Сёстры

И он снова тяжело вздохнул.

В этот момент монахиня подняла на него зеленые глаза, и пират, поперхнувшись, отпрянул в ужасе:

– Вы что… она?! Та девчонка?! Не смотрите так, как она! Если вы о ней напоминаете, то ее я тоже не убивал! Тьфу! Чертовы иллюзии! А такое хорошее утро было!

И он быстрым шагом пошел по направлению к трапу, продолжая ругаться.

* * * *

Всю недолгую дорогу, следуя за белой лошадью, Дик Сандерс обдумывал происходящее и пытался спланировать свои дальнейшие действия.

– Мы на французской земле. Насколько я помню, в прошлом году англичан, пытавшихся установить здесь свои порядки, разогнали с шумом и треском. Но эта Аннет – точно француженка, в то время как те двое – сомневаюсь. Эти люди вооружены и не особо дружелюбно настроены. Говорят о каком-то лагере, куда сейчас мы и направляемся. Неужели разбойники? В какой-то степени я тоже не дружу с властями… Можно будет договориться…

Придя к таким выводам, он залюбовался ехавшей перед ним девушкой, споткнулся и чуть не упал, судорожно замахав руками. Идущие сзади захохотали, но смолкли так же внезапно, как и начали.

Лощина кончилась, и перед глазами предстала заброшенная деревня, спрятавшаяся в зелени папоротника и бамбука. Часть домов была наполовину разрушена и из пустых оконных проемов торчали крючковатые плетения кустарника. Где-то неподалёку ржали лошади, пахло жареным мясом, однако поселение выглядело пустующим. Не бегали дети, не слышалось смеха и звуков, издаваемых скотом, некоторые постройки казались абсолютно необитаемыми.

Дик поежился и потер кончик носа, сдерживая желание чихнуть. Было очевидным, что когда-то здесь жили люди, но что-то заставило их покинуть деревню. И был ли это переезд? Царящее запустение провоцировало колючие мурашки между лопаток. Конь под Аннет внезапно заржал, и откуда-то слева ему ответила другая лошадь. Всадница наклонилась и ласково погладила животное по шее.

– Конечно, – сказала она. – Мы вернулись.

Процессия вступила в жилую часть деревни. Где-то гремела посуда, издалека доносился звук стучавшего топора, несколько полупустых телег в плачевном состоянии были брошены вдоль дороги. Видневшийся за кустами домик, несмотря на завешанные тряпкой окна, выглядел жилым.

– Если это и есть здешнее место обитания, – подумал Дик с иронией, – то мой родной прибрежный поселок уж точно получше будет. Сочувствую.

Процессия почти сразу остановилась возле развалин забора, окружавшего огромный дом с каменными ступеньками, имевший два входа с разных сторон. Возможно, ранее здесь находилось какое-то общественное место, о чем свидетельствовали размеры здания и его расположение. Сейчас же по развешанной на просушке одежде напрашивался вывод, что в доме живут люди. Двор был просторный, пахло свежим лошадиным навозом и костром.

Аннет легким движением спрыгнула с лошади и быстро направилась к дверям, придерживая подол платья. Ее изящная женственность никак не вязалась с этим полузаброшенным местом и Дик сделал недоуменную гримасу.

– Запри их пока, – бросил Гарри подошедшему к ним парню с сильно обветренным лицом и тяжело спешился. – Всех, кроме этого, – он ткнул Дика в спину. – Этот у них главный. Слепой Грег будет решать, что делать дальше.

Все это молодому человеку не понравилось, но он решил по-прежнему молчать, справедливо рассудив, что тратить время и силы на беседу с пешками, не имеющими права голоса, – дело лишнее. Свои аргументы он оставит для их лидера. Всем своим видом показывая, что настроен дружелюбно и не планирует бежать, Дик засунул руки в карманы уже высохших после кораблекрушения штанов и начал незаметно рассматривать все вокруг.

Видимо, возле этого дома и крутилась основная жизнь поселенцев. Сараи, парочка конюшен, крытые навесы и склады – все отлично обозревалось отсюда. Несколько явно обитаемых построек тянулись дальше по узкой улице. Женская фигура с ведром появилась из-за холма и скрылась в одном из дворов. Конь Аннет снова заржал и фыркнул, ударив по земле копытом. Дик попятился и поморщился: этих животных он не любил.

Здоровенный парень со следами оспы на лице, показавшись из-за угла, презрительно оценил молодого человека с головы до пят, но ничего не сказав, скрылся в доме.

В этот момент в дверях возникла чернокожая рабыня-подросток и жестом попросила Дика войти:

– Месье Грег готов принять вас…

…В огромной просторной комнате практически не было мебели. На грубо сколоченном деревянном стуле сидел бородатый мужчина с плотной повязкой на глазах, а рядом с ним на стуле – Аннет, чей вид выражал вежливое смирение. У окна стояло трое вооруженных парней угрожающего вида, еще один сидел прямо на полу недалеко от двери и посматривал на Дика с подозрением. Не зная, как лучше себя вести, молодой человек расправил плечи, стараясь казаться уверенным и спокойным, и тут Аннет положила свою белую ладонь на руку мужа.

– Милый, мистер Ричард Сандерс, – сказала она.

– Пожалуй, просто Дик, – заметил последний, шевельнув бровями, в то время как сам лихорадочно соображал:

– Это местный главарь. Борода сильно искажает внешность, но, судя по рукам, он еще молод. Повязка на глазах может говорить о том, что слеп он не с рождения. На коленях пистолет… такие люди обладают очень хорошим слухом и при желании он идеальным выстрелом раскроит мне череп… – и он бросил еле заметный взгляд на Аннет. – Но что это светлое создание делает в этом навознике?! Может быть, ее похитили?

Девушка в свою очередь ни на кого не смотрела. Одна ее ладонь лежала на руке мужа, вторая – на коленях. Поражая всех величественной осанкой, Аннет, слегка опустив длинные ресницы, изучала затертый дощатый пол. Солнечные лучи, проникавшие в комнату через окно, подсвечивали ее светлые волосы, окрашивая их в красноватый оттенок.

Слепой повернул голову в сторону Дика.

– Рассказывайте, мистер Сандерс, – его голос звучал зычно и с лёгким французским акцентом, – что вез ваш корабль, куда, по каким соглашениям.

Дик помялся, потирая переносицу:

– Если честно, сэр, это не совсем так…

– Что именно?

– Это был не мой корабль…

Повисла неловкая пауза. Аннет подняла на молодого человека выразительные глаза, и в ее голосе прозвучало недоумение, смешанное с укором:

– Вы сказали, что являетесь капитаном.

– Сказал… – замялся Дик и развел руками. – Но я слегка соврал. Без умысла! – спешно прибавил он, заметив, как дернулся Слепой. – Нашего капитана раздавило балкой во время этого шторма, я просто приказал покинуть корабль, все повиновались, вот и… – он почесал шею. – Я обычный матрос.

– Самопровозглашенный капитаном, – вдруг захохотал разбойник нарочито хрипло. – Ричард Сандерс Самозваный. Вы, я смотрю, рисковая личность… – он сделал паузу. – И чего же вы хотите?

– Я? – растерялся молодой человек и снова поскреб шею. – Ничего особенного, сэр. Нас выбросило на берег, и мы пошли искать людей. Разве это неправильный поступок?

– Хорошо. Спрошу по-другому. Что я, по-вашему, должен с вами сделать?

– Простите?

– Чего вы ждете с моей стороны после того, как побывали в нашем лагере и знаете, где и как живут Лесные Братья?

– Ах, вот в чем дело! – подумал Дик, а вслух сказал: – Сэр, если честно, мне наплевать, что я видел и как всех тут величают. Я не собираюсь звать сюда солдат, хотя бы потому… – он сделал паузу, и вдруг выпалил: – «Атлантида» не была торговым судном, сэр. То есть, не совсем торговым… Мы вели незаконную торговлю.

Слепой снова деланно расхохотался и щелкнул языком:

– Так вы, капитан Сандерс Самопрозвоглашенный, еще и контрабандист!

– Так точно, сэр, – мужественно кивнул молодой человек. – Поэтому у вас свои секреты, у меня – свои. Просто скажите, в какой стороне город, и мы уйдем. Попрошу только дать нам напиться. Если честно, в горле пересохло.

– Лора! – внезапно крикнула Аннет, заставив всех вздрогнуть. – Принеси воды мистеру Сандерсу!

И снова повисло молчание.

Оно было подозрительно тревожным, словно косуля, готовящаяся подойти к реке, пыталась оценить уровень опасности возле неё. Слепой разбойник теребил неопрятную бороду, и из-за повязки на глазах выражение его лица определить было невозможно. Остальные, присутствующие здесь, смотрели на Дика с любопытством и насмешкой, явно ожидая распоряжений своего главаря. Бесшумно появилась та самая темнокожая рабыня с ковшиком воды и протянула его молодому человеку.

– Вы считаете, мистер Сандерс, – вдруг заговорил Слепой, – что я должен вот так взять, поверить вам на слово, и дать вам и вашим людям уйти? Когда-то лагерь уже пережил нападение отряда солдат, и это было кровопролитное сражение…

– Сэр, я не собираюсь…

– Я не могу вас отпустить, – сурово заключил главарь разбойников, перебивая. – Это глупо. Но здесь вы бесполезны, у нас не приходская больница для ненужных людей, – он взял с колен пистолет, медленно ощупав ствол.

Поперхнувшись водой, Дик повертел головой по сторонам, поняв всю серьезность своего положения, и решил испробовать пришедшие в голову способы спасения:

– С чего вы взяли, что я – ненужный человек? У вас так много людей, что вам не требуются пригодные руки лишнего авантюриста?! Я молод и полон сил, я могу быть полезным!

– И вы думаете, что я вот так сразу дам вам в руки оружие? Я слеп, но не идиот.

– Тогда дайте мне просто гвозди и молоток! – нервно выпалил молодой человек, ощутив гнев, смешанный с отчаянием, и замахал руками: – Сэр, вы просто не можете видеть, на что похож этот ваш лагерь! Он на куски разваливается! Когда-нибудь ураганом попросту унесет половину построек, потому что ремонт не касался их уйму времени. И да, я выполнял на корабле и обязанности плотника.

Слепой удовлетворительно хмыкнул:

– Хорошо. Я согласен, мистер Сандерс, – сказал он после короткой паузы. – Вы действительно можете быть полезны… Среди тех, кто с вами пришел, еще есть ценные люди? Врач?

– Нет. Немного в медицине разбирался капитанский помощник, но его унесла лихорадка.

– Печально, – усмехнулся разбойник. – Врачи тоже мрут от болезней…

– Но вам не повредят целых два плотника, сэр, – заметил Дик, приподняв одну бровь. – Потому что ваши люди точно не работяги, а одному тут дел непочатый край, мне бы не помешал напарник. Еще среди нас есть кок.

– Хорошо. Это все? Трое. А вас пятеро… Как думаете, кто-нибудь из тех двоих согласится убирать за лошадьми? У нас немало этих животных. Не хватает только тех, кто любил бы с ними возиться, – он повернул голову в сторону Аннет. – Разве что моя жена.

– Убирать за скотом? – уточнил Дик и кивнул, делая глоток воды. – Найдутся.

А мысленно прибавил: «Ради спасения своей шкуры временно можно и побыть конюхом».

– Договорились, – сурово сказал Слепой Грег. – Значит, четверых оставим здесь. Пятого убирайте сами.

Молодой человек, снова поперхнувшись от неожиданности, закашлялся и расплескал содержимое ковша. Вытирая рот рукой, он поднял взгляд синих глаз на главаря разбойников, заметив при этом выражение испуга и на лице Аннет.

– Простите, сэр?

– Говорю, что сделка заключена на четверых, мистер Сандерс. А вас пятеро. Мы понятия не имеем, кто из вас кто, поэтому лишнего пристрелите. Остальные остаются в лагере, как и условились.

Дик проглотил ком в горле:

– Я… Должен убить своих товарищей?! – хрипло спросил он, чувствуя звон в ушах.

– Всех не надо. Одного. Вы же хотите остаться среди Лесных Братьев или как? – и Слепой махнул рукой. – Парни, отведите его к остальным!

…Когда Дика, потерявшего способность возражать, вывели из комнаты, Аннет встала со стула, прошлась туда-сюда, шелестя платьем, потом обняла себя за локти, вздохнула и негромко сказала:

– Милый… Могу я тебя спросить, зачем… ты поставил ему такое условие?

Слепой повернулся на звук ее голоса всем телом:

– Хочу понять, что он собой представляет. Если этот парень сейчас без особых колебаний выполнит распоряжение, значит, он опасен и в любой момент ради спасения себя самого перебьет здесь всех. Иди за ним, дорогая. Ты – мои глаза…

Не произнеся ни слова, девушка вышла, а разбойник медленно встал со стула и тряхнул лохматой головой:

– Кто здесь есть? Отведите меня на веранду.

…Ошарашенный произошедшим Дик Сандерс даже не помнил, как оказался в нескольких шагах от одного из сараев. Провожавший его разбойник, протянул ему заряженный пистолет и сел на поваленное неподалеку дерево со словами: «в меня стрелять не советую, это точно тебя не спасет».

Молодой человек посмотрел на оружие в своей руке и побледнел еще сильнее. Потом стиснул зубы, обдумывая положение, покосился по сторонам, попятился в волнении и тут услышал за спиной женский голос:

– Вы уже выбрали жертву, мистер Сандерс?

Дик обернулся. Аннет стояла позади него, сцепив ладони в один кулак. На её привлекательном лице отражались страх и любопытство, неровный румянец покрывал бледное лицо, губы были растянуты в странную искусственную улыбку. Заметив в корсаже ее платья рукоятку пистолета, молодой человек шевельнул бровями:

– Убрать меня прислали именно вас? Удивительно мудрое решение.

– Почему вы считаете, что я должна кого-то убивать? – таким же спокойным и уставшим голосом спросила девушка. – Я – глаза своего мужа, и здесь только для исполнения этой роли.

– Извините, мэм, но вы не выглядите человеком, которому нравится смотреть на насилие, – мотнул головой Дик.

– Это неважно. Я здесь не для того, чтобы вы задавали мне вопросы и оценивали необходимость моего присутствия при этой сцене. Вам озвучили условия, при которых вы останетесь в лагере. Теперь следующий шаг за вами.

– Я сейчас должен зайти в этой сарай и выстрелить в кого-нибудь из своих товарищей! – внезапно рявкнул молодой контрабандист, мотнув головой в сторону. – В кого-то из тех, с кем плавал не один год! В кого-то из тех людей, которые пошли за мной, потому что поверили в меня! А я привел их сюда, да еще и перестрелял! А смотреть на все это будет женщина! – он сплюнул, пнул носком сапога камень и внезапно спокойно сказал: – Мэм, отведите меня к вашему мужу. У меня внезапно появилось, что ему сообщить!

Это было сказано упрямо и решительно, тоном человека, который точно знает, чего хочет. Проникнувшись этой уверенной смелостью, Аннет, не сказав ни слова, развернулась и пошла к дому, сделав Дику знак следовать за собой. Тот бросил пистолет в траву, подтянул пояс и, скрипнув зубами, пошел следом. Потрясение от неожиданного исхода переговоров с главарем разбойников прошло, теперь молодой человек был полон решимости высказать последнему всё, что эти несколько минут вертелось у него в голове.

Слепой Грег в одиночестве сидел в соломенном кресле на веранде, выходящей во двор. Коротким ножом он строгал кусок дерева, придавая ему форму маленького копья, и, несмотря на слепоту, движения его были уверенными и сильными. Через каждые два взмаха лезвием он ощупывал то, что получалось, и продолжал свое занятие. Рядом на столе лежал пистолет.

На звук шагов главарь Лесных Братьев повернул голову и заметно напрягся.

– Милый, мистер Сандерс хочет что-то тебе сказать, – сказала Аннет, останавливаясь в нескольких шагах от него.

– Я не слышал выстрела, – сухо заметил Слепой.

– А я и не стрелял, – чуть вызывающе бросил Дик и повернулся к девушке: – Мэм, не могли бы вы оставить мужчин одних на две минуты? Вряд ли я смогу причинить вред вашему супругу, учитывая, что у него два вида оружия под рукой, а у меня только я сам.

Аннет посмотрела на Слепого и тот, словно почувствовав ее взгляд, нервно дернул плечом, соглашаясь, потом отложил кусок дерева, который держал, откинулся на спинку стула и поморщился, чтобы придать себе свирепый вид.

Дождавшись, когда девушка покинет веранду, Дик щелкнул языком, упрямо мотнул головой и вздёрнул подбородок:

– Я успел подумать, сэр! – вызывающе начал он, убрав руки за спину. – Я – матрос, я служил на судне, которое вело незаконную торговлю, да. Но я никого не убивал на этой службе. Особенно безоружных людей, – он повысил голос. – И тем более, я не отправлял женщину смотреть на кровопролитие! Свою женщину, хочу заметить! Так вот, пожалуй, лучше я предпочту быть мертвым, чем соглашусь быть в подчинении у человека, вроде вас! Не знаю, чем вы здесь так знамениты, но дурацкие выходки – ваш девиз, видимо! А я вам не клоун! Убейте меня, и тогда в лагере останутся те самые четыре человека, о которых вы со мной договорились!

И с этими словами он сделал шаг вперед, спрятав руки в карманы. Весь его вид выражал безрассудную смелость и презрение к своему собеседнику.

Повисла тишина. Слепой Грег не поворачивался в его сторону, делая челюстью жующие движения, потом вдруг подтянул повязку на глазах, усмехнулся и сказал:

– Хорошо. Верю, мистер Сандерс… Дорогая, ты здесь?! – и, услышав приближающийся стук каблуков, прибавил: – Пусть этот Самопровозглашенный капитан контрабандистов устраивается в каком-нибудь сарае. Его кока тоже можно выпустить, остальным пока пусть дадут только воду.

Повисло молчание. Дик повертел головой по сторонам в полном недоумении:

– Это всё?

– А что вам еще нужно, – насмешливо сказал Слепой. – У меня нет для вас комнаты с видом на море, ужина из трех блюд и бесплатных женщин. Но, насколько я знаю, моряки и солдаты – самый неприхотливый народ, правда?

И он довольно запрокинул голову, показывая, что этот разговор окончен.

* * * *

Париж. Сентябрь 1795г.

Вечерело. Мастерская платья мадам Пелю заканчивала свою работу на сегодня. Со своих мест вставали молодые швеи, выпрямляя уставшие спины и разминая пальцы, начальница обходила столы, осматривая работу и картаво делая замечания. Одна из работниц – круглолицая блондинка на вид около восемнадцати лет, с родинкой на щеке, украдкой всматривалась через окно в наползающий на Париж осенний вечер с волнением в глазах. Увидев на другой стороне улицы мужскую фигуру, она порозовела и сделала глубокий вдох, затем аккуратно отошла в глубь комнаты, словно боясь, что ее любопытство будет замечено.

Получив жалование за эту неделю, девушка спрятала монеты в корсаж платья, повязала шляпку, попрощалась со всеми и вышла на улицу. Поджидавший ее брюнет лет двадцати восьми, облаченный в скромный костюм коричневого цвета, приветственно приподнял зонт, который держал в руке, и улыбнулся.

– Моя дорогая Элоиз!

– Андре! – девушка снова порозовела и, пропустив проезжавший экипаж, перебежала на другую сторону улицы.

– Вы позволяете себе видеть меня так часто, месье Тулуа! – с кокетством улыбнулась она.

– Жду момента, когда мы уже поженимся, и я смогу видеть тебя каждый день, – он поднес к губам ее руку и на мгновение прижал узкую ладонь к своей щеке. – Но сегодня, взглянув на небо, я подумал, что зонт был бы не лишним и решил проводить свою невесту домой.

Элоиз томно опустила ресницы, взяла его локоть, и молодые люди двинулись по тротуару.

Где-то протяжно выла собака, из булочной напротив доносился аромат хрустящего хлеба, у идущей навстречу женщины на руках натужно плакал ребенок. Слегка прихрамывая на левую ногу, Андре, легко приподняв возлюбленную, перенес ее через огромную лужу и опустил на землю. Девушка засмеялась звоном десятка колокольчиков и, встретившись с взглядом жениха, смущенно отвела зеленые глаза, как и подобало приличной особе.

– Я получила хорошее жалование за эту неделю, Андре, – сказала она, когда молодые люди продолжили путь. – У нас было много работы. И осталось на следующую. Нам не всегда говорят имя заказчика нарядов, но, предполагаю, в этот раз это жены членов Конвента. Как я уже считала, через два месяца в моей копилке будет достаточно средств, чтобы мы могли пожениться и снять жилье, – она улыбнулась. – Мне нравится жить у мадам Турэ, но, боюсь, замужней женщине снимать меблированную комнату уже не подобает.

Андре помрачнел.

– Если бы не моя нога, можно было бы попробовать пойти подсобным рабочим на стройку…

– Ты так и не пробовал добиться приема у генерала Бонапарта? Ты отличился при взятии Тулона, милый, неужели он откажется помочь дополнительным пособием своему офицеру, который был вынужден покинуть армию из-за ранения? Нам не нужно огромное содержание, я достаточно зарабатываю на шитье… Я получила хорошее образование, в крайнем случае, могу дополнительно давать частные уроки.

Андре некоторое время смотрел на носки своих слегка потертых туфель.

– Иногда мне начинает казаться, что я не стою вашей любви, мадемуазель Элоиз Букле, – внезапно мрачно сказал он.

Девушка вздрогнула и схватила его руку, останавливаясь:

– Нет, не говори так, прошу тебя! – воскликнула она, привстав на цыпочки. – Я люблю тебя таким, какой ты есть. Все наладится, Андре, вот увидишь! Может быть, уедем из Парижа в какой-нибудь маленький городок на юге страны, где все будет по-другому! Главное – наша любовь!

В ее зеленых глазах светилось счастье. Длинные ресницы дрожали, бросая на лицо легкую тень, и молодой человек с грустной улыбкой поправил ее локон.

– Может быть, если бы ты знала… – осторожно начал он.

– Знала что? – Элоиз с легким испугом поймала его взгляд.

– Что я всего лишь сирота-вояка, – закончил он нарочито оптимистично, – то, может быть, предпочла бы моим ухаживаниям кого-нибудь другого.

По губам девушки скользнула теплая улыбка:

– Сирота-швея предпочла вас, лейтенант Тулуа, – кокетливо сказала она, приподняв брови. – И если вы передумали жениться, то советую держаться подальше от моих иголок и ножниц!

И молодые люди рассмеялись. Андре взял узкую ладонь своей спутницы и с нежностью поднес к своим губам.

* * * *

День был слишком беспокойным. Поэтому, едва только поняв, что все испытания позади и он может немного отдохнуть, Дик Сандерс уснул в предоставленном ему сарае крепким сном здорового человека, чья совесть была относительно чиста. Проснувшись, молодой человек взбил охапку сушеной травы у себя под головой, несколько мгновений изучал гнилую крышу, потом немного подумал, поднялся и вышел наружу.

Темнело. Над деревней, занимаемой Лесными Братьями, нависало ярко-синее небо, на котором уже зажигались крохотные огоньки звезд. Пахло костром и конским навозом, где-то в овраге отрывисто кричала какая-то птица. Дик подтянул пояс, пару раз присел, разминая затекшие члены, и щелкнул языком, задумчиво осмотревшись.

Теперь это – его новый дом. Точнее, как раз именно его дом – тот сарай, из которого он только что вышел, но человеку, выросшему в семье, где было пятеро детей один младше другого, нужно быть особо благодарным за целую постройку в собственном распоряжении, пусть там и не было ничего, кроме соломы. Правда, немного неясно, где остальные четыре моряка с «Атлантиды», дали ли им свободу или еще нет, поэтому все решения теперь стоит принимать только исходя из происходящего вокруг. Молодой человек чиркнул слюной между зубов и сплюнул.

Было тихо. В окнах огромного дома, где жил главарь Братьев, мелькали огни, изнутри долетел чей-то веселый хохот, затем смеявшийся поперхнулся и надрывно закашлялся. Совсем рядом заржала лошадь, и Дик усмехнулся, вспомнив часть своего соглашения со Слепым Грегом, в которое входила уборка конюшен. Пригладив ладонью непослушные русые волосы, он решил пройтись по территории, но тут услышал чей-то приглушенный плач, и бесшумно двинулся на звук, забыв дышать.

Аннет, закрывая лицо ладонями, сидела на стволе сгнившего дерева, спрятавшись в тени навеса для дров, и ее узкие плечи периодически вздрагивали от рыданий, которые девушка старалась заглушить. Она казалась такой беспомощной и несчастной, что Дик уже в третий раз мысленно задался вопросом, что это нежное создание делает среди разбойничьего сброда.

– Мэм… – осторожно окликнул он. – Что-то случилось?

Аннет вздрогнула, испугавшись, и заметно смутилась:

– Нет. Благодарю за беспокойство, мистер Сандерс.

– Но вы… плачете…

– Женщине иногда нужно плакать, – слабо улыбнулась она, выпрямляя спину, и придала своему голосу гостеприимную вежливость: – Вы отдохнули? Я попрошу Лору принести вам поесть.

– А остальные мои люди?

– Кок с вашего корабля на кухне. Теперь здешнее меню будет куда разнообразнее, – она довольно умело изобразила веселость. – Другие – в сарае для коз, их выпустят утром.

– Вы точно уверены, что вас… никто не обидел? – решил повторить попытку Дик.

Аннет встала:

– А то что? Вы хотите наказать моего обидчика? Я вам напомню, что у меня есть муж, и если мне понадобится защитник, не уверена, что я обращусь именно к вам. Благодарю за беспокойство!

И она с гордо поднятой головой пошла по направлению к дому.