50 книг с моей полки

Нужно обратить внимание на построение поэмы. Она создана в цикличной манере, то есть начало и конец происходит в одном и том же месте – это подъезд многоквартирного дома. Начало поэмы, как пробуждение после очередного запоя, как следствие похмелье и возрождение, окончание – смерть, от шила, которое вонзили в горло. Веничку пригвоздили как Иисуса, он разговаривает с ангелами, в начале поэмы он спускается по сорока ступеням того самого неизвестного подъезда, подъезда-сада, в котором в конце найдет свою гибель. На сороковой день после смерти определяется место нахождения души человека – это рай или ад. Поэма пестрит отсылками к Религиозным сюжетам, но об этом и без меня много написано[394].

«Тьма есть тьма, и с этим ничего не поделаешь. Тьма сменяется светом, а свет сменяется тьмой – такого мое мнение»[395]. Веничка осознает и принимает цикличность жизни и готов принять свою судьбу, какой бы она ни была. С самого начала произведения чувствуется некая заброшенность Венички: «Все, о чем вы говорите, все, что повседневно вас занимает, – мне бесконечно посторонне. Да. А о том, что меня занимает, – об этом никогда и никому не скажу ни слова. Может, из боязни прослыть стебанутым, может еще от чего, но все-таки – ни слова»[396]. Он «Чужой», он не просто Бригадир монтажников ПТУСа. Веничка вспоминает Кантовское – an sich (Вещь в-себе) и Гегелевское fur sich (Для-себя-бытие), но трактует эти понятия определенным образом: «Лучше всего конечно, и an sich и fur sich, а именно вот как: два часа подряд пейте что-нибудь крепкое: старку, или зверобой, или охотничью. Пейте большими стаканами, через полчаса по стакану, по возможности избегая всяких закусок. Если это кому-нибудь трудно, можно позволить себе минимум закуски, но самой неприхотливой: не очень свежий хлеб, кильку пряного посола, кильку простого посола, кильку в томате»[397].

Не будет преувеличением назвать поэму «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева одной из талантливейших русских книг XX века. Как все гениальные произведения она тесно связана с реалиями и атмосферой эпохи и написана так, что читатель и много лет спустя понимает, что герой её – насквозь русский человек. Ну а радикальный алкоголизм, показанный в поэме, в первую очередь явление постмодерна, с которым тяжело иметь дело, ведь в его концепции можно обыграть любую вещь и идею так, что зачастую и узнать ее будет невозможно…

«Я положил на его могилку букетик ромашек и долго плакал»[398]

(«Цветы для Элджерона»[399] Д. Киз)

Очередной шедевр американской литературы XX века. Общечеловеческие вопросы представлены разнообразно и понятно. Д. Киз обозначает главную идею романа, вкладывая ее в монолог своего героя Чарли: «[…]запомните, чтобы вы для меня ни сделали, это не дает вам права обращаться со мной как с подопытным животным! Я – человек, и Чарли тоже был человеком еще до того, как пришел в вашу лабораторию»[400]. Чарли – молодой, умственно отсталый парен, который в результате научного эксперимента становится интеллектуалом. В результате чего происходит определенная бифуркация, мир приобретает для него иные очертания, цвета, лица людей, вкус, изменяется абсолютно все, а, следовательно, он сам и отношение к нему окружающих. Он становится полноценным членом общества, причем примыкает именно к научному сообществу, вследствие приобретенных им интеллектуальных навыков. Он, впервые обнаруживает тяжесть жизни, начинает воспринимать ее как бремя для себя, осознав, что люди, которые его окружают совершенно не такие доброжелательные и открытые, какими он привык их считать, когда просто работал в пекарне и только «хотел стать умным». Д. Киз прекрасно показывает отношение к человеку, который переходит крайности в обществе, изначально Чарли слишком тупой, потом вследствие эксперимента он слишком умный, следовательно, и его окружение относится к нему настороженно как в первом, так и во втором случае. По большому счету нигде он не чувствует себя собой. Хотя в своем перманентном состоянии слабоумия, он кажется себе белее счастливым, хотя усердно не хочет возвращаться к нему.

Можно сделать обширный анализ данного произведения, так как множество общечеловеческих вопросов, которые ставит перед читателем автор, не оставят равнодушным никого, но мне бы хотелось остановиться на следующем аспекте – проблема научного сообщества. В своей рецензии на «Мартина Идена»[401] я умышленно отошел от этого вопроса, но эта книга подогрела во мне негодование и вызвала полнейшую солидарность с главным героем романа Чарли, когда он находился на пике своих интеллектуальных способностей, он рассуждает: «Окружающие кажутся мне совсем другими. Каким же глупцом надо было быть, чтобы всех профессоров чохом причислять к гигантам мысли. Малого того, что все они лишь самые обычные люди, они еще и одержимы страхам, что остальной мир поймет это»[402]. В свою очередь Бриссенден – единственный друг Мартина Идена, открывает ему глаза на высшее сообщество буржуа и «настоящих» ученых: «Гнилые души – это еще мягко сказано. В такой среде нравственное здоровье не сохранишь. Она растлевает. Все они там растлённые, мужчины и женщины, в каждом только и есть что желудок, а интеллектуальные и духовные запросы у них как у моллюска…»[403]. У Мартина Идена был друг – Бриссенден, который солидарен с ним, и открывал ему глаза на высший свет и ученый мир (но Иден не прислушался к его словам о Руфи: «И вы написали свои потрясающие «Стихи о любви» в честь этой жалкой девицы, этой бледной немочи!»[404]). Но у Чарли не было такого друга, не было ровни, как тогда когда он был умственно отсталым, так и тогда, когда он стал гением. Лишь Элджернон, его верный спутник и друг, только он разделял с ним его муки одиночества, только он был настоящим и самым верным спутником Чарли.

Но возвратимся к проблеме научного сообщества. Чарли размышляет: «До меня дошло, что чистый разум сам по себе ни черта не значит. В вашем университете разум, образование, знания – все обожествляется. Но я знаю то, чего вы не заметили: голые знания, не пронизанные человеческими чувствами, не стоят и ломаного гроша»[405]. Проблема современного образования и застоя научных кадров в современной России кроется именно в этом. Не конфликт физиков и лириков имеет место быть, а конфликт противоречия образования как такового. Бесполезные защиты диссертаций, когда молодой специалист, получив степень, не имеет возможности, устроится в университет даже на 0,25 ставки, почему? Потому что в университете сидят засидевшиеся седовласые профессора, которые бояться того, что раскроют их некомпетентность. Страх перед талантливым учеником настолько ярко выражен, что современный молодой ученный не может даже рассчитывать на должность приглашенного преподавателя, нет, конечно, его занесут в списки, но никогда не позовут в университет. Я уверен, что проблема современного образования в России стоит именно в этом гниении, затхлой, профессорской массы, которая лишь держится за свои теплые места и давно уже не помышляет о действительных научных открытиях. Так что я полностью солидарен с Чарли интеллектуалом, по моему мнению, любой современный социальный институт – это симулякр действительности, который является таковым из-за огромной бюрократической машины и массы некомпетентных людей их формирующих. А вообще – это тема для огромного исследования и странно, что меня к этим мыслям привела книга Д. Киза, но значит именно за это большое спасибо автору и его прекрасному роману.

Ars Longa, vita brevis est[406]

(«Фауст»[407] И. Гете)

В первую очередь о трудности чтения «Eine Tragödie» или «Фауст, трагедия». Данное произведение, которое автор писал на протяжении фактически всей жизни (шестьдесят лет), было опубликовано в самом начале XIX века (1808 год). Читатель скажет, что во временном промежутке и кроется эта проблема, совсем нет, отвечу я, классика не стареет, ниже мы в этом убедимся. Главная проблема (но она не одна) – перевод, данную рецензию я пишу по переводу «Фауста» Холодовского, Пастернак более мелодичен (как мне кажется), но в любом случае это перевод. Вы возразите, ведь перевод – это интерпретации смысла текста на одном языке и создание нового, эквивалентного текста на другом языке. Но именно в «Фаусте» не все так просто, во-первых это произведение в стихах, целая поэма и трагедия, которая помимо звука, рифмы, ритма несет смысловой сюжет, а уж, чтобы передать такое, да с немецкого… Думается, что ни одного мыслителя и переводчика не хватит. А возможно вообще надо читать Гете в оригинале и быть немцем, только так, только так…Ну вот посудите сами, к примеру, кто такой француз? Правильно – Философ, а почему, потому что «cogito ergo sum»[408], Р. Декарт заставил впитать с молоком матери любовь французов к философии. Студенческие движения, 68-го во Франции лишь подтвердили главенствующую роль философии в стране. Сартр стал иконой революции (пусть студенты и размахивали его «трупом»…). А. Камю – писатель от философии, а современные – М. Уэльбек, и т.д. (Про Пруста умолчал осознанно, Пруст – это отдельная тема, как и Бодлер, для французской и мировой культуры). А теперь вопрос, который нам гораздо ближе, кто такой русский? Бинго – поэт, вспоминается, не правда ли, «поэт в России больше чем поэт». Это же совершенно так, А. С. Пушкин (вершина литературного русского языка) открыл эту истину, «золотой век», а потом подхватили: «серебряный век», «шестидесятники». И как француз понимает Декарта и Сартра, так русский понимает Пушкина и Бродского. А у немцев, все гораздо запутаннее, они понимают Гете и Гегеля. Гегель – создатель диалектического метода, идеальной философии, которая в принципе отвечает на все вопросы, он занимался всеобъемлющим и всеобщим, как впрочем, и Гете. Гете и Гегель как мыслители, по сути дела, решали одну и ту же теоретическую задачу – познание органического целого. Очень длинное вступление получилось. Ну, в общем, вы меня поняли. Перейдем к произведению.

А здесь, как раз и тупик…Вы уже поняли, что я не немец и немецкого, к сожалению не знаю – брешь в образовании философского факультета СГУ… Как вспоминал А. М. Пятигорский[409]: «А вы прочитайте к следующей лекции Канта «Критика чистого разума», в первоисточнике, а вы не знаете немецкий? Так зачем вы поступали на философский факультет МГУ, должны бы знать…». Поэтому представлю вашему вниманию лишь небольшой план произведения. «Фауст» делится на две части: первая: противостояние и решение между миром над и под, (Фауст заключает с Мефистофелем сделку о том, что если он произнесет: «Мгновенье, Прекрасно ты, продлись, постой!»[410], его душа будет продана дьяволу), вторая – фантасмагория, и все. Это действительно все, что я могу сказать, нравоучения, идея, смысл, сюжет, для меня все это осталось за гранью. За гранью, которая есть, но ее нет, я не могу выразить словами или даже в «записках на манжетах» свое состояние после прочитанного. Прикоснулся к иному, великому и непонятному (потому что мозгов не хватает понять, а еще я не немец и немецкого не знаю ☺). Таким образом, привожу лишь цитаты. А там решайте сами, догадывался ли (интуитивно) великий Гете, к чему мы придем сегодня…

Мефистофель: «Ты значишь то, что ты на самом деле.Надень парик с мильонами кудрей,Стань на ходули, но и в душе своейТы будешь все таким, каков ты в самом деле»[411]

В современном мире мы придумываем себе образ, которому стараемся соответствовать, через который, нас воспринимают окружающие. Но все мы есть такие, какие есть, человек пытается утаить себя, настоящее в себе, пытается его подавить, скрыть, но получается ли это? Ответ: «До поры до времени…».

Опять Мефистофель: «Цените время: дни уходят невозвратно!»[412]. Так было всегда, человек не знает куда деть свое свободное время. Но с приходом эпохи потребления, особенно информационной, человек испытывает наслаждение, более того потребность растратить свое время, провести его, побыстрее, забыть. Вопрос сегодня в другом, как наполняет тебя твое свободное время? Нет смысла дожидаться ответа, 90 % свободного времени сегодня в Yotube и социальных сетях, об интеллектуальном содержании которых не стоит и говорить.

Мефистофель: «Кто верить сам в себя умеет,Тот и других доверьем овладеет,И вот – ему успехи суждены […](о женщинах)Ваш титул им внушит тот вывод ясный,Что вы – искусник редкостный, прекрасный,Каких на свете мало есть; а там —Вы сразу приметесь за всяческие штучкиКоторых ждут иные по годам […]»[413]

Эх, какая женщина сегодня не мечтает о молодом красивом и богатом, старо как мир предание сие… Далее, разговор в дворцовом саду Императора и Казначея:

Казначей: «Ты подписал; на сотнях лоскутовТу подпись сняли сотни мастеров;Чтоб счастье поскорей распространить на свете,Мы отпечатали сейчас билеты эти:По десять, тридцать есть, затем по пятьдесят…Когда бы видел ты, как весь народ твой рад!»[414]Император, отвечая: «И эти лоскутки как деньги захотятВзять воинство мое и мой придворный штат?Дивлюсь! Пусть будет так, коль это все не ложно»[415]Мефистофель: «Да, вместо золота билетик – сущий клад;Удобен он для всех, всяк знает, чем богат;Не нужно ни менять, ни продавать: свободноЛюбовью и вином, всяк тешься, как угодно»[416]

Сверх-символьная система денег, которую окончательно провозгласил пятнадцатого августа 1971 – президент США Ричард Никсон объявив о временной приостановке конвертируемости доллара в золото. Ну, мы понимаем сегодня, какая «временная» приостановка произошла. Нет ничего более постоянного, чем временное. Теперь мы смотрим на бумажку в кармане, а на ней написано: «билет банка России». Билет, не правда ли – смешно☺.

А разговоры, о женщинах, которые в принципе удивительны для эпохи романтизма. В рыцарском зале:

«Пусть просветит красавца молодого:В таких делах мужчина не смышлен.Всяк думает, что первым будет онСчастливцем!»[417].

Но в этой жизни Фауст так и не произнес «Остановись мгновенье ты прекрасно», видимо в этом и заключена главная мудрость Гете, жизнь лишь ступень перед познанием великого духа. Фауст:

«Конечный вывод мудрости земной:Лишь тот достоин жизни и свободы,Кто каждый день за них идет на бой!»[418]

Великое произведение, которое пережило уже два века, думается, что переживет и больше. До окончания бренного мира, ведь: Ars Longa, vita brevis est – «Жизнь коротка, искусство вечно»[419].

Послесловие

«Читать книги – это копать яму одиночества?», – спрашиваю я себя. Для меня ответ на поставленный вопрос однозначен: «Читать сегодня – это жизненная необходимость!». Не имеет никакого значения, останешься ты наедине со своими мыслями, будешь полемизировать с автором книги внутри себя. Найдешь поддержку или начисто разрушишь свои иллюзии о прочитанном через «Другого». В современной истории обезумевшей техники, умерших богов, жажды развлечения и обладания, думающий человек уже сам по себе является феноменом. К сожалению, у человека не существует врожденного иммунитета к всеобщему оболваниванию, которое просто беспрецедентно в нашу эпоху. Мы находимся в самом начале пути становления цифровой цивилизации XXI века. Сегодня человек существует в двух пространствах реальном и виртуальном.

Впереди нас ждет не просто посткнижное пространство, а полное исчезновение книги как носителя знания, традиции и культуры. Сегодня нейросеть весьма неплохо создает музыку без участия человека (то есть уже сегодня сбылось пророчество Оруэлла о том, что для пролов музыку создавали специальные автоматы). Нейросети пишут книги, пока это получается у них не слишком изящно, но рано или поздно книга написанная человеком будет не нужна ему самому. Не станет не только читателя, но и писателя, умрет культура чтения книги. Сам творческий акт станет абсурдным. Бывает, что художник (к коим мы причисляем и писателя) посчитал себя «избранным», отверг свое тождество с окружающим миром в целом и творит в парадигме «искусство ради искусства». Но со временем даже, после смерти художника, его творения оживают. Произведение искусства начинает жить своей собственной жизнью, отдельно от автора, но в своем тождестве с окружающими. Художник рождается именно в этом постоянном странствии между собой и «Другим», но если не станет «Другого», тогда исчезнет художник. А какова ценность культуры без художника, без наставника? Наше время сегодня не требует языка; современной молодежи тяжело воспринимать классическую музыку, литературу, в принципе любое минимальное духовное и интеллектуальное усилие является для них утомительным. Сегодня хватает фрагментации, все упрощается до примитивного уровня. Полностью законченной мыслью может служить жест, выкрик или стон. Любой дискурс, любая связанная мысль сегодня кажется обременительной. В связи с этим риски формирования новояза не являются умозрительными, они и есть действительность.

Потребность человека в информации является его родовой функцией. Но сегодня из-за ее огромного объема, человек перестает вычленять для себя полезный контент, ведь выбор требует труда понимания; гораздо проще потреблять развлекательный продукт (следовательно, массовый). Никогда мы еще не были так открыты для всеобщей стандартизации, нас унифицируют, утверждая, что мы свободны, отравляют некачественными продуктами, провозглашая изобилие, предлагают выбор, которого в действительности не существует.

Тогда стоит задать следующий вопрос: «Какова цена человеческой жизни, если он не в состоянии самостоятельно защитить себя?». Сейчас начнутся возражения: «человеческая жизнь – это не рыночный товар!». Нет, но тогда почему мы себя ведем так, как будто всей своей жизнью утверждаем обратное? Почему мерилом интеллекта и мужественности сегодня являются деньги, женственности и любви – секс, всего лишь обычные рыночные отношения. Эту позицию можно разделять или нет, но заявлять о ее отсутствии абсурдно. Я глубоко убежден, что именно литература способна заложить правильную максиму поведения, создать ценностные ориентиры и направить жизнь каждого из нас в нужное русло, в котором человеческая жизнь перестанет быть товаром потребления. Литература – средство тронуть чувства как можно большего числа людей, ее задача научить человека ориентироваться на круг более высоких ценностей, мыслить самостоятельно и критически. Литература, как и искусство в целом является квинтэссенцией эпохи. В этой связи декаданс нашего времени неоспорим. Ну а если возвращаться к мысли о том, что читая книги, человек копает себе яму одиночества, то я, пожалуй, продолжу копать[420]…

Список литературы

1. Ахматова, А. Стихотворения. Поэмы / А. Ахматова. – М.: Эксмо, 2019. – 608 с.

2. Бакман, Ф. Вторая жизнь Уве / Ф. Бакман. – М.: Синдбад, 2019. – 384 с.

3. Бергман, И. Laterna Magica / И. Бергман / Пер. со швед. А. Афиногенова; предисл. Ж. – М. Лекклезио. – М.: АСТ, 2019. – 352 с.

4. Бодрийяр, Ж. Симулякры и симмуляции / Ж. Бодрийяр. – М.: Постум, 2017. – 240 с.

5. Бродский, И. Стихотворения и поэмы. В 2-х томах. Комплект из 2-х книг / И. Бродский. – СПб.: ИГ Лениздат, 2017. – 1408 с.

6. Бродский, И. Часть речи: Стихотворения / И. Бродский. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. – 144 с.

7. Брэдбери, Р. 451 градус по Фаренгейту / Р. Брэдбери / Пер. с англ. В. Т. Бабенко. – М.: Эксмо-Пресс, 2017 г. – 256 с.

8. Воннегут, К. Механическое пианино / К. Воннегут / Пер. с англ. М. Бруханова. – М.: АСТ: Астрель, 2010. – 413 с.

9. Высоцкий, В. Парус: стихотворения / В. Высоцкий. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. – 272 с.

10. Высоцкий, В. Стихотворения и песни / В. Высоцкий. – М., Проф-Издат, 2012. – 336 с.

11. Гашек, Я. Похождения бравого солдата Швейка / Я. Гашек. – М.: Издательство «Э», 2016. – 800 с.

12. Гегель, Г. «Эстетика» В 4-х Томах. Т.1 / Г. Гегель / Пер. с нем. Б. Столпнер сверен и отредактирован Ю. Поповым и М. Лифшицом, В. Д. Карандашовым. – М.: 1968 г. – 330 с.

13. Гете, И. Фауст / И. Гете / Пер. с нем. Н. Холодовского. – СПб.: «Азбука-классика», 2009. – 480 с.

14. Гофман, Э. Песочный человек. Рассказы / Э. Гофман. – СПб.: СЗКЭО, 2020–336 с., ил.

15. Гоголь, Н. Записки сумасшедшего. Сборник / Н. Гоголь. – СПб.: АСТ Эксклюзив «Русская классика», 2017. – 230 с.

16. Голдинг, У. Повелитель мух / У. Голдинг. – М.: АСТ, 2015. – 320 с.

17. Гришковец, Е. Водка как нечто большее. Труд / Е. Гришковец. – М.: КоЛибри, 2020. – 96 с.

18. Де Бовуар, С. Второй пол / С. Де Бовуар. – М.: АСТ, 2017. – 928 с.

19. Довлатов С. Иностранка / С. Довлатов. – СПб.: Азбука-Аттикус, 2018. – 160 с.

20. Довлатов, С. Собрание прозы в четырех томах. Т.1/ С. Довлатов. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. – 448 с.

21. Довлатов, С. Собрание прозы в четырех томах. Т.3 / С. Довлатов. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. – 416 с.

22. Довлатов, С. Собрание прозы в четырех томах. Малоизвестный Довлатов / С. Довлатов. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. – 544 с.

23. Достоевский, Ф. Белые ночи / Ф. Достоевский. – М.: Эксмо, 2018. – 384 с.

24. Достоевский Ф. Братья Карамазовы / Ф. Достоевский. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. – 896 с.

25. Достоевский, Ф. Дневник писателя / Ф. Достоевский. – СПб.: Азбука-Аттикус, 2014. – 464 с.

26. Достоевский, Ф. Записки из мертвого дома / Ф. Достоевский. – М., 2002. – 416 с.

27. Достоевский, Ф. Сон смешного человека / Ф. Достоевский. – М.: 2018. – 356 с.

28. Драйзер, Т. Финансист. Титан. Стоик. "Трилогия желания" / Т. Драйзер. – М.: Эксмо, 2020. – 1152 с.

29. Ерофеев, В. Вальпургиева ночь / В. Ерофеев. – М.: Вагриус, 2007. – 190 с.

30. Ерофеев, В. Москва-Петушки / В. Ерофеев. – СПб.: Азбука-классика, 2012. – 192 с.

31. Жиру, А. Зомби-политика и культура в эпоху казино-капитализма / А. Жиру. – Х., 2015. – 284 с.

32. Замятин, Е. Мы / Е. Замятин. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2018. – 224 с.

33. Ильф, И., Петров, Е. Золотой теленок / И. Ильф, Е. Петров. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2006. – 416 с.

34. Ильф, И. Петров, Е. Двенадцать стульев / И. Ильф, Е. Петров. – М.: Эксмо, 2019. – 480 с.

35. Камю, А. Калигула /А. Камю. – М.: АСТ: АСТ Москва: Хранитель, 2007. – 345 с.

36. Камю, А. Посторонний / А. Камю. – М.: Like Book, 2018. – 136 с.

37. Камю, А. Чума / А. Камю / Пер. с франц. Н. Жарковой. – М.: АСТ, 2018. – 382 с.

38. Кафка, Ф. Письма к Максу Броду. Письмо отцу / Ф. Кафка. – М.: Пальмира, 2018. – 287 с.

39. Кафка, Ф. Приговор / Ф. Кафка / Пер с нем. Г. Ноткина. – СПб.: «Лениздат, «Команда А», 2014. – 320 с.

40. Кафка, Ф. Процесс. Замок. Новеллы / Ф. Кафка. – М.: Мартин, 2016. – 544 с.

41. Капустин, Д. Философский калейдоскоп повседневности / Д. Капустин. – М.: ЛитРес: Самиздат, 2020. – 161 с.

42. Киз, Д. Цветы для Элджернона / Дэниель Киз / Пер. с англ. С. Шарова. – М.: Эксмо, 2018. – 320 с.

43. Левин, Ю. Комментарий к поэме «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева / Ю. Левин. – М.: «Мартис», 1996. – 95 с.

44. Лем, С. Возвращение со звезд / С. Лем / Пер. с пол. Е. Вайсброта, Р. Нудельмана. – М.: АСТ, 2018. – 320 с.

45. Лем, С. Солярис. Эдем. Непобедимый / С. Лем. – М.: АСТ, 2016. – 605 с.

46. Лимонов, Э. Это я – Эдичка / Э. Лимонов. – М., 1992. – 335 с.

47. Лондон, Дж. Мартин Иден / Джек Лондон. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2018. – 448 с.

48. Лондон, Дж. Странник по звездам / Дж. Лондон / Пер. с англ. Т. Озерской. – М.: Эксмо, 2019. – 384 с.

49. Маркес, Г. Воспоминания моих несчастных шлюшек / Г. Маркес. – М.: АСТ, 2015. – 160 с.

50. Маркс, К. Капитал: критика политической экономии. Т.1 / К. Маркс. – М.: Манн, Иванов и Фербер. 2013. – 1200 с.

51. Маяковский, В. Стихотворения и поэмы / В. Маяковский. – М.: АСТ, 2012. – 192 с.

52. Мор, Т. Утопия / Т. Мор. М.: Эксмо-Пресс, 2018. – 160 с.

53. Мураками, Х. Мой любимый sputnik / Х. Мураками / Пер. с яп. Н. Куниковой. – М.: Эксмо, 2006. – 352 с.

54. Ницше, Ф. Так говорил Заратустра: Книга для всех и для Никого / Ф. Ницше / Пер. с нем. Ю. Антоновского. – М.: Академический Проект, 2010. – 319 с.

55. Оруэлл, Д. 1984 / Д. Оруэлл / Пер. с. англ. В. Голышева. – М.: АСТ, 2018. – 318 с.

56. Перельман, Я. Занимательная физика. Книга 1 / Я. Перельман. – СПб.: СЗКО, 2020. – 320 с., ил.

57. Приставкин, А. Синдром пьяного сердца / А. Приставкин. – М.: РИПОЛ классик, 2015. – 336 с.

58. Пушкин, А. Евгений Онегин. Драматические произведения / А. Пушкин. – М.: Альфа-книга, 2013. – 375 с.

59. Рэнд, А. Атлант расправил плечи: В 3 ч. Ч.I. Непротиворечие / А. Рэнд. – М.: Альпина Паблишер, 2019. – 432 с.

60. Рэнд, А. Атлант расправил плечи: В 3 ч. Ч. II. Или – или / А. Рэнд. – М.: Альпина Паблишер, 2019. – 424 с.

61. Рэнд, А. Атлант расправил плечи: В 3 ч. Ч. III. А есть А / А. Рэнд. – М.: Альпина Паблишер, 2019. – 538 с.