Сокровище викинга

Сокровище викинга

Мила Дрим

© Мила Дрим, 2021

ISBN 978-5-0053-4771-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СОКРОВИЩЕ ВИКИНГА

– Не приближайся ко мне, или я убью тебя! – женский голос звучал твердо. В нем не было ни слабости, ни дрожи, ни страха. Голубые глаза уловили тень, мелькнувшую у дальней стены. Женские пальцы крепче сжали рукоять меча, следом раздался голос:

– Я убью тебя, если ты осмелишься подойти.

Мужские глаза разглядывали грозную воительницу. Вся её фигура, хоть и женственная, выражала затаенную агрессию. Глядя на неё, воин понимал – эта валькирия не отступится от своих слов. Только не она.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Слезы застилали глаза Ханны, когда она седлала свою лошадь. Пальцы делали все по памяти, девушка даже не вглядывалась. Не видела ничего перед собой кроме лица старухи, чьи слова этим утром разбили её жизнь на мелкие осколки. Лошадь, чувствуя настроение хозяйки, беспокойно заржала, и Ханна нежно потрепала животное по блестящей морде.

– Прости, милая, – тихо промолвила девушка. – Нам придется с тобой отправиться в путь.

Не мешкая, Ханна с небывалой ловкостью и грацией взобралась на лошадь. Окинула быстрым, прощальным взглядом конюшню. Сердце в груди тут же болезненно сжалось. Опасаясь, что потеряет свою решительность и передумает, Ханна вжала пятки в бока лошади. Животное устремилось к распахнутым дверям.

Вцепившись в поводья, девушка направила лошадь к воротам. Теплый ветерок подхватил светлые волосы Ханны и набросил их ей на лицо. Она, резким движением отбросив светлые пряди, припала к шее животного. Нужно было торопиться. Пока никто не узнал. Уже когда Ханна выехала через ворота на тропу, до её слуха донесся мужской голос, кричавший её имя.

Не выдержав, Ханна обернулась. Там, на горе, где остался дом, она увидела фигуру воина. Даже сейчас, на значительном расстоянии, что разделяло их, девушка без труда узнала в нём Хальварда. Это он звал её.

Но нет. Она уже никогда не вернется. Здесь ей нет места.

Эти слова молоточком стучали в голове Ханны, принося с собой невыразимую боль и отчаяние. Девушка, резко отвернувшись, еще сильнее погнала лошадь – все дальше и дальше от места, которое теперь перестало быть ей домом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ханна прикрыла глаза. Все тело ломило от усталости, ладони горели от поводьев, а спина ныла так, словно девушка неделями не ложилась. Ханна тяжело вздохнула – она не ожидала от себя, что будет столь слабой. Всего три дня в пути – и вот уже кажется, что силы покинули её. «Всего лишь кажется,» – следом пронеслось в голове Ханны. Она, надежно привязав лошадь к стволу дерева, окинула внимательным взглядом место, что предстало её глазам.

Это была небольшая полянка, скрытая от посторонних глаз стоящими плотно друг к другу деревьями и их пышной. цветущей кроной. Мягкая, привлекающая внимание, зеленая трава под ногами так и манила к себе – приглашая растянуться на ней. Ханна, снова обведя пространство оценивающим взором, наконец, приняла решение отдохнуть. Такой роскоши она не позволяла себе ночью. Ни разу Ханна не зажигала костра, ни разу не готовила пищу на огне, обходясь вяленым мясом и ломтями хлеба. Сейчас же, пока солнце грело и освещало собой мир, можно было совсем ненадолго позволить себе небольшой отдых.

Размышляя об этом, девушка, достав из седельного мешка шерстяное одеяло, закуталась в него и легла подле лошади. Свои уставшие пальцы Ханна разместила на рукояти кинжала, что висел сбоку, на поясе. Веки, отяжелев от усталости, то и дело опускались, но девушка, все никак не освободившись от напряжения, продолжала вглядываться в узкие прогалы меж деревьев, ожидая, что оттуда кто-то появится.

Меж тем, усталость сделала свое дело – и Ханна, как часто бывает, незаметно для самой себя, погрузилась в дрему. Её сон был поверхностным и беспокойным. Девушка то и дело просыпалась от малейшего шороха, вызванного птицами или же шелестом листвы. Ханна все никак не могла успокоиться. Снова и снова она пыталась отдохнуть, но потерянный покой, хотя бы его малая толика, так и не посетили девушку. В конце концов, более измучившись от такого сна, нежели отдохнув, Ханна поднялась на ноги. Пора было продолжить путь.

Миновав лес, девушка оказалась на горной тропе. Ханна, попридержав лошадь, осмотрелась. Вглядываясь вдаль, девушка собиралась с силами. Мало кто отваживался проходить здесь, в народе эта дорога называлась «дорогой смерти». Узкая тропа проходила рядом с крутым обрывом. С одной стороны неподвижной стеной стояла скала, с другой – открывалось глубокое ущелье, на дне которого быстрым потоком бежала река, чьи воды были всегда холодны и беспощадны. Разглядывая блестящие, быстротечные потоки реки, Ханна ощутила легкое головокружение. Девушка резко отвернулась и посмотрела вперед.

Ей нужно было пройти. Именно там, за этой горой, скрывались ответы на вопросы, которые Ханна намеревалась задать и, непременно, получить на них ответ.

Хальвард, опустившись на ковер, выстланный травами и цветами, вытянул перед собой длинные ноги. Где же искать ему сестру? Вот уже три дня и три ночи, он и его воины рыскали по округе в поисках Ханны. Но ничего не говорило об её присутствии здесь. Возможно, это была его вина, Хальварда. Именно он научил младшую сестру всем этим тонкостям, чтобы никто не мог выследить её. Учил ведь для её собственной безопасности, и вот теперь сам не может найти Ханну. Ощущая подкрадывающуюся тревогу в груди, Хальвард еще раз окинул поляну внимательным взором. Вдруг, взгляд воина зацепился за одну деталь.

Возле одного из деревьев росли мелкие, фиолетовые цветки. Но росли они странно – с одной стороны было видно, что их кто-то съел. Молниеносная догадка озарила разум Хальварда. Мужчина, поднявшись на ноги, поспешил к месту с этими цветами. Провел широкой ладонью по ним, наклонился, принюхался, и снова посмотрел на поляну, замечая теперь небольшую вмятину на траве.

Ханна была здесь. Именно её белая лошадка обожала лакомиться подобными цветами. На место тревоги пришло мимолетное облегчение, а затем – тревога в стократ усилилась, когда до Хальварда дошло, куда именно держит путь его младшая сестра…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ханна, держа за поводья лошадь, медленно ступала по горной тропе. Мелкие камушки шуршали у неё под сапогами. Некоторые из них, укатываясь и соскальзывая, падали вниз. Девушка старалась не смотреть в сторону обрыва. Нельзя! Икры Ханны гудели от напряжения, голова раскалывалась от усталости, и все, что хотела сейчас девушка – благополучно завершить переход по этой тропе. А дальше – будет легче.

Небо над головой стало приобретать малиновый оттенок. Солнечные лучи, рисуя на серых скалах причудливые рисунки, живописно извещали о приближении вечера. Совсем скоро мир погрузится во тьму. Ханна не хотела бы застрять на столь опасной тропе на всю ночь. Девушка, игнорируя боль в ногах, пошла дальше. Она по-прежнему ступала осторожно, подавляя горячее желание устремиться вперед, подальше от этого обрыва и прошлого, которое осталось у неё за спиной.

Наконец, когда на небе ярким пятном полыхнул последний луч солнца, Ханна закончила переход по горной тропе. Ощутив под ногами мягкую траву, девушка обессилено опустилась на колени. С груди Ханны вырвалось глухое рыдание. Она смогла! Её лошадь, чувствуя настроение своей хозяйки, ткнулась мордой в голову девушки. Ханна, бережно обняв животное за шею, тихо заплакала. Ощутив капельки слез на своих щеках, девушка, стыдясь, спешно вытерла их дрожащей ладонью. Огляделась по сторонам, словно опасаясь, что кто-либо стал свидетелем её слез. Кругом было тихо. Ощущая какой-то странный трепет в груди, Ханна взобралась на лошадь и направила её по узкой дороге, которая вела прямо в лес. Там-то девушка и переночует. Хальвард никогда не догадается, что она покинула их земли и пересекла границу.

В лесу стояла тишина, которая лишь изредка разбавлялась уханьем совы. Сквозь густую крону деревьев, которая была подобно зеленому шатру, деликатно проступали серебристые лучи луны. Ханна, вглядываясь в лес, замечала его очертания – сосны и дубы, муравейники и поляны, казавшиеся сейчас девушке каким-то волшебным, мистическим миром. Нет, ей не было страшно. Она не боялась ни троллей, ни волков. Ханна смогла бы себя защитить. У неё имелось все для этого – быстрота реакции, сила, умение, верный меч и, конечно же, смелость.

Приглядевшись, девушка выбрала место для ночлега, прямо возле дуба-великана. За его широким стволом без труда могла спрятаться и сама Ханна, и её лошадь. Хотелось разжечь костер, согреть промерзшие ладони, приготовить что-то более вкусное, с бульоном. Но девушка отговорила себя от этой затеи. У неё не было сейчас никакого желания охотиться, к тому же, Ханна не была уверена в том, как здесь отнесутся к её появлению. Безусловно, в груди девушки таилась надежда, но она не позволяла ей брать верх над своим разумом. Завернувшись в шерстяное одеяло, Ханна села под дубом. Упершись спиной в его ствол, девушка прикрыла глаза.

Она отдохнет. А потом – снова отправится в путь.

Что-то заставило пробудиться Ханну. Возможно, чей-то взгляд, который она кожей ощущала на себе. Этот взгляд шел из глубины леса. Девушка, медленно открыв глаза, крепче обхватила рукоять кинжала. Мысленно прошлась взором по себе, вспоминая, какое оружие у неё еще при себе. Меч, еще один кинжал справа, по одному – спрятано в высоких голенищах сапог. Возможно, лучшим вариантом стал бы лук, но его Ханна оставила дома. Слишком торопилась… Девушка, чувствуя, как в груди замедлилось сердце, произнесла:

– Выходи! Хватит прятаться, как трус.

То, что она услышала в ответ, повергло Ханну на короткий миг, в состояние легкого шока. До её слуха донесся мужской смех. Бархатистый, глубокий смех. Она узнала его. Этот смех принадлежал Хальварду.

– Вот уж не думал, что ты когда-нибудь назовешь меня трусом, – выступая из леса, сказал мужчина.

Ханна тут же обвела взором пространство, мысленно подсчитывая, сколько с собой взял воинов Хальвард. Заметив её взгляд, мужчина произнес:

– Я пришел один.

Подавив вздох облегчения, Ханна ответила:

– И все равно, ты зря пришел.

– Отчего же? – Хальвард сделал несколько шагов и остановился, вопрошающе глядя на младшую сестру.

– Потому, что я не вернусь обратно.

– Это я уже слышал от бедных слуг, которых ты напугала своим заявлением, – Хальвард улыбнулся.

– Так услышь еще раз, – повышая голос, начала Ханна, – я не вернусь обратно!

– Может, скажешь, что случилось? – Хальвард окинул сестру внимательным взглядом. Ханна по-прежнему сидела возле дуба. Лицо её было плохо видно, но вот глаза мужчина разглядел. Они горели голубым пламенем.

– А разве тебе еще не рассказали? – Ханна плавно, с гибкостью кошки, поднялась на ноги. Икры тут же свело судорогой, но девушка, сжав челюсти, сдержалась.

– Я хотел бы услышать это от тебя, – голос Хальварда был спокойным, и вот это его спокойствие невероятно раздражало Ханну.

Она молчала, глядя исподлобья на высокого, широкоплечего мужчину. На ум не шли никакие слова.

– Ты зря приехал. Уходи, – вкладывая в слова все раздражение, что душило её сейчас, выдохнула Ханна.

– Почему ты так разговариваешь со мной, сестра? – Хальвард сделал шаг вперед.

– Не называй меня так больше! – выкрикнула Ханна, отступая назад.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тремя днями ранее

Ханна придирчиво разглядывала свое отражение в зеркале, что стояло возле окна. Зеркало прошлым вечером ей подарил отец – это была редкая вещь на их землях, тем более, такого размера, где девушка могла увидеть себя в полный рост. Зеркало было куплено за баснословную цену у флорентийского купца. Заключенное в ажурную, серебряную оправу, оно отражало на своей гладкой поверхности изображение Ханны.

Девушка, разглядывая себя, склонила голову на бок. Странно, до сегодняшнего дня она представляла себя другой. Нет, Ханна и прежде видела свое отражение – в маленьком зеркальце, что имелось у Тессы. А еще – на ровной поверхности воды. Особо никогда не вглядывалась в свое лицо, да и ни к чему ей это было. И вот теперь… Подумать только…

Во-первых, рост. Отчего-то раньше Ханна считала себя и выше, и крупнее. Но нет, на неё смотрела высокая, подтянутая молодая девушка. Однако назвать её крупной великаншей язык не поворачивался. Во-вторых, волосы. Почему они такие пышные и длинные? Ханна собрала их в кучу. Может, стоит отрезать? Девушка покосилась на выбившуюся соломенно-желтую прядь. Но они такие красивые…

Наконец, в – третьих, что особо удивило Ханну, было её собственное лицо. Никогда не считала это важным, но девушка, скрепя сердцем, признала, что её можно счесть хорошенькой. Конечно, она не обладала яркой красотой жены своего среднего брата, Тессы, и все же, уродиной назвать себя не могла.

У неё была ровная, гладкая, светлая кожа. Аккуратный, прямой нос, высокий, изящно вылепленный лоб и женственные скулы. Губы – подобно розовым лепесткам, небольшие, но чувственные. Глаза – яркие, голубые, цвета зимнего неба. Ханна являлась обладательницей холодной, скандинавской красоты. Однако, несмотря на эту внешнюю холодность, в груди девушки билось горячее, чуткое сердце.

Ханна, повязав чуть ниже талии пояс, бросила прощальный взгляд на свое отражение и вышла из комнаты. Нужно было торопиться. Совсем скоро начнется пир по случаю возвращения Хакона и прибытия гостей, семьи Тессы. Ханне хотелось послушать истории брата об этом путешествии, а так же пообщаться с родными Тессы, чтобы лучше понять, в каком мире прежде жила её подруга.

Девушка вышла из дома, намереваясь перед праздником проверить свою любимицу, верную лошадь. Ханна была очень привязана к этому животному, подаренному ей 2 года назад, старшим братом, Хальвардом. Верхом на этой лошади девушка проехала немало дорог и пережила достаточно чувств, чтобы понять, как дорог ей подарок брата.

– Госпожа, – немолодой, женский голос окликнул Ханну, когда та шла в направлении недавно отстроенной конюшни.

Девушка обернулась – там, рядом с воротами, стояла старая женщина. Ханна замерла на месте.

– Госпожа, красивая, златовласая госпожа, – продолжала старуха, не сводя с девушки внимательного взора. – Госпожа, вернешься ли ты в свой дом, жива ли твоя мать?

Слова, донесшиеся до Ханны, скрутили её душу от страха. Её мать, и мать её братьев, ужа давно была мертва. Об этом знали все. Тогда о ком говорила эта старая женщина? Внутри что-то ухнуло вниз, и девушка, пораженная, не сразу смогла сообразить, что сказать в ответ. Воины, стоявшие подле ворот, услышав речь старухи, грозно на неё прикрикнули, назвав сумасшедший. Женщина, лишь улыбнувшись, поправила на голове капюшон и направилась в противоположную от Ханны сторону.

Девушка, вглядываясь в спину старухи, терзалась, не зная, что делать. Стоит ли догнать её или же не нужно ворошить прошлое? Ханна осталась верной своей смелости. Поэтому, девушка, выбежав следом за незнакомкой, громко окликнула её:

– Погоди!

Старуха, словно не слыша голос Ханны, пошла дальше. Девушка, разозлившись на незнакомку, подбежала к ней. Поравнявшись с ней, девушка заглянула старухе в лицо. Блеклые, зеленые глаза, одобряюще блеснули.

– О чем ты говорила? – вопросила Ханна.

– О твоем родном доме, – незнакомка, уловив смятение, скользнувшее в голубых глазах девушки, улыбнулась, – о том доме, который ты покинула много зим назад.

Старуха снова пошла дальше, к счастью, шаги её были неспешными, и для Ханны не составило никакого труда догнать её. Намеренно дождавшись, когда незнакомка отойдет значительно дальше от ворот, где стояла стража, дочь конунга снова настигла старуху. Та, покосившись на Ханну, загадочно улыбнулась.

– Довольно загадок, – раздраженно выдохнула девушка, аккуратно беря незнакомку за локоть, – прошу: расскажи все, что ты знаешь.

Казалось, именно этого и ждала старуха. Подняв на Ханну задумчивый взгляд, незнакомка мягко улыбнулась и произнесла:

– Я была там и видела своими глазами, как богатая госпожа, жена конунга, мечтавшая о дочери, пока её муж был в походе, навестила один дом, где совсем недавно родилась девочка. Этот ребенок был совсем не к месту, ибо в той семье не было ни отца, ни какого-либо имущества. Грязные стены, протекающая крыша, на столе – жалкий ломоть хлеба. Уговоры ли, или же мешочек с серебром так подействовали на новоявленную мать, однако та отдала свою дочь богатой госпоже. И когда конунг вернулся после долгого похода домой, его жена показала ему дочь. Из любви и страха она солгала своему мужу, назвав девочку родной. А от тех, кто мог сказать правду, от слуг, что были с госпожой в ту ночь, она решила избавиться. Двух утопили, а третью повесили в лесу, только вот…

Старуха приспустила плащ, обнажая морщинистую шею, на которой красовался давнишний, уродливый шрам.

– Только вот одной удалось спастись, веревка оказалась гнилой, – добавила рассказчица, спешно поправляя складки плаща.

У Ханны, на миг, перехватило дыхание. Она смотрела на незнакомку большими глазами, ожидая, когда та нанесет последний удар своими словами.

– Этим ребенком оказалась ты, Ханна, – понизив голос, произнесла старуха.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Ты лжешь, – обжигая старуху взглядом, зло произнесла Ханна. Девушка выхватила из ножен свой кинжал. – Я отрежу твой лживый язык, а лучше – убью тебя.

В ответ старуха горько засмеялась:

– Мне и так осталось недолго жить. Убив меня сейчас, ты окажешь мне услугу, избавив от тягот старости. Но, может, ты хочешь доказательств? На твоем левом запястье есть родимое пятно необычной формы. Оно похоже на полумесяц. Точно такой же есть у твоей родной матери, на том же самом месте.

Ханна, потрясенная, молчаливо взирала на незнакомку. Сердце девушки разрывалось от выбора, перед которым оно стояло. Счесть услышанное ложью или же принять эту жестокую правду. Но если сделать выбор в пользу последнего, то тогда весь её мир, привычный, единственный, расколется на мелкие осколки. Готова ли она к этому?

Словно прочитав её мысли, незнакомка добавила:

– Если ты осмелишься посмотреть правде в глаза, то знай, твой родной край находится за границей этих земель. С востока есть горы, которые подобно нерушимой стене, разделяют мир. Но среди них есть тропа, прозванная в народе «тропой смерти». Именно по ней можно пройти и оказаться на тех землях, где ты родилась.

Ханна, не моргая, отступила назад. Лицо её – застывшая маска из переживаний и неверия, было неподвижным. Во взгляде старухи мелькнуло сочувствие. Увы, правда в этом мире нередко приносит много боли.

– Если отправишься туда, знай, имя твоей матери – не Рунгерд, а Сольвейг.

– Я не твоя сестра, Хальвард, – стараясь говорить так, чтобы её голос не дрожал от нахлынувших чувств, произнесла Ханна. – Я неродная дочь конунга и его покойной жены, Рунгерд. Я всего лишь приемыш. Мать… ваша мать взяла меня, потому что хотела дочку.

Хальвард, осмысливая услышанное, тяжело вздохнул. Так вот в чем дело. Он что-то слышал от слуг, так, обрывки фраз, которые они повторили за Ханной.

«Я здесь чужая»

«Это не мой дом»

«Мое место не здесь»

Но Хальвард не верил до конца в это. Могло быть и так, что слуги что-то напутали, приняв брошенные Ханной слова за правду.

– Кто сказал тебе это? – вопросил воин.

– Тот, кто служил Рунгерд, тот, кто застал меня еще младенцем, и тот, кто знал мою настоящую мать.

– И куда же ты собралась, Ханна? – Хальвард подошел к девушке, теперь их разделял всего лишь шаг друг от друга. Мужчина заметил, как напряжена, была его младшая сестра.

Ханна самоуверенно улыбнулась:

– Туда, где я должна быть. Я возвращаюсь домой.

– Домой? – в голубых глазах Хальварда мелькнула тревога. – Твой дом на наших родных землях!

– Нет! – Ханна тряхнула головой, и светлые пряди рассыпались по её плечам. – И ты сам прекрасно знаешь это! Уходи и не мешай мне!

Мужская рука надежно схватила девушку за плечо. Хальвард наклонился к Ханне и, заглядывая ей в глаза, решительно произнес:

– Я никуда без тебя не уйду.

Как ей хотелось скинуть, как и прежде, его руку, а потом убежать подальше! Чтобы не слышать нравоучения брата и не видеть его глаз!

Но Ханна сдерживалась. Она с вызовом ответила:

– Как ты не понимаешь, Хальвард? Я не имею права быть с вами, да еще и называться дочкой конунга! Это все ложь! Я не из вашей семьи! Во мне течет иная кровь!

– А если эта старуха солгала тебе? Ты думала об этом? – громогласно, желая пробудить сестру от ошибочных мыслей, заявил Хальвард.

– Именно за этим я здесь, чтобы узнать правду.

Воин не сводил глаз с отстраненного лица Ханны. С грустью в сердце Хальвард отметил про себя, что его прежде маленькая сестра воздвигла между ними невидимую стену.

– Ханна, – мужчина убрал руку с её плеча, – давай вернемся домой, возьмем еще воинов и уже вместе поедем.

Ханна, оценивая слова Хальварда, сохраняла молчание. Воин добавил:

– Это не займет много времени, зато всем нам будет спокойнее и безопаснее для тебя.

– Ты что, считаешься меня слабой? – сощурив глаза, обиженно вопросила девушка. – Думаешь, что я не справлюсь?

Памятуя о горячности сестры, Хальвард спокойно ответил:

– Ты сильный воин, Ханна, и я не сомневаюсь в тебе. Просто вся семья беспокоится о тебе.

Грудь девушки сжалась от мыслей о том, что сейчас приходится испытывать конунгу, человеку, которого она прежде считала отцом. Затем, Ханна подумала о близкой, своей единственной подруге, Тессе. Та наверняка переживает за неё. Нужно было, оставить им хотя бы прощальное письмо… Чувство вины укололо прямо в сердце Ханны.

– А как же праздник по случаю твоего обручения с Марной? – вдруг, вспомнив, тихо спросила девушка.

– Праздник можно отложить на несколько дней, гости подождут, заодно и отдохнут с дороги, – по лицу Хальварда было видно, что мужчина не намерен был отступать и оставлять свою сестру здесь.

Ханна, приняв его ответ, лишь качнула головой. Расценивая это как согласие, Хальвард улыбнулся. По-братски обняв девушку, он произнес:

– Я рад, что ты согласилась со мной.

Ханна, чуть отстранившись, улыбнулась в ответ.

– Разожжешь костер? Все эти дни я опасалась его разжигать, зная, что так ты сразу найдешь меня.

Хальвард, блеснув глазами, еще шире улыбнулся. Его грудь распирало от гордости за младшую сестру. Еще бы, одна, она проделала такой путь и осталась практически незамеченной.

– Все сделаю, сейчас согреемся и поужинаем.

Хальвард, собрав хворост, присел, намереваясь разжечь костер. Действия мужчины были размеренными, отражавшими его внутреннее спокойствие. Его не пугали новости, что Ханна неродная сестра. Пусть, даже если это – правда, это ничего не изменит для их семьи!

Хальвард как раз намеревался поинтересоваться у Ханны, что та хотела бы на ужин, как вдруг, что-то тяжелое ударило его по голове. Перед глазами все поплыло, и мужчина потерял сознание.

– Прости, Хальвард, но даже ты не сможешь помешать мне, – прошептала Ханна, аккуратно подкладывая под голову мужчины одеяло. Бросив прощальный взгляд на родное, такое мужественное лицо Хальварда, девушка поспешил к лошади. Ханна знала – в запасе у неё мало времени. Уже совсем скоро Хальвард придет в себя, и хорошо, если до него дойдет, что её, Ханну, не нужно больше искать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Чувство вины терзало сердце Ханны весь путь, что она проделала верхом по лесной тропе. Несколько раз девушка ловила себя на желании вернуться обратно, к Хальварду, но какое-то внутреннее, в чем-то, несомненно, слепое упрямство, двигало её вперед. Она убеждала себя, что так будет лучше для всех, что она не имеет права называться дочерью конунга и пользоваться теми благами, которые не только не принадлежали ей, но и которых (по мнению Ханны) девушка не заслуживала. И чем дальше Ханна углублялась в лес, тем горче становились её мысли и чувства.

К тому моменту, когда девушка вышла на луг, утопающий в утренних лучах солнца, она окончательно убедила саму себя, что сделала правильный выбор. Возможно, прежняя семья никогда не сможет понять её поступка, но и сама Ханна не могла оставаться жить с ними, и делать вид, что ничего не произошло. Кровь – молодая, горячая, что текла в жилах девушки, требовала найти тех, кто был для неё родным.

Глазам Ханны предстал широкий луг, усыпанный цветами. Их бледно-розовые лепестки, приветствуя восходящее солнце, распускались, и девушка залюбовалась утренней красотой, которую ей посчастливилось увидеть. Над цветами поднимался золотистый туман, в нем, искрясь, сверкали солнечные лучи и летали бабочки, придавшие картине волшебное ощущение.