Конунг 4: Королевский тракт

Он же назвал и предполагаемое место ближайшего некрополя. Те самые «Львиные копи». Правда, уже на месте выяснилось, что надо бы еще знать и конкретную пещеру…

В какой-нибудь компьютерной стратегии сейчас было бы достаточно выделить пару сотен самых дешевых юнитов, и заслать по одному в каждый из ходов. Откуда не выберется, там и искомая цель. Но выкинуть такое – означало конкретно так подгадить самому себе.

Когда бывший журналист уже смирился, что предстоит наудачу бродить здесь до конца его дней, старший из телохранителей – Гильмо* – предложил поискать всем отрядом хоть какие-то следы и более-менее подходящий вариант.

Посылать обычного человека внутрь – было верной смертью, если ему, конечно, «повезет» найти нужную пещеру. И тут уже я не смог так поступить с боевыми товарищами. Но пошарить засветло снаружи – почему бы нет…

Следы заброшенной несколько сезонов назад тропы обнаружились практически сразу. Они вели только к одному из мест, и подходящих входов там был почти с десяток, но получалось все равно куда перспективнее, чем необходимость осматривать каждую дыру.

И сейчас я уже почти час брел по второй из пещер. Первый вариант – всего через километр закончился однозначным тупиком, так что нынешний выглядел втрое перспективнее предыдущего. Благодаря найденной кости…

* * *

Тьма и многокилометровая толща над головой делали время весьма условной категорией. Минут через двадцать-двадцать пять, ход вдруг резко сменил направление на юг, и теперь уже стал закручиваться совсем не так плавно, как раньше.

«Ага, да я же поднимаюсь! – догадка мгновенно расставила все факты на подходящие им места. – Ох, и не нравится мне все это…»

Сделав еще пару оборотов, ход снова устремился строго на северо-запад. При этом нынешний уровень, по ощущениям, от предыдущего отличался максимум метров на сорок, может быть чуть больше. Точнее было не определить.

Органы чувств у Жреца были покрепче, чем у обычного человека, но сама атмосфера и мотание по кругу действовали весьма угнетающе даже на меня. Все это могло подорвать здравомыслие и кого покрепче.

Наверное, именно поэтому я сначала вошел в огромный зал и добрел почти до его середины, а уже потом задал себе вопрос, отредактированная версия которого звучала примерно так: что же ты делаешь-то, самоубийца чертов?! Но было поздно…

В то же самое мгновение поток стронутого мною воздуха разогнал непроницаемый для времени туман Сердца Вечности и я, наконец, рассмотрел перед собой семь переполненных силой и …недоумением существ.

Еще через мгновение, их души полыхнули неприкрытой яростью. Однако это была совсем не та давняя, и хорошо знакомая мне злоба, источенного Временем и возненавидевшего все и всех разумного существа. Ближе всего эхо их мыслей напоминало животных. Диких, переполненных силой животных…

Вся предыдущая жизнь учила меня, что религия это величина скорее культурологическая, но в такие моменты даже законченные атеисты нет-нет, а чего-нибудь «божемойкнут».

– «…Если я и пойду дорогой смертной тени, то не убоюсь зла, ибо ты со мной!» – пробормотал я, вскидывая секиру над правым плечом.

Не знаю, откуда это взялось. Точнее – я прекрасно понимал, что совсем не Псалтырь научил меня 22-го псалму, но эти, ставшие попсовыми строки из «Криминального чтива», отчего-то одинаково весомо звучали не только в кино.

Бросок первого из чудовищ, я с немалым трудом, но перехватил еще в воздухе…

* * *

Утро следующего дня

(6 февраля)

На ночь телохранители уехали к ближайшему свежеотстроенному поместью. Игорь однозначно запретил рисковать, и ждать его после заката. Вернувшись с рассветом, воины еще издалека смогли рассмотреть своего ярла спящим у потухшего костра. Доспехи Игоря были грязны, изодраны, и вообще выглядели так, будто их хозяина драли большие и очень-очень злые кошки. Но сам он выглядел вполне обыкновенно.

Правда, верхом приблизиться, не получилось.

Из-за смрада от лежащего рядом с ним мешка, животные вышли из подчинения, и отказались идти. Попытки заставить вылились уже в откровенный бунт, и кони попытались скинуть своих седоков. Этот-то шум его и разбудил.

Вполне довольный собой, ярл махнул рукой в наветренную сторону, и телохранители понятливо развернули животных подальше от лагеря.

Кстати, даже полчаса спустя кони не успокоились, и все порывались умчаться. Воспоминания о чем-то действительно страшном будил этот запах в благородных животных, выращенных специально для битвы.

Еще минут десять ушло на то, чтоб подготовить не очень богатый, но обильный завтрак. Из принесенных с собой переметных сум появились сначала теплые ячменные лепешки, обильно сдобренная бараниной просяная каша, айран или что-то похожее, и раздутый козлиный бурдюк с молодым вином. На «сладкое».

Воины успели перекусить еще до отъезда, поэтому пока Игорь метал все, до чего дотягивался, они молчаливо ждали. Лишь время от времени кто-то из них не от голода, а скорее – зараженный энтузиазмом ярла – брал какой-то особо привлекательный кусок, и пытались перебить едой тягостное ожидание.

– Спрашивайте, – разрешил Игорь, наконец-то воздавший себе за ночь и день, прожитые на сушеном мясе и смеси из меда и орехов.

– Господин, судя по виду твоих доспехов, ты нашел …что искал? – тут же выдал Гильмо.

– О да, еще как нашел! – устало хохотнул тот. – Но это был вовсе не Ушедший. Я вчера и правда, едва не отправился в Вальхаллу, или какие там планы на меня у богов. Без своей новой секиры, даже у Жреца не было бы ни единого шанса выжить. Разве что сбежать? Пусть лишь на самую малость, но враг был куда медленнее меня…

Оглянувшись, Игорь поискал глазами понесенный мешок, от вони которого, кони чуть было не сбежали за тридевять земель.

– Это были чертовы драугры (11), семь штук, – потом хмыкнул. – Точнее их было шесть с половиной, – и пояснил удивленным телохранителям. – У одной твари не было ноги. Она ее где-то лишилась, и не успела отрастить…

(11) Драугр (от древнеисл. [draugr], мн. ч. [draugar]) – в скандинавской мифологии оживший мертвец, близкий к вампирам. Часто о них говорится как о стражах сокровищ могильных курганов, но это не обязательно.

В этот момент завязки на мешке сдались и на траву перед ними выпала отрубленная голова. Хотя правильнее «это», конечно же, было называть «морда».

Вполне возможно, что когда-то убитый и был человеком, но после этого его собственный гнев, магия или изощренные технологии преобразили его далеко от «образа и подобия…» Челюсти заметно усилились, кожа огрубела. Что-то явно произошло и волосами.

– Древняя тварь… – уважительно, и немного опасливо подытожил оруженосец, который, естественно, не мог остаться в стороне «от самого настоящего подвига».

– Если судить по запаху, то даже чересчур, – поддержал Гильмо с невозмутимым видом, и вызвал долгий и искрений взрыв хохота.

Дело было, конечно, не в чувстве юмора, а в облегчении от понимания, что опасность, наконец-то, позади.

– Надеюсь, других желающих завладеть этим некрополем, нет. А то очень не хотелось бы снова ввязываться во что-то похожее. Хотя бы не сейчас, – уточнил Игорь и аккуратно взял секиру. – Думаю, это оружие предназначено специально против тех, кто никак не мог собраться и оставить этот мир. Обычных людей оно, конечно, тоже убивает, но совсем не так… Когда тот канааней ранил Катю, ее душа повредилась, и серьезно, но после того она уже вон сколько прожила. А сила драугров расползалась от ударов… как гнилой мешок. Один из тех, кому я отрубил лапу по самое плечо, кинулся бежать к Сердцу Вечности, но не успел. Сдох буквально в паре шагов от него…

И на Земле и в этом мире существовало множество легенд о драуграх, покидающих ночью свои гробницы, чтобы скакать и прыгать по крышам домов, вселяя в людей ужас. Страх перед живыми мертвецами в средневековой Скандинавии и Исландии был такой, что едва ли не половина найденных историками охранительных заговоров на амулетах того времени, должны были спасать именно от этой напасти.

Найдено и множество могильных плит, которые должны были удерживать мертвецов в их могилах.

О страхе перед драуграми говорится и в исландских сагах. В них драуграм приписывались сверхъестественная сила и магические возможности: умение предсказывать будущее, способность превращаться в животных, но при этом сохранять прежними – человеческие глаза и разум.

Считалось, что драугры могут нападать не только на животных и путников, но и на людей внутри строений. Поэтому в Исландии даже был обычай стучать при походе в гости по ночам именно три раза. Кто-то до сих пор верит, что драугр в такой ситуации ограничивается лишь одним ударом.

– Кстати, эти пещеры и впрямь когда-то были копями. Здесь добывали синие яхонты* (сапфиры), – переведя взгляд на одного из воинов, которого он собрался оставить присмотреть за всем, Игорь приказал. – Присмотри, чтобы их оставили как есть. Увидишь, это очень красиво! Хочу, чтобы Катю хоть что-то радовало, когда она будет просыпаться там…

Алтарная плита и стены некрополя были густо покрыты целыми синими россыпями. В темноте этого было не рассмотреть, но стоило зажечь факел, и Игорь, даже после смертельной опасности, надолго застыл пораженный этим зрелищем.

Остающемуся телохранителю нужно было дождаться аптекаря Виса с группой рабочих, которым и предстояло подготовить захваченную могилу к новому жильцу. Тщательно вычистить все – избавиться от горы костей, накопленной драуграми, унести и исследовать их самих, поискать всякое полезное в хозяйстве, и построить небольшую защитную башню над входом. Не трудно было догадаться, какую часть работы возьмет на себя именно аптекарь.

Самому Игорю нужно было спешить по совсем другим делам.

– Господин, – выкликнул в спину оруженосец, когда они уже собрались отъехать. – А сокровища там есть?

– Знаешь, того что видел, мне одному, наверное, хватило бы на несколько лет безбедной и веселой жизни. Может и еще есть, но сейчас не разберешь, слишком уж все запаршивело. Понимаешь, может они, временами, и соображали что-то, но не могу это утверждать. Ничего кроме злобы и голода не почувствовал в их душах, потому думаю на вещи, что нельзя съесть, им уже многие тысячелетия было наплевать, – развел руками Игорь, и добавил спустя минуту в сердцах. – Ну его …такое собачье бессмертие!

Глядя вслед отряду парень немного завидовал уезжающим.

Да, ему доверили вернуть ценнейшую секиру в походную оружейную, а потом – еще и срочно передать новые приказы, но все приключения опять пройдут мимо.

А Игорь в это время подгонял коней дальше на север.

Цель его отряда лежала еще почти в двух днях пути от Малета: там, где предгорья позволяли дальше всего забраться вглубь Великого хребта, и где Алайн Таг скрывал один из своих многочисленных секретов.

____________

* Победа над немертвым – это событие книги первой «Конунг: Вечный отпуск» (начало ноября 2017 года)

* Потеря кинжала – случилась во время поединка с наследником бывшего треверского ярла и описана в книге второй «Конунг: Треверская авантюра» (середина июня 2019 года)

* Грендель – чудовище из англосаксонской эпической поэмы «Беовульф». Является одним из трех антагонистов главного героя, вместе со своей матерью и драконом. Он, как правило, изображается в виде антропоморфного чудовища огромного роста (великана-людоеда), хотя в тексте его описание лишено определенности.

* Гильмо (полное имя – Гисильмар, древнегерм. [gīsil-] стрела + [-mari] знаменитый, славный) – Славный стрелок или Славная стрела; сначала лишь лучник-телохранитель, а после Дольфа – и старший над телохранителями, упоминается в предыдущих книгах серии.

* Яхонт – одно из устаревших названий красного и синего ювелирных минералов корундов. Красным яхонтом (или лалом) называли рубин, а «яхонтом лазоревым» или синим – сапфир. На Земле сапфиры встречаются намного чаще тех же рубинов, и есть несколько местностей, где ведется даже их горная добыча из жил. Например, знаменитые кашмирские темно-синие сапфиры добываются именно из горной шахты на высоте около пяти км, в индийских Гималаях. Но такие месторождения обычно быстро истощаются, когда сапфировая жила заканчивается.

Глава 5. От всех вокзалов поезда…

Предгорья Алайн Таг, северная граница бывшего Протектората, вечер

(8 февраля)

– Ну, надо же… – коротко обрисовал ярл свою оценку произошедшего.

Только усталость от двухдневной тряски в седле не позволил лицу Игоря в полной мере передать всю испытанную им гамму удивления. От недоверия к собственным глазам, до искреннего, почти детско-юношеского восторга, сменивших друг друга всего за одну-две секунды.

Старший из проводников как раз в этот момент сумел вполне убедительно, да что там говорить – практически безупречно – отыграть недоумение. И даже легкую обиду: мол, да как так-то?!

Но Жреца так просто было не обмануть. До этого горец ни разу в жизни не был здесь, а потому всю дорогу «фонил» сомнениями. Игорь и сейчас отчетливо слышал в нем отзвуки неимоверно мощного облегчения…

* * *

Оставив захваченный некрополь, следующие два дня отряд старался двигаться строго на север. Хотя получалось, конечно, так себе.

Путь по едва приметным тропам вдоль подножия неприступной каменной стены слился в сплошную череду долгих переходов и почти таких же утомительных ночевок. Величественные, но однообразные и оттого не очень запоминающиеся пейзажи, умудрялись пробуждать восторг в сердцах жителей равнины и одновременно подавлять в них всяческую тягу «к веселью». Да и вообще – желание привлекать к себе внимание.

Игорь взял с собой лишь четырех телохранителей, во главе с неизменным Гильмо, трех горцев-проводников, и по две-три лошади на каждого. Вместо рослых боевых скакунов, под седлом сейчас шли жилистые приземистые кобылки, куда больше подходившие для здешних «направлений».

За все время в пути, они не встретили почти никаких следов людей, хотя где-то неподалеку точно скрывалась пара нищих кишлаков. Здешние затворники уже знали, что власть сменилась, но искать их сейчас – не было ни какой внятной необходимости. На все это при здешнем бездорожье пришлось бы потратить не меньше суток, а всей пользы – немного свежей баранины, да может быть стакан кислого, и такого же дешевого, как их жизнь, вина. Хотя на счет последнего – это, скорее всего, уже вряд ли.

Лоза – при всей своей сравнительной неприхотливости, – достояние сидящих на одном месте жителей долин. А в таких уединенных местах самая надежная защита – регулярные переезды с места на место. Так что, почти наверняка, пьют они тут лишь воду да айран. Из собственного спиртного максимум – это какой-нибудь вариант перебродившего кобыльего молока-кумыса. Но у любого недостатка можно найти и сильные стороны.

Благодаря своей осторожности и тяге к уединению, местные чиуру умудрились пережить изгнание соплеменников почти полстолетия назад, неудачную для канаанеев войну и нынешнее «частичное» возвращение горцев.

Действительно, почти половина перешедших под власть Игоря, была как раз из горцев-репатриантов*. Уж они-то ради этой возможности, готовы были пожертвовать очень многим. Правда, в основном это были или очень небольшие, или откровенно мелкие кланы…

…Не очень удачная битва в августе прошлого года, когда пришлось драться против канаанеев в меньшинстве (у подножия горного массива к юго-западу от Малета*), разрушила даже намек на хоть какое-то единство в племени. В ней чиуру, конечно, понесли самые тяжелые, но далеко не катастрофичные потери.

В том сражении ополчение Карта на правом фланге сумело прорвать фронт, сбило чиуру с баррикад, и прижало почти треть их воинов к обрывистому склону, позволив остальным драпать. Но легковооруженные горцы очень подвижны. Как только пал их предводитель, те тут же перестали упираться, и без труда оторвались от тяжелой канаанской пехоты.

Однако успешное бегство – это далеко не победа.

Через некоторое время все они осознали факт, что одни чиуру оставили других на растерзание врагу, и вот этот позор в итоге уничтожил и без того не очень-то монолитное племя, как организованную силу. А когда пришло время делить выторгованные Игорем у канаанеев земли, вдруг выяснилось, что говорить от имени чиуру некому.

Один из трех самых влиятельных кланов только что потерял своего главу и все еще пребывал в раздрае, а два других – настолько запятнали себя трусостью, что сохранили поддержку лишь тех, кто просто не мог отказаться от них, например, в силу слишком уж близкого родства.

Но последние – в отличие от остальных, – не смогли после бегства, и «отыграть назад», чтоб хоть как-то реабилитироваться в других сражениях, а значит, права голоса сейчас не имели.

Все это можно было бы назвать чистым везением, но Игорь доказал, что не зря трется среди местных уже больше трех лет…

Когда владетельные семьи Карта, точнее – та их часть, что считалась хозяевами бывшего Золотого протектората, – отказалась признать свое поражение, но из-за нежелания союзников продолжать войну все же пошла на перемирие, Игорь придумал ловкую комбинацию.

Аристократам Карта принадлежала узкая полоска побережья напротив Газора (земли южнее Малета) и большая часть пахотных угодий в долине Митаньи. Но раз нет мирного договора – эти владения в глазах канаанской Лиги Спокойствия уже не «честный приз по итогам войны», а лишь – «временно оккупированные территории». Через два года снова начнется война, и в первую очередь Карт будет просто обязан атаковать именно их.

Малет и «речной» замок Сантай* достаточно надежно перекрывали доступ в долину – к внутренним территориям бывшего Протектората, – а вот побережье без сильного флота уже было не защитить.

Но откуда у горцев корабли?

Со временем они, конечно, построят какие-нибудь небольшие «баркасы», чтобы и за покупками поплавать, и в набег смотаться. Но суда для драки с регулярным флотом – им не потянуть. Полноценные боевые корабли – это всегда удел государств. Только ради защиты побережья содержание их – неподъемная ноша. И значит – без его, Игоря поддержки, новым владельцам просто не обойтись!

И тогда он объявил во всеуслышание, что «признавая заслуги и потери клана Черных Шапок (12), передает им право решить судьбу бывших владений Протектората на правом берегу Митаньи, по своему усмотрению». Кроме небольшого куска территории у замка Сантай, на день пути вверх и вниз по течению Митаньи, который накануне, как раз обнесли межевыми знаками.

(12) Черные Шапки – один из трех кланов-лидеров племени чиуру. Неприступный родовой замок Мейо (янгон. «посмотри вверх») расположен в двух сутках пути от западной границы бывшего Золотого протектората, и там же сосредоточены каменистые, и не очень-то плодородные земли большинства их сторонников.

С одной стороны – это интрига заметно усиливала эту владетельную семью, давала им ресурсы, чтобы переманить на свою сторону многие другие сильные кланы чиуру, в большинстве своем, конечно же, не желавшие идти в подчинение к «удачливому чужаку» даже за земли предков. С другой – этот шаг позволял гарантированно привязать их к себе, потому как перед лицом канаанской угрозы они становились «естественными союзниками» пришлого ярла.

Если бы Игорь пожадничал, то в случае войны горцы, без всякого сомнения, обязательно соблазнились бы идеей, наконец-то вернуть потерянную Родину. Наплевав даже на своих родственников-перебежчиков.

Но теперь, даже если это когда-нибудь случится, им уж точно было не собрать для нападения все силы племени.

* * *

Проводников мы набрали среди бывших изгнанников, как раз из этих мест. Их старейшину я расспрашивал накануне вылазки в пещеры, и именно оговорка пожилого вождя натолкнула меня на одну очень любопытную и неожиданную догадку.

Из-за этого, собственно, мы и перли предыдущие два дня на север, упорно преодолевая всю эту каменную путаницу. Кстати, за время путешествие несколько раз начинали неуверенно топтаться на месте даже проводники, а однажды пришлось и вовсе выбираться назад из неожиданного тупика, потому что другой возможности сохранить лошадей просто не осталось.

Но сегодня, путь был наконец-то пройден…

Проводник, ехавший на пару десятков шагов впереди, обернулся и, даже в подступивших сумерках, удалось рассмотреть его белозубую улыбку.

– Господин! Мой отец сказал правду, господин! – сообщил далеко уже не юный мужик с неожиданным энтузиазмом, и ловко спешился.

Пару прыжков, и он растворился среди завала из многотонных глыб.

Когда мы приблизились и посмотрели вниз, то поначалу даже не смогли рассмотреть его, хотя проводников и не думал скрыться. Скорее уж, наоборот. Возможно впервые в жизни он настолько горделиво вытянулся во весь свой невеликий рост, что в этот момент всем своим существом излучал крайнюю степень уверенности и самодовольства.

И не удивительно.

Широкая белая линия, уходила за горизонт. Сверху можно было рассмотреть, что она составлена из плотно подогнанных друг к другу крупных плит. Горец ходил по артефакту* длиной как минимум километров в пять. И это только та часть, которую удалось разглядеть с нашего возвышения.

Оставалась надежда, что дорога тянется куда дальше. Может быть, даже на противоположную сторону Алайн Таг, потому что по всем приметам Великий хребет здесь и впрямь истончался сильнее, чем где бы то ни было еще.

– Твой отец и в самом деле может годиться своей памятью! – крикнул я. – А еще он может подумать, куда потратит две тысячи гельдов, которые велю выдать сразу по возвращении, – и спустя несколько секунд чуть тише уточнил. – Давайте уже готовить место для ночлега! Причин бродить в этих сумерках и рисковать ногами лошадей, у нас больше нет, а потому заночуем – не особо привередничая…

Перед сном опытные воины отпросились, и словно толпа неопытных пацанов, рванули «потрогать» найденное чудо своими руками. Мне признаться и самому не терпелось. Был какой-то глупый, совершенно иррациональный страх, что стоит вот сейчас заснуть, и утром я ее не застану. Вот возьмет, и пропадет, но ничего подобного. Ночь прошла спокойно, а с рассветом куда-то растворилось и ощущение таинственности.

Ну, дорога…

Ну, из умело подогнанных, и уложенных с эдакой хорошо продуманной «горбинкой» плит, очевидно, чтобы вода на ней не задерживалась. Камень – плотный, похожий на базальт, только с совершенно не свойственной ему – зеленовато-белой расцветкой. Наверное, даже – «с отливом», потому что зеленый становился заметен только при ярком солнечном свете.

Скорее всего, путешествовать по ней при необходимости, достаточно комфортно можно было и по ночам тоже. Покрытие неплохо отражало даже самую малость местного лунного света, и давало возможность торопыгам не заблудиться.

В общем, конечно, не «ну, дорога», а самое настоящее инженерное чудо. И если она тянется хотя бы километров на сорок-пятьдесят, то это уже очень сильно облегчит переход на ту сторону хребта.

После неторопливого завтрака, первым обратился к Гильмо.

– Друг мой, ты сам отберешь трех воинов среди своих боевых товарищей, в качестве компании на обратный путь мне хватит и одного, – не дождавшись возражений, я перевел взгляд на старшего из проводников, мягко улыбнулся и сообщил. – Твоя помощь, будь уверен, мне тоже понадобится…

– Господин, – наклонил голову горец, не вставая с места.

– Ты возьмешь одного из своих племянников, а второй – поможет нам не заплутать, – дальнейший план уже звучал для всех участников сразу. – Ваша задача не устроить войну, не перебить всех известных и неизвестных врагов, а наоборот – прокрасться так, чтобы ни кого не побеспокоить, но найти самый удобный путь на другую сторону Великого хребта. В первую очередь, конечно, проверить эту посланную нам богами древнюю дорогу, но если ее окажется слишком мало – не беда. Я все равно не поведу войско вокруг, через Врата батавов…

Встретив настороженные взгляды своих людей, улыбнулся как можно уверенней.

– Нам уже пришлось потерять слишком много времени, но здесь – дело даже не в нем. Хотя если верны мои расчеты, то по прямой – отсюда до владений убиев не больше двух-трех караванных переходов (13). В горах, конечно, нет прямых путей, но не важно, сколько мы выиграем времени, сократив путь, важно то, что нас там ни кто не ждет! И мне ли рассказывать опытным воинам, как редко боги посылают предводителю шанс опередить вести о себе…

(13) Караванный переход – скорость сухопутного торгового каравана в Ахкияре в среднем составляет от 20 до 30 км\день.

* * *

Окрестности Малета, утро

(3 марта)

Огромное человеческое море волновалось, шумело, радовалось.

Провожающих было заметно больше, чем уходящих в поход, и они даже не пытались изображать стройных колонн, так что заняли в итоге практически все свободное пространство между городом и воинскими лагерями.