А почему бы и нет

Во-вторых, нам сообщили о летней, производственной геологической практике и даже о конкретных адресах её прохождения. Мы знали заранее перечень всех предлагаемых нам мест практики, и в специальном документе для руководства были выражены наши пожелания. Мы, вместе с Геной захотели поехать на Алтай. В нашем дуэте я снова выступил в качестве инициатора и убедил Гену в том, что это чудесный, экзотический край и так же, как Урал, богат полезными ископаемыми, что для будущего геолога является земным раем. Гена не сопротивлялся и с радостью согласился с моим выбором.

И вот сегодня в пятницу, в конце этой самой сумбурной недели, мы узнали, что наше пожелание учтено, и в начале июля мы едем на Алтай, на полиметаллический рудник. Конкретный адрес не был определён, потому, что это должны решать местные руководители. Кроме нас с Геннадием, туда же согласились ехать ещё двое наших ребят и две девочки. Компания неплохая, мы были на седьмом небе от счастья.

Кажется, начинает сбываться моё представление о счастье, об удовольствиях и о красоте геологической жизни.

– Вот видишь, Гена, – обратился я к другу после известия о будущей нашей поездке, – мы едем на Алтай, в страну шаманов и талантливых людей. Удовольствие!

– Откуда ты знаешь, что там нас ждёт?

– Это новый, неизвестный нам мир. Это горы – повыше Уральских.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – Гена был более, чем я, прагматичным и рассудительным. Он в душе тоже был рад нашему выбору, но не хотел раньше времени представлять всё в розовом цвете. И, как выяснилось позже, он был прав.

– А я и не говорю «гоп». Я говорю «гоп», «гоп», «гоп», – не сдавался я. Мне не хотелось предавать свою мечту. Я верил и буду верить до конца в то предсказание цыганки Клары, которое, как путеводная звезда, всегда звало меня, давало надежду и уверенность в моём счастливом будущем.

У нас оставалось три дня для сборов, оформления документов и других личных дел. Ну, какие у нас, студентов, сборы? Час времени и мы уже в полной готовности. Но, порядок – есть порядок, и мы излишки этих трёх дней, в меру своих возможностей, решили использовать для развлечений.

За прошедший год техникумовской учёбы мы хорошо узнали каждого студента и студентку нашей группы. Уже определились или сформировались несколько пар молодых людей, которые всё время проводили вместе. Относительно некоторых из них было мнение, что «эти» и дальше по жизни пойдут рядом.

По секрету, я должен признаться, что такой пары я не создал, но одна девочка мне нравилась больше всех и «О, чудо!» – она была в числе тех двоих, которые поедут вместе с нами на Алтай. Такая радость окрыляла меня и давала надежду и уверенность в безграничном алтайском счастье.

В то время в маленьком уральском городке не было разнообразных вариантов для проведения культурного досуга. Редкие кафе – это практически те же столовые, только с ценами повыше и с возможностью, кроме еды, выпить одну- две кружки пива.

Мы с Геной не были завзятыми выпивохами, но, по стечению таких счастливых событий, мы решили зайти в ресторан. На студенческую стипендию много не погуляешь, но цены и в ресторане были такими, что на пятьдесят-шестьдесят рублей можно было нормально, вдвоём посидеть.

– Гулять, так гулять, – решили мы с Геной и пригласили двух наших будущих алтайских спутниц, рассчитывая и на командировочные деньги, уже полученные в кассе техникума. Сумма этих денег казалась нам настоящим богатством.

Наши девочки оказались слишком занятыми, или, очень скромными и на наше предложение ответили отказом. Ещё раз хочу отметить, что мы не были избалованы многочисленными развлечениями и женским полом, и данный отказ на нас, особенно на меня, подействовал, если не оскорбительно, то просто обидчиво.

Наши намерения с рестораном частично провалились, тем не менее, ближе к вечеру, мы с другом, уже без девочек, всё же решили посетить это заведение. Дни были летние, тёплые и длинные. Часов в восемь мы подошли к ресторанному входу, но швейцар нас не признал за «своих» и не впустил.

– В безрукавках – нельзя. Не положено, – сказал он, и закрыл у нас перед носом дверь.

Я снял рубашку и стал настойчиво стучать в дверное стекло.

Снова швейцар приоткрыл дверь и, увидев меня, оголённого, в одних брюках, замер и не смог произнести ни слова. Я мимо него проскользнул внутрь и позвал за собой Гену. Тут швейцар опомнился и схватил Геннадия за рубашку.

– Я же сказал, нельзя в рубашке.

– Ну, вот он же прошёл, – Гена поняв мой сарказм и юмор, решил подыграть мне в этом.

– Он не в рубашке, – ответил швейцар, всё ещё не понимая нашего над ним издевательства.

– Тогда и я буду без рубашки, – сказал Гена и тут же снял безрукавку.

Швейцару теперь было не за что схватить Гену, так же, как и меня. Не будет же он брать его за штанину!

Держа в руках снятые рубашки, мы двинулись в центр заведения. Откуда-то выскочила женщина – заведующая или официантка – и с криком прямо к нам:

– Это что ещё за комедия? – выталкивать или выводить двух полуголых людей ей ещё не приходилось, и она, кроме криков, не знала, что делать.

– Выйдите отсюда немедленно, алкоголики. Здесь приличное заведение.

Мы, не представляя, как вести себя дальше, сели за первый попавшийся столик и стали надевать рубашки.

– Нельзя в рубашках быть в ресторане, – несколько смягчив свой тон, сказала нам ресторанная женщина. – Можно только быть в пиджаках. Вон, посмотрите на всех.

Мы оглянулись и увидели, что все, давно здесь сидящие, нагревшись от внешней ресторанной жары и от внутреннего алкогольного тепла, поснимали свои пиджаки.

– Они же все здесь без пиджаков, – привёл я убийственный довод в пользу того, что мы теперь здесь, как все, в рубашках.

– Но, они же не в рубашках зашли в ресторан, – не сдавалась рестораторша.

Она буквально выполняла инструкцию по посещению таких заведений.

Мне становилось смешно, но я с серьёзным видом продолжал разыгрывать ситуацию.

– И мы тоже не в рубашках зашли сюда, – подхватил тему Гена.

– Но, вы зашли, как бы это помягче сказать, не одетыми.

– А в инструкции сказано, что в рубашках входить нельзя. Покажите, пожалуйста, где написано, что без рубашек входить нельзя.

Хозяйка начала понимать, что мы над ней издеваемся и, с помощью разговора, ей разрешить ситуацию не получится. Она решила применить силовой метод.

– Семёныч, – крикнула она стоявшему в дверях и понимавшему свою оплошность швейцару, – выведи их отсюда.

– Молодые люди, – виноватым голосом, подойдя к столу, обратился к нам швейцар, – попрошу вас выйти.

Он аккуратно взял Гену за короткий рукав рубашки и потянул его к выходу. Подошла ещё одна официантка и присоединилась к Семёнычу.

Видя, что силы стали неравными, мы уже хотели выходить. Однако, бывают в жизни неожиданности.

Несколько человек, такие же, как и мы в рубашках, вышли из-за своих столиков и подошли к нам. Они уже успели принять не одну рюмку алкоголя, поэтому чувствовали себя уверенно и задиристо.

– Оставьте их в покое, – обратился один к главной распорядительнице, – они же не хулиганят, ведут себя спокойно.

– Но, они без пиджаков, – не уступала хозяйка.

– И мы без пиджаков, – привёл убедительный аргумент другой. – И нам надо уходить?

– У вас вон пиджаки, – махнула она рукой в сторону зала.

– Секундочку, – и пошёл к своему столику один из мужчин.

Он снял со своих стульев два пиджака и принёс их к нашей компании.

Повесив на наши стулья принесённую спасительную одежду, он обратился снова к строгой женщине:

– Вот теперь они тоже, как мы. Пиджаки у них на стульях. Все так сидят, посмотрите.

Не зная, как поступить дальше, она свой гнев перенесла на Семёныча.

– Ты смотри у меня! Доработаешься!

После этих слов, распорядительница, гордо развернувшись на каблуках, нырнула куда-то в служебную дверь.

В ресторане раздался хохот и бурные аплодисменты.

– Проходите за наш столик, – пригласил нас один из спасителей. – У нас есть свободные места. Вы, видать, хорошие шутники, так что у нас скучно не будет.

Мы с Геной не ожидали такого поворота событий и не знали, как поступить дальше. По своим финансовым возможностям мы не могли составить компанию этим подвыпившим молодцам, поэтому мы вдвоём стали благодарить их и отказываться от приглашения.

– Нет, нет, ребята, спасибо вам за всё: и за спасение наших душ и за приглашение. Мы только выпьем по кружке пива и всё. У нас дела.

– Дела подождут, – не отступали хозяева столика. – Завтра успеете всё переделать.

Силы были не равны. Горячительные напитки придавали мужичкам напористости и уверенности в своей победе. Мы, в конце концов, сдались и присели на свободные стулья.

– Вот это по-нашему, – одобрили они наше решение. – Официант, принесите нам ещё две рюмки.

Дальнейшие события были ещё более неожиданными.

Только мы с Геннадием сели на предложенные нам стулья и взяли в руки наполненные водкой рюмки, как, откуда ни возьмись, пред нами во всей ресторанной красе предстал один из наших, не буду называть кто, преподавателей. Он был в рубашке, расстегнутой почти на все пуговицы, и от «усталости» с трудом выговаривал слова.

– Так вот, вот вы где проводите время, мои дорогие. И компания у вас неплохая, – я написал эти слова культурно и без заминки, совсем не так, как они были произнесены.

Мы с Геной, переглядываясь, смотрели на него, потом друг на друга, не зная как себя вести в такой ситуации. Этот преподаватель читал у нас новый предмет, мы не серьёзно к нему относились, лишь бы сдать и – с плеч долой. Но он – преподаватель и считал совсем не так. Он требовал по предмету доскональных знаний, которых у нас не было и, вряд ли, когда-нибудь будут. Не называя имени, ещё раз напомню об этом, преподаватель не ставил нам зачёты, заставляя по нескольку раз пересдавать материал, жаловался в деканат о плохой дисциплине и успеваемости.

Представ перед нами в расстегнутой рубашке и, уверенно стоя, как былинка на ветру, он решил напомнить нам, кто мы такие и почему мы в пьяной компании сидим в ресторане в то время, когда, по его мнению, мы должны зубрить его предмет.

– А чем тебе не нравится компания? И кто ты такой, что читаешь нам права? – возмутился один из наших спасителей.

– Оставь нас в покое, – поддержал второй. Мы сами с усами

Преподаватель тоже не лыком шитый, да ещё и накачанный градусами, решил, всё-таки доказать своё превосходство над нами.

– Я требую, чтобы вы немедленно покинули аудиторию, – видно, немного подзабыв, где он находится, сморозил он явную глупость. Услышав её, хозяева стола на мгновенье опешили, но быстро оправились и встали на нашу защиту.

– Никуда они не пойдут. Это наши друзья. Мы отмечаем юбилей нашей дружбы.

– Да, – поддержал второй.

– Как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь! – не сдавался наш учитель и продолжал нести всякую ересь.

В течение всего этого потешного концерта мы с Геной сидели, молча, не понимая, как выкрутиться из этой ситуации.

– Если вы сейчас же не выйдете из заведения, завтра вы предстанете перед деканом.

– Да не пошёл бы ты сам куда-нибудь к декану, – встал один из наших «друзей» и схватил преподавателя за полурастёгнутую рубашку. Несколько пуговиц рассыпались по полу, а сама рубашка затрещала, и с надорванным внизу краем выглядела совсем не по-ресторанному.

– Ах, вы так! – обидевшись и, кажется, начиная трезветь, вскочил преподаватель. – Вы группой на меня одного! Вы завтра же вылетите из техникума. Да ещё и под суд попадёте за избиение и порчу моего имущества.

– Никто вас избивать не собирается, – попытался я разрядить обстановку. – Где ваш пиджак? Давайте я вам помогу одеться.

Гена молодец, быстро сообразил, принёс пиджак и помог преподавателю надеть его.

– Не надо мне помогать. И вообще, твоя любезность не поможет сохранить вам всем…– не знаю я, что, по его мнению, мы должны потерять.

В это время подошла та самая женщина, буду называть её хозяйкой, с двумя милиционерами и, указав им на нас с Геной, сказала:

– Вот они эти двое. Ворвались в ресторан, нарушив наш этикет, и теперь вот затеяли драку.

Дело, кажется, стало принимать неожиданно серьёзный оборот.

– Заберите их, – обратилась она к милиционерам. – Вот и этот товарищ подтвердит. Они его избивали, – указала она на преподавателя.

Как говорил герой какого-то фильма, « вечер перестаёт быть томным», так и у нас одна неожиданность сменялась другой.

Милиционеры ещё не предприняли никаких действий, а преподаватель, опережая их, сказал:

– Никто меня не бил. Мы просто беседуем. Встретились вот здесь старые знакомые.

– А вот директор говорит, что вы тут дебаширите.

– Мы? – удивлённо произнёс один из наших «друзей». Он поднялся, обнял нашего преподавателя, поцеловал его в щёку и так убедительно добавил, – если мы не виделись много-много лет, то имеем полное право сидеть в ресторане и вспоминать наше прошлое.

– Да, да, он прав, – поддержал говорившего преподаватель, закинув свою руку тому на плечо.

Мы с Геной присутствовали на таком бесплатном представлении, и не знали, как на всё реагировать, и, что ожидать дальше.

– Пошли, ребята, – обратился к нам преподаватель, – больше тут делать нечего. Нас здесь не уважают.

Достав из кармана деньги, он отсчитал какую-то сумму и небрежно бросил их на стол.

– Вот за ваше угощенье, – сказал он хозяйке.

Немая сцена из пьесы «Ревизор». Наши спасители обиженно смотрели на преподавателя. Милиционеры были в полной растерянности, только хозяйка осторожно потянулась за деньгами.

– Нет, нет, подождите, – наконец, вымолвил один из сидящих мужичков, – мы хотим продолжения.

– А вы продолжайте, мальчики, мы скоро придём, – успокоил их преподаватель. Он подхватил нас с Геной под локоточки и спокойно повёл к выходу.

Мы продолжали молчать, ожидая от него какого-то нового подвоха.

– Ну, вот, теперь мы друзья. А друзья не ссорятся. Вы меня здесь не видели и я вас тоже не встречал. До свиданья, встретимся на паре.

Он повернулся и пошёл в неизвестность. Пока мы присутствовали на этом концерте, вечер уже стал встречать ночь, а мы, довольные проведённым временем, направились к нашей тёте Нюре.

Глава 5. Работать, так работать – получать удовольствие

Случилось так, что билетов на один поезд с нашими коллегами – и мальчиками и девочками – мы купить не смогли, поэтому на следующий день только мы с Геной, счастливые отправились на Алтай.

Трудно сейчас выразить словами те чувства, которые мы ощущали, глядя в окно вагона на мелькающие полустанки, поля и леса, горы и долины. На больших станциях мы старались выйти и вдохнуть воздух неизвестности и свободы.

Может быть, и не стоило бы теперь об этом говорить, но для нас ещё неопытных путешественников, все мелочи казались значимыми. Проехали мы города Барнаул, Рубцовск, Семипалатинск, Усть-Каменогорск. Во время пересадки с поезда на поезд в одном городе, по-моему, в Рубцовске, нам с Геной целую ночь пришлось провести на вокзале. Народу там было много, не думаю, что все ехали на геологическую практику, но, присесть и отдохнуть, там было негде. Вокзальный воздух, специфичный для всех вокзалов страны, мутил сознание и требовал от наших лёгких, чтобы обеспечить организм кислородом, работать в полную силу. Мы, то выходили на улицу, то возвращались обратно в зал ожидания, надеясь найти место для ночного бдения. И только глубокой ночью, часть людей сорвалась со своих насиженных мест, и рванулась на проходящий, транзитный поезд. Тут нам с Геной повезло, мы нашли даже два свободных деревянных дивана с высокими спинками. Не теряя времени, мы их заняли, растянувшись в полный рост и получая неописуемое удовольствие после длительного брожения по вокзальным просторам.

Ничто не предвещало каких-либо встрясок или происшествий. Я крутился с боку на бок, давая отдохнуть примятой деревянным диваном части тела. Но, всё-таки даже так лежать лучше, чем стоять или ходить из угла в угол.

Незадолго до этой поездки, я на сэкономленные студенческие деньги купил неплохие наручные часы «Победа». Давно мечтал я об этом и, наконец, получил полное наслаждение от их тиканья. Надо, или не надо было, но я часто поднимал руку с часами и любовался бегающей секундной стрелкой.

Во сне я был, конечно, не такой наблюдательный, и руку с часами опустил вниз так, что она висела, показывая всем мои часики. А они тикали себе и тикали.

Жулья на этом вокзале, так же, как и на всех других, было полно, и они бдительность не теряли – замечали всё, что плохо лежит или хорошо висит. А моя рука была именно в таком висячем положении. Бдительный воришка, увидев мои часы, с противоположной стороны залез под мой диван и нацелился оставить меня без предмета удовольствия. Только он намерился срезать или отстегнуть ремешок, как маленькая девочка на противоположном диване заплакала, мама проснулась и увидела, как под моим диваном лежит человек и пытается бритвой с моей висячей руки срезать часики. После долгой вокзальной и привокзальной беготни я бы не почувствовал хирургической операции на моей руке. Спасибо девочке, она знает, когда надо просыпаться. Мама, не отдавая себе отчёта о последствиях, закричала истошным голосом.

– Воры, держите их.

Проснулись все, кто нашёл себе ночлег на соседних диванах. Я тоже услышал этот устрашающий крик, быстро поднялся, оставив часы в руке поддиванного «хирурга». Я почувствовал, что моя рука совсем не такая, с какой я засыпал на этом ложе – чего-то на нейне хватает.

– Вон он, вон вор, – указала она мне на воришку, который понял, что операция была неудачной, швырнул часы на междиванное пространство и выкатился на другую сторону.

Дежурный милиционер, стоя дремавший возле соседней колонны, быстро подскочил и скрутил руки, ещё не успевшему встать, воришке. Дальнейшая процедура проходила без нашего участия. Я взял часы, но надеть их на руку с помощью подрезанного ремешка, не удалось.

Гена не видел начала операции по снятию часов и профессионального скручивания умелых ручек. Он подошёл ко мне и спросил:

– Что это было?

– Вот, – протянул я ему руку и часы на разрезанном ремешке.

– Что вот? – не понял Гена моего жеста.

– Меня ограбили. Ремешок на часах порезали.

– Зачем? – Видно Гена стоял возле меня, ещё пребывая в сонном состоянии.

– А затем, Геночка, что я – раззява. Хотел подарить свои часики одному местному умельцу. Советую и тебе внимательно следить за своими вещами. Кстати, где они у тебя?

– Вон у того дивана, – показал он в сторону. – Ой, подожди, а где же они? Я только что, проснувшись от крика, видел их, а теперь нет.

Гена быстро шагнул к своему ночному лежбищу и закричал:

– Украли мои вещи! Милиция! Меня обворовали!

Тот милиционер, который забрал любителя наручных часов, отвёл его в дежурку и подбежал к кричащему моему другу.

– Мои вещи три минуты тому назад стояли вот здесь, – объяснял Гена. – Я только вот отлучился на секунду и…

– На секунду или на три минуты? – милиционер оказался не без юмора.

– Да вот подошёл к другу, у которого хотели часы снять.

– Это твой друг? Вы, оказывается оба под пристальным надзором у местной шпаны.

– Что теперь делать? – Гена не на шутку был расстроен и умоляющим взглядом уставился на милиционера.

– Я скажу так, – спокойно начал милиционер объяснять Геннадию, – тут у нас ворья, хоть пруд пруди. Работают и днём и ночью. Выслеживают вот таких…

– Каких таких?

– Таких ротозеев, как вы, – уточнил дежурный.

– Мы не ротозеи, – обиделся Гена на такую характеристику.

– А кто же вы?

– Мы студенты, будущие геологи.

– Ну, будущие, может быть и геологи, но, пока – ротозеи…

Мне было обидно за такое отношение к нам, и я тоже решил идти в наступление.

– Так делайте же что-нибудь. Найдите его вещи, раз вы знаете местную шпану.

– Что у вас было…в чём?

– В чемодане, – пояснил Гена.

– Итак, что у вас было в чемодане?

– Бельё, одежда верхняя и…

– И ещё что?

– Всякая мелочь, щётка зубная, паста, бритва…

– Ложка, кружка, – язвительно продолжил милиционер.

– Да, и это тоже.

– Документы целы?

– Бумаги все при мне.

– Тогда нечего волноваться. Вы куда едете?

– На практику. Геологическую.

– Надолго?

– На полтора месяца.

– Тогда переживёте. Походите в этой одежде, постираете, погладите.

– Почему вы не ищите воров? – снова решил я вступить в интересный разговор.

– Их уже не найти. Вещи давно уплыли.

– Куда уплыли? – не отступал я.

– Может быть, на практику. Геологическую, – съязвил милиционер.

– Мы будем жаловаться, завтра.

– А когда вам надо прибыть на место практики?

– Завтра.

– Тогда выбирайте: или вы завтра начнёте свою практику, или вы с завтрашнего дня и до конца этого, а может быть, и следующего месяца, приступите к поиску шантропы, которая утащила у вас зубную щётку и что-то там ещё.

Я понял, что дальнейшие разговоры с милиционером бесполезны, и позвал Гену присесть на мой диван.

– Ну, что, друг? Раззявы мы и есть раззявы. Как-нибудь перебьёмся без твоих шмоток. Кое-что у меня возьмёшь, а не хватит – прикупим. Деньги командировочные целы?

– Я же сказал, все бумаги у меня при себе.

– Слава богу, хоть это ты догадался сделать.

Гена со скорбной физиономией, и я, скромненько усмехаясь, сидели, подрёмывая на моём диване.

Дальнейший путь до места назначения мы преодолели без приключений.

Странно, что моя память часто возвращается к предсказаниям цыганки Клары, на всю жизнь вселившимся в мою голову. Все последующие действия и выводы из этих предсказаний не оставляли в покое меня и здесь. Как-то трудно было вокзальное происшествие назвать очередным проявлением счастливой судьбы геолога, тем не менее, оно совсем меня не огорчило и не разочаровало в выборе своей профессии.

Я с большим чемоданом – другого у меня не было – и Гена, с пустыми, словно он вышел в парк погулять, руками, появились в Зыряновском геологическом управлении.

– Здравствуйте, – дружно произнесли мы с Геной, зайдя в отдел кадров.

– ЗдорОво. Кто такие? – не поднимая головы, неуважительно для будущих геологов, спросил седой, располневший старичок.

– Здравствуйте, – ещё раз напомнил я, что мы пришли сюда для делового разговора, а не для выслушивания пренебрежительного к себе отношения.

Хозяин большого старинного стола изволил поднять на нас глаза и, приспустив на нос очки, более вежливо спросил:

– Здравствуйте. Кто и зачем вы здесь? Неужели хотите у нас работать?

– Мы студенты Миасского геологоразведочного техникума. Приехали к вам на геологическую практику.

– А-а-а – пропел старичок. – Тогда это не ко мне. Идите к начальнику производственного отдела. Кабинет номер восемь, прямо и потом налево.

– Спасибо, – опять дружно мы с Геной поблагодарили старичка за ценную информацию и, на всякий случай, захватив чемодан, вышли из отдела кадров.

Начальник производственного отдела был значительно вежливее, выслушав нас о цели нашего приезда и, как мне показалось, с радостью произнёс:

– Очень хорошо. Вы как раз, кстати. – Эти слова удачно вписались в мои геологические размышления, и мне стало приятно сознавать, что мы— геологи – ценные работники и, кстати, появляемся в нужное время и в нужном месте.

– Давайте ваши направления и командировочные удостоверения.

Внимательно рассмотрев всё, что мы ему передали, он подумал минуту-другую, встал и торжественно сказал, словно отправлял нас в космос.

– Поедете в Путинцево на полиметаллический рудник. Там для вас работы хватит. Счастливого вам пути и удачной практики. Автобус на Путинцево отправляется вон с той площади.

Написав на наших направлениях резолюцию, он передал нам бумаги и по-детски, очень дружелюбно, сделав прощальный жест, присел на своё кресло.

Автобус нам долго ждать не пришлось и вскоре по каменистой дороге мы помчались к месту нашей первой производственной практики.

На наших лицах было полное удовлетворение. Забылись вокзальные неприятности, и размышляли мы теперь только о нашем ближайшем будущем.

– ЗдОрово, – бросил я для Гены многозначительное слово, как только мы выехали за город.

– Что здОрово? – не понял мой друг, о чём я говорю. – ЗдОрово трясёт автобус?

– И трясёт хорошо, – выговаривая слова между скачками на полуразвалившихся сиденьях автобуса, говорил я,– и прекрасно, что нас направили на полиметаллический рудник.

– Не знаю, там посмотрим, – более осторожный в рассуждениях, не согласился со мной Гена.

– Как же! Ты представляешь? Рудник! Шахта! Мы побываем под землёй. Не знаю, на какую глубину нас опустят, но, всё же это так интересно.