ПУТЬ К СВОБОДЕ

Тем временем шли годы, дети подрастали. Оля не работала – она занималась детьми, домом. Дети в садик не ходили, ей всегда казалось, что там их научат только плохому.

Начальником в то время был Петр Петрович Иванов. Это был очень серьезный, солидный мужчина лет сорока пяти, он всегда всех оценивал только по работе. Недоразумения остались в прошлом. Анатолий, многое переосмыслив, с энтузиазмом отдавался работе. Вначале, конечно, начальник определил Анатолию испытательный срок. И Толе почти полгода пришлось работать без выходных, в любое время дня и ночи его поднимали и отправляли по делам колонии. Он никогда не отказывался, не возражал, просто старался делать свое дело, как положено. И, в конце концов, Петр Петрович признал его своим человеком, надежным, которому можно доверить все. Дисциплина в колонии тогда была отличная, никто не смел пьяным появиться на службе, а уж если начальник вызвал на «ковер», то душа стремилась замереть где-то на уровне носочков и не отсвечивать, пока все не уляжется.

Можно смело сказать, что в те годы в лесных колониях в глухой тайге начальник был, как сам Господь Бог. Справедливости ради надо сказать, что в то время и осужденные были другие, не то, что сейчас, – одни наркоманы да воры. Украл мешок картошки – в тюрьму, украл бутылку водки – тоже в зону. В девяностые в лесу на лесоповале работали матерые убийцы и насильники.

Хотя со временем Оля и привыкла жить бок о бок с осужденными, и они уже не вызывали у нее страха, как в первые годы, она всегда переживала за детей и никогда не отпускала их гулять без присмотра. Беспокоилась она и за мужа, ведь иногда сотрудники ездили на заготовку леса в тайгу с осужденными – по одному человеку.

Вот и в это воскресенье Анатолий был назначен сопровождающим осужденных до лесных делянок. Он должен был присматривать за ними, за их работой, чтобы никто не ушел в побег. К сожалению, в тайге тоже случались побеги. В лесу, где работали осужденные, была построена избушка для обеденного отдыха и приема пищи. Там же находилась рация, по которой сотрудник в любое время мог связаться с дежурным по зоне в случае непредвиденных обстоятельств. В тот день Анатолий, обойдя всех работающих, пошел доложить дежурному, что у них все в порядке и никаких происшествий нет, но только он открыл дверь в сторожку, как из-за угла на него накинулся осужденный с топором. Толя резко увернулся в сторону и бросился на зэка, быстро надел наручники. Потом доложил по рации о случившемся и срочно вызвал наряд, чтобы нападавшего забрали в зону. Таких нарушителей потом отправляли обратно за решетку, как не вставших на путь исправления, и свой срок они досиживали уже в закрытой тюрьме.

Петр Петрович похвалил Анатолия: «Давно надо было этого зэка закрыть на прежний вид режима, да все жалели», – сказал он.

Не только сотрудники находились в лапах опасности, неся службу в лесных поселках. Даже в маленьком поселке, где жили семьи сотрудников, где всего несколько домов и нет большого городского движения, нужно всегда быть внимательным и присматривать за детьми. Один случай, который произошел на глазах Оли и ее детей, оставил навсегда глубокий след в памяти. Детям тогда было по пять лет, но Оля всегда присматривала за ними; если уж и заходила домой по делам, то кто-то из взрослых всегда оставался с детьми. В тот день на улице детей было много, они весело играли возле сарая с дровами, строили домики. Оля стояла около подъезда у соседнего дома и разговаривала со своей хорошей знакомой Верой – та работала библиотекарем, и Оле нравилось общаться с ней, она была хорошим собеседником.

А по поселку в это время ездили лесовозы – это большие машины, груженые лесом, водителями на них работали осужденные. И вот на скорости из-за угла дома выезжает эта огромная машина и движется по направлению к Оле и Вере. И вдруг один мальчик срывается со своего игрового места и бежит прямо на лесовоз. Оля кричит: «Стой там!» А он, ничего не слыша и не видя, хватается за кабину своими маленькими ручонками, как будто пытается обогнать эту здоровенную машину. Водителю не видно этого маленького человечка, он смотрит на женщин, которые кричат и машут руками, но медленно продолжает ехать, и этого мальчишку подминает передними колесами прямо в лужу. Оля с Верой в шоке, в это время выбегает мама этого мальчика, в ужасе хватает его из-под колес машины. Водитель, конечно, обезумел. А Оля и с места не могла сойти. Хорошо, что на дороге была лужа – сделалась от колес выбоина, и колесо не совсем легло на землю, а осталось чуть выше – и только это спасло жизнь ребенку.

После этого случая Оля не могла ни спать, ни есть, ей казалось, что она виновата в этой трагедии, виновата в том, что сама не бросилась под колеса машины. Дети долго не хотели гулять на улице, а потом при виде машины сразу бежали к маме. Они стали какими-то тихими, и все время сидели дома у телевизора.

А мальчика сразу же увезли в больницу. Переломов у него, слава Богу, не оказалось, но он все равно целый месяц находился под присмотром врачей. Но Оля еще долго не могла смотреть на то, как мама выводила этого мальчика за ручку гулять, слезы на глаза наворачивались сразу, и все стояла перед глазами эта машина, эти мощные колеса, и этот щупленький несчастный мальчик, который в один миг исчез под колесами.

Никогда нельзя привыкнуть к страданиям детей, к их боли. Взрослые могут притворяться, улыбаться, но дети – они не умеют лгать, и боль или радость отражаются на их лицах. Испуг, который стоял в тот момент в глазах мальчика, остался на всю жизнь в памяти Оли.

Со временем Оля с Толей стали привыкать к новой жизни, все стало казаться им уже не таким ужасным, как показалось в первый раз. Они впервые увидели, какая красота кругом. Природа на Урале особенная. Воздух такой, что дыши – и не надышишься. Поселок располагался на берегу реки, а речка – широкая, но совсем не глубокая, течение быстрое, так как река горная. А рыбы водилось в этой реке – ловить, не переловить! Многие сотрудники после дежурства уходили на целый день рыбачить, и уже ближе к вечеру тащили целые котомки добычи.

Часто семья в выходные выбиралась на природу, ловили рыбу, варили уху. Один раз взяли с собой и кота Яшу. Это был огромный сибирский красавец, весивший почти семь килограммов, и накормить его всегда было большой проблемой. Мишка ловил рыбу, а кот, как только видел, что клюнуло, и рыбу тащат, тут же подпрыгивал и прямо в воздухе впивался клыками в несчастную рыбешку. Так и не удалось им сварить в тот день ухи, практически всю пойманную рыбу съел Яшка. А на обратном пути им пришлось нести его на руках по очереди (тяжелый ведь) – кот так объелся рыбой, что не мог сам нести свой живот и через каждые два метра укладывался спать. Не могли оставить его одного! Обжора еле дышал, и Оля всю дорогу смеялась над ним. Весь обратный путь Яшка развлекал хозяев обильным мурчанием-песнопением, выражая этим благодарность за путешествие. После этого похода на семейном совете было единогласно принято решение: кота на рыбалку больше не брать! Всех, конечно, немного огорчило, что в этот день не удалось отведать ухи, но зато сколько положительных эмоций, смеха и радости все испытали при виде кота, летающего вслед за леской! Дети были счастливы, и еще долго потом рассказывали, пытаясь изобразить все движения, что вытворял Яша при «ловле» рыбы. Их кот был любителем рыбки, и Мишка с Машкой потом часто ходили на рыбалку ради своего любимца. Наловят ему рыбьей мелочи целую миску, он и доволен. Дети всегда заботились о нем, следили за тем, чтобы кот был сыт, все недоеденные кусочки или остатки они складывали ему в миску. Яшка нагуляется, прибежит утром и все сметет за пару минут, а потом валяется кверху пузом у них на кроватях. А с наступлением ночи Яша снова отправлялся куда-то по своим кошачьим делам. Кот ведь всегда гуляет сам по себе, и никакие лакомства не смогут задержать его дома.

И таких забавных историй, связанных с рыбалкой и рыбкой, было достаточно много в лесной жизни.

Как-то раз Оля с детьми находилась дома, и вдруг кто-то тихонько постучал. Она открыла дверь и увидела осужденного, который что-то держал в руках.

– Хозяйка, возьмите у меня рыбу, – попросил он, торопливо вытаскивая из пакета огромную рыбину.

– Но я не могу так просто взять, давайте, взамен что-нибудь вам тоже дам.

Он заметно обрадовался:

– А можно немного хлеба, и крупы какой-нибудь?

– Хорошо! – сказала Оля. Она знала, что осужденные плохо питаются, тогда еще их не кормили в столовой, и они сами зарабатывали себе на жизнь, поэтому она положила несколько сортов круп и булку черного хлеба. Забрав эту огромную рыбину, Оля отдала осужденному пакет с едой, он был очень доволен. Когда Оля занесла трофей домой, дети восторженно ее встретили, ведь они еще никогда в жизни не видели такую огромную рыбину. Да если честно, то Оля и сама первый раз в жизни держала в руках ТАКУЮ рыбу.

– Сейчас мы этого тайменя будем жарить, – сообщила она детям.

С криками «Ура!», они уселись за стол, с интересом наблюдая, как их мама разделывается с речным хищником. Оля долго мучилась, прежде чем смогла почистить эту огромную добычу. Наконец, все приготовления были закончены, и прекрасные, хрустящие, вкуснейшие кусочки рыбы оказались на тарелках у детей. Они сидели втроем за столом и с удовольствием уплетали рыбу, и детей не надо было заставлять и упрашивать покушать – они с огромным аппетитом поедали кусочек за кусочком, складывая косточки в отдельную миску для их любимого кота Яшки.

Наевшись рыбы, дети ушли смотреть «Спокойной ночи малыши» и готовиться ко сну. К сожалению, им редко удавалось вечером дождаться папу с работы, да и утром он уходил, когда они еще спали. Вот и в тот вечер Анатолий тоже пришел поздно, было уже одиннадцать часов, и Оля собиралась ложиться спать. Еще раздеваясь в прихожей, Анатолий принюхался:

– Чем так вкусно пахнет? – быстро вымыл руки, заглядывая в сковородку.

Оля рассказывала, как они «словили» рыбу, а Анатолий быстро ел, нахваливая вкусную еду. В то время уже начались перебои с выплатой заработной платы, тогда всем было трудно. Была задержана уже не первая зарплата, и даже хлеб многим не на что было купить. Выручало то, что вольным в магазинах колонии все давали под запись или в долг. Облегчало и то, что офицерам давали ежемесячный паек: крупы, масло растительное, консервы, мед, сухое молоко иногда рыбу или курицу, и у Оли получалось растягивать эти продукты порой чуть ли не на целый месяц. Но все равно было очень тяжело, иногда в конце месяца готовили просто одну сечку, отваривали, откидывали на сито, жарили лук на подсолнечном масле, смешивали с крупой и ели эту кашу с хлебом. И даже дети не капризничали, ели вместе со взрослыми, они понимали, что денег нет.

С задержкой зарплат сотрудники боролись разными способами: жены офицеров писали жалобы в разные инстанции, вплоть до Москвы. Оля никогда не ставила свою подпись в этих бумажках, один раз в жизни она уже искала правду, и едва не оказалась на улице с двумя детьми. Теперь она старалась не вмешиваться в эти сборища искателей правды, где люди улыбались, поддакивали, а вечером бежали доложить начальнику, кто и что сказал. Наверное, в таких местах это – необходимая мера, но Оля старалась жить своей жизнью, только своей семьей.

Так как денег в семье не хватало, она начала брать заказы на пошив одежды. К ее удивлению, клиентов было немало. Оказалось, не все в поселке были безденежными, у многих были заначки, только на людях все казались несчастными. В семье появились деньги. Ей нравилось это занятие, она с огромным удовольствием занималась любимым делом, шила женщинам юбки, блузки, иногда перешивала старую одежду на что-то новое, ведь некоторые семьи были не в состоянии купить ребенку обновку. И поселковые мамы часто просили перешить на меньший размер старую взрослую одежду. Оля с большим желанием делала эту работу, но она еще не знала, какими завистливыми и непорядочными были некоторые жены офицеров.

– Оля, ты мне пошила два месяца назад блузку, а сейчас она трудно стала застегиваться. Я не знаю, что делать, может, ты пуговицы перешьешь, или еще что-то сделаешь? – обратилась к ней однажды Роза, кассир колонии.

Оля хорошо помнила тот заказ. Блузка была из шифона, и заказчица хотела именно сорок восьмой размер, хотя Оля ее убеждала, что ей нужен пятидесятый. Вот, не прошло и двух месяцев, как блузка стала тесна, а исправить уже ничего нельзя, ведь шифон не распорешь и не сошьешь снова.

– Вам надо похудеть, – вежливо ответила Оля, стараясь не обидеть Розу.

Как оказалось, тема лишнего веса была весьма болезненной, и Роза, изменившись в лице и ничего не говоря, резко отвернулась и пошла прочь. Последствия не заставили себя ждать: с этого дня по поселку поползли слухи, что Оля очень дорого берет за заказы, что она наглая, грубая, высокомерная, и еще много всяких гадостей она узнала про себя и свою семью. На этом Оля прекратила брать заказы на изготовление одежды. Местные дамы с завистью отмечали, что она постоянно шьет себе чудесные новые платья, костюмы, вяжет очень красивые вещи: джемпера, пальто. А как она умела одеть своих детей! И когда Оля отправлялась в магазин с детьми, все женщины из штаба старались в это время как бы за чем-то нужным забежать туда, чтобы увидеть, что она себе новое сшила или связала. Она всегда вызывала огромный интерес у живущих там женщин, но близкой дружбы практически ни с кем не водила. Потом еще многие просили ее что-либо сшить или связать, но Оля категорически отказывалась.

Перестройка в стране продолжалась, а вместе с ней продолжалось и безденежье. Спустя время, люди узнали, что деньги офицеров просто прокручивали на депозитах свои же бухгалтера. В течение трех месяцев вся зарплата военных нескольких колоний лежала в банке на депозитных счетах – за это время набегали немалые проценты, которые потом оседали в карманах приближенных к этому делу людей. Но когда жалобы стали доходить уже до Москвы, неожиданно появились все деньги, и что самое интересное – были выданы за все пять месяцев сразу. Для всех это было счастьем, чудом, и люди радовались, что наконец-то теперь они смогут жить нормально. Сотрудникам, месяцами жившим впроголодь, были выданы огромные суммы, и все были довольны. Кроме бухгалтеров – эта братия свои зарплаты получала вовремя, и им сейчас получать было нечего. Зато они безмерно сожалели, что другим сейчас достаются такие деньги.

Оля с Толей решили купить на эти деньги новый цветной телевизор и ковер, это была их мечта. В один из выходных они отправились на своей машине в город. У них были старенькие «Жигули», которые за бесценок им отдали родители Толи. Машина по пути барахлила, и они, кое-как добравшись до города, отогнали ее в мастерскую, а сами отправились на рынок. К удивлению Оли, ковры оказались очень дешевыми, и Оля решила купить два: на пол и на стенку, в один тон. Еще они купили импортный телевизор, кое-что еще по мелочам, набрали продуктов, игрушки детям. Счастливые, они, наконец, отправились в обратный путь. Лишь к ночи добрались они до дома, но дети не спали, ожидая родителей. Оля оставила их под присмотром соседки Зины. Своих детей у Зины не было, они жили вдвоем с мужем. Зина была намного младше своего супруга, и Оле всегда казалось, что они были совершенно разными людьми. Муж ее держал свое хозяйство: поросенка, кроликов, а еще огромную овчарку. И Зина целыми днями была занята уходом за животными, работала в огороде, и никогда не выходила на улицу просто так – посидеть на лавочке, поговорить, посплетничать. Оля всегда удивлялась: ну, вот что нашла такая молодая и образованная девушка в этом не совсем приличном дядечке, ведь было видно невооруженным взглядом, что у него при виде любой юбки сразу текут слюни. Но, как бы то ни было, жили они вместе. И, вроде, еще до сих пор живут. Детей у них не случилось, но мужчина, вроде, об этом не очень и печалился. Оля поблагодарила Зину за то, что она присмотрела за детьми, подарила ей коробку конфет.

Вечером, вернее, уже ночью, рассмотрели все покупки, дети очень радовались. Это были первые хорошие вещи, купленные нашей парой, и они гордились этим. Поселковые сплетницы и тут не остались в стороне:

– Весь дом коврами завесили, и все им мало, – визжала главбухша.

Это была очень странная женщина. Непонятно за что она возненавидела Олю и Анатолия сразу. Муж у главбухши работал заместителем начальника колонии по оперативной и режимной части – это второй человек после начальника колонии. Пил он по-страшному. У них было двое взрослых детей, Мария и Ванечка. Дочь – замужем за прапорщиком, а сын – избалованный повеса, не знающий ни в чем отказа. Мария была немного глуповатой, не в маму. Она сразу же попыталась подружиться с Олей и часто приходила к ней в гости. Маша была очень болтливой, и, не умея держать язык за зубами, выбалтывала все, что рассказывала дома мама. Мама рассказывала немало, и Маша могла спокойно выложить все, что слышала, любому встречному. Поэтому мать дочь недолюбливала, а всю свою материнскую любовь и ласку старалась отдать сыночку – Ванечке. Ванечка же воспринимал это, как должное, надежды ее оправдать совсем не старался, к ее мнению прислушиваться необходимости не видел. И вот однажды случилось так, что в колонию приехали работать две молодые особы не очень достойного поведения. Одна из них была очень сообразительная в плане личной выгоды. Хотя мать была категорически против их отношений, Ванечка не послушал ее и женился на Светочке. А Светочка только этого и добивалась. Молодоженам сразу же купили и квартиру, и всю обстановку, только ведь как жить без любви? Терпела-терпела Светочка, и не утерпела, загуляла. Вроде и дочка у них родилась, но ведь насильно мил не будешь. Завелись у Светочки разные кавалеры, и ребенок ей стал не нужен. Настолько ей этот Ванечка со своей мамой опостылели, что она любыми путями хотела от них отделаться. Закончилось все тем, что отказалась она от своей дочки, оставила на воспитание Ванечке, они развелись. Ванечка с мамой и папой уехали жить в Москву, там они квартиру получили по сертификату, внучку они растят сами, бабушка занимается теперь ее воспитанием. Ванечка поумнел, работает, служит в органах. А Светочка закончила свою карьеру плачевно: спилась, бомжевала, с работы выгнали… Вот так бывает: опасно выходить замуж ради выгоды и денег. Счастье не купишь.

А наши герои продолжали жить своей тихой спокойной жизнью. На работе у Анатолия все шло нормально. Начальник в нем души не чаял, все самое ответственное доверял ему, знал, что он не подведет. По служебной лестнице Толя тоже стал быстро продвигаться, и уже дослужился до начальника службы безопасности. И все было бы хорошо, но неожиданно Петр Петрович заболел. Он уехал в отпуск в Москву, и там у него случился инфаркт. Несколько месяцев он был в больнице, но и дорогостоящее лечение в московской клинике не принесло желаемого результата – Петр Петрович по инвалидности ушел на пенсию. Очень жаль было Наталью Сергеевну, его жену. Она так переживала, столько выплакала слез. Они с мужем всю жизнь прожили в лесу – с самого открытия этой колонии Петр Петрович служил здесь, он дослужился до начальника и находился на этой должности в течение семнадцати лет. Наталья Сергеевна все эти годы мечтала о том, что, когда муж выйдет на пенсию, они переедут в город, получат квартиру и будут жить только для себя. Она, как любая жена офицера, мечтала о доме, о своем собственном жилье. И что теперь? Муж – инвалид, кому сейчас нужна эта квартира и этот город, о чем теперь мечтать ей?

Трагедия, случившаяся с начальником, очень огорчила Анатолия. Оля, вспоминая, как она долгое время ухаживала за своей мамой, сочувствовала Наталье Сергеевне. Какое тяжелое время ждет ее, ведь все заботы и хлопоты по уходу за мужем сейчас лягут на ее плечи, и потребуется много терпения, которого, впрочем, женам офицеров не занимать.

Петр Петрович и Наталья Сергеевна навсегда переехали жить в Москву, где жил их единственный сын с семьей, готовый во всем помогать, а им сейчас, как никогда, требовалась помощь родных и близких людей.

После ухода Петра Петровича должность начальника колонии какое-то время оставалась вакантной. Новым начальником назначили человека со стороны – Сергея Ивановича Бабкина. Между старыми сослуживцами началась борьба за лучшее место под солнцем. Всем хотелось подобраться поближе к «кормушке». К цели шли любыми путями, старослужащие офицеры пытались пробиться наверх, переступая через совесть и честь.

Новый начальник был подполковником старой закалки. Никто тогда еще не знал, что в колонии он постарается воплотить сталинский режим. Кругом началась прослушка всех и вся, появились соглядатаи, которые усердно занимались тем, что вынюхивали и выслеживали. Новый начальник был человеком очень нудным и дотошным, но никто еще не подозревал, насколько он окажется мстительным, хитрым и жестоким.

Сергей Иванович приехал жить в поселок со своим пятилетним сыном. Никто не мог понять, почему с ними не приехала его жена. Он постоянно таскал с собой на работу этого мальчишку – Жору, и когда в зоне осужденные строились, папа разрешал сыну командовать ими: «Давай, сынок, строй их, скотов», – так он злобно отзывался о заключенных.

Спустя какое-то время, Оля столкнулась с глазу на глаз с Сергеем Ивановичем. Она, как всегда, гуляла с детьми около своего дома, он, вроде бы, шел своей дорогой, но вдруг повернул и пошел прямо к ней. Оля хотела быстро уйти домой, но это выглядело бы слишком глупо, да и детей она не хотела оставлять без присмотра. Тогда она решила: будь, что будет!

Он подошел, поздоровался, сел рядом, начал расспрашивать о жизни. На его лице играла такая ехидная ухмылка, что Оле подумалось, будто она разговаривает с хамелеоном. Он говорил очень медленно, тихо, как бы обдумывая каждое слово, каждую букву, но от этого становилось еще гаже, казалось, что он, как червь, лезет к тебе в душу.

– Почему на работу не идете? – спросил он.

– Хочу детей сама вырастить, – ответила Оля просто. – Мне здоровье детей дороже всех денег, – добавила она.

Одобрив ее решение, он вдруг неожиданно заговорил о том, что хочет найти для своего сына гувернантку:

– А не хотите ли вы позаниматься с моим сыном? Я буду за это платить хорошие деньги.

Такая постановка вопроса озадачила Олю, она не знала, что и сказать. Как бы превращая все в шутку, стала говорить быстро, не давая ему подумать:

– Мы люди маленькие, и запросы у нас такие же, а Вашему сыну, соответственно, и воспитание нужно педагогическое.

Ничего не возразив, он ответил:

– Звоните, если надумаете, я буду ждать.

У Оли на душе после этой встречи остался очень неприятный осадок, больше она не хотела попадаться ему на глаза. Потом начались звонки домой, начальник продолжал вносить негатив в ее жизнь:

– А где ваш муж? – спрашивал он.

– Уехал в город старшим автобуса, – отвечала Оля.

– А вдруг автобус сейчас сломается, и он уже сегодня не приедет? – какая-то странная идея всегда витала в мозгах этого человека.

Продолжая в таком духе, он старался психологически вывести Олю из себя. Хорошо, что с нервами у нее было все в порядке. А вот Олину подругу, Таню, которая жила вместе с мужем, уже отбывшим здесь наказание, он довел «до ручки».

Муж у Татьяны был непьющим, и жили они хорошо. Но тут нашему начальнику захотелось поставить Таню в такое положение, чтобы она полностью от него зависела и подчинялась ему. Он знал, что Татьяна дружит с Олей и часто бывает у той в гостях. Ему зачем-то надо было разузнать, какой климат у Оли и Анатолия дома, чем и как живет эта семья. Как-то вечером он подослал женщину легкого поведения в квартиру, где находились Татьянин муж со своим другом. Та пришла с водкой, предложила составить компанию. Ее впустили, пригласили за стол, а она, согласно заданию, сама пьет, чужих мужчин спаивает, домогается и лезет с поцелуями. В это же время Сергей Иванович вызвал Татьяну к себе в кабинет. Она вначале не поняла, в чем дело, а он, слово за слово, свое толкует:

– Где, Танюша, твой муж?

– На рыбалку ушел, – не задумываясь, ответила она.

А он потихоньку подвел ее к окну, приобнял за талию и бинокль в руки сует:

– На, посмотри в бинокль. В тот дом, что напротив.

Татьяна бинокль взяла, посмотрела, куда указывают, а там, прямо перед ней, сидит ее драгоценный супруг в обнимку с той «мадам». Тут, конечно, у нее дар речи потерялся, она на раздирающих душу эмоциях на все, что ей говорил начальник, согласилась.

После этой провокации все ее благополучие как-то рухнуло в один миг. И с Олей она поссорилась. Потом очень много проблем было у нее в семейной жизни, завела какой-то роман с осужденным, все пыталась кому-то доказать, что она должна жить лучше, чем все остальные. Поломал начальник ей всю ее жизнь, но с мужем они не разошлись, и после закрытия колонии уехали вместе к себе на родину.

Через несколько месяцев к Сергею Ивановичу вдруг приехала жена. И все были очень удивлены, ведь он всегда говорил, что не женат. А мальчик Жора, когда у него спрашивали о маме, отвечал, что у него мамы нет, или обзывал маму «сукой и стервой». Те, кто слышали это выражение от пятилетнего ребенка, конечно, ужасались, и потом долго размышляли о том, что вырастет из этого мальчика с таким папиным воспитанием.