Воскресный день приближался к полудню. Наркоман в поисках денег на дозу почему-то забрёл в храм. Здесь в это время как раз шла служба. Прихожане разделились на две группы. По левую сторону стояли женщины с преклонёнными головами в платках и шарфиках. Они беззвучно шептали молитвы, поворачиваясь лицом к батюшке, который ходил в центре зала и окуривал его кадилом. С правой стороны от центра стояли мужчины. Они тоже молились. Некоторые прихожане под монотонный голос батюшки преклоняли колени и отбивали поклоны, склоняя головы к самому полу. Около иконостасов по всему храму горели свечи. Наркоман замешкался, остановившись аккурат возле священника. Тот посмотрел на нового прихожанина участливым и немного заискивающим взглядом.

– Проходи, Сын мой! Бог ждёт тебя!

Наркоман в ответ выпалил:

– А вас уже заждался Госнаркоконтроль! Думаете, я не знаю, что в вашем кадиле не ладан, а конопля? Знаю!

Батюшка на выпад наркомана отреагировал спокойно.

– Ты болен, сын мой. Тебя одолели бесы.

Его тихий голос вызвал у наркомана приступ ярости. Прихожане притихли, наблюдая за тем, как посередине храма, прервав службу, схлестнулись силы добра в лице священника и воин зла – наркоман. Батюшка кивнул в сторону одного из иконостасов.

– Она тебе поможет. Иди.

После этого служитель церкви отвернулся, направившись в другой конец храма и продолжая его окуривать. Наркоман опешил от такой наглости, и хотел было догнать священника, чтобы отобрать у него кадило. Его взгляд остановился на иконе, на которую указал батюшка. Она мироточила. Заинтересовавшись ею, наркоман прошёл через весь зал, минуя прихожан, и замер около мироточащего лика. Неупиваемая чаша. Так называлась эта икона. Он стал разглядывать лик женщины в красной накидке, вздымающей руки к небу. Впереди неё в золотой чаше сидел маленький ребёнок. На лицах обоих читалось умиротворение, а малыш, словно повторяя движение матери, поднимал вверх маленькие ручонки. Из глаз женщины текли рубиновые слёзы. Наркоман вглядывался в эти глаза. Глаза Матери. В них было много мудрости и боли.

– Почему плачут иконы? – размышлял наркоман, когда в его мыслительном центре появились первые вспышки зарождающихся электроимпульсов. Программист заметил их. Видимо, отголоски отправленной фразы, застрявшей в глубинах речевого центра, всё же докатились в конечную точку.

Батюшка завершил службу, оставив в зале плотную дымку пахучего ладана. Прихожане разбредались по храму, направляясь к иконостасам. Священник издали наблюдал за наркоманом, робко топтавшимся около иконы. Служитель церкви направился к нему.

– Проси её о здравии и исцелении от болезни, она поможет – сказал он наркоману.

– Почему она плачет кровавыми слезами? – спросил тот.

Священник провёл рукой по своей длинной, косматой бороде и задумчиво произнёс:

– Ну а почему плачут матери, как ты думаешь?

Наркоман замешкался с ответом, а когда он был, наконец, готов, в его мыслительном центре произошёл ослепляющий взрыв от разряда электроимпульсов.

– Матери плачут, потому что о них забывают дети.

***

Король Яцык возвращался к Радуге. Планета, которой ему предстояло править, оказалась ещё прекраснее, чем с высоты Радужного моста. Внутри цветущей горы наверняка кто-то жил. На самой её верхушке виднелся огромный яро-оранжевый цветок с зелёной сердцевиной, из-под которого струился лёгкий дымок. Вокруг этой горы раскинулось каменистое плато, уходящее за горизонт. Сразу за ним начиналась рябиновая роща, которая убегала прямо к кварталу Аистов. Прогуливаясь здесь, кот восторженно наблюдал за красивыми птицами. Их длинные, красноватые клювы торчали из гнёзд, построенных на ветвях могучих дубов. На Земле аисты строили свои домики на крышах человеческих жилищ, а здесь, на Зеркальной планете, облюбовали многовековые деревья. Наверное, потому, что эта планета была Безлюдимой. Аистовый Квартал заканчивался в низине, где протекал морской пролив, соединяющий южную и северную части Зелёного моря. В нём кот увидел странное и огромное существо. Оно лежало посреди пролива, иногда выпуская из спины фонтанчики.

Король Зеркальной планеты спросил бобра:

– Кто это?

– Молодой синий кит. Представляете, Ваше мурчательство, застрял. Ему бы в море вернуться – да пролив слишком уж мелкий. Только и остаётся, что ждать прилива.

– Бедное животное – грустно муркнул кот. – Надо ему как-то помочь. Но как? Эх, жаль, что здесь нет людей… Они бы его вернули в море.

Бобёр фыркнул:

– Люди здесь ещё будут. Причём совсем скоро. Но я не уверен, что они захотят помогать бедолаге. Скорее – убьют.

– Не выйдет у них ничего – ответил кот. – Ведь Король на этой планете всё-таки я. Скажу спасать кита, и люди сделают именно так, как сказано.

– Всё в ваших лапах, уважаемый, всё в ваших лапах – проскрипел бобёр.

Кот с большим сомнением в глазах посмотрел на свои чёрные, лохматые лапы и направился дальше.

Его путь лежал вдоль узенькой речушки. На одном из её берегов возвышался огромный земляной холм, полностью заросший некогда зелёной травой. Сейчас она пожухла от жары, и жёлтоватыми космами обрамляла огромное отверстие на одном из склонов холма. Оно было высотой с человеческий рост. Кот заглянул внутрь и ощетинился. Там была темнота. Король Зеркальной планеты попятился назад и быстро засеменил вслед за бобром, который уже приближался к устью маленькой реки.

Речное устье было водопадом. Он ниспадал далеко вниз и замерзал прямо в воздухе, покрываясь тысячами сосулек разных размеров. Король Яцык посмотрел вниз. От огромной высоты кошачья голова пошла кругом. Ледяной водопад заканчивался в необъятной заснеженной пустыне, сплошь покрытой поблёскивающими на солнце ледниками. Шерсть кота Яцыка от страха вздыбилась, и он на всякий случай отошёл от пропасти, в которую устремлялся водопад.

– Всё, дальше не пойду – сообщил он своему зубастому провожатому. – Там высоко и холодно.

– А дальше и нет ничего – сказал бобёр. – Только льды и снега.

– Ну и ладно – произнёс кот. – Идём обратно, к Радуге. Буду сочинять Устав своей Планеты.

Устав дался молодому Королю нелегко. Он долго обдумывал, какие правила помогут сделать Зеркальную планету примером для Землян. Бобёр сказал ему, что люди будут гостить здесь часто. Хорошо, если отсюда они унесут на свою Землю немножечко доброты. Кот держал кончиком своего пушистого хвоста остро заточенный деревянный клинок и размышлял. Перед ним на траве лежала прямоугольная деревянная дощечка, вверху которой была нацарапана всего одна фраза: «Устав Зеркальной планеты». Под ней шёл вертикальный ряд цифр: 1, 2, 3…

– Земляне, – думал Яцык, – удивительные существа. На их планете совсем не в почёте мудрость и справедливость. Там, конечно, можно встретить много умных людей. Но они совершенно ничего не знают о мудрости. Земляне привыкли за обиду платить обидой, отвечать на злость – исключительно злостью, а одну несправедливость мерить другой несправедливостью. Между ними существует особая система взаимоотношений. Она выстроена на деньгах, за которые можно купить любой товар. Среди всех земных товаров жители Голубой планеты больше всего любят нефть. Кот не знал, за что люди так ценят эту вонючую жижу, да ещё и называют чёрным золотом. Вот он тоже чёрный, энергичный, да к тому же пушистый. Но на Земле его почему-то не ценил никто, кроме сердобольной Люси. Наверное, чтобы стать любимым и ценным, как нефть, недостаточно быть просто чёрным. Чтобы за тебя сражались на фондовых биржах и устраивали войны по всему миру, нужно что-то ещё. Хотя нет, Король Яцык не хочет, чтобы из-за него были войны. Он вообще не хочет войн.

В первом пункте Устава Зеркальной планеты кот так и записал:

– Запрещаю войну и петарды.

Его кошачья жизнь на Земле всегда омрачалась громкими хлопками петард. Яцык их боялся. Дворовые мальчишки прекрасно знали об этом и при любом удобном случае старались напугать кота. Хлопки петард звучали в самые неподходящие моменты, когда будущий Король в умиротворённом настроении выходил из своей любимой отдушины под многоквартирным домом, чтобы прогуляться на улице. Едва завидев его, маленькие хулиганы тут же чиркали спичками и зажигали тоненькую тёмную палочку. Потом они подбрасывали её высоко в воздух, она летела, рассыпаясь множеством искр, падала наземь и… Бах! Раздавался громкий хлопок, от которого сердце чёрного кота кувыркалось и уходило в подушечки лап, хвост превращался в подобие фикуса после грандиозного пожара, а ушки, обычно стоящие торчком на маленькой и круглой голове, оттопыривались назад.

Кошачий страх перед взрывами петард можно было сравнить только с человеческим ужасом в те моменты, когда в небе свистели снаряды. Они тоже были петардами. Только большими и металлическими. Да-да, среди Землян живут не только маленькие хулиганы. Все мальчишки когда-нибудь вырастают во взрослых мужчин. Но желание напугать кота никуда не исчезает. Оно идёт с ними по жизни и медленно трансформируется в совсем другое, взрослое и кровожадное желание – напугать других людей. Взрослые мужчины играют в опасные игры, зажигая снаряды вместо петард. Такая игра у Землян называется войной. Что может быть страшнее того, когда одни люди, играя снарядами, убивают других людей? Наверное, только безразличие и равнодушие к чужим проблемам.

Король Яцык не хотел, чтобы Зеркальная планета была окутана туманом равнодушия. Поэтому во втором пункте Устава он записал:

– Запрещаю безразличие и равнодушие.

На Земле кот видел много безразличных людей. Они безучастно проходили мимо бездомных животных, мимо потерявшихся и плачущих детей, мимо одиноких стариков. У многих землян всё было мимо и этому даже находились весомые аргументы:

– У меня нет времени помогать другим;

– Всё равно за помощь никто не поблагодарит;

– Да зачем же мне чужое горе?

– Не хочу я тратить время на помощь незнакомцам

– Кто-нибудь другой обязательно поможет.

Среди жителей Земли встречались и те, кто радовался чужим неприятностям, облегчённо вздыхая:

– Фу-у-ухх! Хорошо, что меня это не касается!

Всю свою шестилетнюю жизнь на Земле кот много наблюдал за людьми. Они были абсолютно нелогичными существами. Завидовали чужим успехам. Были счастливы от чужих неудач. И при этом в погоне за идеалом, который есть у других, совершенно забывали о своей собственной жизни. Казалось бы, взглянуть на самого себя – проще простого. Особенно на Земле. Кот иногда любовался своей усатой мордахой в распластавшейся на асфальте дождевой луже, магазинной витрине или водной глади реки. В мире людей посмотреть на своё отражение было ещё легче. Ведь там существовало огромное количество зеркал. Но нет, Земляне и здесь ухитрялись завидовать другим.

– Свет мой, зеркальце, скажи, почему мой нос не такой идеальный, как у подружки Оли?

Или:

– Ответь мне, зеркальце, почему я вижу в отражении вьющиеся волосы, когда хочу ровные?

Кот не понимал, для чего Землянам зеркала? Всё равно они видят в них только плохое. Поэтому третий пункт в его Уставе был таким:

– Запрещаю зеркала.

Действительно, они ведь совсем не нужны. Только мешают сосредоточиться на самом себе. Всё время заставляют людей сравнивать свою внешность – с чужой. Кот полагал, что именно зеркала становятся причиной накопления мусора в человеческих душах, превращая её, в конце концов, в самую настоящую свалку. Там есть и медленно гниющие обиды, и злость за то, что не имеешь желанной внешности, и страх перед обществом за собственное несоответствие стандартам красоты. Весь ужас душевного мусора заключается в том, что когда-нибудь он начинает переваливаться через верх и вылезать наружу. Человек пытается очистить свой внутренний мир от свалки весьма оригинальным способом. Он ищет недостатки у других. И ладно бы просто ищет. Излюбленным занятием многих Землян, души которых превратились в свалку, становится высмеивание чужих недостатков. Наивные люди! Они полагают, что подобный способ самоутверждения помогает убрать душевный мусор. А что на самом деле? Мусорная свалка разрастается, проникая в другие души.

Король Яцык считал, что весь мусор должен быть на виду. И душевный, и бытовой. Чтобы вовремя его убирать. У Землян же всё было наоборот. Они не убирали мусор. Они его прятали. Вполне привычными для людей стали мусорные тайники в океане, реке или озере. Некоторые Земляне подходили к организации свалок творчески. Благодаря этому мусорные накопления появлялись в дуплах деревьев, заросших кустарниками оврагах или у соседа в огороде. Кот вспомнил, как целлофановые пакеты, старые изодранные башмаки и даже мужские носки затейливо болтались на земных высоковольтных проводах.

Яцык очень не любил мусор. Наверное, потому, что в огромной общей куче он начинал дурно пахнуть. Хотя иногда посреди свалки можно было отыскать что-то полезное. Например, рыбьи головы, остатки домашней еды или другие кошачьи лакомства.

Король Зеркальной планеты, размышляя об Уставе, подумал вдруг о том, что произойдёт, если люди начнут выбрасывать мусор из своих душ сразу. Вот оскорбил кто-то человека, а он взял свою обиду, да и бросил в воду. Или на провода закинул – туда, где уже висят старые башмаки. Наверное, тогда каждый Землянин научится ставить себя на место обидчика. Ведь на самом деле, один человек обижает другого совсем не потому, что плохой. А потому – что ему плохо. Плохо оттого, что душа переполнена мусором.

За много веков своего существования на Земле люди так и не научились выбрасывать мусор красиво, без вреда для природы и самих себя. Кот очень хотел, чтобы такое умение у них всё-таки появилось. Поэтому в четвёртом пункте Устава Зеркальной планеты появилась такая запись:

– Запрещаю прятать мусор.

Вообще люди с планеты Земля порой казались коту до невозможности глупыми. Они постоянно жаловались на жизнь. До того, как стать бездомным земным котом, Король Зеркальной планеты обитал в одном доме. Там жила многодетная семья. Все 12 человек в ней были недовольны тем, как живёт их сосед.

– У этого богача и дом большой, и в доме всё есть. Не то, что у нас – рассуждали представители этой семьи за ужином.

Кот слушал их молча и неодобрительно встряхивал своей пушистой головой.

– Дети носят одежду с чужого плеча. Взрослые с раннего утра и до позднего вечера работают, чтобы в доме была хотя бы еда. Вот соседу повезло, это да! У него даже газовое отопление есть! Видел бы он нашу разваливающуюся печку дровницу с закопченными сажей стенками! Вот бы посмеялся над бедняками!

По своей кошачьей натуре Яцык был очень любопытным. Поэтому в один из дней решил зайти в гости к богатому соседу. И что же он там увидел? В роскошном кожаном кресле около камина сидел одинокий седовласый мужчина. Он разговаривал с фотографией пожилой женщины в траурной рамке.

– Вот скажи – спрашивал он бездушную фотографию. – Зачем мне вся эта роскошь? Ради чего я всё это заработал? Видела бы ты, мама, какие счастливые у меня соседи! Их двор наполнен детскими голосами. А в огромной дровнице под шиферным навесом живут ёжики. Вокруг них жизнь просто кипит! А у меня что же? Если и кипит, то только чайник! Ни жены нет, ни детей – тяжело вздыхая, сетовал богатый мужчина.

Кот совсем не понимал, почему чужая жизнь всегда волнует людей гораздо больше своей собственной? И в той, чужой жизни каждый землянин почему-то видит исключительно блеск, под которым наверняка спрятан целый ворох проблем.

– Вот бы все люди Земли научились думать не только о своих неудачах – размышлял Король Яцык, одновременно записывая в Уставе пятый и последний пункт:

– Хочу, чтобы все мои гости учились уважать чужое мнение. И чужую жизнь.

Деревянная дощечка закончилась. Кот схватил её когтистой лапой и поставил на прочные виноградные ветви, рядом с окном на Землю. Устав был готов, а впереди Яцыка ждала церемония посвящения в короли. Пока он возглавлял удивительно похожую на Землю планету только формально. Помнится, бобёр говорил ему, что новый правитель Зеркальной планеты обязан давать клятву Короля. А ещё советник обещал наградить кота комплектом волшебных функций.

Вдруг оказалось, что жители Ялмеза уже давно готовы к началу торжественного мероприятия. Стайка резвых соек приволокла из полей ярко-розовые колючки чертополоха, чтобы украсить ими королевские уши. Бобёр каким-то невероятным способом упросил родники вокруг Радуги на время коронования умерить свой водный пыл. Делегация слонов своими длинными хоботами быстро осушила озерцо, и теперь кот мог забраться на Радугу. С её середины король и должен был давать свою клятву. Яцык отошёл подальше, разогнался, скакнул в котлован и резво вскарабкался на разноцветный мостик. В день его коронования ярко светило солнце, а все птицы и звери были приветливы друг с другом. Клятва короля Зеркальной планеты полилась из его кошачьих уст словно сама собой:

– Я, король планеты Ялмез, Яцык первый, клянусь, что на моей планете окружающий мир будет ярким и разноцветным, как эта Радуга.

– Клянусь никогда не ругать красный цвет за то, что он не похож на фиолетовый.

– Клянусь не упрекать зелёный цвет за то, что он не такой оранжевый, как мне бы хотелось.

– Клянусь любить мир во всём его разнообразии.

– Клянусь помогать жителям и гостям моей планеты искать счастье внутри себя.

Королевская клятва прозвучала в межгалактический день Радуги, случавшийся только один раз в столетие. В это время разноцветный мост виднелся на многих планетах Галактики и ослеплял игрой красок.

Клятва короля Яцыка разливалась по окрестностям Вселенной настолько красиво и ярко, что на Земле от неё смеялись дети и ласково мурчали кошки, на Марсе утихали пыльные бури, а территорию Юпитера озарял проблеск солнечного луча. А потом на Зеркальной планете начался настоящий праздник. В подарок ко дню своего коронования кот Яцык получил возможность понимать любого собеседника и разговаривать на разных языках. Когда он жил на Земле, то узнавал только речь кошек и немного – людей. Сейчас, в собственном Королевстве, его наградили новыми способностями. Теперь король мог свободно и непринуждённо беседовать с цветами, черепахами, пчёлами и птицами. Бобёр преподнёс коту сюрприз – фрукт Светофорин. Он созревал только на Зеркальной планете, с виду был некрасиво-бурым, но обладал уникальными свойствами. Съев этот плод, Король получал ещё одно умение. Его глаза запросто могли становиться разноцветными. Как земной светофор. Умение помогало подданным и гостям планеты угадывать кошачье настроение. Например, изумрудно-зелёные глазищи означали: «Я спокоен, можете подходить». Жёлтые глаза – знак настороженности и нарастающей злости: «Будьте осторожнее, Король начинает сердиться». Красные глаза зажигались на чёрной морде как предупреждение: «Сейчас я зол, очень зол. Могу куснуть и царапнуть».

А ещё в честь Короля Яцыка прозвучала весенняя серенада в исполнении квартета соловья, сойки, дятла и сороки. Белки принесли своему правителю кедровых орешков, а енот приволок с болот целый букет бело-жёлтых кувшинок. С этого дня у чёрного кота началась совсем другая, новая жизнь. И он впервые был счастлив.

Глава 2. О чём молчат Президенты?

Испытания Мыслина продолжались. Между центрами мышления и памяти в голове обжоры сформировалась густая паутинка нейронных цепочек. Уклад его жизни резко изменился. Каждый новый день толстый художник начинал с размышлений о том, как работает человеческий организм. Писать картины он совершенно забросил. Теперь всё свободное время творец посвящал прогулкам в парке. А ещё он стал частым гостем на форумах о здоровом образе жизни в Интернете.

– Сколько всего интересного можно узнать о человеке – думал он, разглядывая на дисплее новенького планшета картинку со строением тела. – Вот казалось бы, знаменитая болезнь сахарный диабет. Художник всегда считал, что она появляется оттого, что люди едят чересчур много сахара. А оказалось – всё совсем иначе. У каждого человека уже есть свой сахар. Глюкоза. Она растворена и крови и подпитывает клетки. А почему глюкозы в крови вдруг становится много? Оказывается, от еды!

В моменты таких размышлений нейронные цепочки в его голове пополнялись всё новыми и новыми звеньями. В стороны от них разрастались множественные ответвления, формируя в голове целые лабиринты. Они устремлялись от центра мышления к отделам памяти, воображения, зрения и слуха.

– Вот ведь почему человеческая кровь превращается в сахарную патоку – продолжал думать ненасытный художник. – Такое случается, когда человек много ест. Много и неправильно.

В его память то и дело отправлялись новые воспоминания из мыслительного центра. Теперь творец знал, что каждая пища имеет свой шифр.

– Съел я, к примеру, десяток-другой вареников. И что же? – рассуждал он. –А вот что! – незамедлительно отвечал обжора сам себе, разглядывая таблицу гликемических индексов, найденную где-то на просторах Интернета.

– Один-одинёшенький вареник приводит к скачку сахара в крови на целых 60 единиц. А если я ухлопывал по двадцать вареников? – ужасался художник, представляя, как трудно было засахаренной крови пробираться по сосудам.

– О, ужас! – вспоминал он в следующий миг о том, что в его меню были не только вареники. – И всё это я съедал за один присест! Бедные, бедные мои сосуды! Сколько же пришлось вам натерпеться из-за глупости своего хозяина!

– Растут, как на дрожжах – ухмыльнулся нейрохирург Гордей Титов, разглядывая появляющиеся в голове художника звенья и цепи нейронов. Ему, как специалисту, нравились перемены, происходившие в мозгу зависимого от еды человека.

– Удивительно, как всего одна мысль может поменять ход целой жизни – вслух рассуждал нейрохирург, наблюдая, как быстро расползаются по мозгу длинные нейронные паутинки.

Военный, сидевший за соседним компьютером, согласился с ним:

– Да, это правда. Мой алкаш теперь тоже плетёт паутину из нейронных цепей, как паук в жаркий летний день. Но самое главное, на мой взгляд – это центр удовольствий в его голове. С этого участка исчезла одутловатость, отёчность. Он сдулся и стал… Стал рельефным, что ли… Смотри – военный показал пальцем на монитор.

Нейрохирург кивнул, оторвавшись от своего занятия и рассматривая картинку из головного мозга алкоголика.

– Да, и у моего обжоры так же. Отдел удовольствий из бесформенной огромной массы превратился в изящный слепок. Теперь он не сдавливает нейронные цепи в голове и даёт им возможность разрастаться.

– А что всё это значит? – спросил сам себя военный, наблюдая, как небольшое скопление нейронов в мозге алкоголика превращается в длинную цепочку между отделом воображения и центром памяти. И тут же дал ответ на свой вопрос.

– А это значит, что у бывшего любителя спиртных напитков кардинально поменялись интересы. Он больше не хочет пить боярышник. Это занятие стало для него слишком примитивным. Вчерашний небритый алкаш с засаленными седыми волосами превратился в эстета и флориста. И теперь он опьянён творчеством.

Действительно, Витя стал неузнаваем. И куда подевался тот взъерошенный, насквозь пропахший спиртом мужик? Нет его. Испарился. Исчез. Превратился в цветочную пыльцу. Вместо него возник совсем другой, помолодевший Витя, с красивой причёской и блеском в глазах. Настоящий король цветочной оранжереи! Паутинки нейронных цепочек в его теперь уже вечно трезвой голове становились всё гуще, каждую минуту пополняясь новыми звеньями. Витя ежедневно размышлял о возвышенном. Ему хотелось создавать оригинальные букеты из своих цветов, а ещё больше он мечтал о выращивании необычных сортов роз.

– Что будет, если скрестить розу, например, с ландышем? – фантазировал бывший алкоголик. – У этой парочки получится роскошное потомство, которое покорит весь мир своей красотой. Только на секунду представить, как на миниатюрном ландышевом кустике с широкими ярко-зелёными листьями, распускаются бордовые колокольчики роз! Такого не видывал ещё никто – радовался Витя своей оригинальной задумке.

В разных отделах его мозга то и дело сверкали разряды электроимпульсов, сигнализируя о появлении очередного звена в цепочках нейронов.

– Тюльпанам, похоже, не хватает солнечного света и тепла, – беспокоился он о своих питомцах. И тут же создавал в своём воображении план размещения тепличных обогревателей и ламп дневного света в оранжерее. Потом этот план превращался в зелёную ниточку и отправлялся в отдел памяти, откуда уже не мог исчезнуть никогда.

Военный Тарас Кулян искренне радовался за своего подопечного, сидя за лабораторным компьютером. Как же хорошо, что вместо тусклых и одиноких нейронов в голове алкоголика клубятся целые нейронные облака. Исследователь отвёл взгляд в сторону, давая отдохнуть уставшим от постоянного мелькания глазам. Справа от него продолжал свою нехитрую работу нейрохирург Гордей. Слева сидел программист Эдуард Горяев и почему-то загадочно улыбался.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5