Эффект сто первой обезьяны. Хроники затомиса

– Нет, – покачал головой Хроно, – я своих богов на этапе мифотворчества вообще решил принизать до уровня человеческих пороков (которые непременно возникнут). Так чтобы они были человечеству гораздо ближе и понятней. Мои боги станут грешить немеряно, иначе будут слишком далеки от народа. А насчет этических заповедей… я решил, что элементарный здравый смысл грядущей расы сам отрегулирует этические установки, ведь справляется же со многими проблемами естественный отбор! А тут вступит в силу социальный естественный отбор. А боги в моем лице будут только следить за равновесием. Что ж, в этом вопросе у нас предполагаются расхождения.

– Так это и замечательно, – с некоторым облегчением согласился Иего, – меня этот факт как раз успокаивает. А то ведь до сей поры на уровне проявления феноменальной реальности из ноуменальной программы мы действовали один в один. И этому я не находил объяснения. Но можно сделать предположение (поскольку раньше у нас не было опыта создания физических миров с биологической жизнью), что биологическую эволюцию вообще невозможно формировать как-то по-другому, в отличие от энергетических миров, где рамки допустимых действий несопоставимо шире. И это связано прежде всего с гораздо большей пластичностью ментальной энергоинформационном материи по сравнению с физической плотной материей Энрофа. Взять хотя бы материю минерала: она вообще практически не эволюционирует и не трансформируется.

– Если бы она подлежала легкой трансформе, то на основе чего ты бы строил материю самой планеты? – напомнил ему Хроно, – тут как раз все правильно. Базис – фунрамент должен быть максимально устойчивым и незыблимым. А уж надстройке можно позволить пластичность и изменчивость, чтобы проводить целенаправленную эволюцию. Так что нечего сетовать по поводу малой изменчивости минерального царства, без него и все остальное было бы невозможным… что это ты там интересное заметил?

Иего, не говоря ни слова, указал своему другу на небольшую кучку земли на поляне. Оказалась что эта кучка маскировала норку из которой высовывалось странное, заросшее шерстью создание, напоминающее большую остромордую крысу.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил Иего.

– Млекопитающее, —

изумленно пробормотал Хроно, – но на Урании нет и не может быть млекопитающих! Здесь не предусмотрен процесс подобной эволюции, ведь паторн разума и духовности уже получили мы, потомки рептилий!

– Выходит, предусмотрен, – покачал головой Иего, – я узнаю это существо, сам способствовал его возникновению. Я наметил, что из этих полу крыс- полу кротов должны возникнуть лемуры, этакие глазастые существа, которые вылезут из нор и переселятся на деревья. А из них впоследствии произойдут приматы. Правда, чтобы развитие осуществлялось в правильном направлении, что-то надо делать с динозаврами, теперь они уже тормозят вектор эволюции. Из важнейшего фактора прогресса ящеры превратились в тормоз.

– Так что это все значит? – недоумевал Хроно, – выходит в макро-реальности синхронизации происходит эволюция, аналогичная той, что осуществляется в мини-реальностях под нашим руководством. Но как такое возможно? Здешний мир не должен развиваться, поскольку его эволюционная цель – породить нашу расу и разумно-духовную цивилизацию – давно осуществилась и дальнейший прогресс базовой фауны нецелесообразен. Возможна лишь инволюция. Эволюционная энергия Мирового Фундаментального поля работает лишь на острие эволюции, а острием эволюции является наш вид. Всем же известен фундаментальный закон принципа побега в эволюции: вверх растет только верхушка, весь остальной ствол только толстеет. Выходит – нарушение фундаментальных законов?

– Или мы чего-то не знаем, – пробормотал Иего, – это означает, что через пару миллионов лет в реальности синхронизации возникнет разумная раса приматов, параллельная нашей. Мы столкнулись с чем-то неведомым и объяснение, возможно появится позже. А вдруг это звенья одной цепи, и не случайно нам обоим пришло в голову в качестве творческой реальности создать плотный физический мир. Теперь уже окончательно ясно, что по крайней мере на первом этапе мы оба продублировали макро-реальность синхронизации.

– Кстати, теперь ясно, что не только на первом этапе, – усмехнулся Хроно, – этот крото-крыс, из которого позже в обеих наших мини-мирах возникнут лемуры, а затем приматы, интересен прежде всего тем, что именно на этапе его создания я покинул свою творческую реальность для встречи с тобой. А теперь выясняется, что этот вид в реальности синхронизации прекрасно существует. Заметь, – без всякого нашего участия. В макро-мире. Как считаешь, что это означает?

– Это означает, что мир синхронизации – наша Урания, на которой когда-то появилась наша раса – тоже чей-то эксперимент по созданию творческого мира, это значит, что над нами существует такой же Творец-демиург, каковыми являемся мы в своих мини-реальностях. И этот творец, проигнорировав закон, что энергия эволюции находится на острее эволюционного ростка, создает теперь второй разумный вид, тот самый, который мы с тобой оба затеяли создать в своих творческих мини-мирах – вид разумных приматов.

– Или еще один вариант, – кивнул Хроно, – что первый эволюционный авангард в лице нашей с тобой расы будет уничтожен ради создания нового эволюционного авангарда – разумных приматов, которые через миллионы лет превзойдут нас своим могуществом.

– Выходит, что мы превратились в тормоз?

– Выходит так.

– Нет, я не могу в это поверить! – возмутился Иего, – наша раса существует сотни миллионов лет, и ни разу не возникало повода усомниться в нашей исключительности, единственности!

Тем временем, пока наши адепты строили версии, маленький крото-крыс, из-за которого и разгорелась научная дискуссия двух демиургов, осмелел, полностью вылез из своей норки и с интересом начал осматриваться и обнюхиваться. Вскоре его заинтересовало присутствие на поляне двух наших великанов, и он, поддаваясь любопытству, усиленно принюхиваясь, стал осторожно к ним подкрадываться.

– Вот видишь, – сказал Иего, заметив приближение маленького млекопитающего, – он очень любопытен, несмотря на страх. Динозавры практически лишены любопытства, ими движет только голод и половое влечение. Любопытство – как раз то качество, которое постепенно преобразует этот вид в разумную популяцию, поскольку ментальная вибрация любознательности притянет к нему большую энергию Фундаментального поля. Я именно так задумал развить данное качество в своем мире.

– Я тоже, – согласился с ним Хроно.

В этот момент из сильно разросшегося кустарника выскочил небольшой хищный ящер, напоминающий общипанную и в десяток раз увеличенную курицу с хвостом игуаны. Не успели наши адепты среагировать на это неожиданное появление, как стремительный ящер в мгновение ока расправился с маленьким, менее подвижным зверьком, проявившим непростительную беспечность, далеко отойдя от своей норы.

– Вот черт! – синхронно чертыхнулись два великих иерофанта, – куда же мы смотрели!

– Кстати, – сделал глубокомысленный вывод Иего, – любопытство, как видишь, помимо явно прогрессивного патерна, имеет и негативную сторону, которое может оборачиваться гибелью для носителя этого качества. Наш крото-крыс слишком заинтересовался нашими с тобой персонами и потерял бдительность. Это стоило ему жизни. К сожалению на Урании мы с тобой не сможем открутить события назад и спасти несчастное создание… в прочем и как в наших творческих мини-мирах.

– Разумеется, мы же сами ввели в них принцип однонаправленности. – Вздохнул Хроно, – в принципе я допускаю, что исключения возможны, но в самых исключительных случаях, как «Божественные вмешательства». Это нельзя делать правилом, иначе нарушится главный принцип существования физического мира, и гармонично стыкующиеся шестеренки начнут выскакивать из пазов. Эта сценка, – подытожил он подавленно, – еще больше склонила меня к мысли, что на Земле все же придется устроить всепланетную катастрофу, чтобы вымерли все динозавры. Уверен, большая часть млекопитающих выживет и станет господствующим родом за счет более развитого головного мозга и лучшей приспособляемости к изменениям условий внешней среды – хотя бы тем же термическим перепадам. Кроме того они гораздо лучше заботятся о своем потомстве и выкармливают его молоком.

– Я в этой мысли так же постепенно укрепляюсь, – опустил голову Иего, – не надо было даже этой сценки…

– Итак, – подытожил Хроно, – ситуация в макро -реальности синхронизации и в наших творческих мини-мирах настораживает и наводит на ряд вопросов. Возможно, что все даже серьезнее, чем мы думаем. Мне кажется, необходимо созвать синклит, посовещаться с остальными девяносто восемью демиургами нашего рода. Предлагаю вызвать к синхронизации всех. Только на этой поляне всем не поместиться, надо площадку побольше отыскать… или еще лучше – на морском побережье. Отсюда до ближайшего моря всего километров 200.

– Согласен, – кивнул Иего, – уж и не помню, когда мы в последний раз собирались! Миллионов пять лет назад? Кстати, даже и не помню, какой повод для этой встречи был. Похоже у меня склероз начинается, начал забывать такие важные вещи.

– Я тоже не помню, – признался Хроно, – так что это не только твои проблемы. Разумеется, если все остальные продолжают развлекаться в энергетических мирах, то мы вряд ли что-то новое узнаем.

– Вот мы и должны все это выяснить, – сказал Иего, – тем более, дополнительный повод собраться, если они продолжают плодить энергетические мини-миры и не ведают что в реальности синхронизации творится, об этих фактах необходимо всех проинформировать. Конечно, на первый взгляд появление на Урании мелких зверюшек-млекопитающих может показаться мелочью, но мы-то хорошо знаем, в какие серьезные может вырасти мелочь, если ее вовремя не проконтролировать. Не было гвоздя – лошадь захромала… – это тоже присказка из далекого будущего приматов. Итак, не будем откладывать проблему в долгий ящик. Надеюсь, ты еще помнишь коды личных маячков всех остальных адептов синклита?

– Ну, – не так уж со мной все так плохо. Если мы коды маячков начнем забывать – значит надо звонить во все колокола! Впрочем, если без патетики, то весь наш род так давно разбился на отдельные самодостаточные единицы, что вопрос о единстве расы уже сейчас весьма актуален.

– По крайней мере, – сказал Иего, – тут речь идет о нашей родине, нашей общей реальности, и это касается всех нас. Ну что, разбиваем список пополам? Ты вызываешь первых 50 по списку, я – остальных. Или у тебя есть какие-то личные приоритеты.

– Какие там приоритеты, – махнул рудиментарной ручкой Хроно, – уже сколько эонов, как мы общаемся только с тобой… раз, эдак, в 10 тысяч лет. Или реже? Что-то я совсем плохо стал временные циклы отслеживать. Кстати, я уже и забыл, кто как выглядит. Тем интереснее будет встретиться, припомнить. Пора бы уже уделить должное внимание миру нашего общения. Это же из ряда вон – тот факт, что последний раз мы все собирались 10 миллионов лет назад!

– Но с тобой-то мы встречались гораздо чаще! Следует предположить, что и среди остальных имеются близкие друзья и они синхронизируются в общем пространстве гораздо чаще, чем собирается весь синклит.

– Ладно, – решительно оборвал Иего Хроно, – мы так этот разговор никогда не закончим, давай все же начнем синклит собирать, а то мы уж больно разговорчивы стали. Итак, начинаем собирать синклит. Предлагаю вынырнуть на пляже «Золотые пески», это и близко и там самая широкая полоса песка и шум моря успокаивает. Всем будет удобно. Когда я в последний раз там был… и не припомню. Кстати, надо согласовать время выхода в общий контакт, чтобы в этот момент шторма не было… или какого другого катаклизма. А то шторм будет отвлекать от важного обсуждения.

Иего на несколько секунд закрыл глаза:

– Лучше всего выныривать завтра в полдень, – сообщил он, волнение будет в полбала – то что надо, самый комфортный шумовой фон.

Великие адепты помахали друг другу рудиментарными ладошками и разошлись по разным сторонам поляны. В следующий момент они с легкой вспышкой растворились в воздухе, после чего по поляне прошел резкий порыв ветра, пригнувший высокую траву. Потом все успокоилось, словно и не было здесь только что двух десятиметровых рептилоидов.

ГЛАВА 4 Синклит

Через несколько часов после описанных нами событий километрах в двухстах от поляны Юрского периода, где беседовали два великих демиурга над широким песчаным побережьем прозрачного первобытного океана произошло странное природное явление, спугнувшее нескольких летающих ящеров, гревшихся на солнышке. Неожиданно пространство над песчаной полосой побережья стало переливаться нежным разноцветным свечением, словно северное сияние, спустившееся с небес к самой земле, а затем в этом полощущемся, словно гигантский разноцветный флаг на ветру, сиянии начали возникать туманные размывы. Их становилось все больше, и в скором времени, если бы на побережье оказался наблюдатель, способный считать, то он насчитал бы ровно сто один такой размыв. Впрочем единственными свидетелями странного явления были несколько птеродонов и рамафаринхов, которые считать не умели, да к тому же в панике улетели с побережья и вряд ли успели заметить, как из размывов один за одним возникали фигуры гигантских существ. Правда гигантами они показались бы только нашему современнику, и по сравнению с представителями фауны типичной для Юрского периода, размеры их были вполне сопоставимы, а какой-нибудь брахиозавр или диплодок даже заметно превышал их габаритами. Не будем повторно описывать вновь возникших персонажей нашего повествования, достаточно сказать, что все они были похожи друг на друга в гораздо большей степени, чем нынешние представители человеческой расы. Тем не менее каждый из гигантов-лимурийцев прекрасно отличал одного собрата от другого, несмотря на то, что все вместе они собирались не менее 10 миллионов лет назад, а близкие друзья синхронизировались в общей макро-реальности так же не слишком часто, поглощенные собственными проектами.

Итак, лимурийцы один за другим выходили из туманных размывов и медленно, словно гигантские пушинки, опускались на чистейший первозданный песок, тут же обретая вес и весьма ощутимо погружая в песок свои трехпалые ступни рептилий. Адепты величественно рассаживались на песке в своеобразные медитативные позы, сообразно конституционному устройству их конечностей, при этом раздавались сдержанные приветствия и даже неуклюжие комплементы по поводу внешнего вида и что за 10 миллионов лет с момента последней встречи этот внешний вид ничуть не изменился. Разумеется, все это была лишь дань вежливости, поскольку ни один лимуриец до сей поры не умер и таких проблем, как болезни и старость были им в принципе неведомы, хотя возможность физической смерти для них все же существовала в случае полного механического разрушения физического тела. Однако, обладая даром предвидения, любой из них всегда мог избежать опасности – просто дематериализовавшись в последний момент, когда, допустим, на голову летит сорвавшаяся со скалы глыба, или в непосредственной близости неожиданно просыпается вулкан. Если же говорить о хищных ящерах, то они не представляли опасности для наших демиургов, поскольку любой из них мог успокоить и погасить агрессию хищника просто посмотрев ему в глаза, не говоря о других магических методах, начиная с той же дематериализации и кончая созданием эктоплазменных устрашающих фантомов, способных напугать самое кровожадное чудовище. С другой стороны даже физическое уничтожение грубоматериального тела на слишком их страшило, поскольку они вообще большую часть жизни находились в ноуменальном состоянии, когда физическое тело переводилось в состояние холодной плазмы и обретало плотную материальную форму крайне редко во время синхронизации и общения с себе подобными. В том была скорее дань издревле установленным правилам, чем насущная необходимость.

Вскоре все 101 участник синклита, которые и представлял собой полный состав лимурийской цивилизации сидели на песке и неспешно обменивались отдельными репликами. Наконец Хроно – главный инициатор собрания расы в полном составе заговорил громче остальных, обращаясь к аудитории. В обществе лимурийцев не было ни главных, ни подчиненных, ни правителей, поскольку управлять было не кем и не чем. Не существовало государства, не было материальных благ и каких-то ценностей, которые кто-то мог неправомерно себе присвоить, не было семей, не было пола. Каждый лимуриец был абсолютно самодостаточен, не нуждался ни в питании (хватало звездного света и энергии космоса) ни в одежде (они обладали совершенной терморегуляцией и стыда они не знали, поскольку не имели ни органов выделения, ни органов размножения). К тому же температурный комфорт им требовался только в реальности синхронизации, когда лимурийцы выныривали в физическое пространство и облекались в плотную материальность. А какие-то предметы быта, жилье и прочие атрибуты комфорта и уюта, не говоря уже о деньгах и средствах передвижения их не интересовали, поскольку каждый лимуриец мог материализовать все что угодно, но им давно уже не нужно было ничего материального. Мало того – не существовало даже принципиальной возможности как-то возвысится за счет ближнего. В силу этого Хроно ничем не отличался от остальной аудитории и даже прежнее различие в уровне магического искусства выравнялось: за немыслимую продолжительность существования этой цивилизации каждый достиг своего потолка и потолок этот для всех был примерно одинаков для всех адептов синклита. Да и критерия сравнения уже не существовало: каждый знал, что уже ничему не способен научиться у своего собрата – и это так же привело к постепенной утрате интереса к общению между адептами. Правда некоторые лимурийцы питали особое дружеское расположение к кому-либо конкретно, как Хроно и Иего, где Хроно в незапамятные времена был наставником Иего в искусстве космической магии, и их контакты были несравнимо чаще, чем с остальными членами синклита.

– Уважаемые великие собратья, – обратился Хроно к аудитории гигантов, – вынужден сделать сообщение в надежде, что совместными усилиями мы сможем разъяснить и преодолеть некоторые настораживающие факты, с которыми столкнулись я и мой друг Иего вначале в наших творческих мини-реальностях, а затем в макро-реальности синхронизации. Начнем с того, что нам обоим одновременно пришла в голову одна и та же идея, которую мы оба, независимо друг от друга реализовывали в наших мини-мирах, что уже нарушает принцип вероятности в двух независимых системах, лишенных возможности обмена информацией. Независимо друг от друга, будучи уверенными, что эта идея принадлежит только ему, мы начали создавать собственные миры, но не энергоинформационные, чем каждый из нас занимался столько миллионов лет, наполняя вселенную разнообразными ноуменальными мерностями и проявляя к существованию индивидуальные сознания тварных существ. Мы оба затеяли сотворение материальных феноменальных миров с однонаправленным вектором времени и причинности, к тому же ограничив собственные возможности вмешательства в эволюцию сотворенных нами миров. Мы оба назвали этот феноменальный мир, проявляющий себя, как грубо-материальный, Землей, и только позже выяснили, что формировали наши творческие мини-миры не только совершенно идентично один другому (до определенного эволюционного момента – но об этом чуть позже) но и идентично нашей совместной макро-реальности синхронизации. При этом оба мы совершенно не ведали об этом, пока не осуществили контакт на лесной полянке не так далеко отсюда, словно кто-то стер нашу память о том мире, где мы все с вами возникли и развились в совершенных адептов. А оказавшись здесь, столкнулись с еще одним необъяснимым явлением: оказывается мир Урании каким-то образом породил новые виды животных, которых, по крайней мере во время моего предпоследнего выхода в реальность синхронизации, еще не существовало и, главное, не могло существовать, поскольку с возникновением цивилизации лимурийцев, дальнейшее совершенствование и возникновение новых видов животных на Урании невозможно: всем нам известен универсальный закон принципа побега. Ко всему прочему возникший на Урании неведомым образом род млекопитающих был сотворен так же и в наших с Иего отдельных мини-реальностях нами обоими, независимо друг от друга, поскольку мы оба планировали создать разумную расу на базе биологического вида приматов, относящегося к роду приматов.

После этого вступительного слова Хроно сделал аудио-видео доклад о своем творческом мини-мире и тех проблемах, которые там возникли, о чем мы подробно излагали в предыдущей главе, а так же то, к чему они с Иего пришли в результате обсуждения возникших вопросов.

После этого впечатляющего доклада в режиме полного присутствия над морским побережьем воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом волн, да криками летающих ящеров в отдалении. Какое-то время члены синклита удивленно переглядывались друг с другом: по-видимому в эти минуты шел активный телепатический обмен соображениями, и если бы не давний обычай – в реальности синхронизации общаться с помощью речевого аппарата – возможно бы эта немая картина продолжалась очень долго и так же бы немо закончилась, а мы бы так и не узнали к каким выводам пришла высокая аудитория. Наконец – очевидно тоже телепатически – был установлен порядок выступления, и заговорил лимуриец по имени Брахмо, с которым как Иего, так и Хроно виделись в последний раз около 10 миллионов лет назад на всеобщей синхронизации синклита, причину которой ни Иего ни Хроно так и не могли вспомнить.

– Уважаемый синклит, – обратился он к аудитории, – доклад иерофанта Хроно и предварительный телепатический обмен информацией был для меня полной неожиданностью, как, очевидно, и для всех остальных. Теперь уже очевидно, что каждый из нас в какой-то определенный момент – назовем его «время Ч» – без какой-то особой причины, просто, как ему казалось – по личной инициативе – начал создавать новую творческую реальность под условным названием «Земля». В результате у всех членов синклита в их творческих мини-мирах получилась одна и та же картина, базисом для которой послужила наша общая макро-реальность синхронизации – Урания, чего мы в прежних миростроительствах всячески избегали, создавая разнообразные модели энергоинформационных миров. И тут вдруг все мы, как один забыли о природе и истории нашей родины и соорудили нечто чрезвычайно схожее в своих мини-реальностях. Правда Провиденциальные планы развития наших мини миров в далеком будущем на этапе мифотворчества разумных рас подразумевают заметное различие. Однако все мы прервали творческое присутствие в своих мини-мирах на фазе становления млекопитающих, невозможных в нашей общей макро-реальности после возникновения расы лимурийцев, согласно принципу побега. То есть, попросту – физический мир, являвшейся питательной средой для возникновения и становления уважаемых членов синклита больше не должен развиваться и возможна лишь инволюция отдельных видов. Однако и этот фундаментальный закон оказался нарушен по неведомой причине – этому были свидетелями иерофанты Хроно и Иего, обнаружившие в соседнем лесном массиве млекопитающего крото-крыса. Точно таких все мы, члены синклита, выпестовали в своих мини-реальностях с целью в перспективе наделить разумом одного из представителей этого рода – а именно – примата, до возникновения которого ни один из нас в настоящее время еще не дошел, поскольку появление его станет возможным только после устранения в наших мини-реальностях господствующего класса – класса гигантских рептилий. Именно они – наши биологические предки не позволяют млекопитающим развиваться в нужном для них направлении. Итак, у всех нас получилось абсолютно одно и то же, что противоречит принципу вероятности и все мы прервали работу на одном и том же этапе – этапе возникновения и первичного становления млекопитающих. Факт этот вполне можно объяснить приглашением к всеобщей синхронизации высокочтимым иерофантом Хроно, однако и я сам к этому времени собирался синхронизироваться с моим ближайшим соратником Осиро, поскольку был озадачен загадочными артефактами, о которых изложил высокочтимый Хроно. Из предварительного телепатического обмена информацией стало ясно, что сделать это собирался в ближайшее время каждый из нас, а значит синклиту предстояло собраться в любом случае. Объяснений всему произошедшему я не нахожу, так что у меня все – на предварительном этапе.

Брахмо почтительно поклонился высокому синклиту и удалился на свое место. Вслед за Брахмо выступили еще несколько ораторов и все они доложили примерно одно и то же, что уже озвучили предыдущие выступающие, и никто не смог дать внятного объяснения случившемуся. Подытоживая все выступления, демиурги какое-то время посовещались телепатически и в конце концов решили остановиться на обсуждении пункта расхождения – то есть на грядущем этапе религиозного мифотворчества расы разумных приматов. Тут при некоторой схожести всех моделей были выявлены заметные различия, включающие в себя все ныне существующие религиозно-философские доктрины, начиная от классического иудейского монотеизма, позже нашедшего свое продолжение в Исламе, абсолютного индийского монизма, нашедшего наиболее последовательное развитие в учении Адвайты Шанкары через Теизм Рамануджи и Мадхвы, этический атеизм раннего буддизма Гаутамы Шакья Муни, шесть систем брахманизма к политеизму разнообразных форм язычества: индуистского, египетского, элинистического, славянского, майянского, включая смешанные формы наподобие заратустрийской Авесты, древних шаманских культов самых разных племен, включая магичесский идеализм тольтеков. А кое-кто сделал ставку на эзотерические направления наподобие Изумрудных скрижалей Гермеса Трисмегиста и священной книги Тота, включая систему арканов. Если бы современный специалист по религиям мира оказался на этом высоком собрании адептов, то он бы констатировал тот факт, что гигантские человеко-ящеры обсуждают всевозможные религиозно-философские модели когда-либо существовавшие в истории человечества, до возникновения какового оставалось по меньшей мере 60 миллионов лет.