ник сочувственно покачал головой и обратился к напарнику.

– Будь проклят тот, кто это сотворил! Хотя от этого никуда не деться, венцом подопытных всегда останется человек, – проговорил Нортон, посмотрев на своего напарника в таких же серых шортах и однотипной рубашке. Тот сжимал пистолет и озирался вокруг.

– Так будет всегда… – вздохнув с долей грусти, проговорил Майкл Кингсли, доделывая необходимую процедуру, – наши, наверное, сейчас всё ещё допрашиваю крысу, которая сливала информацию через Клейтона неизвестной стороне.

– И как предатель пробрался так глубоко, точнее, как Генри могли подкупить, чем? – вопросил Ник Нортон, укладывая медицинские принадлежности на свои места в кейсе и думая про то, что Кайл Клейтон похоже не только сливал неизвестной стороне секретные данные, но и возможно так же предал их подругу, а сам исчез.

Додумав, Ник добавил, посмотрев на сложенные в одну кучу тела и канистру бензина, стоящую рядом с горой тел, обложенных соломой, снятой с крыш тукулей. – Как думаешь, Беатрис ещё жива? Неужели этот сукин сын Кайл раскрыл её в операции на Карибах, и теперь она в плену, или вообще мертва? Если найдём самого Клейтона, убьём его медленно и с пристрастием.

– Поддерживаю! – ответил Майкл, вглядываясь в пространство безлюдной деревушке, – интересно, помимо конторы кто-нибудь знает про ситуацию с вирусом? Судя по имеющимся у начальства данным, о ней точно не знают ни ребята из Ленгли, ни ФБР. Аналитики говорят, что передвижений агентов со стороны МИ-Шесть и Моссада не было. С последними, мне вообще бы не хотелось сталкиваться, если честно. Если так, и мы здесь одни, это безусловно нам на руку, сливки информации и лавры возможностей достанутся нам. Эфиопию не случайно выбрали для испытаний вируса, в стране без того более миллиона жителей заражены ВИЧ-инфекцией.

Майкл продолжал вести размышления вслух, озираясь по сторонам, смотря на красноватые хижины. – Хотя с точки зрения заинтересованности правительства и местных органов управления, здравоохранения, вымирание сотни жителей могут и не заметить. Надо выяснить есть ли другие очаги помимо Эфиопии.

– Выясним! Хорошо, что Генри попался как нельзя кстати. Глупец, знал же, что у конторы на прицеле абсолютно все, даже свои, под ещё большим контролем. Аналитики молодцы, сумели расшифровать последнюю переписку и вычислить адресата посланий. Черт, только вчера мы попивали кофе с тирамису в нашем рабочем кафе с этим предателем, – ответил Ник и быстро встал, взял чемоданчик в руку и огляделся.

Красноватые, округлой формы хижины с серыми иссохшими под лучами солнца соломенными крышами и зияющими чёрными входными проёмами вымерли окончательно. Следы крови, засохнув, терялись на почве песочного оттенка, предметы обихода, так же хаотично разбросанные напоминали последствия урагана, прошедшего по деревушке, но не тронувшего хижины. Сглотнув и почувствовав сухость во рту, Ник снял рюкзак с плеч, и, открыв его, достал бутылку воды. Отпив немного, он засунул её обратно.

– Последний штрих… – предвкушая основную фазу операции, радостно выдал Майкл, кивнув в сторону кучи мёртвых тел и тех, что проходили процесс трансформации, прибывая во временном анабиозе.

– Да, пора с этим кончать и выдвигаться. Предположительное местоположение базы установлен. Надо выяснить, что к чему! – ответил Ник, оперативный агент АНБ из секретной подструктуры, о которой знали единицы и несколько людей в высшем руководстве данной организации.

В обширной системе АНБ, с её высоко затратным и неизмеримым для налогоплательщиков бюджетом была создана секретная ячейка, и доступ посторонним был заказан. Однако, эта несуществующая для всех ячейка, законспирированная под экспериментальный аналитический отдел, занимающийся криптоанализом, имела связь со всеми подразделениями Агентства Национальной Безопасности и вела свою скрытую деятельность по всему Миру, пользуясь привилегиями и полномочиями выше, чем были у иных сотрудников различных отделов.

До деревушки оставалось метров пятьдесят, не больше. Присев за стволом очередного суховатого дерева, Евгений Левицкий взял на прицел фотоаппарата просторы деревни и начала отщелкивать кадры, всё больше вдаваясь в пространство вокруг.

Вдруг в объектив с перекрестиями и точками фокусировки попались два живых человека. Один держал серенький медицинский кейс, другой держал серебристый пистолет с глушителем. Оба были одеты как самые обычные туристы, собравшиеся на сафари. Но Евгений за несколько секунд определил по их виду, что они не просто туристы, забредшие в деревушку ради фотографий с местными загорелыми жителями на фоне их культурного достояния в виде хижин и толпы вечно худых детей. Эти двое были атлетически сложены, мощны на внешний вид, их лица светились твёрдой решительностью и уверенностью в своих действиях, несмотря на кучу мёртвых окровавленных тел, лежащих вокруг.

– Сейчас мы выясним, кто вы такие, – подумал про себя Евгений Павлович, и, посмотрев серым правым глазом в видоискатель начал отщелкивать кадр за кадром, фотографируя их лица крупным планом.

Фотографии автоматически по многоступенчатой системе пересылке уже через несколько секунд оказались в штаб-квартире агентства Современных Революционных Технологий, в отделе Электронного Компьютерного Существа. Главный аналитик, приняв цифровые данные в виде изображения двух людей и их лиц, запустил систему поиска опознавания личности.

Между делом Евгений Левицкий, не дожидаясь ответа от вездесущего ЭКС, быстро достал из рюкзака усилитель звукового сигнала, похожий на обычный медиаплеер, и направил его на деревушку, с корыстной целью подслушать чужой разговор.

Вставив наушники в уши, и вновь всматриваясь через длиннофокусный телеобъектив в образы двух неизвестных, крутившихся возле кучи мёртвых окровавленных эфиопских тел и поливавших её бензином, Евгений анализировал их диалог, который мужчины вели на английском с едва выраженным американским акцентом.

– Трудно поверить, что у Беатрис был роман с Клейтоном! – предложил тот американец, что был с чемоданчиком в одной руке и с пистолетом с глушителем в другой.

– Мне тоже, Ник. Но они этим не афишировали, – ответил другой, расплескивающий горючее на тела из железной красной канистры.

Евгений Левицкий помнил, что прослушиваемый им разговор по отработанной технологии передается в центр ЭКС для анализа. Появилось три имени, и значит, скоро будет известна информация об этих залётных «туристах».

Продолжая отщёлкивать кадр за кадром, Евгений Левицкий ощущал на себе неистовую мощь африканского климата. Солнце всё так же грело загорелую кожу, несмотря на то, что день медленно, нехотя, но верно стал клониться к вечеру.

Россия, Москва.

В эти минуты.

Сборы в предстоящий трип в Бразилию и Африку были завершены.

Все вновь разместились в штабе для совещаний. София Никольская и Кристиан Берковский ожидали Анабэллу, родную сестру Кристиана и между делом занимались планированием маршрута.

Обычным общественным авиарейсом до пункта назначения пришло бы лететь целые сутки из расчета с двумя пересадками и временем, затраченным на них. Было принято использовать Шустрого, который доставит троих на борт Странника, который уже прибыл к назначенному месту встречи и спокойно дрейфовал в водах Атлантического океана у берегов государства Бразилия, близ дельты Амазонки.

Часть команды Олега Игоревича, закончив с подбором экипировки, присоединилась к остальным. Максим Орлов прибыл в штаб-квартиру с довольным лицом, с наслаждением прокатившись на новеньком Camaro SS с функциональностью Электронного Компьютерного Существа. Сейчас он рассматривал всех собравшихся и одетых по внешнему виду так, как будто они собрались не на опасные задания, а на отдых к побережью с шумом прибоя, кокосовыми пальмами, удобными шезлонгами и коктейлями на ромовой основе. Максима сейчас смущало лишь пару вещей – то, как быстро закончился неформальный отпуск и то, что в предстоящей операции рядом с ним не будет Сокольского.

Вдруг неожиданно на поверхности большого экрана отобразились фотографии эфиопской деревушки с хижинами, сделанные Евгением Левицким, находящимся в режиме реального времени там. Все начали всматриваться в слайды, сменяющиеся с чистотой, оптимальной для визуального восприятия и констатации информации на них.

– Чёрт! – выпалила София Никольская, заёрзав в удобном кресле за столом, сидя рядом с Кристианом Берковским и округлив глаза на экран, – похоже АНБ так же в курсе!

– Каким именно образом? И кто эти двое? – взволновался Игорь Клементьевич Власов, смотря на Софию вопрошающим и анализирующим взором голубых глаз.

София почувствовала, как неприятный холодок прошёлся по спине мурашками. Она знала этих двоих, и молчать больше не имело смысла. Она посмотрела на Власова старшего и начала повествование, – это оперативные агенты. Агентство использует их для ликвидации ненужных элементов. У меня были собственные подозрения насчёт них и то, чем они на самом деле занимались.

– В смысле? – перебил София Олег Игоревич, посмотрев на неё, а потом на всех остальных, сидящих за большим овальным столом и взирающих на экран и слады фотографий, сменяющих друг друга.

– В АНБ, хоть это мною и не было доказано, но в этой обширной массе аналитиков, криптографов, оперативных агентов есть своя исключительная подсистема. – Продолжала София, вспоминая всех лиц, кого подозревала и за кем шпионила в пользу агентства С.Р.Т. – Её уникальность заключается в том, что она хоть и завязана в общей структура Агентства Национальной Безопасности, она обособленна. У неё есть доступ ко всем секретным материалам и информативным данным, ресурсам, когда-либо попавшим в агентство и находящихся там и по современный час, но при этом её материалы, собранные или созданные ею доступны лишь ограниченному кругу людей, тем, кто входит в эту подсистему.

– И как ты ещё жива при таких познаниях относительно столь титулованной организации, ведущей слежку за всем миром? – вопросил Максим Орлов, взглянув на брюнетку.

– Мне пришлось заплатить высокую цену. Но если Ник и Майкл, те двое что на мониторе, узнают, что я в полном здравии, да ещё на территории государства, которое Америка тайно боится и открыто презирает, то меня сотрут с лица земли. Менее чем за два часа. И никто мне не поможет… – заключила София, грустно улыбнувшись на последнем предложении оглядев всех вокруг со взглядом человека, которому заочно подписан смертный приговор и может быть исполнен в любую наносекунду, попадись она в объективы камер наблюдения в любой точке планеты. София знала, что АНБ располагает собственной разумной системой на основе искусственного интеллекта.

– София, ты на своей территории. Мы на своей. – выдал Власов старший, с уважением посмотрев на агента, которая, не только добыла сверхсекретные сведения, тянувшие за собой неразрешенные вопросы полвека, но также помогла Сокольскому, спасла его от Клейтона, который ранее сдал её членам Лиги. Власов старший почти был уверен, что в голове и памяти у Софии Никольской имеются и другие данные, которые она пока не разглашает открыто.

Хитро ухмыльнувшись, Игорь Клементьевич добавил, – никто тебя не тронет. Договориться можно всегда, лишь нужно обсудить цену вопроса. В предстоящей операции используем официальное прикрытие.

– В роли СВР8? – уточнила Екатерина Николаевна. Блеснув карими глазами и посмотрев на главу агентства Современных Революционных Технологий, она хитрым тоном добавила, – и от себя подозрения отведём и Софию прикроем, и этих двоих спасём в случае чего, сделав их нам обязанными.

– Оптимально! – проговорил Антон Разумов, сидя рядом с женой и смотря на Максима Орлова обычным взглядом серых глаз, – наверняка Мердек при допросе Софии и Александра сфотографировал их, и через связного в АНБ занялся установлением их личностей. Проблема и с Сокольским, на него тоже падает тень преследования Агентством, которого нет. Нужно смоделировать решение, и действовать со стилистикой СВР, ребят из подразделения Заслон. Но Сокольского, как бы это печально не звучало, в данном случае придётся умертвить.

– Что ты сказал? – протянул Максим Орлов всем своим недовольным видом и такой интонацией, как будто он сидит не на совещании в секретной организации, а слушает рассказ возле костра в летнем лесу под треск горевших поленьев. Быстро скользнув взглядом по вдумчивым и расслабленным лицам собравшихся, Макс тут же понял, что это профессиональный термин и извиняющимся видом кивнул, – …прости, продолжай.

– Одна из большого ряда стандартных процедур при раскрытии легенды агента, – пояснил Антон Сергеевич, понимая, что Максим пока не до конца охватил не стоящую на месте терминологию. – Смена всех информативных данных о личности, возможно изменение внешности, биометрии, при необходимости и пола. Ну ты сам знаешь.

Максим Орлов, вспоминая объёмный вариант отката по причине раскрытия роли агента, кивнул головой и подумал про себя, – чёрт, Сани здесь нет! Он бы вставил своё веское слово насчёт половых признаков! – и, вздохнув, Макс проговорил вслух. – Надо выяснить, что вообще известно американцам про события сорванного аукциона на Карибах, и на острове в Тихом океане. А уж потом умерщвлять и переписывать человеческие жизни со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Ясное дело! Но как теперь влезть в АНБ? У нас там больше никого нет… – проговорил Антон Разумов, смотря на Максима Орлова.

– Это не совсем так, – хитро улыбнувшись, проговорила София, оглянув всех довольным взором, – я оставила для себя, нас, ниточки связи, и приоткрытую заднюю дверь. Так что не всё потеряно пока.

– …пока в руке ручка и по бумаге строка! – с интонацией весёлого оттенка подхватил Максим Орлов, и продолжил, – бэк дор говоришь?

– Я установила несколько инсайдеров, которые абсолютно невозможно вычислить. Посему у нас есть доступ к информативной оперативной базе аналитических и прочих данных, не касающихся архивных и сверхсекретных, добытых ранее. В архив мне удалось залезть, но мосты оставлять было нельзя. – Пояснила София, вновь с довольным видом посмотрев на опешившего Максима Орлова, затем на удивлённые лица всех остальных, а потом и на Власова Игоря Клементьевича, который был внешне несокрушим и абсолютно спокоен, ибо он был в курсе, но вынужденно молчал.

– Я всё никак не пойму… – продолжил Максим Орлов, поёрзав на стуле и улыбнувшись, – как АНБ вообще ничего не прочухало про тебя и твою реальную деятельность?

– Прости Максим, на этот вопрос я тебе не отвечу, – проговорила София, всем внешним видом вдруг превратившись в глубоко задумчивую и собранную, серьёзную и будто отрешённую от реальности. Затем она моргнула глазами, посмотрев на юного агента.

– Понятно то, что ничего не понятно. Ну и Бог с ним, ты умничка! – к Максим, по-доброму улыбнувшись и взглянув на брюнетку–ровесницу. Только сильным и лучшим было место в этих рядах, и Максим, польстив своё самолюбие и развивающийся профессионализм, добавил вслух. – Каков итог?

– Итог таков… – вставил свою фразу Олег Игоревич, посмотрев на часы на своём коммуникаторе, лежавшем перед ним. Сложив в уме все переменные, он вывел сумму, окинув всех голубоглазым взором и проговорив, – …вся необходимая амуниция собрана и упакована с учётом трёх операций. Для Антарктики мы предусмотрели более объёмный и сложный комплект, им ранее занялся глава Отдела Экспериментального Оружия. Дожидаемся Анабэллу и выдвигаемся в совместную точку старта по разным направлениям.

– А не опасно? В смысле светить Шустрого и Транспортёр при свете дневном? – проговорил Максим, вопрошающим видом глядя на Власова Младшего, сидевшего напротив в обычных джинсах и серой футболке.

– Точка старта выбрана с оптимальным удалением от неё крупных населённых пунктов и дачных сообществ, – вставил фразу Власов старший, внимательно посмотрев на всех и глядя на то, как на экране сменяются фотографии эфиопской деревушки, на которой двое американских шпионов закончили обливать гору тел и на ней заплясали первые языки пламени. Смотря на жуткие фотографии сожжения тел хладнокровным думающим взором, Власов старший добавил, – но вам придётся до неё доехать, это займёт пару часов. Транспорт ждёт, осталось лишь загрузиться.

Максим Орлов почувствовал укол в правую сторону груди, точнее то, как сжалось его сердце. Он так хотел увидеть своих любимых дам перед началом операции, а оказалось, что начало проекта перенесено в срочном порядке с завтра на сегодня. Времени возвращаться домой нет. И сейчас его молодое горячее сердце сжалось от неприятного ощущения, странно появившегося в мозгу. Его нельзя было прогнать, оно все больше охватывало его, и в голове поневоле рождалась мысль, – удастся ли вновь уцелеть?

Но Максим так же твёрдо знал, что у него имеется главный стимул для выживания и есть то, ради чего вновь стоит бороться.

Африка. Эфиопия.

Спустя какое-то время.

Высушенная под многолетним жарким солнцем солома быстро занялась распространяющимся огнём, а языки пламени жадно лизали её серую иссушенную растительность и человеческие тела, что были скрыты под ней.

Евгений Левицкий наблюдал всё это из своего укрытия. Сидя под деревом он рассматривал через видоискатель и длиннофокусный объектив панораму погибающей деревушки, отщелкивая новые кадры для архива и пересылки их в штаб.

Совсем недавно он прочитал полученное от начальства сообщение. Ему было предписано не вступать в открытую конфронтацию с агентами, лишь только наблюдать и собирать информацию. Идея о немедленном устранении двух американских оперативных агентов отпала в процессе совещания. Все они по своей сути боролись за сохранение Мира, но при этом также скрытно боролись за право первыми добиться успеха в вечной гонке вооружений и единолично пожинать плоды в виде знаний и технологий противника. Так было всегда. Американцам было известно многое, но гораздо меньше, чем знало агентство Современных Революционных Технологий, и посему у них было преимущество не только в информации, но и во времени. Да и сам Евгений Павлович, при всём своём накопленном за годы службы опыте и собственных установках не желал лишать жизни этих двоих. Он слышал их разговоры, видел их лица при этом и то, как они говорили, как они сопровождали разговоры мимическими реакциями. Всё это давало понять главное – они такие же, как и он сам – люди чести, интеллектуальной силы и справедливости по отношению к человечеству.