10'92

– А ни у кого на закрытые города выходов нет? Если раздобыть красную ртуть, озолотимся….

Гуревич подавился пивом и закашлялся, всерьёз – до слюней и соплей. Костя Чижов только рукой махнул и отошёл к окну, принялся дымить на улицу в компании хозяина квартиры.

– Такой большой, а в сказки веришь, – покачал головой Андрей Фролов. – Ты лучше центр чёрной и белой магии открой. Чё ржёшь? Сам в газете объявление видел. А ещё там контактёры с космосом астральной энергией от всего исцелить предлагали. Серьёзно!

– Не, Дюша. Надо что-то более реальное. Кабинет тибетской медицины можно открыть или мумиём торговать. О! – Я даже прищёлкнул пальцами. – Акупунктурное программирование! Тупо фигачишь человека иголками и деньги лопатой гребёшь. Тиша, давай! Ещё и сам себя на похудание запрограммируешь!

Все заржали, Лёня Гуревич начал разливать по кружкам последнюю банку, и я приметил у него на пальце массивную золотую печатку, квадратную и с прозрачным камушком в одном из углов.

– Да ну тебя, Серый! – надулся Тиша Морозов. – Я серьёзно! Не всю же жизнь мебель собирать! У нас сейчас такие возможности, которые ещё пару лет назад и не снились! Надо только их не упустить! С первого числа начнут ваучеры выдавать, можно скинуться и куда-нибудь их вложить! Вроде, какие-то чековые фонды организовывать собираются…

Я только усмехнулся.

– Тиш, хочешь реально быстро срубить денег?

Толстый глянул на меня с нескрываемым сомнением, но всё же подтвердил:

– Хочу!

Тогда я ухватил Лёню Гуревича за руку и развернул его кисть, демонстрируя всем тяжеленную печатку.

– Всех дел на полчаса. Просто до скупщиков дойти и у тебя куча денег!

– Дурак, что ли?! – чуть ли не взвизгнул Лёня. – Это папин! Я втихаря поносить взял. Если он пропажу заметит, мне конец!

– Да шучу я.

– За такие шутки в зубах промежутки!

Ссориться с Гуревичами сейчас было попросту глупо, но и смолчать я не смог.

– Сейчас у самого промежутки в зубах появятся! – рыкнул, наставив на бывшего одноклассника указательный палец. – Понял?

Андрей Фролов мигом поднялся с дивана, ухватил меня под руку и придержал.

– Пацаны, допивайте пиво, а мы ещё сгоняем. Заодно проветримся.

Возражать мне и в голову не пришло, пошёл обуваться. Дюша собрал деньги, вышел в прихожую с сумкой и авоськой, а когда за нами закрыли дверь, с укоризной спросил:

– Серый, ну ты чего, блин?

– Проехали, – отмахнулся я.

Мы спустились на первый этаж и двинулись к ближайшему пивному киоску в сквере на берегу озера.

– Вы куда с Гуревичем катались? – спросил вдруг Фролов.

Как видно, вытащил он меня из квартиры, намереваясь расспросить, и я запираться не стал, но и подробности придержал при себе.

– Склад ему предложили арендовать. Ну тот, который охраняем.

– Он ваш, что ли?

– Не, не для себя.

– И как? – с интересом спросил Дюша. – Договорились? А то мы с этим переездом конкретно так влетели. Если Гуревич с сахаром прогорит, у него и мебельный бизнес звездой накроется. Точно за долги заберут.

– Пока непонятно. Я его просто с людьми свёл. Но место ему понравилось, завтра решать будут.

– Ну и отлично! – обрадовался Фролов и вдруг присвистнул. – Янка! Привет!

Я посмотрел на девушку, катившую детскую коляску, и в первый момент нашу бывшую одноклассницу даже не узнал. Она и раньше была высокой и стройной, а тут сильно похудела – такое впечатление, остались только глаза и титьки. Синие глазищи на осунувшемся лице смотрелись неестественно большими, а слишком крупная для откровенно хрупкого сложения грудь так и выпирала из-под кофточки.

– Ой, мальчики! – обрадовалась нам Янка Скокова. – Давно не виделись!

– Это кто у тебя такой красивый? – спросил Андрей, заглядывая в коляску. – Мальчик, девочка?

– Девочка. Марина.

– Вся в мать. Такая же красавица.

Янка рассмеялась.

– Да брось! – Потом с сомнением посмотрела на нас и спросила: – Сигаретой не угостите?

– Не, – покачал я головой. – Мы ж спортсмены. Не курим.

– Я как родила, бросила. Но иногда прямо до дрожи в коленях затянуться хочется.

– И как жизнь молодая? – поинтересовался Фролов.

Янка Скокова пожала плечами.

– Да разве это жизнь? Если б не мама, давно с голоду умерла. Да и так только на хлеб и молоко хватает. Но это ерунда, выйду на работу, будет проще.

– Захаров не помогает, что ли?

– Не смеши меня, Полоскаев! Я его уже год не видела.

– Но вы же…

– Да развелись мы. Как Маринка родилась, так я на развод и подала. Мы и до того вместе не жили. Так… получилось просто.

Повисло тягостное молчание, и тут бы нам распрощаться, но просто уйти было неловко, и я толкнул в бок Фролова.

– Слушай, Анька из кафетерия уволилась, на её место уже взяли кого-нибудь?

– Не, – сразу покачала головой Скокова. – Мне это чудо оставить не с кем. На полдня нереально из дома уйти.

– А давай ко мне в отдел! – предложил вдруг Фролов. – Не на полный день, просто на время основную продавщицу подменять. Ты и с крохой там побыть сможешь. Это рядом, в «Ручейке».

– Свой отдел? Ну ты даёшь!

– Ну не совсем мой, – сознался Андрей. – Мы там мебель выставляем. Ничего сложного, просто заказы принимать.

– Ладно, – кивнула Янка. – Я загляну на днях, посмотрю.

На этом мы разошлись, но почти сразу Фролов обернулся и проводил одноклассницу долгим задумчивым взглядом.

– Основная продавщица, да? – подколол я его.

– Не начинай лучше! – поморщился Андрей и перевёл разговор на другую тему. – Ты чего Захарова вообще приплёл?

– Да встретил его вчера. В курсе, что он с Кислым тусуется?

– Нет, сто лет его не видел.

– Ну, в общем, Тёму послали со мной занозиться. На «Диете» дело было.

– Да иди ты!

– Ага, пришлось его чуток поломать.

– А Кислый что?

– Ну я не стал ждать, пока вся братва подвалит. Прыгнул в троллейбус и уехал.

Фролов покачал головой.

– Хреново. Кислый, сука, злопамятный. Были бы мы с Графом или ты с Демидом – это одно, не рискнул бы наезжать. Но ты же сам по себе, так? В любой момент падлу могут кинуть. Лучше таскай с собой что-нибудь типа того топорика. Ну летом у тебя ещё был, помнишь?

Я кивнул.

– И сам о том думал.

Мы перебежали через дорогу, но пивной ларёк оказался закрыт.

– Пошли к «Ручейку», – предложил тогда Андрей. – Там допоздна пиво бывает. Я когда Аньку встречаю, обычно банку беру.

Я похлопал его по прессу.

– Смотри, животик отрастишь!

– Как отращу, так и сгоню! Просто времени нет в зал ходить. То одно, то другое. Впахиваю от рассвета до заката. Утром с заказами работаю или с пацанами на доставку езжу, вечером мебель собираю, сам же знаешь. Если б Толстый бухгалтерию не вёл, чокнулся бы.

И тут мой приятель душой нисколько не кривил: работы Гуревич навесил на него изрядно, уволился с завода он вовсе неспроста. Ещё и Ане пришлось уйти из кафетерия, чтобы взять на себя «салон», как именовался торговый отдел в «Ручейке».

– Ну это же отлично, что ты себя в бизнесе нашёл! – усмехнулся я.

Фролов поморщился.

– Если б всё так гладко было! – махнул он рукой. – Не, так-то грех жаловаться, обороты наращиваем потихоньку. Чиж с Ромой полностью загружены, надо кого-нибудь ещё на сборку мебели дополнительно привлекать – ты ж теперь в своём институте пропадаешь. Вот скажи – ну куда тебе это образование упёрлось? На первую же сессию забьёшь, тебя и отчислят! Какой понт время зря терять?

– Есть понт, – отмахнулся я. – И чего ты жалуешься? Вон, Евген дембельнулся! Ты его за советскую власть агитируй, а не мне мозги сношай.

– Ты Жеку не знаешь? Он ещё месяц квасить будет, – усмехнулся Фролов и придержал меня. – Не, и здесь облом. Лампочка не горит.

– У поликлиники новый ларёк открылся. Давай там глянем.

И вновь сходили впустую: окошко в пивном киоске было наглухо задраено. Не везёт, так не везёт!

– Пошли в гастроном, бутылочного возьмём! – сдался Андрей и вздохнул. – Хорошо бы Янку в салон нанять. Моя не может там от рассвета до заката торчать, второй продавец нужен.

– А чего Алёну не позовёте? – удивился я.

– Анька звала, та отказалась. Не знаю почему, я в их дела не лезу. Так-то продолжают общаться. Вроде, нормально всё.

– Боится без работы остаться? Вдруг закроетесь…

– Чего это мы закроемся? – обиделся Андрей. – Ништяк у нас всё!

Я пожал плечами.

– Ты Алёнке это говори, не мне.

– Да ну её! Янку, вон, лучше возьму!

Но взяли мы пива. К нашей несказанной радости, в продаже имелось свежее «Жигулёвское», им и затарились. Купить получилось меньше, чем разливного, зато это с гарантией было неразбавленным. По сути, то на то и выходило, а о превосходстве вкуса и вовсе не приходилось говорить. Разве что нести было не так удобно – банки-то не выкинешь. Но как-то распределили груз на двоих, двинулись в обратный путь.

– Давай живее! – поторопил меня Фролов. – Евген разоряться будет, что долго ходим.

– Да и в рот его ногами, – фыркнул я.

– Хорош, Серый! Чё ты начинаешь?

У меня с Зинчуком никогда отношения не складывались, но не полез в бутылку, лишь пожал плечами.

– Проехали.

К этому времени мы уже перешли через дорогу и шагали меж торцов двух девятиэтажек, намереваясь пройти по краю частного сектора. Там-то я, отвлёкшись на разговор с приятелем, и зацепил плечом встречного мужичка. Ну или он меня зацепил – это как посмотреть. В конце концов, мог бы и посторониться чуток, раз у человека руки заняты.

Тем не менее, значения инциденту я не придал и даже не обернулся, но не тут-то было.

– Эй! Ты чё в шары долбишься?! – тут же послышался злой окрик.

Мы обернулись и уставились на мужичка лет тридцати в спортивном костюме. Был он невысоким, но жилистым и определённо – слегка поддатым.

– Ты, олень, ничего не попутал? – бросил я в ответ.

Мужичок вскинул руки и принял боксёрскую стойку, опрометчиво упустив из виду моего спутника, за что немедленно и поплатился. Я ещё и сумки на землю опустить не успел, как Андрей на шаге вперёд махнул ногой и впечатал кроссовок в голову поддатого дядьки. Тот вмиг скопытился, Фролов подступил и пробил пару раз кулаком, потом наклонился, а выпрямился уже с отливавшей золотом цепью, весьма и весьма солидной на вид.

– Дюша, ты чего, блин?! – опешил я.

– Валим! – коротко ответил Фролов, подхватил свою сумку и поспешил прочь. – Валим, Серый!

Я мешкать не стал и рванул следом, а только мы свернули на тенистую улочку посёлка, и Фролов разочарованно выругался.

– Чего опять? – забеспокоился я.

– Думал, золото, а это фуфло, – пояснил Андрей и замахнулся, решив выкинуть цепочку в траву, но делать этого в итоге не стал. – Евгену подарю. Не ну а чё? Выглядит солидно, так сразу и не скажешь, что голимый «жёлтый металл».

«Да он и сам не золотой, а ржавый», – хотел пошутить я насчёт цвета волос нашего рыжего друга, но промолчал. И пожалел об этом, когда открывший дверь Зинчук с недовольным видом протянул:

– Вас только за смертью посылать!

Я сунул ему одну из сумок, и Евген спросил:

– А разливного не было, что ли?

– Не было, – подтвердил Фролов. – Чего, думаешь, так долго ходили?

Зинчук кивнул и унёс пиво в комнату, мы разулись и прошли следом.

– Я вам говорю, просто две дырки делали и банку сгущёнки за раз выпивали! – доказывал Евген парням. – Серьёзно! Давайте на сотку забьёмся!

Но спорить никто не пожелал, пацаны стали откупоривать бутылки и разливать пиво по кружкам. Выпили, Фролов презентовал хозяину квартиры цепочку, поболтали о всякой ерунде, ну а потом я начал собираться.

– Ладно, пора мне! – сказал, поднимаясь из-за стола.

– Ты чего? – удивился Фролов.

– Так понедельник завтра. С утра на учёбу.

– Гонишь, что ли? – рассмеялся Зинчук.

– Серьёзно.

– Да ну! Хорош откалываться!

Я хоть и был уже подвыпившим, оставаться не пожелал.

– Меньше народу, больше кислороду! – пошутил Лёня Гуревич, когда я напоследок обменялся со всеми рукопожатиями и направился в коридор.

Но стоило только обуться, и появился Андрей с парой бутылок пива в руках. Он вышел в подъезд и протянул одну мне.

– На посошок!

Я подумал-подумал и решил не отказываться.

– Вот куда ты собрался? – спросил Фролов, когда мы уселись на ступеньки. – Пацаны к тёлкам в общагу сейчас поедут!

– Не, это точно без меня!

Андрей кивнул и поинтересовался:

– Ты свою-то шпилишь уже?

На бестактный вопрос я обижаться не стал, коротко ответил:

– Не-а.

– В натуре, что ли? – поразился Андрей. – А чего так?

– Не дозрела пока.

– Серый, не гони! – фыркнул Дюша. – Я же её в купальнике видел – всё там уже дозрело. Самый сок!

– Кроме мозгов.

– Ну так другую найди.

– А я другую не хочу, – с усмешкой признал я. – Ты вот на Аньку сразу запал, так?

Фролов неопределённо пожал плечами и пробормотал:

– Запал, да… – но пробормотал как-то не слишком уверено.

– Чего такое? – озадачился я.

– Да фигня, нормально всё!

Но я знал приятеля, как облупленного, поэтому на его показное безразличие не купился и покачал головой.

– Дюша, ты ж в любом случае мне на уши присядешь. Давай, колись, чего у вас там такое. Надоела?

– Да нет, не надоела.

Я приложился к горлышку, хлебнул пива и зашёл с другой стороны.

– С родаками, что ли, проблемы?

Когда Аня летом перебралась из общежития к Андрею, его родители жили на даче, откуда вернулись в самом конце августа. К этому времени Фролов планировал съехать на съёмное жильё, но не срослось.

– Нормально они ладят, она и с готовкой, и с уборкой помогает, – отмахнулся Дюша, потом вздохнул. – Там в другом дело. Ерунда, вроде, но… Короче, помнишь, я пару месяцев назад к тебе на работу с пивом приезжал?

– Ну да, было дело.

– Ну так вот: к Аньке тогда подкатил, мол, айда в койку, а по телику как раз церемония закрытия Олимпиады шла. Ну она меня и обломала. «Совсем дурак», говорит, «тут историческое событие транслируют, а ты с какой-то фигнёй лезешь». Я психанул, к тебе поехал.

– Она тебе не даёт, что ли?

– Да нормально у нас всё! Единичный случай был. Просто я подумал…

Удержаться от улыбки не удалось.

– Да, блин! – с обидой выдал Андрей. – Подумал! Это ведь ненормально так из-за какой-то Олимпиады обламывать! Дальше всё по-прежнему пошло, только, как в том анекдоте, осадочек остался. Начал я наши отношения разбирать и понял, что она вообще инициативы не проявляет. Ну натурально – нажми на кнопку, получишь результат. Как её поставлю, так и пользую. Хоть спереди, хоть сзади – она в этом плане вообще безотказная, но я вот думаю: а ей это надо вообще или она просто ждёт, пока кончу, чтобы поскорее телик пойти смотреть?

Я покачал головой.

– Зажрался ты, Андрюша, что ещё можно сказать? Сексом пресытился, высоких отношений захотелось.

– Член работает, а искра пропала, – признал Фролов. – Мы же по началу так зажигали, что соседи снизу прибегали. А теперь ещё шнурки вечно в стакане, не пошумишь. Может, действительно, на съёмную квартиру перебраться, тогда всё нормализуется?

– Ты лучше в «СПИД-инфо» напиши, там точно подскажут.

– Пошёл ты! – беззлобно ругнулся Андрей и надолго приложился к бутылке.

Я допил пиво и поднялся со ступеньки.

– Давай, до завтра! – попрощался с приятелем, но утопить оплавленную кнопку вызова лифта не успел – она загорелась за миг до этого, и где-то наверху зашумел двигатель.

Спускаться пешком после выпитого не хотелось, решил подождать, заодно отряхнул штаны. А там дверцы лифта открылись, и к нам вышел Саша Романов.

– О, пацаны! – удивился он. – А вы чего в подъезде сидите?

Поразительное дело, Рома был трезв как стёклышко, но определённо ненадолго: в пластиковом пакете у него позвякивало стекло. Заглянул туда – и точно, внутри обнаружились три бутылки водки, выданные мной за перевозку колючей проволоки.

– Да Серый домой собрался, я проводить вышел, – пояснил Андрей, пожимая руку приятелю.

– Не, Серёга, так не пойдёт! – остановил меня Рома.

– На учёбу с утра.

– Да погоди ты! Мне Воробей телеграмму прислал, он из Москвы во вторник приезжает.

– Рад за него.

– У него дело есть. Пошли, обсудить надо.

Ну я и пошёл на свою голову…

07|09|1992

утро-день

Утро началось с лечебных процедур: литр воды из-под крана внутренне, контрастный душ наружно. Пусть и говорят, будто градус нужно повышать, но водку после пива употреблять вчера определённо не стоило – хоть голова особо и не болела, в целом и общем состояние оставляло желать лучшего. По счастью, семинаров сегодня не было, и первые две пары я благополучно прокемарил на «камчатке», а с последней и вовсе малодушно дезертировал.

Уже на выходе столкнулся с курившим на крыльце в компании старшекурсников Витей Медниковым.

– Серый! – махнул он мне рукой, выкинул окурок в урну и подошёл. – Ты всё, что ли?

– Ага, – коротко ответил я.

– В курсе, что в среду на картошку уезжаем?

Я не удержался и матернулся.

– Да ладно! – рассмеялся Витя. – Будет весело. Покатаем вату две недели, с девчонками поближе познакомимся. Самогон, костерок, изгиб гитары жёлтой, все дела…

Видел я эти костерки, песни и прочие незамысловатые прелести жизни на природе в гробу и белых тапочках, прямо об этом и сказал. Мелькнула даже шальная мысль забить на выезд в колхоз болт. Только-только денежная тема наметилась, а меня на две недели из нормальной жизни выдёргивают! Пусть даже только на десять дней – хрен редьки не слаще.

Проблемы с деканатом будут? Отчислят? А отчислят ли? Да и так ли это страшно?

С другой стороны, Гуревич и заднюю включить может. Опять же первое время дядька, один чёрт, станет всякие формальности утрясать, от меня в любом случае ничего зависеть не будет.

– Ладно, давай до завтра! – попрощался я и потопал к троллейбусной остановке, так ни к какому определённому выводу и не придя. Видно будет. Глядишь, к вечеру какая-никакая ясность и появится.

Дверь отпер своим ключом, а только переступил через порог, и дядя Петя немедленно окликнул с кухни:

– Явился, не запылился! Паспорт неси!

– А что такое? – насторожился я.

– Что, что! – фыркнул дядька, снял очки, зажмурился и помассировал веки. – Учредительные документы за вас заполняю. Все глаза сломал!

Я не удержался и присвистнул.

– Не свисти, денег не будет! – возмутился дядька.

– Да ладно! – рассмеялся я. – Если документы заполняешь, значит, Гуревич наши условия принял, так? Деньги будут!

– Не говори гоп, пока не перепрыгнул! – вновь осадил меня дядя Петя и постучал пальцем по стопке листов, лежавшей перед ним. – Паспорт тащи!

Я разулся, сходил в комнату, принёс документы. Время терять попусту не стал, заранее поставил подписи во всех нужных местах, взглянул на часы и решил не смущать Зинку своим квёлым видом и немного вздремнуть. А то муторно как-то, хоть похмеляйся. Вот только с опохмелкой сложно остановиться, так недолго и снова накидаться. А наутро опять головная боль и очередные сто грамм для поправки здоровья. Натуральный замкнутый круг. Лучше прикорну.

Ну я и прикорнул. Не сказать, что в итоге сильно полегчало, но самочувствие определённо улучшилось.

– Когда сдаваться поедешь? – спросил я, выйдя на кухню.

– Тише ты! – шикнул на меня дядя Петя и выставил вверх указательный палец. – Слышал?

По радио шли местные новости. Какой-то гражданин шагнул в раскрывшиеся дверцы лифта и упал в шахту, поскольку из-за сбоя автоматики кабина остановилась этажом выше.

– И что с того? – спросил я, наливая себе стакан воды.

– Всё сыпется! Всё! – выдал дядька. – Страна на пороге катастрофы стоит, потому как порядка нет! Ельцин в Токио ехать собрался, точно тебе говорю – Курилы отдаст, сука!

Я вздохнул и ввязываться в лишённую всякого смысла дискуссию не стал, осушил стакан и предупредил:

– Со среды на картошку уезжаю, тебе в хозблоке дежурить две недели придётся.

– Но сегодня выходишь?

– Сегодня выхожу.

– Тогда ещё и завтра подежурь. Хорошо?

– Ну ладно, – пожал я плечами и повторил вопрос, на который так и не получил ответа: – Документы когда сдавать будешь?

– Боря договорился с кем-то, к четырём в исполком поеду.

– И долго вся эта канитель протянется?

– Сказал же: Боря обо всём через знакомых договорился. Сделают в минимальные сроки, волынить не станут.

– Ну хорошо бы, если так.

Дядька фыркнул.

– Блат, Сережа, это не социалистический строй и не командно-административная система. Блат вечен. – Он поморщился и с отвращением отодвинул от себя документы. – Вляпался на старости лет!

Ничего утешительного мне на ум не пришло, так что я быстренько обулся и вышел из квартиры, негромко подпевая радиоприёмнику:

Парамарибо! Парамарибо![6]

Так и пел, пока спускался на первый этаж, даже от головной боли отвлёкся. Ну а дальше без лишней спешки двинулся к школе, где, к немалому своему удивлению, наткнулся на Саню-Татарина и его прыщавого приятеля. Те скучали у дыры в сетчатом заборе, через которую школьники срезали дорогу к остановке, минуя ворота.

– Вы чего тут пасётесь? – спросил у пацанов, подойдя и поздоровавшись.

Санёк побренчал зажатыми в кулаке монетами.

– С пионеров мелочь сшибаем, – пояснил он, ссыпал деньги в задний карман джинсов и достал мятую пачку «Монте-Карло».

– Покурим, – тут же попросил Колян.

– Не, – мотнул головой Татарин и протянул пачку приятелю. – Бери целую. – После обратился ко мне: – А ты чего здесь, Серый? Свою встречаешь?

– Ага, – подтвердил я, поднырнул под верхнюю перекладину секции и двинулся к школьному крыльцу.

От трёхэтажного здания донеслось дребезжание звонка, и после совсем небольшой заминки из дверей начали выскакивать школьники; они будто вприпрыжку бежали от кабинетов на выход. Хотя почему – будто? Наверняка и бежали.

Потянулись учащиеся и в обратном направлении. Одни до того курили в ожидании перемены под балконами соседних домов, другие после занятий физкультуры шли от спортивных площадок за школой. В числе последних – вспотевших и раскрасневшихся, – я заметил несколько одноклассников Зинки и на крыльцо подниматься не стал, остался стоять посреди двора. Тут-то меня и окликнули.

– А ты здесь чё забыл?

Я без лишней спешки обернулся и встретился взглядом с размеренно жевавшим жвачку «бычком». Не животным, само собой, а тем самым Филиппом Зиминым, которого шуганул позавчера со двора. Был он выше меня минимум на полголовы и заметно шире в плечах, а доставшееся от природы сложение отшлифовал в качалке и потому выглядел более чем солидно. Натуральный бычок, что есть, то есть.

Но от классического «чё сказал?» я воздержался вовсе не из боязни идти на конфликт, нет – просто не желал давать оппоненту возможность выразить сомнение в остроте моего слуха. Перевёл разговор в другую плоскость вопросом:

– Ты кто, мальчик?

Проходившие мимо школьницы прыснули от смеха, а Зимин разом побагровел, да только реакции на свою реплику я порадоваться не успел. Санёк-Татарин вдруг гаркнул от забора:

– Серый, сза… – стремительный топоток за спиной… – ди!

Вот на «ди!» я и сиганул в сторону и лишь поэтому подошва кроссовка угодила не в поясницу, а чуть ниже. Тряхнуло знатно, но пинок пришёлся по касательной и меня не швырнуло в ноги «бычку», просто крутануло на месте. Устоять не вышло, нелепый пируэт завершился падением, ладно хоть успел выставить предплечья и сразу перекатом ушёл в сторону.

Наскочивший со спины пацан попытался достать вторым пинком, но на этот раз и вовсе промахнулся. Увы, не вышло зацепить его левой и у меня. Уклонился, сучонок! Тут бы сократить дистанцию на полшажка и выдать прямой правой, но вместо этого я отступил. Очень уж решительно двинулся вперёд Зимин, а такой врежет – мало не покажется. Надо аккуратней…

Впрочем, запала «бычка» надолго не хватило, и вместе с приятелем он быстро попятился к школьному крыльцу. Да оно и понятно: мало того что с ходу запинать меня не вышло, так ещё и Саня с Колей в стороне отсиживаться не стали, рванули на подмогу.

Школьники шустро образовали полукруг, но до драки не дошло. Нет – я спускать такую выходку отнюдь не собирался, просто появился физрук.

– Полоскаев! – рявкнул он. – Ты что творишь?!

– Здрасте, Пал Палыч, – криво улыбнулся я, отряхаясь. – А кто что творит? Вы о чём вообще?

Крепкий лысоватый мужичок окинул взглядом собравшихся учеников и скомандовал:

– Зимин, Ибрагимов, марш в школу!

«Бычок» с приятелем упрямиться не стали, развернулись и ушли, а я недобро глянул им вслед.

Ибрагимов, значит? Ну-ну. Дружочек Зимина был чернявым и невысоким, не слишком-то и накачанным, но, как успел убедиться, весьма и весьма резким. Точно какими-то единоборствами занимается, неспроста пробить ему не сумел.