Загадка Красного дома

Однако Энтони не собирался уезжать дальше Лондона. Его идея видеть мир состояла в том, чтобы видеть не страны, а людей; и видеть их с как можно большего количества точек зрения. В Лондоне их много, если знать, как на них смотреть. Энтони смотрел на них из разных странных углов: с точки зрения камердинера, газетного репортера, официанта, продавца. Имея за плечами независимость в 400 фунтов в год, он наслаждался ею безмерно. Он никогда не задерживался надолго на одной работе и обычно прерывал свою связь с ней, говоря своему работодателю (вопреки всем правилам этикета, как принято между хозяином и слугой) именно то, что он о нем думает. Он без труда нашел себе новую профессию. Вместо опыта и рекомендаций он предложил свою индивидуальность и пари. В первый месяц он не получал жалованья, а во второй – если устраивал своего хозяина – жалованье удваивалось. Он всегда получал двойную зарплату.

Теперь ему было тридцать. Он приехал в Вудхэм на каникулы, потому что ему понравился вид станции. Билет давал ему право ехать дальше, но он всегда хотел доставить себе удовольствие. Вудхэм привлек его внимание, и в карете у него был чемодан, а в кармане – деньги. Почему бы не остаться здесь?

Хозяйка "Джорджа" была только рада приютить его и обещала, что ее муж приедет сегодня днем за его багажом.

– А вы, я полагаю, не откажетесь пообедать, сэр?

– Да, но не беспокойтесь об этом. Я поем холодное, что у вас есть.

– А как насчет говядины, сэр? – спросила она, как будто у нее была сотня сортов мяса на выбор и она предлагала ему самое лучшее.

– Это будет великолепно. И пинту пива.

Когда он заканчивал обедать, вошел хозяин, чтобы спросить о багаже. Энтони заказал еще пинту и вскоре разговорил его.

– Должно быть, довольно забавно держать деревенскую гостиницу, – сказал он, подумав, что пора бы ему сменить профессию.

– Не знаю, как насчет веселья, сэр. Это дает нам на жизнь, и немного больше.

– Вам надо взять отпуск, – сказал Энтони, задумчиво глядя на него.

– Забавно, что вы так говорите, – сказал хозяин с улыбкой. – Еще один джентльмен, из Красного дома, говорил это только вчера. Предложил занять мое место. Он громко рассмеялся.

– Красный дом? Не Красный ли дом в Стэнтоне?

– Совершенно верно, сэр. Стэнтон – следующая станция от Вудхэма. Красный дом находится примерно в миле отсюда … Эблетт.

Энтони достал из кармана письмо. Письмо было адресовано “Красный дом, Стэнтон” и подписано “Билл”.

– Добрый старина Билл, – пробормотал он себе под нос. – Он уехал дальше.

Энтони познакомился с Биллом Беверли два года назад в табачной лавке. По одну сторону прилавка сидел Гиллингем, по другую – мистер Беверли. Что-то в Билле, в его молодости и свежести, может быть, привлекло Энтони; и когда заказали сигареты и дали адрес, по которому они должны были быть отправлены, он вспомнил, что однажды встречал тетку Беверли в загородном доме. Чуть позже они с Беверли снова встретились в ресторане. Оба были в вечерних костюмах, но салфетками пользовались по-разному, и Энтони был более вежлив. Однако Билл ему по-прежнему нравился. Поэтому в один из своих отпусков, когда он был безработным, он устроил знакомство через общего друга. Беверли был немного шокирован, когда ему напомнили об их предыдущих встречах, но его неприятное чувство вскоре прошло, и они с Энтони быстро сблизились. Но Билл обычно обращался к нему “Дорогой безумец”, когда ему случалось писать.

Энтони решил после обеда прогуляться в Красный дом и навестить своего друга. Осмотрев свою спальню, которая не совсем походила на пахнущую лавандой спальню в загородном трактире, но была достаточно чистой и удобной, он отправился в поле.

Когда он спустился по подъездной аллее и подошел к старому кирпичному фасаду дома, послышалось ленивое жужжание пчел в цветочных бордюрах, нежное воркование голубей на верхушках вязов, а с дальних лужаек донеслось жужжание газонокосилки – самый спокойный из всех деревенских звуков....

А в прихожей какой-то человек колотил в запертую дверь и кричал: “Откройте дверь, я говорю, откройте дверь!”

– Привет! – изумленно воскликнул Энтони.

Глава III

Двое мужчин и труп

Кейли внезапно обернулся на голос.

– Чем могу помочь? – Вежливо спросил Энтони.

– Что-то случилось, – сказал Кейли. Он быстро дышал. – Я слышал выстрел, это звучало как выстрел, я был в библиотеке. Громкий хлопок, я не знаю, что это было. И дверь заперта. Он снова постучал по ручке и потряс ее. – Открой дверь! – Крикнул он. – Послушай, Марк, в чем дело? Открой дверь!

– Но он, должно быть, нарочно запер дверь, – сказал Энтони. – Так почему же он должен открывать ее только потому, что вы его об этом просите?

Кейли недоуменно посмотрел на него. Затем он снова повернулся к двери.

– Мы должны ее взломать, – сказал он, подставляя плечо. – Помогите мне.

– Здесь нет окна?

Кейли тупо повернулся к нему.

– Окно? Окно?

– Гораздо проще разбить окно, – с улыбкой сказал Энтони. Он выглядел очень спокойным и собранным, когда стоял в прихожей, опираясь на трость, и думал, без сомнения, о том, что из-за пустяков поднялся большой шум. Но тогда он не слышал выстрела.

– Окно, конечно! Какой же я идиот.

Он оттолкнул Энтони и побежал к подъездной аллее. Энтони последовал за ним. Они побежали вдоль фасада дома, вниз по тропинке налево, а затем снова налево по траве, Кейли впереди, другой следовал за ним. Внезапно Кейли оглянулся через плечо и резко остановился.

– Вот, – сказал он.

Они подошли к окнам запертой комнаты, французским окнам, выходившим на лужайку позади дома. Но теперь они были закрыты. Энтони не мог сдержать волнения, когда последовал примеру Кейли и приблизил лицо к стеклу. Впервые он задумался, действительно ли в этой таинственной комнате стреляли из револьвера. Все это казалось таким абсурдным и мелодраматичным с другой стороны двери. Но если был один выстрел, то почему бы не сделать еще два? В неосторожных дураков, которые прижимались носами к стеклам и просили об этом.

– Боже мой, ты видишь? – дрожащим голосом спросил Кейли. – Там, внизу. Смотри!

В следующее мгновение Энтони увидел его. В дальнем конце комнаты, спиной к ним, на полу лежал человек. Мужчина? Или тело мужчины?

– Кто это? – Спросил Энтони.

– Не знаю, – прошептал Кей.

– Что ж, нам лучше пойти и посмотреть. – С минуту он рассматривал окна. – Я думаю, если ты надавишь всем весом как раз там, где они соединяются, они поддадутся. Иначе мы можем выбить стекло.

Не говоря ни слова, Кейли надавил всем своим весом. Окно поддалось, и они вошли в комнату. Кейли быстро подошел к телу и опустился перед ним на колени. На мгновение он, казалось, заколебался, потом с усилием положил руку ему на плечо и потянул на себя.

– Слава Богу! – Пробормотал он и снова отпустил тело.

– Кто это? – Спросил Энтони.

– Роберт Эблетт.

– О! – Воскликнул Энтони. – Я думал, его зовут Марк, – добавил он скорее для себя, чем для собеседника.

– Да, здесь живет Марк Эблетт. Роберт – его брат. – Он вздрогнул и сказал, – я боялся, что это Марк.

– Марк тоже был в комнате?

– Да, – рассеянно ответил Кейли. Затем, словно внезапно возмутившись этими вопросами незнакомца, спросил, – а вы кто?

Но Энтони уже подошел к запертой двери и повернул ручку.

– Полагаю, он положил ключ в карман, – сказал он, возвращаясь к телу.

– Кто?

Энтони пожал плечами.

– Кто бы это ни сделал, – сказал он, указывая на человека на полу. – Он мертв?

– Помогите мне, – просто сказал Кейли.

Они перевернули тело на спину, заставив себя посмотреть на него. Роберт Эблетт был убит выстрелом между глаз. Зрелище было не из приятных, и вместе с ужасом Энтони почувствовал внезапную жалость к человеку, стоявшему рядом с ним, и внезапное раскаяние за то, как небрежно и легко он обошелся с этим делом. Но потом всегда начинаешь воображать, что ничего подобного не происходит, разве что с другими людьми. Трудно было поверить в них только поначалу, когда они случались с тобой самим.

– Вы хорошо его знали? – тихо спросил Энтони. Он имел в виду: “Вы любили его?”

– Вряд ли вообще. Марк – мой двоюродный брат. Я имею в виду, что Марк – это брат, которого я знаю лучше всех.

– Ваш кузен?

– Да. – Он поколебался, а потом спросил, – наверное, так оно и есть. Вы … вы знаете что—нибудь о … о таких вещах? Пожалуй, мне лучше пойти за водой.

Напротив запертой была еще одна дверь, которая вела, как Энтони предстояло убедиться самому, в коридор, из которого открывались еще две комнаты. Кейли вышел в коридор и открыл дверь справа. Дверь из кабинета, через которую он вышел, оставалась открытой. Дверь в конце короткого коридора была закрыта. Энтони, стоя на коленях у тела, следил глазами за Кейли и, когда тот исчез, не сводил глаз с глухой стены коридора, но не сознавал, на что смотрит, потому что его мысли были заняты другим человеком, сочувствующим ему.

– Не то чтобы вода была полезна мертвому телу, – сказал он себе, – но ощущение, что ты что-то делаешь, когда очевидно, что делать нечего, – это большое утешение.

Кейли снова вошел в комнату. В одной руке он держал губку, в другой – носовой платок. Он посмотрел на Энтони. Энтони кивнул. Кейли что-то пробормотал и опустился на колени, чтобы обмыть лицо мертвеца. Затем он накрыл его носовым платком. У Энтони вырвался легкий вздох облегчения. Они встали и посмотрели друг на друга.

– Если я могу вам чем-нибудь помочь, – сказал Энтони, – пожалуйста, позвольте мне.

– Это очень любезно с вашей стороны. Тут будет чем заняться. Полиция, врачи – не знаю. Но вы не должны позволять мне злоупотреблять вашей добротой. В самом деле, я должен извиниться за то, что уже так много нарушил.

– Я пришел повидать Беверли. Он мой старый друг.

– Он играет в гольф. Он сейчас вернется. – Затем, словно только сейчас осознав это, добавил, – они все сейчас вернутся.

– Я останусь, если смогу чем-нибудь помочь.

– Пожалуйста. Видите ли, есть женщины. Это будет довольно болезненно. Если бы вы … – Он заколебался и робко улыбнулся Энтони, жалкая улыбка для такого большого и уверенного в себе человека. – Просто ваша моральная поддержка. Это было бы что-то.

– Ну конечно. – Энтони улыбнулся ему в ответ и весело сказал, – ну, тогда я начну с того, что предложу вам позвонить в полицию.

– В полицию? Д – да. – Он с сомнением посмотрел на собеседника. – Я полагаю…

Энтони говорил откровенно.

– Послушайте, мистер … э-э …

– Кейли. Я кузен Марка Эблетта. Я живу с ним.

– Меня зовут Джиллингем. Простите, я должен был сказать вам раньше. Ну что ж, мистер Кейли, притворяться бесполезно. Вот человек, в него стреляли – ну, кто-то выстрелил в него.

– Возможно, он застрелился, – пробормотала Кейли.

– Да, возможно, но он этого не делал. А если и так, то в комнате в это время кто-то был, а сейчас этого кого-то здесь нет. И что кто-то унес с собой револьвер. Ну, полиция захочет сказать об этом пару слов, не так ли?

– Кейли молчал, глядя в землю.

– О, я знаю, о чем вы думаете, и, поверьте, я вам сочувствую, но мы не можем быть детьми. Если ваш кузен Марк Эблетт был в комнате с этим, – он указал на тело, – этим человеком, то…

– Кто это сказал? – спросил Кейли, резко вскинув голову на Энтони.

– Вы это сказали.

– Я был в библиотеке. Марк вошел, а может, и вышел, я ничего не знаю. Кто-то еще мог войти.

– Да, да, – терпеливо, как маленькому ребенку, сказал Энтони. – Вы знаете своего кузена, а я – нет. Давайте согласимся, что он не имеет к этому никакого отношения. Но кто—то был в комнате, когда стреляли в этого человека, и … Ну, полиция должна знать. Вам не кажется … – Он посмотрел на телефон. – Или вы хотите, чтобы это сделал я?

– Кейли пожал плечами и направился к телефону.

– Могу я … э—э … немного осмотреться?

Энтони кивнул в сторону открытой двери.

– О, сделайте милость. Да. – Он сел и придвинул к себе телефон. – Вы должны быть снисходительны ко мне, мистер Джиллингем. Видите ли, я знаю Марка очень давно. Но, конечно, вы совершенно правы, и я просто веду себя глупо.

Он снял трубку.

Предположим, что для первого знакомства с этим “кабинетом” мы входим в него из прихожей, через дверь, которая сейчас заперта, но для нашего особого удобства магически открыта. Когда мы стоим прямо за дверью, длина комнаты тянется направо и налево, или, точнее, только направо, потому что левая стена почти в пределах нашей досягаемости. Прямо напротив нас, через всю ширину комнаты (около пятнадцати футов), находится другая дверь, через которую Кейли вышел и вернулся несколько минут назад. В правой стене, в тридцати футах от нас, французские окна. Пересекая комнату и выходя через противоположную дверь, мы попадаем в коридор, из которого ведут две комнаты. Та, что справа, в которую вошел Кейли, меньше половины длины кабинета, маленькая квадратная комната, которая, очевидно, когда-то использовалась как спальня. Кровати больше нет, но в углу стоит умывальник с кранами горячей и холодной воды, стулья, пара шкафов и комод. Окно выходит в ту же сторону, что и французские окна в соседней комнате; но если кто-то смотрит из окна спальни, то его вид сразу справа перекрывает внешняя стена кабинета, которая из-за своей большей длины выходит на пятнадцать футов дальше на лужайку.

Комната с другой стороны спальни – ванная. Все три комнаты вместе образуют нечто вроде личных покоев, которыми, возможно, пользовался во время пребывания прежнего хозяина какой-нибудь инвалид, не умевший подниматься по лестнице, но которыми Марк решил не пользоваться, за исключением гостиной. Во всяком случае, он никогда не спал внизу.

Энтони бросил взгляд на ванную, а затем побрел в спальню, в ту самую комнату, где был Кейли. Окно было открыто, и он смотрел на ухоженную траву под ним и на мирную полосу парка за ним, и ему было очень жаль хозяина всего этого, который теперь был замешан в столь мрачном деле.

– Кейли думает, что это сделал он, – сказал себе Энтони. – Это очевидно. Это объясняет, почему он потратил столько времени, стуча в дверь. Зачем ему пытаться сломать замок, когда гораздо проще разбить окно? Конечно, он мог просто потерять голову; с другой стороны, он мог … ну, он мог захотеть дать своему кузену шанс сбежать. То же самое касается полиции и … о, много чего. Почему, например, мы бежали вокруг дома, чтобы добраться до окон? Наверняка есть запасной выход через холл. Я должен взглянуть позже.

Заметим, что Энтони отнюдь не потерял головы.

В коридоре послышались шаги, он обернулся и увидел в дверях Кейли. Некоторое время он молча смотрел на него, задавая себе вопрос. Это был довольно любопытный вопрос. Он спрашивал себя, почему дверь открыта.

Ну, не совсем то, почему дверь была открыта; это можно было объяснить достаточно легко. Но почему он ожидал, что дверь будет закрыта? Он не помнил, как закрыл ее, но почему-то удивился, увидев, что она открыта, и увидел Кейли в дверном проеме, только что вошедшего в комнату. Что-то подсознательно работающее в его мозгу подсказывало ему, что это удивительно. Почему?

На какое-то время он отодвинул этот вопрос в дальний угол сознания; ответ придет к нему позже. У него был удивительно цепкий ум. Все, что он видел или слышал, казалось, производило соответствующее впечатление где-то в его мозгу, часто без его сознания; и эти фотографические впечатления всегда были готовы для него, когда он хотел их развить.

Кейли присоединился к нему у окна.

– Я позвонил, – сказал он. – Они послали инспектора или кого-то еще из Мидлстона, а также местную полицию и врача из Стэнтона. – Он пожал плечами. – Теперь мы в этом замешаны.

– Как далеко отсюда Мидлстон?

Это был город, в который Энтони взял билет сегодня утром, всего шесть часов назад. Каким абсурдом это казалось.

– Около двадцати миль. Люди скоро вернутся.

– Беверли и остальные?

– Да. Я думаю, они захотят немедленно уехать.

– Гораздо лучше, если так и будет.

– Да, – Кейли немного помолчал. Потом он сказал, – вы остановились здесь?

– Я в “Джордже”, в Вудхэме.

– Если вы один, я бы хотел, чтобы вы остановились здесь. Видите ли, – неловко продолжал он, – вам придется быть здесь … на дознании и … и так далее. Если я могу предложить вам гостеприимство моего кузена в его … я имею в виду, если он этого не сделает … если он действительно сделал…

Энтони поспешно вмешался, поблагодарив и приняв приглашение.

– Это хорошо. Возможно, Беверли останется, если он ваш друг. Он хороший парень.

Энтони был совершенно уверен, судя по тому, что Кейли говорил и не решался сказать, что Марк был последним, кто видел своего брата живым. Из этого не следовало, что Марк Эблетт был убийцей. Револьверы стреляют случайно, а когда они выстреливают, люди теряют голову и убегают, боясь, что их рассказу не поверят. Тем не менее, когда люди убегают, невинно или виновато, невольно задаешься вопросом, в какую сторону они пошли.

– Пожалуй, сюда, – сказал Энтони вслух, глядя в окно.

– Кто? – упрямо спросил Кейли.

– Ну, кто бы это ни был, – сказал Энтони, улыбаясь про себя. – Убийца. Или, скажем, человек, который запер дверь после убийства Роберта Эблетта.

– Интересно.

– Ну, а как еще он мог уйти? Он не стал подходить к окнам в соседней комнате, потому что они были закрыты.

– Разве это не странно?

– Ну, сначала я так и думал, но … – Он указал на стену, выступающую справа. – Видите ли, вы защищены от остального дома, если выйдете отсюда, и вы находитесь довольно близко к кустарнику. Если вы выйдете через французские окна, я думаю, что вы будете гораздо более заметны. Вся эта часть дома, – он махнул правой рукой, – на западе, ну, почти на северо-западе, там, где кухня, видите ли, вы скрыты от них здесь. О да! Он знал этот дом, кто бы он ни был, и был совершенно прав, что вылез из этого окна. Он сейчас же бросился в кусты.

Кейли задумчиво посмотрел на него.

– Мне кажется, мистер Джиллингем, что вы хорошо знаете этот дом, учитывая, что вы здесь впервые, – рассмеялся Энтони.

– Ну, знаете, я кое-что замечаю. Я родился внимательным. Но ведь я прав, не так ли, насчет того, почему он пошел этим путем?

– Да, я так думаю,– Кейли отвел взгляд в сторону кустарника.

– Вы хотите пойти туда прямо сейчас?

Он кивнул.

– Я думаю, мы можем оставить это полиции, – мягко сказал Энтони. – Это … ну, спешить некуда.

Кейли слегка вздохнул, как будто ждал ответа и теперь снова мог дышать.

– Благодарю вас, мистер Джиллингем, – сказал он.

Глава IV

Брат из Австралии

Гостям в Красном доме разрешалось делать все, что им заблагорассудится, в пределах разумного – разумно или нет, решал Марк. Но как только они (или Марк) определились с тем, что хотят делать, плана приходилось придерживаться. Миссис Калладайн, знавшая эту маленькую слабость хозяина, воспротивилась предложению Билла сыграть второй раз после обеда и после чая спокойно поехать домой. Другие игроки в гольф были не против, но миссис Калладайн, фактически не говоря, что мистеру Эблетту это не понравится, твердо стояла на том, что если они договорились вернуться к четырем, то они должны вернуться к четырем.

– Знаешь, я действительно не думаю, что мы нужны Марку, – сказал майор. Плохо сыграв утром, он хотел днем доказать себе, что он действительно лучше. – С приходом своего брата он будет только рад избавиться от нас.

– Конечно, будет, майор, – сказал Билл. – Вы ведь хотите поиграть, мисс Норрис?

Мисс Норрис с сомнением посмотрела на хозяйку.

– Конечно, если ты хочешь вернуться, дорогая, мы не должны тебя здесь задерживать. Кроме того, тебе так скучно не играть.

– Только девять лунок, мама, – взмолилась Бетти.

– Машина отвезет вас обратно, и вы скажете им, что у нас будет еще один раунд, а потом она вернется за нами, – блестяще придумал Билл.

– Здесь гораздо прохладнее, чем я ожидал, – вставил майор.

Миссис Калладайн сдалась. Снаружи было очень приятно прохладно, и Марк, конечно, был бы рад, если бы они не мешали. Итак, она согласилась на девять лунок, и, когда матч закончился в ничью, и все играли гораздо лучше, чем утром, они поехали обратно в Красный дом, очень довольные собой.

– Привет, – сказал себе Билл, когда они подошли к дому, – это не старина Тони?

Энтони стоял перед домом и ждал их. Билл помахал ему, и он помахал в ответ. Когда машина подъехала, Билл, сидевший впереди с шофером, спрыгнул на землю и радостно приветствовал его.

– Эй, безумец, ты приехал погостить, что ли? – Внезапно ему в голову пришла идея. – Только не говори, что ты давно пропавший брат Марка Эблетта из Австралии, хотя я вполне могу в это поверить.

– Привет, Билл, – тихо сказал Энтони. – Ты меня представишь? Боюсь, у меня плохие новости.

Билл, несколько отрезвленный этим, представил его. Майор и миссис Калладайн сидели рядом, и Энтони вполголоса заговорил с ними.

– Боюсь, я вас сильно шокирую, – сказал он. – Роберт Эблетт, брат мистера Марка Эблетта, убит. – Он показал большим пальцем через плечо. – В доме.

– Боже милостивый! – воскликнул майор.

– Вы хотите сказать, что он покончил с собой? – Спросила миссис Калладайн. – Только что?

– Это было около двух часов назад. Я случайно зашел сюда, – он полуобернулся к Беверли и объяснил, – я шел к тебе, Билл, и приехал сразу после … смерти. Мистер Кейли сейчас занят, в доме полиция, врачи и так далее, он попросил меня сказать вам. Он говорит, что вы, без сомнения, предпочли бы, чтобы вечеринка не была прервана таким трагическим образом, и уехали как можно скорее. Я плохо выражаюсь, но он, конечно, имеет в виду, что вы должны полностью прислушаться к своим чувствам и, пожалуйста, сами закажите машину, чтобы попасть на тот поезд, на который вы хотите успеть. Как я понимаю, сегодня вечером есть один, которым вы могли бы воспользоваться, если бы пожелали.

Билл с открытым ртом уставился на Энтони. В его словаре не было слов, чтобы выразить то, что он хотел сказать, кроме тех, которые уже использовал майор. Бетти наклонилась к мисс Норрис и спросила, – кто убит? Мисс Норрис, которая инстинктивно выглядела так же трагично, как и на сцене, когда посыльный объявил о смерти одного из актеров, остановилась на мгновение, чтобы объяснить. Миссис Калладайн спокойно владела собой.

– Мы будем мешать, да, я понимаю, – сказала она, – но мы не можем просто уехать, потому что там произошло что-то ужасное. Я должна повидаться с Марком, а потом мы решим, что делать. Он должен знать, как глубоко мы сочувствуем ему. Может быть, мы … – она замялась.

– Мы с майором все равно могли бы быть полезны, – сказал Билл. – Не это ли вы имеете в виду, миссис Калладайн?

– Где Марк? – Вдруг спросил майор, пристально глядя на Энтони.

Энтони непоколебимо оглянулся и ничего не сказал.

– Я думаю, – мягко сказал майор, наклоняясь к миссис Калладайн, – что будет лучше, если вы сегодня же отвезете Бетти в Лондон.

– Очень хорошо, – тихо согласилась она. – Ты поедешь с нами, Рут?

– Я провожу вас туда, – кротко ответил Билл. Он не совсем понимал, что происходит, и, поскольку рассчитывал остаться в Красном доме еще на неделю, ему некуда было ехать в Лондоне, но Лондон, похоже, был тем местом, куда собирались все, и если бы он смог ненадолго остаться с Тони наедине, то Тони, без сомнения, все объяснил бы.

– Кейли хочет, чтобы ты остался, Билл. Вам все равно завтра ехать, майор Рамболд?

Да. Я поеду с вами, миссис Калладайн.

– Мистер Кейли хотел бы, чтобы я еще раз сказал, чтобы вы, пожалуйста, не колеблясь, сами отдавали распоряжения как в отношении машины, так и в отношении любого телефонного или телеграфного сообщения, которое вы хотели бы сделать. – Энтони снова улыбнулся и добавил, – пожалуйста, простите меня, если я, кажется, взял на себя слишком много, но я просто оказался удобным рупором для Кейли. – Он поклонился им и вошел в дом.

– Ну! – Драматически воскликнула мисс Норрис.

Когда Энтони вернулся в холл, инспектор из Мидлстона как раз входил в библиотеку вместе с Кейли. Тот остановился и кивнул Энтони.

– Подождите минутку, инспектор. А вот и мистер Джиллингем. Лучше бы он пошел с нами. – И повернулся к Энтони, – это инспектор Берч.

Берч вопросительно переводил взгляд с одного на другого.

– Мистер Джиллингем и я обнаружили тело вместе, – объяснил Кейли.

– О! Ну что ж, пойдемте, и давайте немного разберемся с фактами. Я хотел бы знать, где я нахожусь, Мистер Джиллингем.

– Мы все хотим.

– О! – Он с интересом посмотрел на Энтони. – Вы знаете, где вы в этом деле?

– Я знаю, где я буду.

– И где же?

– Оставьте, инспектор Берч, – с улыбкой ответил Энтони.