Виридитерра: начало пути

Он выглядел беспомощным, совсем как щенок, которого оставили у дороги. Осо, оглядев парня с ног до головы и решив, что он больше не представляет для нее опасности, села рядом.

Ребята сидели молча почти минуту – Ноа не знал, что сказать, а Осо не знала, что спросить.

– Знаешь, извини меня, – проговорил парень, не отрывая взгляда от своих кроссовок, – я не должен был грубить.

Ноа тяжело дались эти слова, но он понимал, что сейчас поступает правильно, хоть и не уверен был, что говорит искренне. Ведь сейчас он ни в чем не был уверен, чувства его притупились настолько, что он даже не чувствовал себя живым, как будто его душа покинула тело еще тогда, когда Ройван убивал его мать. Это было совсем недавно, а Ноа казалось, что он провел целую вечность без матери.

– Да ничего, я… – девушка запнулась, она знала, что парень потерял мать, но не уверена была, что нужно об этом с ним говорить.

– Что? – этот вопрос прозвучал слишком резко, но Ноа было плевать. Он услышал, как девушка шумно выдохнула, собираясь что-то сказать.

– Я слышала о том, что твоя мама умерла, – Осо, никогда не обладавшая чувством такта, сейчас, как могла, старалась подобрать слова. Но разве в такой ситуации это вообще возможно?

Эти слова полоснули Ноа прямо по сердцу, и чтобы вновь не заплакать, парень слегка закусил губу и сжал руки в кулаки.

– Слушай, я и представить не могу, как тебе сейчас тяжело, – продолжила девушка, после небольшой паузы.

– Тут ты права, – согласился парень.

– Я просто хочу сказать, – Осо могла поклясться, что именно сейчас, так старательно подбирая слова, она начала понимать саперов на задании, ведь у нее тоже сейчас не было права на ошибку, – что ты просто… должен взять себя в руки.

– Проблема в том, что я не могу. Мою мать убили, а человек, который это сделал, гуляет сейчас по улицам и, возможно, уже и не помнит ее имени.

– Возможно, я сейчас скажу очень глупую вещь, но отпусти эти мысли, – Осо настороженно взглянула на парня, ожидая его очередного взрыва. Она уже мысленно успела себя отругать за то, что говорит такие банальные вещи. Но, как это часто бывает, когда приходит время сказать что-то важное, все мысли вылетают из головы. – Я слышала, что твоя мать пожертвовала собой, ради твоей безопасности, а это значит, что теперь ты должен наслаждаться своей жизнью за двоих.

– Я буду наслаждаться, когда найду этого ублюдка, когда отомщу за маму, – Ноа и не заметил, что повысил голос, сейчас им владело одно лишь желание. – Я хочу загнать его как бешеного пса, хочу, чтобы он почувствовал страх, который чувствовала она. Я хочу отомстить!

Осо не знала, что ответить парню, но, к счастью, ей бы и не пришлось этого делать, ведь вскоре они услышали приглушенные шаги, доносившиеся с лестничной клетки. Через несколько секунд в дверном проеме появился мужчина, который вчера проводил их к спальням. Он явно был счастлив, ведь насвистывал незнакомую ребятам весёлую песню. Увидев их, мужчина остановился.

– О, вы здесь, пр-р-рекррасно, – густые усы зашевелились, а губы, сокрытые под ними, расплылись в широкой улыбке. – Я как р-р-раз за вами шел.

Ребята почувствовали себя ужасно глупо, сидя на полу перед этим человеком.

– Ну же, вставайте, я отведу вас в столовую.

Ребята неуклюже поднялись с насиженных мест и хотели последовать за мужчиной, как Ноа понял, что хоть и видит его уже второй раз, но до сих пор не знает имени этого мужчины.

– Простите… а можно узнать, как вас зовут? – как только вопрос сорвался с губ парня, мужчина замер как вкопанный, взгляд его выражал помесь чувств, которую Ноа понять не смог:

– Я, кгхм, Леон. Пойдем, р-р-ребята, сегодняшний день для вас особенный.

***

Чтобы попасть в столовую, нужно было спуститься на два этажа вниз, выйти на коридор по левой стороне, пройти прямо, до третьей двери с правой стороны, войти в нее и следовать, в сторону золотой арки, которая служит входом в обеденный зал. Ноа мог поклясться, что если останется один, то точно не найдет сюда дорогу.

Войдя в обеденный зал, ребята застыли в недоумении. Помещение выглядело вполне обычно – по меркам Средневековья – высокие потолки, несгораемые факелы на стенах, деревянные засаленные столы. В общем, все в духе обычного Средневековья. Но увидев слуг, Осо восхищенно пискнула и уставилась на них с раскрытым ртом.

Она, впечатленная таким зрелищем, никак не могла сформулировать предложение, но это ее не остановило, девушка просто восхищенно выкрикивала обрывки фраз, мелькавших в ее голове:

– Это же… Вау!.. Быть такого не может… Наверное. Я запуталась.

Леон слегка улыбнулся и мягко проговорил:

– Да, Осо, это феи, – он пальцем указал на летавших под самым сводом потолка девушек, размером с ладошку. Феи почти ничем не отличались от обычных людей, если не считать их крошечного размера и полупрозрачных блестящих крыльев.

Осо недолго наблюдала за феями, потому что почти сразу ее внимание привлекли невысокие старички, которые собирали грязную посуду.

– А это..? – глаза девушки округлились от удивления.

– Лепр-р-реконы, – перебил ее Леон, – существует легенда, что они кое-то ищут в Хэксенштадте, поэтому остаются здесь р-р-работать днем, а ночь пр-р-роводят, блуждая по замку, чтобы это найти.

– А что они ищут? – взмолилась девчонка

– Может быть, позже я р-р-расскажу об этом, – мужчина улыбнулся. – А сейчас вам нужно подкр-р-репиться, чтобы с достоинством пр-р-ройти обр-р-ряд инициации, а не свалиться без сил от голода, – сказав это, Леон, даже не став слушать ответ ребят, удалился. А Осо и Ноа так и остались с кучей вопросов, на которые не знали ответов.

В столовой стоял шум и гам, и Ноа вспомнил, что в его школе это было его самое не любимое место. А от одной мысли, что ему теперь придется сидеть лицом к лицу с незнакомыми людьми, бросало в холодный пот. К тому же эти незнакомые люди могли быть, как Карион, но еще и владели магией, а это было вдвойне опаснее.

В противоположность ему Осо была в полном восторге, наблюдая за тем, как кружились вокруг феи и сновали лепреконы, собирая грязную посуду после студентов Хэксенштада.

– Это удивительно захватывающее зрелище, правда, Ноа? – восклицала Осо.

Ноа ничего не отвечал и старался находиться как можно дальше от девушки. Вдруг она еще возомнит себе, что они друзья. Нет, спасибо, Ноа в этом не нуждается. То, что ему на самом деле нужно, никто не способен дать.

Ноа проследил взглядом за стайкой студентов, появившихся в столовой и скрывшихся за стенкой из темного стекла и сразу же появившихся на другом конце с подносами.

Парень двинулся к пункту раздачи и, только ощутив приятный аромат специй, понял, насколько был голоден. Несмотря на его усилия, Осо хвостиком следовала за ним и на ходу восхищалась. Больше всего ее восхищенных вздохов вызвали лепреконы, которые стояли на маленьких табуретах и накладывали студентам приглянувшиеся яства. Ноа и сам был вынужден отметить, что зрелище было презабавное: маленькие человечки с сеточкой на рыжих кучерявых волосах и маленьких белых фартучках. Они выглядели мило, если не обращать внимания на их черные глаза-бусинки, которые внимательно наблюдали за тем, как студенты брали столовые приборы.

То, что они уносили на тарелках, аппетитно не выглядело и было похоже на что-то среднее между жидкой кашей и желе. Она была трех цветов: болотная, темно-синяя и мутно-красная. Ноа совсем не знал, чем они различаются и высокий светловолосый парень, стоящий перед ним, заметил замешательство новичка.

– Красный для тех, кто любит острое, зеленый для нормальных людей, а синее для сладкоежек, – объяснил парень Ноа.

– Спасибо! – поблагодарила его вместо Ноа Осо.

Ноа с неким сомнением поставил на поднос протянутую лепреконом тарелку с зеленой жижей и маленькое блюдце с голубой и тихо проговорил: «Спасибо», получив от лепрекона точно такой же растерянный взгляд, как и от Леона, словно слова благодарности совсем не то, что ему приходится слышать постоянно. Взяв еще небольшой серебряный кубок с чем-то напоминающим по внешнему виду то, чем угощал его Франциск на пути в Хэксенштад.

Перед самым выходом в зал около Ноа оказалась маленькая фея в голубом платьице и проговорила:

– Приятно аппетита, молодой человек. Не забудьте, что столовые приборы должны оставаться в столовой.

Ноа кивнул, заметив, как хищно заблестели глаза феи, когда она произносила последнюю фразу, и еще раз окинул взглядом зал в поисках свободного места. В столовой не было, куда яблоку упасть. Практически все места были заняты. Но в самом углу Ноа заметил пустой столик и попытался пробраться к нему до того, как его настигнет Осо.

Он с грохотом поставил поднос на стол, отчего обратил на себя осуждающие взгляды порхающих рядом фей, которые вытирали столы после студентов и сетовали на то, что они едят как маленькие хрюшки, и уселся. Ноа досталось удачное место – отсюда хорошо просматривался каждый уголок столовой. На противоположной пункту выдачи стене была нарисована огромная картина, изображающая всяких магических тварей в реальном размере. Полностью были изображены всего несколько животных, а другие – наиболее крупные – насколько позволяли это сделать размеры стены. Огромную стеклянную люстру чистила маленькая феечка с крошечной тряпочкой в ручках.

– Эй, осел, ты сел на мое место, – прозвучал рядом недовольный высокий голос.

Ноа, ковырявшийся вилкой в мутной жиже, обернулся и встретился глазами с высокой рыжей девушкой. Она забавно морщила длинный носик с россыпью ярких веснушек на нем, щеках и лбу. Рядом с ней стоял крупный парень, он внимательно и с долей презрения изучал своими зелеными глазами Ноа. Его стриженые практически под ноль черные волосы забавно торчали, и это делало его голову еще больше похожей на квадрат. Он был настолько высоким и широкоплечим, что за ним Ноа не сразу видел двух девчонок.

– Сядь на другое, –произнес Ноа, опустив глаза в тарелку. Сердце бешено застучало. Парень понял, что сейчас начнется перепалка, но уступать не хотел. Ведь если он просто уступит место этой рыжей, то даст всем понять, что он беспомощный и над ним можно издеваться так, как это делал Карион.

Девчонка оперлась на стол, грозно нависая над Ноа. Парень бросил на нее еще один взгляд, затем посмотрел на большого парня, но тот даже не пошевелился, а рыжая снова повторила:

– Я вижу, что ты тут новенький, поэтому быстренько объясню тебе порядок вещей. Пересядь, придурок, если не хочешь, чтобы твоя жизнь в этой дыре превратилась в ад.

Верзила рядом с ней с важным видом стал разминать кисти рук, словно собирался голову Ноа оторвать, при этом его лицо было таким же каменным, как и раньше. Это выглядело угрожающе, и вся решимость парня испарилась. Ноа понял, что с такой компанией все же не стоит ссориться. Поэтому он решил уступить, и, взяв поднос, сказал:

– Ладно, не горячись, девочка.

Обращение явно не пришлось ей по душе – Ноа заметил это по тому, как девчонка насупилась, но ничего ему не возразила.

Уступив единственный пустой стол, Ноа оказался в рое незнакомых студентов. Он совершенно не знал, куда ему пристроиться, ведь для него стало уже понятно, что компании тут сложились. Даже в лицее на Земле было намного проще с этим: он просто садился на самый дальний стол и надеялся, что сегодня его никто не заметит.

– Эй, Ноа, иди сюда!

Парень обернулся в поисках того, кто его позвал. Этот голос не принадлежал ни Осо, ни Кайлу – единственных знакомых здесь студентов. Ноа окинул взглядом обеденный зал и заметил за одним из столиков парня, который махал ему рукой. Его чёрные, как вороново крыло, волосы были длиной до плеч, как и у девушки, сидящей возле него. То, что это девушка, Ноа понял только по форменной юбке. Рядом с ней – спиной к Ноа – сидел светловолосый юноша – тот, который объяснил Ноа разницу между жижей, – а возле него девушка в очках с темно-русыми волосами. Завершал странную компанию паренек с косой темных густых волос и угольно-черными раскосыми глазами.

И самое главное за одним столом с ними сидела Осо.

Ноа опустился на стул рядом с пареньком черной косой и с некоторой неловкостью осмотрел ребят ещё раз.

– Аликвид всегда пугает в первый раз, – улыбнулся черноволосый парень, который позвал его. – Я, кстати, Рикки Ризада. А это моя сестра Никки.

Рикки и Никки были не просто похожи, они были близнецами. Но кроме одинаковых черт лица у них был одинаковый имидж, делающий их почти неразличимыми. Челка, падающая на лоб, немного закрывала карие глаза. У уголков пухлых губ появлялись маленькие ямочки, когда Рикки улыбался.

– Я Ноа… – и Ноа даже запнулся, не зная, какой фамилией представляться. – А что такое аликвид?

– Субстанция, которая на твоей тарелке, – вяло протянул нескладный парень рядом с девушкой в очках. – Она примет тот вкус, который ты представишь. Лепреконы создали его специально для Хэксенштадта, чтобы они не сильно заморачивались с готовкой, а студенты получали хорошее питание.

– Это Махаон Наби, – представил светловолосого юношу Рикки, затем кивнул в сторону парня с темной косой – А молчун Вей Шенг. Но мы зовем его просто Шенгом.

– Рад знакомству, – произнес Ноа без особого энтузиазма. – А из чего он на самом деле состоит?

– Никто не знает, – загадочно вставил Рикки. – А лепреконы Хэксенштадта говорить не хотят. Поверь, мы пытались узнать.

– Они сразу становятся такими злющими, когда пытаешься у них что-то выпытать, – задумчиво протянула Никки.

– Это все из-за твоего неприятного лица. Им становится дурно, когда они тебя видят, – со смехом сказал Рикки.

– Дурак, у нас с тобой одинаковое лицо, – закатила глаза Никки.

Ноа недоверчиво покосился на зеленую кашицу на своей тарелке и, глубоко вдохнув, представил вкус стейка, которым Нея его нечасто баловала. Что и делало его такой желанной пищей для парня. Быстрым и резким движением он отправил ложку в рот и не почувствовал во рту ничего жидкого. Ноа мог бы поклясться, что жевал настоящий стейк! Губы его тронула незаметная улыбка, глаза загорелись – чудеса! – и это не укрылось от сидящих с ним за столом ребят.

Махаон даже не поднял серых глаз на Ноа, пока тот продолжал изучать компанию. Взгляд Рикки и его ухмылка говорила: «Да-да-да, ты почувствовал это, братец», а Никки просто слабо улыбнулась Ноа. Осо в это время за обе щеки уплетала аликвид – и одной ей было известно, что она себе напредставляла, – а девушка в очках смотрела на Ноа пристальнее всех.

– Я Вайолет Роуз, – тихо прощебетала девушка. – Я, как и вы с Осо, новичок.

– Тоже еще крещение огнем не прошла, – сказал Рикки и это прозвучало как шутка.

Ноа из вежливости выдавил из себя смешок, а Осо спросила:

– Что это значит?

– Ваш тип магии еще не определен, вы не получили свои артефакты, – сказал Махаон с видом умника, который объясняет вполне понятные вещи. – Не были в Абсолюте, не проходили испытание духа.

– А что происходит на этом испытании?

– Абсолют решает, достаточно ли силен твой дар, – объясняет Махаон. – И если нет, то…

– Он поглотит твой дар и не быть тебе волшебником, – завершает Рики шуточно-устрашающим голосом. – Он же тоже не может брать из ниоткуда вечную энергию.

– Как-то все плохо, – грустно прошептала Осо.

– Зато остаются лучшие, – подала голос Никки.

– Чья бы корова мычала, Никки, – засмеялся Рикки. – Что ты тогда здесь забыла?

– Заткнись, остолоп, – огрызнулась Никки.

Ноа хотел что-то еще спросить, но тут в столовой появился Франциск в паре с хрупкой девушкой, на вид ей можно было дать лет двадцать пять. Её длинные светлые волосы струились по спине, и рядом с высоким Франциском она выглядела еще меньше, чем было на самом деле. Они кого-то высматривали, а потом поочередно подошли к нескольким столикам и подняли некоторых ребят.

– Кажется, это за вами, ребята, – присвистнул Махаон. – В этот раз они долго не ждали.

– Ах, фрау Гензель, – нараспев произнес Рикки, – свет моих очей. Если вы пройдете испытание духа, то она будет преподавать у вас вместе с приором Шварцманном магические боевые искусства на суше.

– Удачи, – мрачно пробормотала Никки новичкам.

– Она нам понадобится, – неуверенно пробормотала Осо, явно не обрадованная тем, что может с легкостью потерять возможность остаться в Хэксенштаде, приезда в который она так ждала всю дорогу.

– А кто это с фрау Гензель? – с интересом произносит Никки.

– Что, сестрица, запала?

– Заткнись, придурок, – рыкнула Никки. – Новый человек в Хэксенштаде не к добру. Они появляются только тогда, когда решают сменить преподавательский состав.

– Это Франциск. Он с Энгстелиг приехал, – объяснила Осо.

– Энгстелиг? Фрау Энгстелиг? – переспросил Шенг, до того молчавший и явно оживившийся, когда упомянули ее имя.

– Ну да, – неуверенно пробормотала Осо. – А что-то не так?

– Фрау Энгстелиг последний королевский палач Вельтерна. Обычно она находит и казнит тех, на кого укажет перст императора, но после того, как дослужилась до титула фрау стала больше заниматься делами Хэксенштадта, – произнес Махаон.

Махаон хотел сказать что-то еще, но почти сразу же к столику подошли фрау Гензель и Франциск, и он тактично замолчал, одним взглядом давая понять, что при хорошем раскладе расскажет Осо и Ноа об этом позже.

Франциск улыбался так же широко, как и всегда, но легче после рассказанного о том, что испытание Абсолюта можно не пройти, не становилось. Ноа просто нельзя терять ту магию, что он имеет. Ему жизненно необходимо научиться контролировать эту силу и найти этого Ройвана, чтобы отомстить за мать.

– Рад, что новички пытаются держаться вместе, – произнес Франциск. – Так есть хотя бы минимальные шансы, что никто из вас не потеряется в этих бесконечных лестницах и переходах. Когда я здесь учился, одного паренька так и не нашли.

Это было, скорее, шуткой, но Ноа действительно испугала мысль о том, что здесь можно потеряться и не найтись. Зачем вообще нужно было проектировать настолько сложное здание? Фрау Гензель и Франциск вывели Ноа, Осо и Вайолет вместе с другими ребятами на коридор, где их уже ждала Энгстелиг и какой-то низкий и полный мужчина. У него было удивительно круглое лицо с редкой коротенькой серебряной бородой, которую он перебирал своими толстыми пальцами с несколькими огромными перстнями. У него была презабавная темно-фиолетовая мантия с оборочками, небрежно лежащая на плечах и немного скошенная в сторону. Они о чем-то тихо переговаривались, но почти сразу же смолкли, стоило ребятам появиться перед ними.

– Директор одобрил мой запрос, – произнесла Энгстелиг громко. – Сегодня вы встретитесь с Абсолютом и, возможно, станете полноправными студентами Хэксенштада. Кто-то из вас, вероятно, уже слышал от других студентов, что испытание Абсолюта смогут пройти не все. Не думайте об этом раньше времени. Просто старайтесь выложиться на полную.

– Для прохождения вам ничего не требуется, кроме моральной готовности к этому, – сказал мужчина.

– Благодарю, приор Бомер, – отчеканила Энгстелиг, словно это и не была благодарность. – Абсолют находится в самом надежном месте, под замком, поэтому нам предстоит спуститься глубоко в подземелья. Преподаватели Хэксенштада проводят вас туда.

– Я отведу ребят. Встретимся там, фрау Энгстелиг, – сказал приор Бомер, кивая женщине.

Энгстелиг проводила его взглядом, когда он уводил ребят, и незаметно для остальных выловила в толпе Ноа. Юноша окинул ее безразличным взглядом, но женщина сделала вид, что не заметила этого. Она увела его в сторону и тихо проговорила:

– Тебе во что бы то ни стало нужно вернуться оттуда магом.

– Без ваших наставлений знаю, – проворчал Ноа. – Сила мне необходима.

– Я не об этом, Ноа, – грозно сказала Энгстелиг. – Твоя сила идет от двух сильных волшебников. Абсолют испытывает не силу твоего дара, а готовность его использовать.

Она говорила это таким тоном, будто сама ее жизнь зависела от того, вернется Ноа волшебником или нет, но он не придал этому особого внимания. Ноа молчал, а Энгстелиг продолжала:

– Абсолюту не нужно показывать физическую мощь. Он действует на разум. Запомни: все, что вызывает в тебе эмоции, не настоящее. Абсолют будет играть с твоими чувствами, пытаться запутать тебя. Но он может показать тебе и правду – будущее, или прошлое, которые могут принадлежать даже не тебе, – просто нужно быть внимательным и все запоминать.

– Почему вы мне это говорите? Почему делаете все, будто кажется, что вам не все равно, но всем своим видом показывается, что это не так?

– Тебя это не должно касаться, – отрезала Энгстелиг.

– Но…

– Найди артефакт, выберись из Абсолюта и стань студентом Хэксенштада. Больше от тебя ничего не требуется. Пока что.

– Не обращайтесь со мной будто я ребенок.

– Ты и есть ребенок, – прорычала Энгстелиг. – И так уж получилось, что теперь ты моя ответственность.

Ноа обиженно поджал губы. Эта женщина не ставила его ни во что. Он ей покажет, что сможет стать великим волшебником, найти этого треклятого Ройвана и отомстить за мать.

***

В тёмном подземелье, куда Ноа увела Энгстелиг, пахло сыростью и плесенью. У парня кружилась голова от всех этих бесконечных лестниц, пролетов, переходов, коридоров, и в середине пути он оставил наивные попытки запомнить дорогу. Весь путь до дверей, ведущих к Абсолюту, освещали несгораемые факелы на стенах. Они шли долго – в суровом молчании, – и когда, наконец, добрались до тяжелой металлической двери, Ноа почувствовал, что от нее исходит какая-то странная энергия. Ноа ощущал неясную дрожь, стоя перед дверью и не знал, чего ждать там. У дверей их уже ждал приор Бомер, взволнованный, воодушевленный и обеспокоенный одновременно.

– А когда здесь будут остальные? – спросил Ноа, оборачиваясь к женщине.

– Они все уже внутри, мой мальчик, – сказал приор Бомер, не дав вставить Энгстелиг и слова, чем точно ее разозлил. Это было видно по ее лицу, скривившемся в недовольной гримасе. – Пространство вокруг Абсолюта растягивается по его желанию, и те, кто там находится, никогда не встречаются друг с другом.

– По его желанию? Абсолют живой?

– И да, и нет, – произнес приор Бомер. – Абсолют – это чистая энергия, копирующая мысли, чувства и разум волшебников, но не обладающая ими по-настоящему.

Приор Бомер явно хотел сказать что-то еще, но Энгстелиг, спешащая отправить Ноа в Абсолют и узнать результат испытания, его перебила:

– Тебе пора, Ноа.

Она не умела изящно заканчивать разговоры. Более того, совершенно не умела общаться с людьми и явно не пыталась как-то исправить это.

Приор Бомер распахнул железную дверь, и Ноа длинную лестницу, ведущую вниз. Дорогу ему продолжали освещать факелы. Ноа продвигался осторожно, держась за влажные стены и медленно ступая на тронутые временем крошащиеся ступени. Попутно думая, ремонт этому месту не помешал бы. И чем ниже Ноа спускался, тем сильнее ощущал дрожь, исходящую от стен.

«Это и есть Абсолют», – почему-то подумал Ноа, полный уверенности.

На последней ступени Ноа почувствовал холод, пробирающий до костей, словно именно здесь начиналась реальная граница Абсолюта. Практически в этот же самый момент маленький шарик растворился, но в освещении Ноа более не нуждался. Помещение, в которое он попал, было наполнено странным светом, делающим подземелье не темным, а приглушенным. Белый туман, который окутывал каменные колонны, словно выросшие из земли, и скрывал воду, наполнявшую все вокруг. Ноа ощутил это, как только сошел со ступени, вымочил насквозь все кроссовки – уровень воды достигал его щиколоток.

Ноа настороженно озирался вокруг, двигаясь вперед сквозь туман небольшими шагами. И как в этой ситуации Абсолют попытается его обмануть?

Но тут Ноа почувствовал, что его ногу что-то схватило, и, опустив взгляд, он увидел, как вода поднималась по его щиколотке, принимая форму ладони.

– Что за черто…

Договорить Ноа так и не успел, потому что эта водяная рука утащила его под воду, как будто там резко стало глубоко.

Глава 5

Ноа разбудил аромат свежеиспеченных оладий, и, сонно разлепив глаза, он понял, что находится у себя в комнате. В той, которую оставил на Земле, в Греции. Голова кружилась, и перед глазами все плыло, как будто до этого он потерял сознание и только пришел в себя, а кости во всем теле ломило как после тяжелой тренировки. Но уже через минуту боль бесследно ушла.

Ноа беспокойно озирался. Где Хэксенштад? Где Энгстелиг, Осо, Франциск и остальные? Неужели все это было просто сном? Какой-то частью души парень надеялся на это и был рад, что проснулся, но другая его часть – самая маленькая – немного жалела того, что это всего лишь оказалось плодом его фантазии.

Ноа сел на постели, озираясь по сторонам и выискивая, где же здесь подвох. Он попытался вспомнить, что он видел последним там, но в голове стояли только образ молчаливой Энгстелиг. Ноа нервно передернуло. Все-таки будет хорошо, если он никогда не встречался с этой женщиной. Он вышел из комнаты, скрипнув дверью, и спустился по лестнице на кухню. Сердце пустилось в бешеный пляс, когда Ноа заметил, что на кухне именно его мать – живая – печет оладьи. Она обернулась и улыбнулась ему так тепло и нежно, что у Ноа внутри все похолодело.