От веры к государству шаг за шагом. Исторический роман

И вскоре на землю хлынул ливень. Полыхавший огонь понемногу утихал, и последние всполохи пламени уже не были заметны в выгоревшей степи.

Русские воины, оставшиеся там, где их застала гроза, и прикрывшие головы от проливного дождя щитами, боязливо поглядывали из-под них на громыхающее, в сполохах молний небо. Многие из греков, спрятавшись под стенами от налетевшей внезапно грозы, истово молились.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что жизнь и война в этом мире остановилась. Остановилась в тот момент, когда кто-то большой и взрослый заметил, что игра двух маленьких детей стала беспричинно злой и жестокой. А затем развел их по разным углам, чтобы они не смогли, заигравшись, еще сильнее навредить друг другу.

По навесу княжеского шатра часто барабанил проливной дождь. Его капли гулко ударялись о туго натянутые шкуры, и эти удары сливались в монотонный единый гул, временами тонувший в грохоте громовых раскатов.

Князь Владимир при свете двух церковных свечей читал греческое Евангелие, единственную из книг, которую он возил с собой во всех походах и доставшуюся ему от родной бабушки, великой княгини Ольги.

Читая Евангелие, князь пытался найти объяснение тем событиям, которые произошли в этот день. Эта мудрая книга, как он считал, каждый раз открывала для него что-то новое, поражая своей необъятной глубиной. Читать князю было тяжело. Правая сторона лица так и не оправилась от полученного сильного удара, глаз с каждым днем все больше затягивался кровавой пеленой, как бельмом. Зрение ухудшалось, и потому читать, да еще и при скудном освещении, становилось все труднее. Князь отложил книгу и, раскинувшись на шкурах своего ложа, закрыл глаза и замер, обдумывая прочитанное.

Обладая острым слухом, Владимир сквозь грохот громовых раскатов и шум дождя уловил тихое потрескивание со стороны противоположной от его кровати стенки шатра. Как будто кто-то неведомый аккуратно прогрызал ее. Князь поднялся, выхватил из ножен меч и, взяв свечу в левую руку, прижался к стенке из шкур, неподалеку от того места, откуда все явственнее слышался непонятный звук. В свете свечи он заметил тонкое кривое лезвие ножа, аккуратно вспарывающее стенку его прибежища. Князь поднял меч и приготовился уже нанести смертельный удар непрошеному гостю, когда вдруг в образовавшуюся брешь просунулась голова в остроконечном шлеме, с кончика которого свисал длинный и изрядно вымокший волчий хвост.

Занесенный меч остановился на полдороге и чуть не выпал из руки князя: из-за свисающего волчьего хвоста на него приветливо и озорно смотрел старый, потерянный так надолго, его друг Жробейн.

– Ох, княже, не зашиби невзначай, а то враги не смогли прикончить, так ты им тут как раз с тяжелой твоей рукой подмогой окажешься, – пыхтя, ворчал весь мокрый от дождя Волк, вползая в княжеский шатер через проделанную дыру.

И уже скоро оба сидели за походным столом и, попивая вино, вели неспешную беседу под монотонный шум дождя.

Глава 12. Предательство

Августовским теплым солнечным утром князь Владимир вышел из своего шатра мрачнее тучи, потянулся, разминая затекшее ото сна тело, и отдал короткий приказ дружиннику, охранявшему вход в его шатер :

– Воевод всех ко мне, и быстро.

Охранник кинулся выполнять указание князя, хлюпая сапогами по лужам, еще не просохшим после обильного ночного ливня. Не прошло и часа, как в указанном месте стали собираться воеводы. Первым прибыл дядя князя, Вышата, так как находился непосредственно в самом лагере. За ним стали съезжаться тысяцкие воеводы, с разных концов крепости. Когда все приглашенные были в сборе, князь молвил:

– Ну что, други, пройдем ко мне, а то что-то сыро на улице, да и обсудить нужно многое.

Распахнув полог шатра, князь пропустил воевод впереди себя, и лишь когда все вошли, проследовал за ними. Взорам вошедших предстал сидевший по на пне воин, в высоком шлеме с волчьим хвостом. Князь, остановившись за спиной воевод, произнес:

– Ну, воеводы мои, кто не знаком, познакомьтесь с Жробейном, или, по- нашему, Волком, воином моей дружины, а с сегодняшнего дня моей правой рукой здесь, под Корсунью.

Воеводы все как один поклонились Волку, тем самым признавая его право первенства над ними в этом походе. И только единственный, дядя князя и воевода его охраны, не склонил голову, а с изумлением и ненавистью смотрел на новоиспеченного княжеского военачальника. Владимир все это время пристально наблюдал за ним.

– Что, Вышата, ты как будто и не рад? Не хочешь обняться со старым знакомым? – произнес Владимир, продолжая все так же пристально смотреть на своего дядю.

Вышата стоял молча, опустив глаза в землю, руки его суетливо теребили край пояса.

– Так что скажешь нам всем, дядя? – повторно задал вопрос князь.

Вышата продолжал отмалчиваться. Ноздри князя начали раздуваться, желваки загуляли по скулам, явно причиняя боль раненому лицу. Все, кто давно знал Владимира, могли понять, до беды остается совсем немного. Безудержен князь в своем гневе. Разойдется – не остановить.

Видя это, Волк встал со своего места, вплотную подошел к Вышате, и глядя ему в глаза, произнес:

– Не марайся князь, негоже тебе руки пачкать об эту мразь. – И с этими словами резким движением обезоружил Вышату, выдернув у него меч из-за пояса. Безоружный воевода рванулся к Жробейну, но дюжие воины не дали ему прохода к варягу, тут же повалили наземь, скрутили руки и оставили так лежать посреди шатра.

– А ну-ка, Данила, принеси нам сюда седельные сумки моего дяди.

И через минуту перед всеми были открыты забитые до половины греческим золотом седельные мешки.

Князь вышел на центр шатра, и подойдя к распростертому на полу, воеводе произнес:

– Поперек горла встанет тебе это золото, Вышата. Что ждет тебя, знаешь? Предателям у нас одна смерть уготована. -И, переведя взгляд, на присутствующих, продолжил, – изменником дядя мой оказался, давно, видно, с корсуньскими греками связь имел и о нашем походе загодя им сообщил. Скольких людей положили из-за него! Разведчика, мною посланного до похода в Корсунь, Жробейна – его люди перехватили по дороге, убить пытались. Да и здесь в лагере, связь с греками у него видно была, иначе золото откуда? Не из Киева же самого он его с собой тащил? А, дядя? – спросил князь у связанного воеводы, пнув его острым концом сафьянового сапога.

Вышата продолжал молчать, ненавидяще снизу вверх глядя на Владимира.

– Воеводы, привязать его к лошадям, пусть другим неповадно будет. Да на глазах у стен ромейских. Пускай видят, как русичи предателей своих на части рвут.

Воеводы подхватили Вышату под связанные руки и волоком потащили из княжеского шатра.

– Даниил и Волк, останьтесь со мной, дело к вам есть, – бросил князь в спину покидающим шатер воеводам. Званные князем, остались стоять на своих местах.

– Значит так, воины. Ты, Жробейн, вместе с Даниилом – в ответе за крепость. Костьми лягте, но последний срок – через три дня – город должен быть нашим. Времени под стенами сидеть больше нет. А теперь идите, обо всем важном сообщайте мне не мешкая. К вечеру жду от вас хороших известий.– И Владимир сделал жест рукой, давая понять, что разговор закончен.