Мой любимый призрак. Городские мифы

И в тот момент снова подбежал Ники, словно бы он гнался за ней все это время и теперь, наконец догнал.

– Лизочка, милая, как только ты отошла, мне позвонили и сказали, что нужно выезжать на вахту, наш ресторан придется отменить до лучших времен, они не будут ждать. А мне очень нужна эта работа.

И он растерянно стоял перед ней, словно потерял что-то самое дорогое и близкое, и страдал страшно от своей беспомощности.

Как ни странно, Лизи даже обрадовалась его вторжению, потому что перед ней был живой человек, его эмоции, чувства, переживания – все было живым и настоящим. А она начала отвлекаться на какие-то странные силы, и сама словно бы переносилась в иное пространство. Вон начала слышать мысли своей собаки, так ведь и свихнуть недолго на старости лет, а у нее еще столько дел впереди. Она не может сейчас отключиться от мира, и витать где-то в эмпиреях снов и грез, живая прошлым, далеким прошлым. Ники ее спасает и спасет от всего, что было и давно быльем поросло.

И она улыбнулась ему, как своему спасителю, внеся еще большую смуту в его сознание.

– Да не переживай ты так, у нас еще вся жизнь впереди, вернешься, и обязательно сходим, – говорила она, понимая, что Ники нуждается в утешении.

Он так обрадовался встрече, так хотел этого свидания, а она только принимала благосклонно все, что творилось, и соглашалась с тем, что должно было происходить. Но искренние чувства потрясли даже ее, вот и смешалось все в душе в один миг.

– Мне надо собираться, времени совсем не остается. Я обязательно что-то забуду, а ведь это надолго и там не такая зима, как тут.

Подкатило такси, которое просто следовало мимо, он порывисто обнял ее и плюхнулся туда, вероятно, произнося про себя какие-то матерные слова, не иначе. Все было написано на его лице, и отражалось в голубоватых глазах, полных печали, смешанной с досадой.

– Не судьба, – сказала бы ее бабушка.

И она поверила в то, что это была не судьба. Большой досады не испытала, потому что все закончилось, еще не успев начаться.

Пес потащил ее в подъезд, ему не хотелось больше оставаться в этом странном месте, где шерсть у него в прямом смысле вставала дыбом. И Лиза побежала за ним, потрясение от того голоса, от странного падения немного притупилось, чужие переживания она восприняла, как свои собственные.

– Ну вот, ты не хотел этого, и не сбылось, – упрекнула она Макса.

Но тот не особо радовался, он напряженно думал о том, что ждать им и от этого полярника, так он его окрестил, и от упавшего с неба призрака, волновавшего его еще больше.

Вот жили они, не тужили, писали романы, гуляли, за ястребов вместе болели, и никого не было поблизости. А тут что происходить стало, и собачьей спокойной жизни точно пришел конец. А смириться с этим рыжий шарпей никак не мог, как не старался. Ведь он привык считать себя самым главным, и на роли второго плана уходить никак не хотел. А ведь придется, черт бы их всех побрал.

Как только они соберутся все вместе, так про него совсем и забудут. И если покусаешь этого мужика, то будет только хуже, ему точно порадоваться не придется, она его подарит кому-нибудь или выгонит на улицу, вот чего только и добьется в этом случае

Глава 7 Возвращаются все

Как только Лиза и ее противный пес скрылись из виду, Эльдар поднялся и отряхнулся от снега, по старой привычке, уверенный, что тот должен был прилипнуть к его форме или парадному костюму, в котором он спешил на деловые встречи и на романтические свидания. От старых привычек избавиться очень трудно, тем более, если новых-то и нет вовсе. А мы все помним прекрасно, как и что там было прежде, и мучительно желаем вернуться туда, и повторить, и сделать снова то, что память бережно хранит.

– Ну вот и прибыли, – усмехнулся он, и увидел только что отыскавшего его Рыжего.

Как тот нашел его, сказать трудно, но все-таки отыскал. Нюх у демона безводной пустыни всегда был отменным. Наверное, и не в таких условиях находил тех, кого хотел, хотя в муравейнике тоже не все было так просто.

– А где тебя еще было искать, как не около дома твоей королевы? – явно ехидничая, спросил тот.

– Кажется, ее пес почуял меня, мог даже цапнуть, вероятно, так я ему не понравился, – размышлял вслух Эль. Делясь первыми впечатлениями от того, что с ним теперь случилось.

Говорят, что дьявол кроется в мелочах, но мелочи всегда любили все, да и куда от них деться?

– Тебя сильно тревожит, понравился ты или нет какому-то псу? Ты встретился с любовью всей своей жизни, но говоришь только о псе. Сколько живу, так и не могу людей понять, особенно мужиков, странные они какие-то почти все, а уж настоящие полковники и поэты особенно.

Почему он заговорил о поэтах, Эль так и не понял, наверное, на то у него были какие-то основания. Сам он никогда ни одной строчки не сочинил тогда, и теперь не собирался этого делать.

– Да, уж, она почти не изменилась, и за ней по пятам бежал какой-то мужик, такого я и тогда не припомню, но теперь, – наконец соизволил Эль хоть слово сказать о Лизе. И это сразу оказался негатив, попытка ревности.

Она работала в мужском коллективе, а он ее не ревновал, потому что не сомневался в своей неотразимости, так что же с ним случилось теперь?

– То ли еще будет, ревность удушит тебя теперь, – про себя подумал Рыжий, но вслух сказал другое:

– А тогда ты много чего не замечал и не помнил, – может, теперь будешь внимательнее к тем, кто тебя все еще любит, хотя теперь уже и любить-то не за что.

Он умел утешить и ободрить любого. Но Эльдар отмахнулся от него. Ему вовсе не нравилось, когда кто-то вмешивался в его личную жизнь, даже если вмешивается бес-искуситель. Она всегда и для всех была тайной за семью печатями и не только потому, что это могло стоить ему звезд. Но он не потерпел бы, если бы кто-то и что-то говорил, обсуждал и осуждал. Это касалось только двоих людей. И еще одно, он боялся, что кто-то узнает страшную тайну его любви, большой и прекрасной, и запретной. И того, что он сам своими руками расправился с ней, потому что струсил, не смог дойти до конца, не пошел против своих и чужих. Он несколько раз порывался ей что-то объяснить. В последний раз попытка оказалась самой нелепой, беспомощной, какой-то жалкой. Но он только что получил капитана, и они обмывали его звезды. Лиза в тот момент рассмеялась и ушла навсегда. Она сказала, что поступила в университет, и они больше никогда не увидятся.

– Никогда, слышишь Эль, и не смей ко мне даже приближаться.

Как мог он забыть эти слова. Ей все давалось просто и легко, ему приходилось всего добиваться самому, она никогда не сможет понять его, хотя и любила его самозабвенно, но этого ей не понять.

Звезды остались на его плечах, он стал майором и подполковником, но к ней так и не посмел приблизиться. В этих ее словах был смертных приговор для их любви. И ведь должен был кто-то все решить раз и навсегда, это оказалась она в тот миг.

Он поспешно женился на той, которая считала это большой честью для себя. Она исправно исполняла все свои обязанности, как и положено восточной женщине. Эльдар иногда исполнял свои супружеский долг, а во все остальное время прикрывался работой, службой дни и ночи. Это было правдой отчасти, его всегда можно было застать на рабочем месте, тогда еще не было Сотовых, и обмануть звонившего было трудно. Но не только служба его там удерживала, были и более веские причины, о которые не узнала до последнего дня ни одна живая душа. И если бы его не отправили назад, он и сам постарался бы о том забыть навсегда.

№№№№№№

Вот после падения с небес вся или почти вся жизнь прошла у него перед глазами, он взглянул на нее со стороны, и понял, что в ней не было чего-то очень важного и значительного, а все, что было, не стоило того.

И двадцатипятилетний парень смотрел на себя 45 летнего, и мало что оставалось, кроме сожаления о том, что могло случиться, да не случилось. Ведь оказавшись снова здесь, он должен был броситься в свой дом, взглянуть на жену и сыновей, но даже не подумал о том, и под дулом пистолета не пошел бы сейчас туда. У него было совсем другое задание. И это самое задание стало хорошим поводом для того, чтобы забыть, отмахнуться, отговориться. Да и что хорошего он мог увидеть там, где жил, а вернее только приходил ночевать, чтобы рано утром, а иногда ночью по тревоге отправиться на службу, которая, как известно и опасна и трудна. Но при всем при том она была легче и проще его личной жизни, порой казавшейся невыносимой.

Эльдар вздрогнул, когда на дорожке появились две девицы, куда-то спешившие, и одна из них прошла буквально через него, а вторая где-то рядом, и задела его своим рюкзаком. Это ясно показало, что у него совсем нет оболочки, если он ее ощущает, то только по старой памяти. Кстати, а в каком месте остается его память, если у него нет тела?

Но решать эти философские проблемы ему было вовсе некогда, о чем Рыжий ему и напомнил, не подавая голоса. Они могли общаться вот таким образом, и в телепатии есть свои прелести. Она сохраняет тишину, можно не напрягаться, не стараться перекричать друг друга.

Как интересно было прогуляться по набережной, на которую ты только с высоты небес мог взирать. А там трудно даже увидеть любимую женщину, как он мечтал о том, когда был там. Вот и теперь не смог себе в том отказать, вот и прошелся, прикоснулся ладонью к щеке какой-то грустной дамы, она вздрогнула и оглянулась, словно что-то почувствовала, а потом опять погрузилась в свою грусть.

– Если бы она еще увидела, как ты хорош, – заявил Рыжий, снова оказавшийся рядом.

И тогда Эль вспомнил свое отражение в зеркале, и то, что теперь он был в образе китайца, который играл короля Сиама и какого-то наемного убийцу. Хорошо бы хоть краешком глаза взглянуть на этого самого китайца и на фильмы, в которых он покорял женские сердца. Но они расстались с Лизой так давно, что, наверное, ни этих фильмов, ни самого китайца еще не было в их поле зрения, иначе бы она ему о том обязательно сказала.

Эльдар понял, что и он мог бы вот так же не париться в сером доме, не рвать и метать, защищая общественный порядок, а играть самозабвенно какого-то короля или киллера, и не сомневался, что у него все это получилось бы лучше. Но не в этой жизни, вернее, не в той. которая уже прошла.

– Хватит прохлаждаться, пошли к нашей девушке, ты странный какой-то – тебя кажись ни жена, ни она больше совсем не волнуют, а надо бы хотя бы для вида поддерживать имидж. Вот что значит голая страсть, нет там никакой любви, никакого чувства вообще. А отняли то, что страсть олицетворяло и куда что делось, ходишь – бродишь как неприкаянный.

Он покосился на Рыжего, и пошел за ним, понимая, что выполнить задание будет намного труднее, чем могло показаться на небесах. У него нет самого главного, того, что он делал лучше всех, а без этого трудно о чем-то говорить и мечтать, все это прах и тлен.

№№№№№№№№

И снова тот дом, и та же квартира на четвертом этаже, в мире, где время течет, ничего, в общем-то и не изменилось, как ни странно, а перемены случились там, где оно остановилось.

Как много непонятного и странного творится, однако, в этой реальности. А ведь в свое время он не мог представить себе, что жизнь будет течь, когда его не будет на свете. Ну как так, он допускал, что она была, когда его не было, но что она будет, когда его не будет, он допустить не мог. Как ясно он услышал голос Лизы, которая читала стихотворение, записывая его на диктофон, вероятно.

Он не должен был его слышать, потому что не лето, и окна были закрыты, но слышал. Вероятно, Рыжий снова решил над ним поиздеваться. Да как он вообще смеет. Хотя впрочем, он может все, потому что Эль находился не в своем, а в чужом мире. Наверное, так чувствовали себя князья, покинув мир, и понимая, что они лишились власти.

Но стихотворение, и этот голос, который сводил его с ума и тогда и теперь:

Останутся книги, когда нас не будет на свете,Бессмертием нашим останутся книги и дети.И где-то в сети пусть потомки потом обнаружат,Тот том о тебе, и о том, как любим ты и нужен.Мы стали давно для них мифом и сказкой, конечно,И было иль не было, будут гадать безуспешно.И вдруг эти строки, они проступают незримо,И будет понятно, что был ты навеки любимым.Что было в начале безумного бурного века,Когда за свечами и жизнь незаметно померкла.И двух стариков убаюкала лютая стужа.Они вдруг поймут, что ты был мне все время так нужен.И в городе нашем, и там, за чертой и пределом,Мы снова расскажем, как странно душа холодела,Когда без тебя я с котом в тишине оставалась,Куда-то стремилась, чего-то так странно боялась.Боялась тебя не увидеть, не обнять в суматохе,А боги нам мстили, порою бывали жестоки,И все-таки эта любовь нам в тумане являлась,И все-таки Муза над нами порою смеялась.И где-то в сети, они снова стихи обнаружат,Там все о тебе и о том, как ты нежен, как нужен.Останутся строки, когда нас не будет на свете,Бессмертием нашим останутся книги и дети.

Глава 8 Тот и этот мир

А между тем Елизавета накормила своего верного пса Макса и кота Тимофея, которого она звала Тимоти, и села снова за работу, вспомнив о столкновении с Поэтом, и о том, как он назначил ей свидание, а потом сам же его отменил с большим сожалением. И все это случилось за полчаса не больше, таких встрясок давно у нее не было. Но это показалось ей не только забавным, а даже интересным приключением. Мужик казался искренним, хотя кто его знает, может быть он начал большую игру, от которой не собирался отказываться..

– Ну что поделать, – развела она руками, – как там любимые летчики пели, и дядя Ваня в первую очередь – ее любимый дядюшка —налетчик на прекрасных дам – «первым делом самолеты, ну а девушки и бабушки потом».

Хотя скорее пел он для отвода глаз тети Тани, потому что девушки для него были вовсе не на втором, а именно на первом месте, в чем все они много раз убеждались. Но Ники совсем не похож на бравого летчика, которого как горбатого, только могила исправит. Он все толково и доходчиво объяснил. И понятное дело, что если не будет этой работы, то туго ему придется. В наше время без нее никак.

В тот момент Лиза почувствовала, что в доме кто – то есть. И это был не вор, к ней вторгшийся, это был не человек вовсе, а призрак, не иначе. Давно она ничего такого не чувствовала, только теперь вдруг повторилось то, что было ощутимо сразу после ухода папы и ее любимого профессора. Но все это еще в прошлом веке случалось. А они уже второй десяток в новом доживали. Она успела подзабыть, как появляются внезапно любимые люди, только что покинувшие мир. Им, наверное, страстно хочется вернуться, а может они не понимают, что уже ушли? Да и она сама не отпускала их, цеплялась из последних сил, просила, умоляла вернуться. Потом все-таки затихало. Бабушка, узнав о таком странном вторжении, проводила какие-то обряды, приговаривая «Оставайтесь и нас дожидайтесь».

Но когда ты уходишь в 50, то очень трудно оставить мир, смириться с несправедливостью. Столько всего еще нужно было сделать…

И вот снова, что-то из той серии мучительных прощаний.

Странный холод коснулся ее левой щеки так, что она склонила голову немного в сторону. Казалось, что окно было разбито, и ворвался холодный воздух. Но это был не просто мороз, а какое-то именно иное дыхание Кащеево, как только он ее не заморозил совсем, даже не понятно.

И если бы Макс не сел напротив и не уставился на нее, она бы как-то это пропустила, постаралась как можно скорее забыть. Но он начал рычать, уставившись куда-то выше ее головы, за кресло, именно за ее спиной, как ей казалось, и стоял кто-то незримый. Лиза не могла его видеть, но чувствовала кожей, и бабочки разлетелись по всему ее телу, совсем как тогда, когда он распахнул дверь и вошел в приёмную. Вся жизнь прошла, а словно это было вчера, и повторялось снова и снова. Потом она узнала. что называется это сладострастной истомой, от одних только слов дрожь бежала по коже.

Тимоти вообще зашипел, так он когда-то шипел на пылесос, когда только появился в доме. То ли подыграть Максу решил, то ли тоже почувствовал что-то странное. Коты вообще-то чувствительнее собак, они вообще не от мира сего, разве не убеждалась в этом Лиза сто раз за всю свою не такую короткую жизнь?.

– Да прекратите вы, – вырвалось у нее, и тут она вспомнила и жест этот и голос, звучавший совсем недавно на улице, перед ее домом. Голос, который она до конца своих дней не забудет и вспомнит в любой другой жизни.

Не может быть, случайность. Почему он сейчас молчит, как же ей хотелось снова услышать этот голос. От страстного желания даже сердце замерзло и могло совсем остановиться. И чтобы хоть немного прийти в себя, Лиза стала декламировать стихи, врубив запись. Она даже не понимала в тот момент, старые ли это стихи, или те, которые сочинялись на ходу, потому и врубила диктофон на всякий случай, даже не задумываясь о том.

Чертенок за левым плечом усмехнулся,О чем-то запел, рог устало чесал.– Смотри-ка, а он к тебе снова вернулся,Как странно, признаться, такого не ждал.Сама удивленно и долго смотрелаНа звезды и бездны в тиши у окна,Вернулся, казалось, что не было дела,И знала, что я ему вряд ли нужна.Но жизнь удивительней сна или сказки,И вряд ли мы что-то могли угадать.Чертенок посмотрит из мрака с опаской.– Ну, если ее ты заставишь страдать.Смеется:– Какой ты оранжевый ныне,А я так устал от зеленых чертей,Без вас задыхался я в знойной пустыне,И понял, что стал я чужой и ничей.Соскучился, ну принимайте же, братцы,Всегда для гостей был приют на Руси,Признаться, не верил, что в силах добраться,И все же дошел, ты пойми и прости.– Смотри-ка, а он к тебе снова вернулся,Как странно, признаться, такого не ждал.Чертенок за левым плечом усмехнулся,О чем-то запел, рог устало чесал.

№№№№№№№

Эльдар все это видел и чувствовал. И былые чувства в тот же момент к нему вернулись, словно и не было всех этих зим и лет без Лизы. Он боялся, что взрослая Лиза не будет так для него головокружительно привлекательна. Тем более себя он считал молодым. А она теперь уже была старше, чем он, когда покинул мир. Но как подполковник мог убедиться, возраст в данном случае, если была страсть и любовь, вообще никакой роли не играет. Он любил ее, он хотел ее точно так же, как тогда, в молодости, когда все было разрешено, и потом, когда их любовь стала запретным плодом, который, как известно еще более сладок, он любил и хотел ее еще больше. Только так и не решился, не жене изменить, нет, это дело десятое, а именно ей причинить боль, страшную боль. Разве не понимал он, что если даже все снова случится, потом будет еще хуже.

Но ведь теперь это невозможно, этого просто не может быть. Даже если он выскочит из кожи, которой у него давно не было и тогда он не сможет даже поцеловать ее. Он не успел позабыть, как совсем недавно сквозь него проходили девицы, так и она просто обнимет воздух и не почувствует его губ. Вот сейчас, когда он прикасался, она чувствовала только жуткий холод. Это все, что ей осталось чувствовать, когда он рядом. Да и не поверит она ни во что такое, как в это можно поверить?

И тут он заметил слезы на ее щеках. О ком она плачет, о чем, она что-то слышала, почувствовала? Эль не мог произнести ни слова, потому что мысленно проклинал тот день и час, когда с ней расстался и решил идти на поводу у многих вещей, не понимая, что есть одна единственная, и это любовь к ней, и желание быть вместе, даже если рухнет мир. А ведь он знал, что как и его отец, останется однолюбом, что никакая другая женщина не сможет занять ее место в его сердце. Он это тогда знал, и все-таки хотел быть, прежде всего, хорошим сыном. Бунтаря не было в его душе никогда, вот это главная его беда.

Эль все сделал правильно, мир не рухнул, только зачем все это ему было нужно. Вот в чем вопрос, главный вопрос. И ответить на него этот красавец никак не мог. Но его сын, его старший сын через год после его ухода женился на славянке. Словно бы дождался того момент, когда он уже не сможет встать у него на пути. А может быть просто хотел показать ему, что такое возможно, что он сделал это.

Хотя Эль не сомневался, что Арман любит эту красавицу, стоило только на него взглянуть на свадебных фотографиях. А Рыжий притащил и насмешливо бросил ему пачку тех самых фотографий с единственным словом:

– Полюбуйся.

И он смотрел на них, не отрывая глаз. Все-таки один тип знал его тайну, и пусть это был не человек, а черт полосатый, но он все знал. Фотографий было много, они рассыпались по прозрачному пространству. Элю оставалось только брать их в руки и разглядывать.

Арман был и не был на него похож. И кажется с каждой из них он смотрел на отца победителем, гордо задрав подбородок. Он словно бы говори:

– Я сделал это, отец.

.Хотя откуда ему было знать о Лизе? Он не мог ничего знать, может просто мстил ему за матушку и за бабушку, потому что и та и другая не получили от отца той любви и заботы, на которую могли надеяться по праву. Они так заботились о нем, так любили его, а парень только отстранялся от них и уходил в себя.

И тогда Рыжий бросил ему флэшку

– На, читай…

– Что это?

– Читай, чтобы ответить на свой же вопрос.

Он вставил ее в планшет, там была единственная ссылка на сайт и на ее рассказ. Невероятно, Эль не мог поверить своим глазам, и не только потому, что он мог знать, что там творится, а и потому что этот рассказ был. Он вряд ли мог оценить все его литературные достоинства, но то, как это было написано, потрясло его до глубины души, и ничего кроме боли и чувства вины не вызвало в его душе.

Этот свет оставался с тем в контакте, и уже довольно давно, бесы для них все устроили, хорошо, что пока не было обратной связи

Глава 9 Сын любимого мужчины

Не улетай, так пусто на землеСреди угрюмых и забытых истин,Пусть вновь поэт проснется на заре,И песнями и откровеньем писемОн нас опять пленит и вдохновит,А в небесах лишь ангелы танцуют.Не улетай, ведь мир так деловит,Он не живет, он только существует.Когда душа пуста и так темна,Когда весна не радует беспечно,Поэзия прекрасная нужна,Она одна нам дарит чело-вечность.

Рано или поздно наступает время собирать камни. Хорошо, если оно наступает не слишком поздно.

Все началось с того, что в тот день ничего не писалось. Это само по себе было странным происшествием для Леры. Ее как раз упрекали за то, что она была слишком плодовитым автором. Ни дня без строчки и какое-то количество страниц романа, если не только что сочиняемого то выбиваемого в комп из старой рукописи – это всегда пожалуйста, тут ничего не получалось. Текст буксовал, как автомобиль за окном. И она понимала, что бесполезно пытаться сейчас его вытащить из паутины скуки, переходящей в уныние. Так не пишутся романы, о стихах и говорить нечего.

Когда погас монитор, она услышала звонок. Сначала даже подумала, что это произошло из-за того, что выключился комп, он издал такой протяжный звук. Но нет, просто к ней кто-то пришел.

Этот кто-то ее любимый программист Олег, парень бесподобный во всех отношениях. И даже не потому что он знал ее романы лучше, чем она сама, и вносил в ткань повествования столько неповторимых образов, он сам был неповторим, уникален. Общение для этих двоих было настоящим даром. В мире, где мужчина и женщина встречаются для секса на ходу, за несколько минут, чтобы бежать снова в разные стороны и даже имя партнера могут вспомнить с трудом, два эти занятые человека могли беседовать целыми вечерами, когда творчество никак не проступало, и она даже не пыталась насиловать себя. Вот и на этот раз он пришел как раз вовремя. Они отправились в старое кафе.

Кафе и на самом деле было старым. Там когда-то они обмывали университетские дипломы, а Олег ходил еще в первый или уже во второй класс в те времена, там она и встретила своего первого мужчину. И совсем как у поэта:

Все давно сожжено и рассказано,

Только первая снится любовь.

Вот и сегодня Эльдар не мог ей не присниться, потому что сидели они в том же самом кафе, и что совсем удивительно – тот столик у стены был свободен. Когда она к нему устремилась, Олег понял, что это тот самый столик.

– А не пригласить ли нам сюда этого загадочного полковника. – спросил он, – мне так хочется взглянуть на героя твоего романа. Представляешь, как здорово бы это было наконец его увидеть?

Лера вздрогнула и произнесла:

– Это невозможно, его похоронили 5 ноября, несколько дней не дожил до своего праздника.

– Прости, я был в командировке, не знал.

– Я тоже узнала позднее, брат не стал мне в тот момент говорить. Как-то заработалась, не слушала новости. Иногда вот за это я и ненавижу творчество, даже взглянуть в последний раз на единственного мужчину, которого любила всегда, я не могла. Но может это и к лучшему. Не представляю его похороны, и не хочу представлять. Пусть он останется живым и восхитительным в моей памяти.