Хозяин города

Я не слышала, как открылась дверь, а когда позади скрипнула половица, вскрикнула.

– Тихо, ты чё? – а в гости пожаловал тот самый гадёныш, который подобрал меня на заснеженной трассе. – Приветик. Говорят, ты уже в себя пришла. Вот, зашёл… Ну это… Поглядеть на тебя, – а сам бушлат расстёгивает, глазами по мне своими блуждает.

Да. Тебя только тут не хватало. Глядельщик, блин. Нет, вы не подумайте, что я какая-то неблагодарная дрянь. Но такие визиты меня напрягают. Ведь понятно уже, что он не о моём здоровье справиться пришёл. Ещё здоровый гад, плотный такой.

– Э-э-э… Не знаю даже как сказать… Спасибо, конечно, что спас меня и всё такое, но…

– Так щас и поблагодаришь, чё ты? – наступает с пошлой ухмылочкой и бушлат уже стаскивает. – Ты как любишь, сверху или рачком?

Уууу… А паренёк-то настроен серьёзно.

– Слушай, ты извини, но ничего не будет. Я не по этим делам, – на всякий случай отодвигаю стул ногой так, чтобы успеть добежать до двери. Только вот загвоздочка, он успеет меня перехватить так, что и глазом не моргну.

– Да ладно, не кочевряжься. Я ж видел, как ты на меня смотрела тогда. Да ты не стесняйся, это нормально. Меня все бабы хотят.

Я окинула скептическим взглядом сего мачо и выставила руку впёред.

– Даже не думай!

Да меня никто в моём жутком городишке до сих пор уломать не мог, а там умеют склонять к интиму, ага. Что не день, то с десяток изнасилованных. А тут этот… С позволения сказать, красавчик. Нет, парень, может, и ничего. Но это он для своих «баб, которые его хотят» – ничего. А меня вот вообще не зацепил. Даже не ёкнуло нигде.

– Да ладно, не ломайся. Я по быстрому, – мачо схватился за ремень, но что-то вдруг пошло не по его плану. Пролетел бедняга от стола до стены. Когда я говорю «пролетел», я не преувеличиваю. Именно пролетел. Как кукушка над гнездом. Сполз на пол и застонал, схватившись за челюсть. Больно тебе, маленький? Так-то! Будешь знать, как приставать с приличным девушкам.

Перевела обалдевший взгляд на Бекета и засияла. Я не собиралась с ним флиртовать или ещё чего в этом роде, просто губы сами растянулись в премилой улыбочке.

– На пост, бегом! – рявкнул на парня, и тот почти на карачках устремился к двери. Я же выровнялась, как солдат, выкатила от ужаса глаза. Чего это он так? – Ты! – ткнул в меня указательным пальцем, буквально загоняя в угол. Сделав широкий шаг, настиг меня, и палец его ткнулся мне в лицо. – Ты какого хрена тут творишь?! Решила устроить здесь бордель?!

– Что? Я? Да я…

– Ну-ка цыц мне, – прошипел, склоняясь так низко, что его прерывистое дыхание обожгло мне губы. – Ни звука. Слушай сюда, красавица. Ещё раз я увижу что-то подобное, и ты вылетишь из моего города, как пробка. Более того, я сам найду тех, кому там продали твою тушку, и вручу им тебя перевязанную бантом. Ясно? – и глазами своими бешеными так буравит, что земля из-под ног уходит.

– Я не звала его. Он сам пришёл, – лепечу, опустив глаза в пол и пытаясь придушить истерический смех, что рвался наружу. «Не виноватая я, он сам пришёл». Очень правдоподобно, да. – Я не знаю, как вам доказать и понимаю, как всё выглядело, но он сам пришёл и сам раздеваться начал. Я ему говорила, что… – и судорожно выдохнула, когда Бекет схватил меня за лицо.

Несколько секунд всматривался, что-то раздумывал, а потом отпустил.

– Сейчас пришлю к тебе врача, пройдёшь полное обследование и сдашь анализы. Не хватало ещё, чтобы заразу какую-нибудь принесла.

Я ахнула от обиды, открыла рот, но сразу же захлопнула его.

– Вот так. И на будущее, не важно, заперта дверь снаружи или нет. Ты должна закрывать её изнутри. Не нужно провоцировать моих бойцов. Дорвутся до тебя, в клочья растерзают, – снова осмотрел моё лицо, вздохнул. Куда ж тебя такую красивую деть, а? Думал отправить на кухню помогать, так и там заловят. Ладно, придумаю что-нибудь, – говорил, будто сам с собой. – Так, всё! Никуда не выходи без моего разрешения, поняла?! – прогремел раздражённо, и я кивнула.

– Поняла.

***

Увидел, как Костик расстёгивает ремень, и перед глазами всё красной рябью пошло. А эта стоит, глазками хлопает. Её выебут сейчас, а она хлопает. Дура мелкая.

И так ей ремня всыпать захотелось, что зазудели ладони. Как Костика отшвырнул – сам не понял, всё на автомате вышло. Парень, конечно, не виноват. Они сутками на посту, баб только по праздникам и видят. А тут красотка такая под носом. Дурак бы отказался.

Он и сам бы не прочь. И вполне вероятно, что так тому и быть. А значит, никому не даст. Себе оставит.

Эта мысль пришла так же внезапно, как и желание размозжить голову охраннику. Оторвать ему охранялку под самый корень. Чтоб не тянул ручонки к чужому добру.

А добро это, надо отметить, бесстрашное. Или глупое. Другая бы уже либо дала, либо орала, как резаная. А эта всё договориться пытается. Не замечает, дурёха, что халат на груди распахнулся.

А там всё так мило, так по-девичьи, что даже Бекету, ранее ничем подобным не страдавшему, сперма в голову ударила. Он, конечно, как и любой здоровый мужик любит женщин. Только эту женщиной назвать сложно. Мелкая, глупая ещё. Ей бы подрасти немного. Ну, или поумнеть.

Наорал на неё и жалко мелочь стало. Вся съежилась, губу нижнюю выпятила. Обиделась.

– Вы звали, Иван Андреевич? – в кабинете появился врач, а Бекет удивлённо огляделся вокруг. Это когда он успел сюда прийти?

Так, всё! Надо вечером девок опять заказать. Это всё недотрах. На сиськи мелкой этой залип. Позорище.

– Да, Аркадьич, звал. Там девчонка в изоляторе, которую ты выходил. Её нужно тщательно обследовать. Обязательно возьми анализы на ЗППП и прочую хрень. И я тебя прошу, пусть санитарки следят за ней. Чтобы парни туда не бегали. Договорились?

Аркадьич развёл руками, пожал губы.

– Обследование проведу, не вопрос. Запереть – запру. Но ты же знаешь своих бойцов лучше меня. Рано или поздно поймают. Это ж как куском мяса перед носом голодного пса водить. У меня в изоляторе мужики одни лежат. А ну как дверь ночью выломают. Не дикари, конечно, но время какое, Иван Андреевич? Я, конечно, послежу за ней пару дней, пока анализы будут готовы. А потом ты уж сам… У меня дел много, сам знаешь. Не для себя живу. Ну и если тебе интересно моё мнение, то девчонке тут вообще не место. Бедовая она. В женский корпус её переведёшь, и там приключений себе на жопу найдёт.

Бекет вздохнул, задумчиво закивал. Дело говорит старик. Только если он, Иван, девчонку выдворит, её сразу же поймают отморозки. Мелкая кому-то сильно приглянулась, уже соседний город на уши из-за неё поставили. Ищут. Роют.

И ему нахрен не сдался этот геморрой. Девок вроде хватает. Не одна, так другая. Всегда найдётся тёплое тельце на ночь. Да жалко эту мелочь.

– Это решено. Девчонка останется у меня. Иди, Аркадьич.

***

– Пойдём! – в дверном проёме появилось уже привычно недовольное лицо Таисии.

– Куда? – спросила настороженно, а та опять скривилась, словно лимон целиком сожрала. Вот уж неприятная женщина…

– К доктору в кабинет. Сказано тебя привести, – и исчезла, явно намекая, что никто меня дожидаться не собирается.

Молча сползла с полюбившейся кроватки и поспешила за стервой. В коридоре было мрачновато и ни единого окошка. Будто в тюрьме. И запах этот больничный… Бррр! Стало не по себе. Не люблю я эти обследования: иголки, шприцы… Жутко.

Но ослушаться не могла. Раз уж Бекет был настолько добр, чтобы оставить меня в городе, то я обязана принять его условия.

А в самом кабинете меня ожидал сюрприз. Малоприятный такой сюрприз… Увидев гинекологическое кресло, я замерла у двери и жалобно взглянула на пожилого доктора.

– Только не говорите, что мне придётся туда карабкаться…

Врач удивлённо вскинул брови, тут же нахмурился. Похоже, не только Таисию я тут раздражала.

– Придётся. Проходим, раздеваемся.

Да… Попала.

***

Я чувствовала себя изнасилованной. Нет, процедура осмотра, конечно, стандартная, и дяденька-доктор меня не домогался, как показывают в американских фильмах про извращенцев. Да и все женщины проходят подобное время от времени… Но тот факт, что меня рассекретили, совсем не радовал. Теперь изнасилование – лишь дело времени. Уж больно ценен в наше время этот самый «цветок». Ещё и врач смотрел таким диким взглядом, будто за свои годы ни разу девственницу не видел.

Можно, конечно, уповать на врачебную тайну и мораль доктора, но что-то мне подсказывало, что Бекет вскоре узнает обо всём. Узнает и что дальше? Честно говоря, неизвестность пугала похлеще насилия.

– Я могу идти? – вопросила несмело, застёгивая молнию довоенного халата. Другой одежды мне так и не выдали.

– Нет пока. Присядь, пожалуйста, ответишь на пару вопросов, – после осмотра доктор заметно подобрел, что тоже в какой-то мере настораживало.

Вздохнув, плюхнулась на скрипучий стульчик, съёжилась от пристального взгляда врача.

– Сейчас я попрошу тебя быть со мной предельно откровенной, Милана. Договорились?

Я пожала плечами. Как будто у меня был выбор.

– Спрашивайте.

– Сколько тебе лет? – он достал блокнот, ручку и уставился на меня в ожидании.

– Двадцать, – хотелось спросить, почему их Иван Андреевич не поделился с ним информацией, но прикусила язык, не желая портить с врачом отношения. Авось пронесёт, и он ничего никому не расскажет…

– У тебя был сексуальный опыт?

Так… Приехали. У старичка склероз? Было бы неплохо.

– Нет, конечно. Вы же сами знаете.

– Я не об этом. Понимаешь, – начал он мягко, будто собирался открыть мне великую тайну. – Интим он ведь разный бывает. Был ли у тебя, скажем, оральный секс? Или анальный?

Чего?! Да ты, дяденька, охренел?

– Нет, – сдержалась.

– «Нет» – не было орального или «нет» – анального?

Вот тут мне захотелось послать врачишку куда подальше.

– Никакого не было, – процедила сквозь зубы, уже готовая сорваться и уйти.

– Что ж… Хорошо, – задумчиво проворчал себе под нос, что-то черкнул в блокнотике. Ох, не нравилось мне всё это.

– А где твои родители, девочка? – сложив руки в замок, уставился на меня немигающим взглядом.

– Погибли, – этот разговор мне нравился всё меньше. Хотелось реветь и орать матом одновременно.

– Какие-нибудь серьёзные болезни у них были?

Медленно выдохнула, мысленно досчитала до десяти.

– Не помню ничего такого. А почему вы спрашиваете?

Выспрашивает так, словно ему мои генетические данные важны. Уж не надумал ли этот потрёпанный светила опыты надо мной проводить?! Так я живой не дамся!

– Просто интересно, – улыбнулся чересчур неискренне и захлопнул свой блокнот. – Ну всё, кровь на необходимые анализы я у тебя взял, осмотр провёл, можешь идти.

Поднялась со стула и пошла, на ходу обдумывая свои действия. Может, ну его, этот город надежд? Может, драпануть мне, пока не поздно? А куда? Кто и где меня ждёт? Здесь хоть Бекет защищает…

В коридоре меня уже ожидала Таисия. Молча проводила до палаты и закрыла за мной дверь. Послышался щелчок замка.

А сбежать-то будет непросто, даже если захочу.

***

Иван затянулся сигаретным дымом, выпустил его вверх, полулёжа на кресле и наблюдая за сизыми клубами, поднимающимися к потолку.

– Опять куришь? Дурацкая привычка. Извини, что без стука, заняты руки, – Аркадьич прошёл к столу, поставил на него бутылку коньяка и два пузатых стакана.

– Знаю, что не жалуешь коньяк, но ничего другого у меня не нашлось. А отметить надо.

– Что отметить, Аркадьич? Ты уже бухнул, что ли? – усмехнулся, наблюдая за суетящимся доктором, а тот с хитрой усмешкой наполнил бокалы, подвинул один Бекету.

– Я нашёл тебе идеальную девочку! Твоё здоровье! – и махнул свою порцию до дна.

ГЛАВА 3

Я отходила от осмотра у противного докторишки ещё несколько часов. Лежала на койке, укутавшись в одеяло и глядя в одну точку. Накатила какая-то жуткая грусть, и страх перед неизвестностью буквально парализовал каждую мышцу. Не хотелось двигаться.

Кто мы мог подумать, что осмотр на гинекологическом кресле так пошатнет мою нервную систему. Мою! Ту, которая пережила войну и некоторые её жуткие последствия.

Разумеется, не сам процесс меня так испугал, хотя и в нём, чего греха таить, приятного мало. Больше всего меня пугал доктор и его странные вопросы.

Неужели, и правда, на опыты сдадут? Запрут в клетке, как зверушку, и буду шпиговать разными новоизобретёнными препаратами, от которых у меня вырастет хвост или вторая голова?

Вам смешно? А мне вот не очень.

Дверь тихо отворилась, а я сгруппировалась и сильно напряглась. До боли в каждой клеточке. За мной пришли? Ну да… За кем же ещё? Опять тесты да анализы какие-то?

– Как ты себя чувствуешь? – послышался слегка хрипловатый голос Бекета, и я вскочила, как ошпаренная. – Не нужно так вскакивать, я не съем.

Он прошёл к кровати, присел рядом, а я очумело уставилась на него.

– Я… Это… – замямлила, вмиг растеряв весь словарный запас.

– Ты «это»? – улыбнулся, опустил взгляд ниже, и я с ужасом осознала, что проклятый халат распахнулся, являя нахальному взору Бекета мои скромные «активы».

Резко натянула одеяло до подбородка, но было уже поздно, сами понимаете. Он всё увидел, а я сгорала со стыда.

– Тебе вещи нужны новые, – смотрел всё туда же, будто мог видеть сквозь преграды. Так, стоп, Мила. Никаких дурацких фантазий! Он обычный человек, ничего сверхъестественного.

– Мне? Зачем? А… Ну да. Нужны, – взирала на него, как загипнотизированная, не в силах отвести глаз.

– Я куплю тебе новые вещи, – наконец, посмотрел в глаза. – И жильё тебе нашлось.

Вот тут я просияла. Неужели? Нет, я не рассчитывала на царский дворец или гостиницу. Мне и комнатушки в коммуналке хватит. Лишь бы не в клетку на опыты.

– Правда? А работа есть для меня? А где жильё? Я имею в виду, здесь, в вашей резиденции? Или…

– Будешь жить у меня дома.

Да чтоб тебя!

– Ну что ты испугалась? – он вдруг коснулся моей щеки, погладил своей шершавой, сухой ладонью. – Меня бояться не надо. Я не обижу.

Ой-ой-ой… Что же это творится!

Испуганно отодвинулась, натягивая одеяло аж до носа, а Бекет хмыкнул.

– Пугливая.

– Я не хочу к вам домой, – заявила тихо, но уверенно. Пусть даже мысли у него не возникнет, что стану продавать своё тело.

Глаза Бекетова тут же перестали улыбаться, и меня будто холодом обдало.

– Других вариантов нет. Ты просила убежища, я тебе его предоставил. Но ты, маленькая нахалка, капризничаешь. Не хочешь работать у меня, можешь вернуться в свой город.

А вот и шантаж. Либо под Бекета ложиться, либо под какого-нибудь другого мудака. Ох, всё такое привлекательное, даже не знаю, что и выбрать.

– И вы называете это работой? Спать с вами? А вы платить будете или как? Если будет постоянная ставка, то, конечно… – заворчала, плотнее кутаясь в одеяло. Понятно, что прямо сейчас он не станет меня насиловать, но всё же было неуютно от этого пронизывающего аж до внутренностей взгляда.

– Для начала я бы хотел пригласить тебя в помощницы к няньке моего ребёнка. Но раз уж ты настроена так… – губы Бекета исказила издевательская ухмылочка, а я почувствовала, как начинает полыхать лицо. Дура! Какая же невообразимая идиотка!

– То есть, вы не собираетесь затаскивать меня в свою постель?

Иван Андреевич почесал свою отросшую густую щетину и поднялся с койки. Сунув руки в карманы, долго пялился на меня, будто раздумывал о чём-то.

– Затаскивать, – хмыкнул и пошёл к двери. Вот так вот просто, оставляя меня в полном смятении и без ответов. – Встретимся, когда окончательно выздоровеешь. Пока отдыхай.

Дверь захлопнулась, и ключ неприятно заскрипел в замочной скважине. Опять заперли.

Но если подумать, то чего мне теперь бояться? Бекет сказал, что возьмёт меня к своему ребёнку. Есть ребёнок – значит, есть и жена. Я просто буду работать в его семье. Это же замечательно!

***

Девчонка ему нравилась. Она пришлась Бекету по вкусу ещё до того, как узнал о невинности. А когда узнал, решил, что старик его разводит. Глупо, конечно, но откуда взяться девственнице? Да ещё и с такой кукольной внешностью.

Хотя теперь многое стало понятно. К примеру, почему за ней так охотились торговцы живым товаром. Такой лакомый кусочек стоит больших денег. Очень больших.

Бекет и сам не раз хотел купить себе такую. Но то, что ему предлагали, никак не вязалось с тем, чего желала душа. Либо малолеток, что для Ивана табу. Либо уже пользованных девок, у которых ещё можно было что-то зашить.

А тут такой цветок. Свежая, чистая, как ангел. Настоящий клад. Теперь можно и о наследнике задуматься.

А когда пошёл к ней, чтобы сказать девчонке, что её ждёт – передумал. Посмотрел в эти огромные, испуганные глаза и подумал, что надо бы её приучить постепенно. Жаль ломать. Да и не хочется. Иван никогда не принуждал женщин, и это казалось мерзким, недостойным вождя.

Так он думал только до того момента, пока снова не распахнулся её халат. Только в этот раз он уже знал, что Милана девочка. И эффект был зубодробильный. Его нахрен пополам чуть не согнуло, так захотелось её.

До сих пор чёрное марево стояло перед глазами и она. С голой грудью, взирающая на него, как на жуткого монстра.

– Иван Андреевич, я так рада, что вы позвали меня, – девушка сбросила халат, приблизилась к Бекету. – Я так скучала, – опустилась на колени, потянулась к его ширинке. – По вам, по вашим прикосновениям, по вашему…

– Давай быстрее, – оборвал её излияния, потянул на себя, хватая за волосы.

Ирэн быстро уловила его настроение и, расстегнув ширинку, вытащила уже налитый силой и мощью член. Накрыв пухлыми губами крупную головку, принялась за дело, ловко исполняя свою обязанность.

Бекет закрыл глаза, откидывая голову назад и представляя на месте профессионалки девчонку Милану.

Он тогда хотел на неё наброситься. Подмять девочку под себя, содрать то проклятое одеяло и почувствовать на ощупь, какое там у неё всё нежное и маленькое. Розовые, красивые складочки. Скорей всего так и есть. Взять бы её прямо тогда. Натянуть на свой член и вдалбливаться так, чтобы её тело вибрировало и извивалось под ним.

Зря врач рассказал ему о том, что девочка девственница. Лучше бы не говорил. Иван теперь с ума сойдёт, пока не возьмёт её. Где взять столько выдержки?

Кончив в рот Ирэн, отпустил её волосы и, застегнув ширинку, поднялся.

– Можешь идти.

– Это… Всё? – девушка была удивлена тому, как быстро Бекет насытился. Обычно ему и ночи не хватало, чтобы снять весь напряг. Минет был лишь прелюдией.

Нет, не насытился. Но Ирэн не хотел. Хотел девственницу. Ту, из которой получится его идеальная женщина.

– Всё. Иди.

Зря он всё это затеял. Нужно было сразу ей обо всём сказать, поставить перед фактом. Никуда бы не делась.

Но ему захотелось помучить её. Запугать, чтобы поняла: стать его – это лучший вариант для неё. Пусть пока посидит, подумает об этом. Потом сама к нему запрыгнет.

А то выдала… «Затащить в постель». Глупая девчонка.

***

Прошло два дня. Целых два дня скуки и уныния под замком. Книгу мне так никто и не принёс. Несколько раз в день заходила ненавистная Таисия, приносила еду или градусник и снова сваливала. Я больше не настаивала на общении, успокаивая себя тем, что скоро меня освободят из этой жуткой тюряги.

Но время тянулось так медленно, что понемногу начинала ехать крыша. По ночам чудилось, будто кто-то приходит ко мне в палату. Я буквально кожей ощущала чьё-то присутствие и тяжёлый взгляд, но когда открывала глаза, рядом никого не обнаруживала. И такое происходило каждую ночь.

Это всё нервы – твердила сама себе, но сон пропадал бесследно, и до утра я лежала, глядя в потолок.

Здесь было неуютно и страшно. Я знала, что заперта и просто так ко мне никто не войдёт, но всё равно не чувствовала себя в безопасности. Я боялась каждого шороха и всё время ждала, что ворвётся какой-нибудь придурок, вроде того горе-охранника и изнасилует меня. Или ворвутся толпой и сделают это хором. В общем, моя буйная фантазия рисовала картинки одну ужаснее другой, и я уже готова была умолять Бекета, чтобы забрал меня поскорее.

Но он не торопился…

***

Он не торопился, знал, что такое заточение. Даже мужчин оно ломает, крошит силу воли и дух в пыль. Во время войны именно так пытали пленных, когда требовалось развязать им язык. Кололись даже те, кто не выдавал тайны под физическим воздействием.

Разумеется, Бекет не собирался так сильно её мучить. Но вот нескольких дней было бы вполне достаточно, чтобы не сойти с ума и стать посговорчивее. Именно это требовалось от девчонки.

Не удержался, правда, пару раз зашёл к ней. Сам не знал, как так вышло. В себя приходил уже в её палате. Она беспокойно ворочалась во сне, сбивая маленькими кулачками подушку, и морщилась, будто от боли. Он прикладывал к её лбу ладонь, проверяя температуру, а потом, когда её шумное дыхание затихало, исчезал, не желая её пугать.

Это всё, конечно, здорово злило. Возится с ней, как с ребёнком. Девка-то уже не маленькая. Юная – да, но не малолетка. Правда, разница в возрасте у них огромная. Ему тридцать семь, ей – двадцать. Целая пропасть между ними. Это может стать проблемой. Она, по сути, ещё глупая, воспитывать надо. А ему бы покоя хотя бы под крышей своего дома.

В дверь кто-то постучал, отвлекая его от мыслей.

– Можно, Иван Андреевич? – в проёме нарисовался Костян.

– Заходи, – буркнул, отставив чашку из-под кофе.

– Я это… Я если бы знал, что девчонка неприкосновенная, я бы не полез, вы ж знаете, – бедняга переминался с ноги на ногу, то бледнея, то краснея.

Бекет прикурил сигарету и, затянувшись едким дымом, посмотрел парню в глаза.

– Хватит чистосердечных признаний. А теперь слушай меня внимательно, запомни, что я скажу, и передай другим. Если кто-то ещё хоть раз посмотрит в сторону этой девушки – оторву яйца. Передай всем, чтобы знала каждая собака в городе – она моя любовница. Моя наложница, моя рабыня. Моя. Кто посмеет тронуть или хотя бы подумать о том, чтобы тронуть, пощады не будет. В борделях полно шлюх, их трахайте.

Костик нервно сглотнул от того, как это прозвучало, и закивал:

– Понял. Всем передам.

***

Таисия поставила поднос с едой на столик, а затем затащила в палату ведро со шваброй. Пока я ела, она елозила по полу мокрой тряпкой и украдкой бросала на меня странные взгляды. Не враждебные, как раньше, а скорей заинтересованные.

Спустя пять минут, я не выдержала:

– Что?

– Да так. Смотрю на тебя и думаю, как вам молодым шлюхам легко и просто живётся. И что он в тебе нашёл?

Моя челюсть отвисла, а внутри шевельнулось зудящее желание надеть стерве на голову ведро с грязной водой.

– Не поняла…

– А что непонятного? Тут всю жизнь пашешь, как проклятая, детей растишь, некогда даже в порядок себя привести, чтоб мужика нормального найти. А приходит вот такая цаца, и на тебе – наложница! Тьфу! – сплюнула в сердцах (спасибо, не в мой суп), и, подхватив швабру, пошла прочь.

– Ааа… Таисия? – смотрела ей вслед с открытым ртом, но дверь захлопнулась, и я осталась без ответов. – Что это вообще было?!

Пожав плечами, снова взялась за ложку. Здесь у каждого свои тараканы, не поймёшь их, этих людей.

Но меня волновало другое. Когда уже Бекет закончит свои проверки и заберёт меня отсюда? Так, чего доброго, у этой Таисии переклинит там в голове, пристукнет меня своей шваброй.

И вдруг, как по щелчку, открылась дверь, и в палату вошёл Иван Андреевич.

– Приятного аппетита.

***

Да дадут мне сегодня съесть этот суп или нет?

– Здравствуйте… Спасибо.

Аппетит тут же пропал, и я с тоской посмотрела на тарелку.

– Как дела? – он улыбнулся мне, бросил какой-то пакет на постель и присел на стул напротив. – Да ты ешь, ешь. Не стесняйся. Я тебе, кстати, одежду принёс.

Я улыбнулась, снова взялась за ложку, но теперь кусок в горло вряд ли полез бы. Не могла я хомячить, когда он так смотрит.

– Дела хорошо, – всё же поймала картофелину, отправила её в рот.

– Что ж, я принял решение забрать тебя сегодня, – вот вроде и понимаю, о чём говорит, но ощущение какое-то странное. Будто двойное дно в его словах. А может, просто это я стала слишком подозрительной. В наше время, да ещё в том городе, где я выросла, доверять никому нельзя. Уже однажды моя доверчивость чуть ни завела меня в рабство.

– Мм… Это хорошо, конечно. Но мы с вами не обсудили ни мои обязанности, ни часы работы… – Хотела и о зарплате намекнуть, но постеснялась. Неловко как-то. Он и так мне очень помог. Другой бы вышвырнул или продал в бордель. А Бекет вот по-человечески так…

– Обсудим по ходу дела. Это всё чепуха. Главное, что ты теперь в безопасности. В моём доме тебе понравится.