Загадка номера 622

Он воображал ошеломленное лицо отца, узнавшего его тайну.

Размышляя об этом, Макер машинально наблюдал за другими посетителями бара и даже повеселел при мысли, что им и невдомек, что за внешностью спокойного элегантного банкира скрывается сотрудник швейцарских спецслужб. Его история вполне тянула на шпионский роман. Он подумал, что его тетрадь с заметками станет отличным подспорьем для мемуаров. Их издадут, когда он состарится и покинет пост президента, но обязательно при жизни, чтобы он мог сполна насладиться фурором, который непременно произведет его книга. Он представил себе заголовки в прессе: “Макер Эвезнер, президент банка и тайный агент”.

Но Макер быстро спустился с небес на землю. Ему не позволят ничего предать огласке.

Последние двенадцать лет под видом заграничных командировок он выполнял разведывательные миссии по заданию швейцарского правительства. Точнее говоря, он работал на секретное подразделение P-30 при Министерстве обороны, получавшее финансирование из черной кассы и о существовании которого никто не подозревал – в том числе могущественная парламентская комиссия по разведке, – так как оно подчинялось напрямую Федеральному совету.

P-30 было создано в рамках секретной программы, запущенной НАТО во время холодной войны. Опасаясь вторжения в Западную Европу войск Варшавского договора, некоторые участники альянса создали собственные засекреченные агентурные сети из гражданских лиц, специально подготовленных для организации сопротивления в случае оккупации силами Восточного блока. Во многих государствах, от Португалии до Швеции, создавались спящие ячейки секретных военизированных структур, таких как LOK в Греции, “Гладио” в Италии, “План Парсифаль” во Франции, Комитет P в Бельгии и, наконец, P-26 в Швейцарии.

Швейцарское правительство, вдохновившись этой моделью, решило применить ее для защиты своих интересов за рубежом. Так было сформировано P-30, задача которого заключалась в отправке в соответствующие страны гражданских лиц с разведывательными миссиями.

Если агенту спецслужб приходилось изобретать себе легенду с нуля, что всегда было сопряжено с трудностями и риском попасться в ловушку, то обычные граждане, завербованные P-30, проводили секретные операции у всех на виду, не прибегая ко всяким ухищрениям и не придумывая себе псевдонимов, так как лучшим прикрытием служило само их реальное существование.

Макер, будучи банкиром, под предлогом рабочих встреч мог разъезжать по миру, не вызывая подозрений.

Макера определили в экономический отдел P-30, там он занимался сбором ценной информации о намерениях европейских государств, которым надоело, что их граждане уклоняются от уплаты налогов, скрывая деньги в сейфах швейцарских банков. Это щекотливое дело было поручено P-30, поскольку речь шла, как правило, о соседних странах-союзниках, с которыми Швейцария совершенно не собиралась ссориться, засылая туда агентов официальных спецслужб.

Таким образом, Макер мотался по Европе, участвуя во всевозможных коллоквиумах и конференциях, посвященных новой регламентации банковской деятельности, офшорам или, например, различным формам международного налогового сотрудничества. Он слушал, отмечал, записывал. В перерыве между докладами завязывал знакомства с высокопоставленными чиновниками, послами, бизнес-юристами и местными налоговиками. Макер ничем не рисковал: если вдруг его в чем‐нибудь заподозрят и вызовут на допрос в полицию, то сочтут обычным менеджером, стремящимся расширить свою клиентскую базу. Ни тебе государственных скандалов, ни дипломатических инцидентов, которые могли бы запятнать репутацию Швейцарии, страны любезных и воспитанныхлюдей, гаранта международных конвенций, родины ранних пташек и трудоголиков.

Даже в случае более тщательного расследования связь между Макером и какими‐либо государственными службами установить бы не удалось – в целях безопасности и анонимности единственным его связующим звеном с P-30 был куратор, некто Вагнер, родом из Берна, с жутким тамошним выговором, и встречались они в людных местах. Кроме того, Макер понятия не имел ни как функционирует P-30, ни где именно находится его штаб-квартира в Берне. Это была совершенно закрытая организация, не поддающаяся обнаружению извне. Для Макера его авантюра с P-30 началась в обстановке строжайшей тайны, в комнате для переговоров Эвезнер-банка, куда Вагнер, выдавая себя за нового клиента, пришел с ним познакомиться и завербовать его. Вагнер тогда появился в банке в первый и последний раз. В тот день, когда они остались одни, он объяснил, что вовсе не собирается открывать счет, и назвался представителем швейцарского правительства.

– Родина нуждается в вас, – заявил он Макеру. – Вы должны оказать нам небольшую услугу.

Вагнер ограничился разговором об услуге, даже не упомянув, само собой, ни P-30, ни что‐либо еще. Выяснилось, что между Великобританией и Швейцарией назревает дипломатический конфликт.

Проживающий в Лондоне индийский алмазный дилер Ранджит Сингх подозревается Скотленд-Ярдом в отмывании денег, полученных от торговли оружием под прикрытием своей компании.

Англичане, предполагая, что деньги проходят через счета в Эвезнер-банке, оказывают на Швейцарию закулисное давление с целью не просто получить подтверждение своей версии, но, прежде всего, добиться доступа к информации об определенных трансферах.

Берн не мог официально требовать от банка сведений о клиентах – речь шла об авторитете всей банковской индустрии Швейцарии. Но отказ в помощи международному расследованию по делу об отмывании денег негативно сказался бы на репутации Швейцарии как финансового центра. С другой стороны, ничто не мешало англичанам получать эти данные от анонимного третьего лица – таким образом и волки будут сыты, и овцы целы.

Поняв намек и желая помочь родному правительству, Макер обещал порыться в банковских файлах и передать Вагнеру копии выписок со счетов торговца бриллиантами.

Операция “Бриллиантовая свадьба”, как ее окрестили, успешно завершилась. Пару дней спустя Макер прочел на первой полосе “Трибюн де Женев”:

МЕЖДУНАРОДНЫМ ОРУЖЕЙНЫМ

ТРАФИКОМ РУЛИЛИ ИЗ ЖЕНЕВЫ

Вчера силами Скотленд-Ярда в Лондоне был арестован крупный международный торговец оружием. Под видом бриллиантового дилера подозреваемый проводил деньги через один частный женевский банк. Его счета заморожены.

Жан-Бенедикт немедленно явился в кабинет Макера с газетой в руке.

– Ты это читал? – спросил он.

– Читал.

– Ты только представь, оказывается, это наш банк!

– Да ладно? – удивился Макер.

– Вот тебе и ладно! Федеральная полиция проинформировала совет о создавшейся ситуации несколько недель назад. Я не мог, разумеется, ничего тебе сказать, операция была засекречена.

– Конечно, засекречена, – повторил Макер на голубом глазу.

Чуть позже, сев за столик своего придворного кафе, Макер с изумлением заметил рядом с собой Вагнера.

– Операция “Бриллиантовая свадьба” увенчалась успехом только благодаря вам, – сообщил тот, не поднимая глаз от меню. – Кстати, вы вполне соответствуете профилю сотрудника, которого мы сейчас ищем. Вас может заинтересовать такое предложение?

Макер согласился. Не очень понимая, под чем подписывается, он знал, что это решение изменит его жизнь.

Затем он прошел базовое недельное обучение во Флимсе, в кантоне Гризон. Его жена и коллеги считали, что Макер в одиночку отправился в горный поход, чтобы немного развеяться. Он действительно забронировал номер с полупансионом в отеле “Швайцерхоф”, где только ужинал и ночевал. Каждое утро Макер отправлялся в путь, надев для отвода глаз кошки и вооружившись палками для ходьбы. Но вместо того, чтобы бродить по горам, он целый день проводил в стоящем на отшибе шале, где Вагнер обучал его, в частности, технике скрытого перемещения и слежки, поведению на допросе в полиции, установке скрытого оборудования для прослушки или, например, навыкам изготовления дубликата ключа из консервной банки.

Стажировка закончилась, и утром в день отъезда Макер попросил отель организовать ему трансфер до вокзала в Куре. Сев в гостиничный шаттл, он обнаружил за рулем Вагнера.

По пути Вагнер объяснил Макеру все, что ему следовало знать о P-30. Высадив его у станции, он сказал:

– В ближайшее время я вас проинформирую о первом задании.

– Как вы со мною свяжетесь?

– Нам поможет музыка. Не зря же я ношу такую фамилию.

Когда начинала вырисовываться очередная миссия, Макер получал по почте билет в Женевскую оперу. Это был сигнал от Вагнера. Макер шел на спектакль в гордом одиночестве и в антракте встречался с куратором в фойе. Они усаживались в укромном уголке, подальше от любопытных взглядов, и в течение всего второго действия Вагнер излагал ему задачи и инструкции.

Выполнив ряд поручений и набравшись опыта, Макер продвинулся по службе в P-30. В последние годы ему доверяли даже подготовку аналитических отчетов, которые, как выяснилось, высоко ценились начальством. Систематизируя свои наблюдения, он писал тематические обзоры в виде длинных писем и отсылал их по почте прямо в Федеральный совет, предваряя свои послания кратким рутинным вступлением – для порядка.

Глубокоуважаемые члены Федерального совета!

Основываясь на своей банковской деятельности и беседах с клиентами, я позволю себе обратить ваше внимание на создавшуюся ситуацию и намерения сопредельных дружественных стран…

Следуя рекомендациям Вагнера, он не писал ничего такого, что не могло бы быть прочитано посторонним человеком. Если бы кто‐то случайно наткнулся на эти письма, то решил бы, что Макер, неравнодушный банкир, переживая за будущее профессии, счел нужным поделиться своей озабоченностью с правительством.

На самом деле Макер предупреждал швейцарские власти:

Французы собираются вернуть своих налоговых беглецов, итальянцы отслеживают деньги, спрятанные в Тичино, за немцами следует понаблюдать, греки пытаются предотвратить отток капиталов.

К его величайшему удовлетворению, Федеральный совет неизменно подтверждал получение его отчетов элегантным благодарственным письмом, составленным в столь же осторожных выражениях.

Макеру нравилось сотрудничать с P-30. И не только из патриотических соображений – просто все эти годы он жил полной жизнью. Его часто охватывало даже какое‐то пьянящее чувство. Незадолго до его назначения на пост президента, что до сих пор казалось ему делом решенным, Вагнер уведомил его, что, возглавив банк, Макер перестанет ездить на задания. Он будет слишком на виду. На этом его карьера в P-30 завершится.

С новой и, скорее всего, последней миссией Макера отправили в Мадрид. Там обосновался вышедший на пенсию системный администратор из Эвезнер-банка. Швейцарская разведка подозревала его в намерении продать налоговым органам Испании имена клиентов, скрывавших деньги на швейцарских счетах. Все банки страны буквально помешались на этих информаторах, да и правительство стремилось побыстрее искоренить эту заразу. Макер должен был убедиться в предательстве этого человека, а главное, заполучить список клиентов до того, как он заключит сделку с испанскими налоговиками.

Эта заключительная операция проводилась совместно с разведслужбами Конфедерации и выходила за рамки привычных поручений P-30. В Мадриде Макер встретился с неким Пересом, тайным агентом, работавшим под дипломатическим прикрытием в посольстве Швейцарии.

Инструкции были просты. Макер предупредил айтишника о своем приезде и предложил нанести ему дружеский визит. Тот с радостью согласился и, судя по всему, счастлив был повидать Макера, о работе с которым у него сохранились прекрасные воспоминания.

За день до встречи Макер пересекся с Пересом в музее Прадо, перед картиной Гойи “Третье мая 1808 года в Мадриде”. Контакт был установлен, и Перес, следуя за ним на расстоянии, проводил Макера до квартиры, которую тот снял на выходные (здесь было безопаснее, чем в отеле, нашпигованном камерами, где к тому же с паспорта клиента в момент регистрации снимали копию). В тишине и покое этой очаровательной студии в квартале Саламанка Перес и посвятил его в подробности операции.

– Когда вы придете к этому парню, притворитесь, что хотите выйти в туалет, и обыщите потихоньку его квартиру, – велел он.

– Что именно мне надо искать? – спросил Макер.

– Списки имен, почту, записи, все что угодно. Нам нужны доказательства, что он и есть наш крот. Не забудьте проверить сливной бачок.

На следующий день, подойдя к нужному дому, Макер увидел Переса, который, читая на лавочке газету, внимательно наблюдал за происходящим. Как будто чего‐то опасался.

Они, естественно, притворились, что не знакомы, и Макер, поднявшись на пятый этаж, позвонил в дверь айтишника. Они с женой, соскучившись по Женеве, встретили его с распростертыми объятиями. Обстановка была настолько дружеской, что Макеру не верилось, что это и есть крот. Тем не менее, сделав вид, что ему срочно понадобилось в уборную, он оставил гостеприимных хозяев и быстро обошел квартиру. Первой комнатой на его пути оказалась спальня, где он наскоро обшарил платяные шкафы и маленький комод. Но ничего подозрительного не обнаружил. Он собирался было проверить кабинет, но, стоя в дверях, неожиданно услышал удивленный голос:

– Туалет в глубине справа.

Макер аж подскочил.

– Спасибо, – пробормотал он, – я тебя неправильно понял.

Подняв крышку бачка, Макер выудил оттуда длинный список испанских клиентов Эвезнер-банка, тщательно запечатанный в полиэтиленовый пакет. Он не поверил своим глазам – этот тип и правда был предателем.

Он выбросил пакет, засунул список за резинку трусов и вернулся в гостиную, стараясь ничем не выдать своей нервозности. Выпив кофе, он откланялся.

Макер быстрым шагом вышел на улицу. Перес догнал его, когда он спускался в ближайшую станцию метро.

– Ну? – спросил Перес.

– Это он, – подтвердил Макер. – Я забрал список клиентов.

Они сели в метро вместе, что было, конечно, грубой ошибкой. Выйдя из вагона, Перес обнаружил, что за ними следят.

Сидя за столиком в ресторане “Отеля де Берг”, Макер вспомнил мадридскую эпопею, из которой вышел победителем, и попытался уговорить себя, что справится и с Тарноголом. Ему просто надо представить себе, что это операция P-30. Какие инструкции дал бы ему Вагнер, если бы так оно и было на самом деле? Он задумался. Интересно, существует ли учебник по убеждению противника, вот бы он ему сейчас пригодился. Внезапно его осенило.

•

В три часа дня Макер ворвался в кабинет своего кузена и с ходу бросил ему один из четырех экземпляров книги, которые он только что приобрел в центре города.

– Я нашел решение! – воскликнул Макер в крайнем возбуждении.

– Какое решение? – спросил Жан-Бенедикт.

– Идеальный способ переубедить Тарногола.

Жан-Бенедикт взял книгу – “Двенадцать разгневанных мужчин”.

– Видишь ли, – начал Макер тоном знатока, – это история суда над мальчиком, которого подозревают в убийстве отца. Присяжные собираются признать его виновным и отправить на электрический стул. Одиннадцать из них убеждены в справедливости своего вердикта, но двенадцатый ставит его под сомнение за недостатком улик, и ему удается перетянуть всех остальных на свою сторону. Так вот, я последую его примеру и перевербую Тарногола, вы с отцом его поддержите, и таким образом все проголосуют не за Левовича, а за меня.

– Ты прочел ее? – спросил Жан-Бенедикт.

– Пролистал, – смутился Макер.

– Ты ведь наверняка видел фильм по этой книге? По-моему, его показывали по телевизору на той неделе.

– Хорошо, твоя правда, я посмотрел его на днях, – процедил Макер, раздраженный тем, что его разоблачили. – Но я знал, что он снят по роману!

– По пьесе, – не преминул уточнить Жан-Бенедикт, открыв книгу.

– Да не все ли равно! – вскинулся Макер. – А уж если совсем честно, то я проспал половину фильма и понятия не имею, чем там все закончилось. Поэтому мне срочно надо эту штуку прочесть и принять ее как руководство к действию. Записать аргументы, составить списки и так далее и тому подобное.

– У меня в четыре поезд в Цюрих, – сказал Жан-Бенедикт, взглянув на часы. – Вот в дороге и прочту.

– Вы с Шарлоттой ведь придете к нам завтра ужинать? – спросил Макер.

Раз в месяц Хансены и Эвезнеры поочередно приглашали друг друга в гости.

– Конечно, придем. Я в Цюрихе ужинаю с клиентами и завтра утром вернусь первым поездом.

– Тогда вечером жду от тебя рецензию, дорогой кузен! – заключил Макер.

– Рад стараться, дорогой будущий президент! – По-военному щелкнув каблуками, Жан-Бенедикт взял маленький чемодан на колесиках и отправился на вокзал.

Макер же, лопаясь от важности, вернулся в кабинет. Он уже не сомневался, что у него хватит доводов, чтобы уломать Тарногола.

Кипа нераспечатанных писем никуда с его стола не делась. Но вместо того, чтобы разобрать их, Макер решил почитать “Двенадцать разгневанных мужчин” и поскорей извлечь оттуда парочку доводов в свою пользу, на случай если Тарногол повстречается ему на просторах банка. Но без четверти четыре в его кабинет вихрем влетела Кристина.

– Что еще такое? – с досадой спросил Макер. – Я занят!

– Простите, но в расписании Левовича на четыре часа назначена очень важная встреча. Сейчас почти четыре, а его нет как нет, и до него невозможно дозвониться. Он наверняка во Дворце Наций. Как мне поступить?

– Ему бы следовало почаще заглядывать в свой ежедневник! – буркнул Макер, который уже понял, куда клонит Кристина, но не собирался идти у нее на поводу.

– Вы не могли бы провести встречу вместо него? – не отставала она.

– Нет, – отрезал Макер, – у меня аврал!

– Должно быть, это важный клиент, – не отступалась Кристина. – Он придет в ярость, когда поймет, что про него забыли. Скажите просто, что Левович задерживается и попросил вас подменить его.

– Я не намерен прикрывать Левовича, чтобы его избрали президентом вместо меня! Если это и правда крупный клиент, так пусть приходит в ярость и жалуется на Левовича в совет банка. Тарногол тогда поймет, что он далек от совершенства.

С этими словами Макер отослал секретаршу.

Когда четверть часа спустя важный клиент появился в приемной, Кристина потеряла дар речи. Вот уж кого она никак не ожидала увидеть.

Глава 8

Все свои

Этого респектабельного старика Кристина отлично знала, его трудно было с кем‐то спутать: необычные черты лица, шероховатая кожа, вечно надутый вид, кривой нос, густые брови. В руке он держал трость с набалдашником, усыпанным сверкающими бриллиантами, которая, по слухам, тянула на миллионы франков. Перед ней стоял Синиор Тарногол.

– Левович тут? – спросил Тарногол, которой, несмотря на прекрасный французский, так и не смог избавиться от сильного славянского акцента.

Кристина сидела, молча уставившись на него. Он смерил ее злобным взглядом. Тогда она решила косить под дурочку:

– Вы договаривались о встрече? У Левовича в расписании она не отмечена.

– Да, в моем кабинете. И поскольку он не соизволил явиться, я зашел выяснить, что происходит. Что за гадкая манера заставлять людей ждать попусту!

– Месье Тарногол, – произнесла Кристина самым своим сладким голосом, – могу ли я попросить вас подождать минутку в Розовой гостиной?

Через несколько секунд она вбежала в кабинет Макера.

– Ну что еще? – раздраженно воскликнул он, откладывая книгу. – Я же предупредил, что занят.

– В четыре у Льва встреча с Тарноголом!

Макер оторопел:

– С Тарноголом?! И что вы ему сказали?

– Что Левовича нет, но вы его примете. Он, судя по всему, обрадовался. Извините, что не последовала вашим инструкциям, но не могла же я его выгнать!

– Молодец, Кристина, мо-ло-дец! – похвалил ее Макер. Он и мечтать не смел, что ему представится такая прекрасная возможность обсудить с Тарноголом свое президентство и походя потопить Левовича. – В какую гостиную вы его отправили?

– В Розовую.

– В Розовую, отлично! – одобрил ее Макер, потому что это была самая элегантная комната на этаже. – Скажите Тарноголу, что я иду.

Когда Кристина убежала, Макер схватил в охапку груду накопившихся писем и свалил их на стол Левовича. Затем ринулся в Розовую гостиную с резвостью собаки, учуявшей дичь. Он вошел с радостной улыбкой на лице и, поклонившись Тарноголу, словно золотому тельцу, медоточиво произнес:

– Дорогой Синиор, как я рад вас видеть! Я должен объяснить вам недоразумение, возникшее в связи с моими поездками и статьей в “Трибюн”…

– Сейчас у меня на это нет времени, – перебил его Тарногол. – Мне необходимо увидеться с Левовичем! Это крайне важно.

– Левовича нет, – сказал Макер.

– И где же он?

– Понятия не имею. Вы знаете, он не часто показывается на работе.

– Да что вы? – Тарногол задумался. – Я считал, что он трудится с утра до вечера не покладая рук.

– Нет, это все сказки. Левович? Не покладая рук? – Макер натужно хмыкнул, чтобы подчеркнуть всю нелепость такого предположения. – Он уже мышей не ловит! Спасибо, если к одиннадцати утра он осчастливит нас своим присутствием. А во второй половине дня мы вообще редко его видим. Сами посудите, сейчас только четыре, а его и след простыл. Несолидно как‐то.

– Очень несолидно! – возмутился Тарногол.

Макер, довольный произведенным эффектом, добавил:

– Я не должен вам говорить об этом, мне не хотелось бы навредить Льву, но здесь всем занимаюсь я. Он никогда не принимает решения, не посоветовавшись со мной. У него инициативность на нуле. Вы давно заходили к нему в кабинет? Его стол буквально завален письмами, он их даже не просматривает. Клиенты наверняка в ярости. Какой позор! В жизни не видел такого лентяя!

– Почему же ты не уведомил совет банка? – спросил Тарногол.

– Потому что я ничего не имею против Левовича, – вкрадчиво сообщил Макер. – Бедняга. И потом, его любил мой отец, вот и мне его немного жаль. Ведь, в сущности, он абсолютно безвреден, вот если бы он метил в президенты, тогда конечно.

– Какой ужас, – возмутился Тарногол.

– Совершеннейший ужас, – поддакнул Макер, сокрушенно покачав головой.

– Ты только подумай, я чуть было не назначил Левовича на пост президента!

– Да ну? – изобразил удивление Макер. – Левовича? Так он угробит банк, мы оглянуться не успеем! Впрочем, вам виднее, вы же член совета, не я.

– Однако он произвел на меня прекрасное впечатление, – сказал Тарногол.

– Ах, мой дорогой Синиор, пронырливые самозванцы обычно чертовски обаятельны.

Тарногол встал и прошелся по комнате. Казалось, он был озадачен.

– Все в порядке, месье Тарногол? – заволновался Макер.

– Нет, это не лезет ни в какие ворота! Я должен был сегодня увидеться с Левовичем, чтобы попросить его об очень важной услуге! Я так и сказал: “У меня очень важное дело”. А его нет! Черт знает что!

– Возможно, я смогу вам помочь? – предложил Макер, упиваясь ситуацией.

Тарногол пристально посмотрел на него.

– Не уверен, – проворчал он, – это действительно весьма деликатный вопрос.

– Мы же смогли договориться пятнадцать лет назад, – возразил Макер. – Благодаря чему вы и являетесь сегодня вице-президентом банка.

– Я тоже выполнил свои обязательства, – заметил Тарногол. – Ты получил, что хотел, в обмен на акции.

– Вот именно, старина, – решился Макер. – Поэтому у нас нет причин сомневаться друг в друге. Давайте заключим новое соглашение.

Тарногол долго думал и в конце концов сдался:

– Ну хорошо. Предлагаю тебе сделку, Макер. Услугу, о которой я хотел попросить Левовича, я перекину на тебя. Взамен я назначу тебя президентом.

– Согласен! – Макер бросился к Тарноголу и энергично потряс его руку. – Чем я могу быть вам полезен?

– Ты просто заберешь для меня один конверт, – объяснил Тарногол. – Это законно и безопасно.

– И все? – удивился Макер.

– И все, – кивнул Тарногол. – Сущая ерунда.

– Сущая ерунда, – повторил Макер, как попугай. – А потом?

– Потом принесешь конверт мне домой, – сказал Тарногол.

– И все?

– И все.

– Сущая ерунда!

– Сущая ерунда.

Они вышли из Розовой гостиной, оба очень довольные. Следуя за Тарноголом к лифту мимо своего кабинета, Макер удостоверился, что Кристины нет на месте, и предложил ему зайти полюбоваться на рабочий стол Левовича. Прямо с порога он показал на гору почты.

– Посмотрите, сколько писем у него валяется без ответа, – горько вздохнул Макер. – Черт-те что!

– Безобразие! – возмутился Тарногол, который на таком расстоянии не мог разглядеть, что все письма адресованы Ма-керу. – Как я только мог представить себе Левовича на посту президента?