Сёстры

– Боже! Мистер Сандерс, вы целы?! – испугалась девушка, и, убедившись, что он в порядке, ощупала подпругу.

– Вы сами надевало седло? Вы же его не закрепили! – расхохоталась она. – Вам повезло, что вы свалились сейчас, а не во время галопа!..

– Какого еще… галопа, – прохрипел Дик, лежа на куче соломы. – Я планировал ехать шагом…

Затем, приподнявшись на локтях, он посмотрел на веселящуюся девушку и повел бровью.

– По крайней мере, вы сейчас счастливы. Мое падение этого стоило…

Поймав этот взгляд, Аннет вдруг сильно смутилась, перестала смеяться, затянула подпругу и вышла из конюшни.

– Гарри! – прозвучал снаружи ее голос. – Возьми Дика на свою лошадь. Ему надо брать уроки верховой езды. Боюсь, сегодня он расшибется, если сядет на Маис.

– Мистер Сандерс, – сказала она парню, когда тот вышел наружу, – я не доверю вам поводья. Я обучу вас обращаться с этими животными, но сегодня вы поедете вторым седоком.

И с этими словами она быстро пошла в сторону дома, словно испугавшись чего-то, а Гарри хрипло расхохотался над ситуацией, заметив слегка сконфуженное выражение лица Дика.

– Я – матрос, а не дворянин, – огрызнулся в ответ тот. – Я в юности стрелял из подобранного пистолета по консервным банкам, а не учился грациозно скакать по улицам во франтоватой шляпе!

– Мы едем без особой цели, – сказал Гарри, когда они выехали со двора. – Точнее, я направляюсь в город по делу, а тебя взял, чтобы ты начинал понимать, что к чему. Старик к тебе суров, но это нрав у него такой.

– Старик? – слегка растерялся Дик. – Это ты про Слепого Грега?

– Да. Мы как-то давно прикрепили к нему это прозвище. Старина Грег, старик Грег. Даже когда его не видели. Вот так и осталось.

– А правда, что ты командовал Лесными Братьями до появления Слепого?

– Это ты к чему сейчас спросил? – угрюмым басом осведомился Гарри, придерживая лошадь. – Я в Братьях меньше двух лет. Ими кто только не командовал, пока старика носило где-то. Мы, честно, и не думали когда-нибудь с ним познакомиться.

Дик поскреб висок:

– А раньше вы его не знали, что ли?

Разбойник разразился громоподобным смехом:

– Вот ты можешь мне не верить, но сейчас в Лесных Братьях нет никого, кто бы знал Грега и его жену с тех пор. Не дожил никто.

– А мне показалось… тут все мирно… – пробормотал Дик с осторожностью.

Гарри щелкнул языком:

– Кровью было хорошо уплачено за это перемирие. Долгое время постоянно были стычки с солдатами и горожанами. Вплоть до попыток поджога. На нас бросались даже с лопатами, мы были вынуждены защищаться. В начале прошлого года мы заключили соглашение с губернатором. Что жители не отказывают нам в припасах, а мы не трогаем их… – он шумно высморкался на землю. – Вот ты думаешь, почему Лесных Братьев так мало? А ведь, говорят, до сотни доходило.

– Ты сам сюда как попал? – спросил Дик, изучая пейзаж вокруг.

– Есть такое слово «дезертир», – мрачно отозвался разбойник. – Вариант «дать себя перебить французским войскам» мне не понравился. Удрал в лес. Братья подобрали меня умирающим от жажды…

Дальше они ехали молча. Лошадь уверенно шла хорошо известной ей дорогой, тянущейся между буйных зарослей можжевельника. Вокруг седоков назойливо кружили насекомые, одно из них укусило Дика за ухо и он, тихо ругаясь, теперь массировал его пальцами, чтобы заглушить зуд. Когда впереди показались очертания домов, Гарри заговорил:

– С этой стороны городские стены представляют собой просто огромный разлом. Когда-то тут были ворота, наверное, но об этом я тебе не расскажу. Я покажу тебе пару интересных мест, потом оставлю тебя одного. Напоминаю: у нас с горожанами перемирие. Ничего не выкини, понял?! – это прозвучало с угрозой.

– Например? – молодой человек проглотил ком в горле.

– Держи свои штаны на себе! – сурово заметил Гарри, пришпоривая лошадь. – Мы не собираемся сложить головы за то, что они у тебя не держатся!

И спустя некоторое время все-таки пояснил:

– Здесь есть бордель. Девки там страшные, но других нет. Если ты кому-то из жительниц приглянешься – дело другое. По горожанкам руки не распускать. В прошлом году в целом славный малый по имени Джейми обошелся нам очень дорого за свое неумение держать штаны и все, что в них находится… – голос его стал мрачным. – На нас в бешенстве пошла половина города и почти весь гарнизон солдат, потому что девчонка оказалась невестой одного из них. Это даже не битва была, а резня. Двадцать Лесных Братьев полегло…

– И… кто победил? – спросил Дик, чтобы не молчать.

– Ураган, который внезапно начался и свалил на кого-то с их стороны дерево… – все также угрюмо сказал Гарри. – Джейми был последним, кто видел Слепого Грега и он ждал его возращения. Не дождался: был нашпигован пулями, что твоя голова – волосами. Еще вопросы будут?

– Нет, – осторожно ответил молодой человек. – Я понятливый.

– Вот и хорошо. Место встречи – городская башня. Я навещу одного человека и вернусь. Если ты что-то захочешь взять у жителей или торговцев, говори, кто ты. Так не будет вопросов. Просто берешь и всё. Бордель будет по левую сторону улицы. Правда, там с пустыми карманами делать нечего, поэтому сначала советую пройтись по городу…

– А что можно… брать? – осторожно спросил Дик и Гарри захохотал:

– Ну ты как будто не контрабандист, а английский лорд! Всё! Кроме женщин, – и он усмехнулся в плотную бороду. – Если только она не влюбится в тебя настолько, что побежит следом! – и пояснил: – Жителей тоже устраивает перемирие. Торговцу лучше отдать тебе часть своего товара, чем потерять жизнь или родных. Ты торговал краденым добром, а теперь ты сам – вор. Невелика разница, друг мой. Все хотят жить. Лесные Братья – тоже.

Они въехали в город, и Дик с напряжением ощутил на себе взгляды прохожих: испытывающие, оценивающие, подозрительные. Гарри, возглавлявшего до этого Братьев и являвшегося инициатором мирного «соглашения с населением», в лицо знали хорошо, поэтому все внимание было обращено на его спутника.

Молодому человеку было не по себе. Сам факт того, что теперь он получает клеймо «разбойник» ему не нравился. Он вдруг вспомнил, что всего лишь пару лет назад люди, к которым он относится, устраивали здесь грабительские набеги и густо покраснел. В это мгновение Дик подумал, что представься сейчас хоть бы на мгновение возможность покинуть остров – он бы это сделал, но в следующую секунду вспомнил про своих четверых товарищей, оставшихся в лагере, и мотнул головой, отгоняя назойливые идеи. Бежать отсюда они будут вместе и никак иначе. А пока нужно присматриваться и делать выводы.

У огромного столба Гарри сделал знак спешиться.

– В городе есть скот, – пояснил он, привязывая коня. —Но почти все приличные и крепкие лошади у нас. Поэтому можно не бояться, что кто-то украдет. Видишь городскую башню? Это место встречи через пару часов. Приятной прогулки!

И он, насмешливо щелкнув языком, затянул пояс и свернул на другую улочку.

Дик остался один. Вокруг назойливо крутились мухи, привлечённые свежим навозом, солнце, стоявшее над головой, в это время года не испепеляло своими лучами, а лишь дарило приятное тепло. Было душно. Откуда-то донесся пронзительный поросячий визг, хлопанье дверей и снова воцарилась успокаивающая тишина.

– Я пойду, – внезапно для самого себя сказал молодой человек, обращаясь к коню. – Отдыхай…

И он неуверенным шагом направился вперед, стараясь не встречаться взглядом с прохожими.

Отведенные два часа пролетели быстро. Дик обошел почти весь город, рассматривая вывески и жителей, довольно долго простоял на берегу гавани, испытывая страшную тоску по морскому прошлому, которое, казалось, было так давно. В порту не было ни одного корабля и одинокая фигура Дика привлекала много внимания. Заметив, что продажная девица идет в его сторону, полная решимости «заработать честным трудом», молодой человек рванул в противоположную сторону, не особо смущаясь тем, что она о нем подумала и как истолковала такую реакцию. Он помнил, что его карманы девственно пусты и в текущем положении лучший способ «сохранить лицо» – это его не терять.

Направляясь к городской башне, Дик уловил запах выпечки и остановился как вкопанный, прижав ладонь к животу, который вдруг резко стало сводить от голода. Уже несколько месяцев он не пробовал свежего хлеба: все сухари да лепешки, а теперь маячившая в нескольких шагах вывеска булочной бередила сознание. Не отдавая себе отчета в своих действиях, молодой человек устремился внутрь.

Дурманящий аромат сдобы щекотал ноздри, окутывая облаком детских воспоминаний. Хозяин стоял за прилавком, болтая с пышнотелой посетительницей, которая что-то шумно рассказывала на французском и размахивала руками. Румяная девушка лет шестнадцати, по всей видимости, дочь булочника, появившись в лавке, поймала взгляд Дика, томно опустила ресницы и растянула губы в романтичной улыбке. Молодой человек, сделав вид, что не заметил этого, пронзительно уставился на хрустящие багеты на прилавке. Внутри него боролись голод и стыд. За эту неделю он понял, что участвовать в перевозке ворованного добра гораздо проще, чем красть самому. Он помнил, что сейчас надо только сказать, кто он такой, и ему вручат хлеб в обе руки, но отсутствие решимости вынуждало только беспомощно смотреть по сторонам.

На плечо легла чья-то тяжелая ладонь.

– Добрый день! – громоподобный бас Гарри заставил Дика вздрогнуть. – Это один из наших людей. Прошу жаловать!

Появление бывшего главаря Лесных Братьев вкупе с этой фразой произвело поразительное действие. Дочь булочника сменилась в лице и скрылась, даже не обернувшись. Дородная посетительница лавки будто стала меньше в размерах и отступила на шаг, хозяин же отошёл в сторону и обвел товар рукой, как бы говоря, что можно взять все, что угодно.

Дик схватил первую подвернувшуюся под руку булку и резко бросился к выходу. Столкнувшись в дверях с входящей женщиной, молодой человек увидел перед собой выразительные зеленые глаза и родинку на левой щеке, отпрянул в испуге, потом, поддавшись порыву, схватил даму за руку.

– Простите, мэм…

И тут же испугался своего поступка, только теперь заметив коричневое одеяние монахини.

По лавке прополз шепот:

– Лесные Братья стыд потеряли, за монашками бегают…

– Я… обознался… Прошу извинить, – пробормотал Дик, густо краснея, и выбежал из булочной.

На улице его встретил громкий хохот Гарри.

– Ты с этим багетом как с копьем! И это всё, что взял?

– Я… – смутился молодой человек. – Захотел есть… Как ты меня нашел?

– Увидел, что ты рванул в булочную. Эк, думаю, парня голод припер… – здоровяк-разбойник показал на соседнее здание. – А здесь мастерская готового платья. Мадам Аннет иногда заходит туда. Ты чего такой всклокоченный?

Дик обернулся:

– Да так… монахиню увидел… – неуверенно ответил он.

– Хм, – усмехнулся Гарри. – Говорят, с этими, с виду такими набожными, тоже договориться можно, но за булку, что у тебя в руках, она точно не отдастся!

И он громко захохотал.

Ничего не ответив, Дик откусил багет и нарочито интенсивно заработал челюстями.

* * * *

Аннет вошла в комнату, которая принадлежала им с мужем, и заметила, что последний сидит на постели, ощупывая свои глаза. При звуке открывшейся двери он инстинктивно обернулся, и девушка невольно вздрогнула при виде рубцов на переносице и обожжённых век без ресниц.

– Ты проснулся? Помочь завязать? – спросила она, стараясь придать своему голосу спокойную уверенность.

– Нет, спасибо… Как… Как это выглядит, скажи? – Слепой потрогал свое лицо. – И борода… Она меня уродует, да?

– Она… – девушка аккуратно села рядом с ним, подбирая слова. – Она, мне кажется, делает тебя похожим на главного человека в этом лагере. Я могу взять ножницы и немного привести ее в порядок, если желаешь.

Разбойник продолжал ощупывать свою голову:

– Уродливая борода, нестриженые волосы, зажившие раны вместо глаз… – он внезапно усмехнулся: – Я ужасно выгляжу и это соответствует образу грозного Грега, дорогая. В этом что-то есть. Пусть борода растет дальше.

Он нащупал руку жены и поднес ее к губам. Потом неловким движением коснулся лица девушки:

– Иногда мне кажется, что эта тьма передо мной скоро закончится, и я снова увижу твои глаза… эту родинку… волосы… жаль, что ты их отрезала…

– Ты отращиваешь бороду, а я решила избавиться от волос, – улыбнулась Аннет. – Все по-другому сейчас. С этим мы тоже справимся. Повернись, я надену твою повязку.

Слепой вдруг дернулся и хмуро сдвинул брови:

– Я ужасен, да?

– Пожалуйста, не усложняй… Я люблю тебя всяким! – в голосе девушки звучали отчаяние и мольба.

– Где Гарри? – тон голоса Слепого теперь уже был жестким и резким.

– Поехал в город. Я отправила с ним Дика Сандерса. Гарри хочет встретиться со своим приятелем, который сейчас руководит гарнизоном…

– Я знаю, о ком речь. А ты осталась здесь? – все таким же сухим тоном спросил разбойник.

Повисла неловкая пауза, в которую ворвалось ржание лошади во дворе.

– Извини… – осторожно сказала Аннет, сжимая губы в полоску. – Я тебя не понимаю…

– Ты часто ездила с Гарри в город, – заметил Грег, неуклюжим движением надевая на глаза свою повязку.

– Я была в городе всего трижды, – дрожащим голосом ответила девушка, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Я появлялась там вместо тебя, потому что…

– Да, потому что я слеп и бесполезен! – отрезал Слепой, вставая. – Кто решил, что Дика Сандерса надо отправить в город?!

По лицу Аннет поплыли пятна, губы задрожали.

– Я подумала, что раз он один из нас, то… – робко начала она.

– Почему ты не спросила мое мнение на эту тему?! – перебил ее муж, пытаясь нащупать трость.

– Ты спал, и я решила…

– Решила, что главные здесь ты и Гарри?!

Девушка вскочила и отбежала в дальний угол, словно испугавшись происходящего. Ее лицо пылало, губы дрожали.

– Да что с тобой?! – воскликнула она со слезами. – Ты же мне обещал?! – она взмахнула рукой. – Нет! Я не хочу быть главной! Я ничего не хочу! Я бы желала только вернуть прошлое, но это невозможно! Я устала выслушивать твои упреки и обвинения!

– А ты думаешь, у нас есть выбор?! – гаркнул Грег. – Или у меня он есть?! Мы не вернемся к прошлому, потому что его нет! Ты не видишь, кто я теперь?! Страшное беспомощное чудовище!

– Когда ты причиняешь мне боль, то действительно им становишься! – выпалила Аннет в отчаянии, потом рухнула на стоявший неподалеку стул и зашлась рыданиями, которые пыталась заглушить руками.

Словно очнувшись от приступа гнева, Слепой отбросил трость и медленно встал на колени.

– Что же я творю… – прошептал он, опуская голову. – Прости меня…

Девушка бросила взгляд в его сторону и отвернулась, стараясь при этом перестать плакать, но слезы неумолимо продолжали течь по ее щекам.

– Я даже не знаю, как я это делаю, – начал Грег, подбирая слова. – Я понимаю, что становлюсь обузой и это разрывает меня на куски…

– Я давала тебя клятвы, ты помнишь это?! – воскликнула Аннет со слезами, повернувшись в его сторону. – Мы столько пережили за эти жалкие месяцы! Что происходит с нами, скажи?!

Слепой закрыл лицо руками:

– Я люблю тебя… Сколько бы я сейчас отдал за возможность увидеть тебя и вымолить прощение, глядя в твои глаза…

Он на четвереньках подполз к стулу, на котором сидела жена. Нащупав ее ладони, он прижал их к своим небритым щекам.

Аннет демонстративно уставилась в окно, болезненно закусив губу.

– Ты ведь ни в чем не виновата, – вдруг заговорил Грег, озаренный какой-то мыслью. – Я втянул тебя в эту игру, и ты видишь, что вышло…

– Пожалуйста…

– Нет, дай мне сказать, – он ощупывал ее ладони, словно сомневаясь в реальности происходящего. – У тебя есть возможность бежать. Езжай в город, проси защиты у губернатора, скажи, что ты была похищена…

Аннет резко схватила его запястья:

– Нет! – воскликнула она, мотнув головой. – Я не оставлю тебя! Если выбираться отсюда, то только вместе!

В этот момент в дверь комнаты постучали.

– Мадам, вы здесь? Это Лора! —зазвучал снаружи тонкий девичий голосок.

– Минутку! – крикнула Аннет, аккуратно отстраняя мужа, потом встала, расправила платье и вышла.

– Мадам, – взволнованно заговорила юная рабыня. – Там в конюшне переполох. Брэйв к себе никого не подпускает…

Приподняв брови в недоумении, Аннет быстрым шагом направилась по коридору к выходу, олицетворяя собой лёгкость и решительность одновременно. За ней поспешно направилась сама Лора, стараясь не отставать. Каково же было удивление девушки, когда подойдя к конюшне, она заметила, что ее конь прервал свою трапезу и поднял голову, видимо, не понимая, почему к нему так стремительно ворвались. Замерев в недоумении, Аннет пожала плечами, будто ища ответы на свои вопросы, и тут услышала за спиной голос юной рабыни:

– Простите за обман, мне надо было вытащить вас из дома, чтобы никто не слышал наш разговор… Мадам, будьте осторожны…

– Не понимаю тебя, – дрогнувшим голосом сказала Аннет, закрывая ворота загона.

– Просто будьте осторожны вы, и в особенности – месье. Старайтесь поменьше оставлять его одного или хотя бы под моим присмотром. Простите еще раз за эту маленькую ложь.

И Лора быстро пошла прочь, оставив свою госпожу в растерянности и беспокойстве.

…Чтобы объяснить странное поведение рабыни, стоит вернуться на полчаса назад, когда Лора столкнулась у задней двери дома с тощим разбойником лет двадцати пяти, на лице которого виднелись зажившие следы оспы.

– Привет, милая… – ухмыльнулся он, пытаясь притянуть девушку к себе, но она довольно решительно мотнула головой, оскалилась в его сторону и процедила:

– Билл, убери руки или я буду жаловаться…

– И кому же? – внезапно спокойно спросил тот, поднимая одну бровь, из-за чего его лицо приобрело глуповатое выражение. – Своей госпоже? Или Гарри, давно потерявшему запал главаря Лесных Братьев? – Билл внезапно ослабил хватку. – Ты же не дура, хоть и черномазая, правда? На что ты надеешься? Сейчас тебя защищает эта Аннет. Кто она такая? Никто. Подстилка слепого и хромого, который когда-то основал Лесных Братьев, а теперь только и делает, что строит из себя властелина, хотя на самом деле во всем внимает красивой, но дурной бабе.

– Завидовать женщине нехорошо! – съязвила Лора, собираясь уйти, но следующая фраза, брошенная в спину, заставила ее остановиться.

– А ты не думала, что тебя ждет, если не станет Аннет? Ее здесь слушают ровно до тех пор, пока Грег на своем посту. Но он слепой, с ним в любой момент может случиться какая-нибудь неприятность. Рассчитываешь на заступничество старины Гарри? Но он недостоин возглавлять Лесных Братьев, он превратил нас из свободных парней, внушающих страх, в мирных поселенцев. Мы скоро докатимся до того, что прежде, чем забрать чужую свинью, станем спрашивать разрешения! – разбойник сделал паузу, прислонившись к стене. – Понимаешь, к чему я все это веду? Что тебе лучше быть со мной в хороших отношениях, детка!

Ничего не ответив, юная рабыня быстро пошла прочь…

* * * *

Париж. Октябрь 1795г.

Элоиз Букле зажгла новую свечу, ловким жестом убрала со стола капнувший воск и обвела взглядом небольшую, уютную комнату, которую снимала. Задернув занавески, девушка, аккуратно потрогала маленькую рану на пальце, нанесенную иглой в спешке, и взглянула на себя в настенное зеркало, кокетливо склонив голову к плечу. Сумерки надвигались на Париж с угрожающей быстротой, смешиваясь с запахом гнилой речной воды и играя дверными колокольчиками. По улице со скрипом проехал экипаж, где-то прогремели выстрелы, и девушка поежилась от испуга. Потом сняла шейный платок, медленно вынула заколку из прически, наблюдая, как светлые локоны рассыпаются по плечам, и села на кровать. В этот момент через приоткрытое окно в комнату влетел небольшой камень.

Элоиз вздрогнула, прижала ладонь к груди и зажмурилась, вспомнив революционные погромы. Потом, поняв, что это в любом случае вряд ли было случайностью, так как жила она втором этаже, аккуратно подошла к окну и отодвинула край занавески.

Внизу, запахнувшись в плащ и надвинув на лоб низкую шляпу, стояла мужская фигура.

– Андре! – узнала девушка жениха и покраснела.

Он таким образом просит ее спуститься? Это свидание? В этот час? Правильным в такой ситуации будет отказаться, ведь она приличная девушка. Но ранее ее возлюбленный никогда не позволял себе подобного поведения, не значит ли это то, что сейчас оно оправдано и ей лучше не игнорировать просьбу? Решив, что полностью доверяет любимому, Элоиз бегло взглянула на себя в зеркало, небрежно собрала волосы, и, накинув на плечи собственноручно сшитую шаль, вышла из комнаты, стараясь при этом не скрипеть лестницей, ведущей вниз.

При виде невесты Андре Тулуа вздрогнул и бросился к ней. Сделав два шага, он внезапно остановился, словно принимая сложное решение, но затем все-таки схватил ладони девушки быстрее, чем она успела что-то сказать.

– Дорогая моя…

– Что-то случилось? – кокетливая улыбка мгновенно сошла с лица Элоиз, она с беспокойством всмотрелась в лицо жениха, слабо освещенное сумерками.

– Я… – молодой человек пытался подобрать слова. – Я должен был увидеть тебя. Должен был сказать… Я не могу вот так… Элоиз, ты выйдешь за меня?

Девушка внезапно рассмеялась, показывая жемчужные зубки:

– О, милый мой Андре! Тебе приснился кошмар и ты позабыл, что свое согласие я тебе уже дала и никого другого у меня нет? Конечно, я стану твоей женой, на Рождество, как мы и планировали.

– К сожалению, нашим планам не суждено исполниться, любимая. Я… Я должен уехать из Парижа. Навсегда.

Эта фраза прозвучала мрачно и жестко. Элоиз перестала смеяться, в ее зелёных глазах мелькнули страх и недоумение. Она отняла у жениха свои ладони и сжала узел, которым была завязана шаль на ее груди.

– А как же… я? – спросила она дрогнувшим голосом. – Как же наша любовь, Андре?

– Милая, послушай! – молодой человек снова схватил ее руки и прижал к своим холодным губам. – Я должен был бежать сразу, молча, ничего не сообщив тебе, но… я не решился… Не мог оставить тебя страдать и думать, будто я предал наши чувства друг к другу. Я не хочу расставаться, Элоиз… – он проглотил замешательство и выпалил: – Ты согласна выйти за меня? Сейчас! Сегодня! И бежать вместе со мной из страны?

– О, боже… – в глазах девушки появились слезы, колени слегка подкосились. – Что ты натворил?

– Ничего такого, надеюсь, за что ты могла бы стыдиться меня… Но к сожалению, – он на секунду опустил глаза, – я из тайных роялистов…

– Андре…

– У нас был последний шанс вернуть Францию монархии, но он провалился… Тех, кого схватили, скоро начнут пытать и мой арест – вопрос времени.

– Андре…

– Я знаю, ты напомнишь мне о прошлом офицера Наполеоновской армии, но беда в том, что именно это прошлое позволило мне понять, на пороге чего находится страна… прости, любимая…

Элоиз смотрела на него полными слез глазами и не могла понять, что же теперь ей надлежит делать. В ушах звенело, руки дрожали с каждой минутой все сильнее. Где-то внутри звучал голос, который напоминал о том, что эта встреча с возлюбленным может оказаться последней, и ничто из ее планов не исполнится. Они с Андре никогда не будут вместе.

Молодой человек, заметив волнение невесты, грустно улыбнулся и снова прижал ее руки к своему лицу:

– Я готов понять твой отказ. Ты заслуживаешь лучшего, чем беглого заговорщика, Элоиз. Но я не мог покинуть город, не взглянув в твои глаза в последний раз и не объяснив причины своего поступка. Я люблю тебя, но сейчас я возвращаю твои клятвы…

– Нет… Нет, – замотала головой девушка. – Я не хочу… Нет! Я люблю тебя!

– Тогда бежим вдвоем! Прямо сейчас! Попросим в ближайшей церкви обвенчать нас и покинем Париж!

Поймав его взгляд, Элоиз на мгновение зажмурилась, сжимаясь от волнения, и прошептала:

– Согласна!

…Спустя четыре часа по направлению на Лион несся экипаж, поднимая за собой клубы пыли, растворявшиеся в сыроватом ночном воздухе. Возница правил двумя лошадьми, легко преодолевая дорожные ямы, втайне надеясь получить дополнительное вознаграждение за прыткость. Пассажиры кареты молчали. Элоиз, закрыв глаза и положив голову на плечо молодого супруга, утопала в его объятиях, борясь с ощущениями тревоги и счастья, которые переполняли ее изнутри.

– Жаннет! – внезапно воскликнула она в испуге.

Андре, погруженный в свои мысли, выпрямился: