Алон

Но как только разоруженный бандит протянул руку за карабином, Равиль ударил его прикладом и видимо попытался тут же выстрелить во второго, вооруженного бандита. Но выстрел не получился, как потом выяснилось, карабин был сломан и годился лишь для устрашения. И вообще, бандиты стрелять не собирались, поскольку шум явно не входил в их планы. Но у них были ножи, которыми они хорошо умели пользоваться, и потому потасовка, затеянная Равилем была тут же пресечена, как и наши попытки прийти ему на помощь. Сам же он получив жестокий удар в голову ручкой тяжелого ножа, упал без сознания.

– Сбрось его Хант, – приказал здоровый детина с тесаком в зеленой брезентовой куртке, ударивший Равиля, – а вы вперед! И если кто ещё дернется, башку отрежу на месте. И он не пугал.

Нас погнали вперед, в ведущий дальше узкий туннель, а тот, кого назвали Хант, немного задержался. Вскоре и он догнал нас. Мы не знали, что этот бандит сделал с Равилем, поскольку не понимали куда можно было его сбросить. Но было ясно, что дело плохо и мы думали лишь о том, как освободиться, чтобы помочь ему.

Когда туннель, по которому мы двигались пошел под уклон, под ногами стали появляться мелкие и крупные камни. Выбрав подходящий момент, я сделал вид, что споткнулся и поднял приличный булыжник, который спрятал в одежде. В темноте этого никто не заметил. Позже, когда мы оказались в помещении, где была вода, все остановились и главный бандит, который нам угрожал стал звонить по телефону. Связь судя по всему здесь была уже хорошая и ему сразу ответили. Бандит что-то спросил, затем грязно выругался, заорав в трубку, что кто-то за что-то ответит и посоветовал своему собеседнику ждать на месте. Закончив разговор он приказал кончать с нами, только тихо и загнав для этого в какой-то тупик. После чего он и его напарник, не оглядываясь, пошли дальше вдоль водоема, реальных размеров которого в свете фонарей оценить было невозможно, но свет их фонарей долго отражался в черной воде.

Двое других, что пристально следили за нами, угрожая ножами и ружьём и выкрикивая ругательства, заставили нас пройти метров десять вперед, до низкого и узкого прохода в стене. К этому моменту я уже готов был напасть на того что был с ружьём, ударив его неожиданно камнем, но он будто почувствовал опасность и отстал на несколько шагов. И как только мы вошли согнувшись в проход, бандит, который был с ружьём и особо громко и выразительно бранился, неожиданно тихо окликнул нас и сказал, чтобы мы сидели тихо и не высовывались, если жить хотим. А через час чтобы уходили тем же путем. Мы прошли вперед по проходу и почти сразу уперлись в стену. Это действительно был тупик. Тем временем стало совсем тихо. Бандиты либо ушли, либо просто отошли от прохода и затаились, а мы остались в этой норе, ничего не видя и не понимая ситуации. Угроза, после того, что случилось с Равилем, казалась вполне реальной, и мы решили немного подождать, чтобы убедиться, что бандитов поблизости нет. В то же время мы не собирались здесь задерживаться, поскольку наши охранники, несмотря на угрозы, похоже не собирались выполнять распоряжение старшего, ушедшего вперед. Ему уже явно было не до нас, поскольку что-то у них пошло не по плану.

А потом мы услышали рычание этого замечательного зверя и голос Ивана. Но что с Равилем, где вы его нашли?

Иван, который все это время внимательно слушал Олега Олеговича поглаживая голову Ирдика, указал кошке на археологов и со словами «Это свои, познакомься!» отпустил её.

– Не шевелитесь, – сказал он, обращаясь к Олегу и студентам, робко разглядывающим грозное животное, – он знакомится быстро и никогда уже не забудет.

Через минуту, когда процедура знакомства закончилась и Ирдик вернулся к хозяину, расположившись у его ног, Иван снова заговорил:

– Давай, Олег, вот фонарь, забирай ребят и дуйте назад, за Ирдиком. Он вас приведет к моему дому в поселке. Там вас встретит Ванхо – это мой ученик. Туда же должен приехать Андрей. И главное, не заблудитесь. Идите за Ирдиком, а если вдруг отстанете, останавливайтесь и ждите на месте – он вернется и поведет дальше. Обо всем остальном поговорим позже, когда все закончим. А сейчас нам с Антоном нужно поспешить, пока в этой истории ещё нет трупов. Надеюсь.

Получив указание от хозяина, Ирдик посмотрел внимательно на археологов, затем отбежал на несколько метров и ещё раз обернулся, чтобы убедиться, что те торопливо двинулись следом.

Иван, тем временем, несколько раз свистнул и стал набирать чей-то номер по телефону. Сказав несколько слов своему собеседнику, из которых Антон разобрал только название известной сопки «Белая», Иван осмотрелся и увидев в темноте два горящих глаза, проговорил: «Умница, Илика, это свой. Успокойся. Иди рядом».

Минут через пятнадцать быстрой ходьбы Иван замедлил ход, прислушиваясь и поглядывая на кошку, послушно и спокойно идущую рядом.

– Илика давно шла за нами и уже давно чувствует чужих, но до них, похоже, ещё не близко.

И в этот самый момент Илика тихо подала свой голос. Затем прошла немного вперед и остановилась у очередного прохода в стене, такого же низкого и узкого, как тот, куда загнали археологов. Здесь она оглянулась на Ивана и улеглась, будто выполнив свою функцию.

– Неужели труп? – проговорил Иван, осторожно заглядывая внутрь тупика или, скорее, глубокой ниши, – Похоже, так и есть. Это вероятно старик, о котором говорили бандиты.

Антон тоже заглянул внутрь ниши и в свете фонаря увидел кучу камней, из под которой высовывались чьи-то старые сапоги и чуть дальше белела рука, которую ощупывал Иван.

– Часов десять уже, как умер, – произнес он, – бедняга!

– Вы знаете, кто это? – спросил Антон.

– Догадываюсь. Один из местных. Но давайте поспешим, а то трупов может оказаться больше.

Антон немного утомился от быстрой ходьбы с периодическими подъёмами и спусками и уже с трудом поспевал за Иваном и его кошкой. Когда в глубине прохода мелькнул слабый свет, Иван резко остановился и выключил фонарь. Антон последовал его примеру и теперь вглядывался в темноту, одновременно прислушиваясь к доносившимся до них слабым звукам голосов. О чем говорили люди было не ясно, но не было сомнений, что они стали свидетелями конфликта.

– Подождем немного, – сказал Иван, – только подойдем поближе. Осторожно!

Когда Иван с Антоном были уже метрах в двадцати от бандитов, прозвучал выстрел, затем чей-то стон. Почти тут же до них донесся звук борьбы.

– Вперед, – тихо скомандовал Иван, снимая с плеча карабин, – быстро и осторожно.

Проводив взглядом кошку, беззвучно скользнувшую вперед, Антон тоже снял с плеча карабин и, стараясь не отставать от Ивана, поспешил к месту схватки, которая продолжалась, судя по доносившимся звукам. Когда практически одновременно оба они оказались на площадке, где разыгрался конфликт, все было уже кончено. Один бандит лежал у стены без признаков жизни; другой, – явно местный житель, – стоял рядом, вжавшись в стену. У его ног валялось ружьё, а чуть дальше виднелся ещё один приклад.

Перед ними сидел крепкий парень кавказской внешности, зажимавший рукой сильно кровоточащую рану в плече и со страхом поглядывающий на Илику, держащую самого крупного из бандитов за руку, из которой видимо только что выпал здоровенный тесак. Он неподвижно стоял на одном колене, и в глазах его был ужас.

Иван набрал чей-то номер и сказав два слова, отключился, затем быстро собрал и разрядил оружие.

– Убери своего зверя, шаман! – вдруг раздался хриплый голос бандита, которого Илика по-прежнему держала за руку, отвечая рычанием и сжимая челюсти в ответ на малейшее движение своей жертвы.

– Зачем спешить, господин, как вас там? – раздался громкий голос нового действующего лица, – капитана полиции, – появление которого сопровождалось ярким светом мощных светильников, которые держали в руках его помощники в форме.

Бандиты быстро оказались в наручниках. Раненым Иван оказал первую помощь. Получивший огнестрельное ранение бредил и был совсем плох. Похоже, это был тот самый бандит, что последним говорил с археологами.

Полицейские, которых было уже человек шесть, увели арестованных и унесли тяжело раненного на носилках. Двое остальных, включая капитана, задержались возле кучи вещей оставленных бандитами, прикидывая, как перенести их к машине.

– Спасибо, Иван, дальше мы сами разберемся и тело старика тоже заберем. А ты бери свой посох. Потом, если потребуется, предъявишь. Остальное все получишь после суда. А с ребятами вашими мы тоже позже побеседуем, возможно завтра.

Делать здесь больше было нечего, и Иван с Антоном в сопровождении Илики отправились назад. По дороге Иван снова созвонился с Андреем, который уже дождался остальных участников нового приключения.

Добравшись до дома шамана и отправив Илику к котятам, Иван с Антоном пошли дальше и минут через двадцать выбрались из портала. Начинался новый день. В покинутом лагере археологов, они сложили палатки и уложили в рюкзаки брошенные вещи. Затем отнесли всё это в пещеру, оставив внутри, недалеко от входа через портал. И только после этого не торопясь пересекли «место смысла», залитую ранним утренним светом поляну и, наконец, спустились на дорогу, где их ждала машина Антона.

Андрей вернулся домой усталый и возбужденный. Поставив машину он тихо вошёл в дом, и заперев за собой двери стал пробираться в столовую. На этот раз ему удалось ничего не уронив и ничем не загремев достичь своей цели. Найдя в утреннем полумраке выключатель, он зажег свет и с тихим стоном опустился на ближайший стул. За столом, закутавшись в плед и положив перед собой телефон, сидела Женя, прислонив голову к стене. Она спала, так и не дождавшись своего Андрея. На аккуратно сервированном столе стояла бутылка сухого вина, тарелка с разными сырами и ваза с фруктами. Было ещё что-то, чего Андрей не успел рассмотреть, так как тут же снова поднялся и бросился к жене. Аккуратно и осторожно он поднял её на руки, чтобы отнести в спальню. Обняв мужа за шею, Женя тут же уютно устроила голову на его плече и, кажется, ещё глубже заснула. Однако, как только Андрей вошёл в спальню, не открывая глаз и еще немного сонным голосом она потребовала:

– Скажи, все живы? Никто, кроме Равиля не пострадал? Нет? – Тогда положи меня и рассказывай все по порядку.

Когда Женя снова заснула, Андрей вышел на освещенную солнцем террасу. Начался новый день, снова солнечный, теплый и спокойный с утра. Каким то он будет дальше?

Андрей позвонил в больницу, где его успокоили, сообщив, что пострадавший Равиль сейчас спит и что дней через пять-шесть его уже, возможно, выпишут. Затем он набрал номер Кирилла, который бодрым и веселым голосом стал рассказывать про текущие дела. Народ был явно ещё не в курсе ночных событий, поскольку с Лешим никто, естественно, не общался, а Иван, видимо, ещё не пришел. Но он ошибался, поскольку Иван уже был в Лаборатории и в этот момент участвовал в оживленном обсуждении проблемы платных услуг, доля которых в образовательном пространстве страны низменно росла все последние годы.

– Я сейчас буду, – сказал Андрей, и отключился.

Женя спокойно спала и Андрей, ликвидировав последствия своего пребывания в столовой и оставив записку жене, вышел на улицу. Бессонная ночь кажется совсем не сказалась на его состоянии. Мысли бежали в сознании в строгом порядке, своевременно вспыхивая, либо отходя на второй план. Бодрый и немного возбужденный после быстрой прогулки он появился в «Лабе», где был немедленно атакован сообщением о том, что пока он спал, трудившиеся не покладая рук сотрудники решили одну из ключевых проблем современности. Речь шла о том, что поскольку истинная образовательная, а значит культурно-формирующая деятельность по сути своей есть проявление любви старшего к младшему, то платная образовательная услуга есть ни что иное как любовь за деньги, а значит в более или менее культурном сообществе она не приемлема. Отсюда вывод: в сфере общего образования не должно быть платных услуг!

– Это единственный велосипед, который удалось за сегодня изобрести? А как отнестись, например, к платному репетиторству, ещё не решили? И как быть с зарплатой в воспитательном госучреждении, её получать не аморально?

– Мы принципиальную позицию сегодня отрабатывали, а вы сразу все приземляете. Это как основы нравственности, которые все знают, но соблюдают лишь в той мере, в которой могут. Не случайно же в каждое историческое время существовала мораль, как особая реальная форма этой нравственности!» Настя со вздернутым подбородком и эффектно рассыпанными прядями волос, бросила взгляд на замершего с приоткрытым ртом Платона и добавила: «Обсуждает же дума, как говорят в народе, поправки к закону «Не укради!». Кто-то захихикал, вспомнив популярный в свое время анекдот. Платон закрыл рот и переведя взгляд на Андрея, громко и как всегда отчетливо озвучил вопрос, обращаясь ко всем:

– Мы по последнему семинару итоги будем подводить или проблема любви уже не актуальна?

Вопрос был явно адресован руководителю лаборатории и, судя по реакции остальных сотрудников, уже обсуждался до его прихода. Все находившиеся в помещении дружно развернулись, ожидая ответа. Андрею в этот момент показалось, что Иван, стоявший неподалеку с двумя девушками-архитекторами, спрятал лукавую улыбку, мелькнувшую и тут же погасшую на его лице; а может и не погасшую вовсе, а просто искусно укрытую в его белой бороде. Все специальное освещение в лаборатории было сейчас выключено за ненадобностью, а потому пространство было наполнено живописными тенями, создававшими в отдаленных от окон местах атмосферу некой таинственности. Там, в тени прятались любопытные, иногда смешливые, а порой и ехидные взгляды творческих личностей, требующих безусловно как грубой, так и тонкой обработки, но близких и одинаково дорогих Андрею.

– В пятницу будем делать выводы и задачи определим. А сейчас нужно подготовить резюме по предыдущему семинару и к завтрашнему утру разослать всем в обычном формате, слышишь Шура? Поработай сегодня и покажи мне. Платон, подключись пожалуйста тоже. Договорились?

Теперь о главном на сегодня событии. У нас новый замечательный сотрудник Иван Айдарович Корнышев, большинству из вас известный как Алон.

Иван поклонился в ответ на представление, а Андрей кратко рассказал о его деятельности и достижениях, особо подчеркнув удивительную близость его интересов и исследований содержанию их проекта. После чего, обращаясь уже к Ивану, пригласил его участвовать в семинаре в пятницу. Народ, конечно, давно был в курсе пополнения их рядов, но все же радостно зашумел в ответ на сообщение Андрея.

Дослушав руководителя, сотрудники «Лабы» разошлись по рабочим местам, по одиночке или группами, вернувшись к обсуждению темы семинара. Андрей, тем временем, побеседовал с Кириллом по поводу экономических мероприятий, в которых категорически не хотел участвовать. Решили, что в Питер слетает сам Кирилл, а потом сделает короткое сообщение об этом «сборище», как назвал форум Андрей.

Добравшись до своего рабочего стола, он испытал чувство удовлетворения, будто достиг, наконец, цели, к которой активно и долго стремился. «Боже мой, как же я за эти несколько дней соскучился по работе с карандашом и компьютером, когда можно просто думать и рисовать, и писать, и снова рисовать!», – думал Андрей, устраиваясь в рабочем кресле.

Загрузился ноутбук, глянув на него привычным уральским пейзажем. Тихо звучала какая-то джазовая композиция. Большой блокнот в толстом картонном переплете манил и в то же время немного пугал ослепительно белым, нетронутым листом. В голове замелькали архитектурные образы вперемешку с мыслями и схемами. На передний план начала выдвигаться идея образовательного ядра жилого дома, то в образе домашнего театра из усадьбы позапрошлого века, то в виде универсального легко трансформируемого пространства, насыщенного особыми фамильными смыслами.

Размышления о жилом пространстве, вдруг породили картину встречи с Иваном в их гостиной. Нужно было позвонить домой. Разговор с Женей по телефону занял не больше минуты, поскольку она была занята на кухне и пообещала перезвонить, как только освободится. А с Алоном или, вернее, с Иваном она с удовольствием сегодня познакомится и даже сможет угостить чем-то не совсем обычным.

Андрей вернулся к своим размышлениям о структуре жилища, когда громко и беспардонно зазвучал телефон, требуя к себе немедленного внимания. Андрей тяжело вздохнул и ответил.

– Да, конечно, сейчас буду» – сказал он без обычного энтузиазма.

Леший крайне редко требовал Андрея к себе, не спросив как дела и не поинтересовавшись, как он сейчас занят. Видимо, это был один из таких случаев.

– Что же там опять стряслось? Ведь с Равилем все в порядке, бандиты арестованы и похищенное возвращено!

Вместе с мыслями о произошедших вчера событиях появилось чувство усталости.

– Не волнуйся, ничего не случилось, – словно услышав мысленный вопрос Андрея, произнес вместо приветствия Леший, – просто к нам срочно выезжает делегация из федерального министерства с какими-то неясными мне функциями. Нужно готовиться, хоть пока и не понятно к чему. В любом случае следует оформить промежуточные результаты по основным направлениям исследований, подобрать и привести в порядок графические материалы, которые могут служить репрезентативными.

Почти наверняка приедет народ, как бы это сказать, не слишком подготовленный, но с жесткими установками, так что это обстоятельство следует учесть.

Отложи, по возможности, все прочие дела и всей лабораторией сосредоточьтесь на подготовке ясного материала, оставляющего мало места для вопросов. Умных, я имею в виду, вопросов. Смежников я тоже озадачу, чтобы из-за них заминок не было.

Да! И подключи к работе Ивана.

– Все понял – сказал Андрей и, попрощавшись, быстро покинул кабинет директора.

Поразмышляв над ситуацией по пути в лабораторию, он пришел к выводу, что случившийся аврал очень даже кстати именно сейчас, когда нужно максимально четко расставить точки над «и» везде, где это возможно, чтобы серьёзно скорректировать план работы на ближайший период.

Вернувшись и объявив о надвигающейся проверке, Андрей подошёл к Ивану, который сидел в окружении нескольких сотрудников. Молодые архитекторы, рассевшиеся на столах и подоконнике, и художница Марина в платье, напоминающем букет анютиных глазок или может васильков, наперебой задавали ему вопросы, внимательно выслушивая неизменно спокойные и содержательные ответы. Кажется, речь шла о пространстве взросления малыша.

– А если рассматривать пространство открытых игровых площадок? Какие особенности здесь можно выделить в связи с разновозрастным характером участников…

Не закончив фразы Марина умолкла, увидев подошедшего Андрея.

– Я понял ваш вопрос, Марина, и готов поделиться кое-какими соображениями, хотя едва ли смогу предложить профессионально архитектурное или дизайнерское решение.

Иван тоже умолк, вопросительно глядя на Андрея.

– Извините, что невольно помешал, – проговорил тот немного смущенно и, обращаясь уже к Ивану, попросил, – как освободитесь, дайте мне знать, пожалуйста. Нужно обсудить один важный вопрос.

Привычный шум в лаборатории постепенно стихал, и вскоре стали слышны доносившиеся из-за окна негромкие пока ещё звуки медленно уходящего лета. Обреченно шумели деревья, отряхивая с себя красивые, но лишенные питательного сока и жизнеутверждающей зеленой окраски листья. Временами птицы совсем умолкали, будто прислушиваясь к особым знакам природы, которые доступны лишь тем, кто может воспарять над миром. Иногда они дружно срывались с мест, словно репетируя скорый отлет в более теплые края, и покружив в вышине снова возвращались под окна лаборатории. Здесь они устраивались некоторое время на веточках, шумно выясняя отношения, чтобы снова вдруг замереть, подчиняясь неведомому людям закону, а потом взмыть шумным облачком ввысь и умчаться вдаль, возможно уже до весны.

Закончив разговор с архитекторами, Иван ещё некоторое время беседовал с Мариной. С лица его не сходила улыбка. Открытая и приятная, она нравилась девушке и немного смущала её, привыкшую смотреть в глаза собеседнику. В конце концов, на лице Марины, почти по детски свежем и практически лишенном косметики, появилось выражение некоторой растерянности. Это явно не соответствовало успешному завершению содержательного разговора, но не ускользнуло от внимательного взгляда проницательной Насти.

Иван подошёл к столу Андрея, который тут же поднялся, предложив выйти на несколько минут на улицу. Свежий воздух был уже наполнен приятными и немного печальными запахами уходящего лета и казался влажным.

– Иван, во-первых, мы с Женей ждём вас сегодня вечером у себя. Она обещает порадовать чем-то не совсем обычным, но, наверняка, вкусным. Если у вас нет других планов, будем рады провести сегодняшний вечер вместе.

– Спасибо, Андрей! Конечно я буду.

– А во-вторых, мне очень хочется услышать ваше впечатление от общения с ребятами в привычной для них обстановке.

– Знаете, после стольких лет фактического одиночества, я ощущаю себя удивительно хорошо в вашей лаборатории. Прежде всего, благодаря вашим ребятам. Они славные. Талантливые и при этом благожелательные. Уверен, что работать с ними будет очень интересно.

Рабочий день прошел в сосредоточенной работе над будущим отчетом. Андрей подходил поочередно к разным группам разработчиков, выслушивал соображения, давал советы. Временами приходилось что-то доказывать, иногда начинались споры и только один раз, к концу дня, разгорелась настоящая дискуссия, к участию в которой постепенно подтянулись все обитатели «Лабы» и даже некоторые из соседей.

Началось всё с вопроса Марины об устройстве открытой площадки для детей разного возраста, который она адресовала Шурке, а затем и Ивану. Тот высказал свои соображения внимательно слушавшей его Марине, после чего перешёл к группе архитекторов, занятых проектированием дидактического пространства.

Тем времена, Марина ушла в свою мастерскую и больше часа сидела, уткнувшись в монитор компьютера. Серега, несколько раз пытался отвлечь девушку от сосредоточенных размышлений, но так и не смог затеять привычного для мастерской веселого спора на какую-либо дизайнерскую тему. Марина отсутствовала, улетев мысленно так далеко, что даже ехидные замечания коллеги про лежавший на столе шоколадный батончик, не достигали её сознания и оставались без ответа. И только когда день за окном стал угасать, а вспыхивающие прощально красноватые лучи солнца переползли по стенам на потолок и постепенно растворились в мягком вечернем полумраке, Марина вдруг оживилась, схватила батончик и быстро вышла из мастерской. Лаборатория архитекторов была рядом и открыв дверь в большое помещение, где уже горел яркий электрический свет, она направилась прямо к сидящему у окна Ивану, который что-то писал в своём блокноте. Было почти тихо и голос Марины привлек внимание сидевших рядом.

– Иван, у меня к вам ещё один вопрос. С разновозрастным детским коллективом более или менее понятно, а как быть с разновозрастными отношениями между супругами? Здесь возрастной разрыв тоже способствует развитию? А в каких художественных формах такое отношение может и должно по-вашему воплощаться при формировании пространства жилища?

Иван, который был сосредоточен на чем-то своём, не сразу отреагировал на вопрос Марины. Но спустя несколько секунд, он поднял голову и улыбнувшись как обычно, сказал: «Вопрос немного неожиданный и мне нужно подумать. Впрочем, мы можем и вместе порассуждать. Вы не против?».

– Я не против, – сказала Марина, – только можно вы начнете?

– Извольте. Как я понимаю, любые, в том числе возрастные, различия между супругами добавляют разнообразия этому человеческому союзу, что увеличивает его культурный потенциал. Конечно, разница в жизненном опыте, а значит и в представлениях о мире зависит не столько от возраста, сколько от личной истории каждого. В любой новой семье встречаются, а порой и сталкиваются разные семейные формы культуры. Нередко супруги представляют разные религии и этносы. Поэтому важно, чтобы у них были не только общие базовые культурные ценности и интересы в разных областях жизни, но основание и готовность служить образцом для партнера. Совместная жизнь должна быть непрекращающимся процессом взаимного познания и взаимного формирования.

Особенно интересно, на мой взгляд, когда родители исповедующие разные религии, но по-настоящему любящие друг друга, рождают ребенка, который как высшая для них теперь ценность становится реальным решением и проблемы веры. Помните, как в эпоху Возрождения высшей ценностью стала живая творческая личность? Например Леонардо!

А разница в возрасте, по-моему не должна превышать тринадцать-пятнадцать лет. Хотя я и не готов настаивать на этих цифрах.

Что же касается пространства, то здесь я вижу проблему архитектурного воплощения не просто женского и мужского начала, что само по себе необходимо, но форм культуры двух родителей в том причудливом их сплетении, которое является отражением общего духовного мира семейной пары. Такое пространство должно быть самой питательной средой формирования сознания ребёнка на начальном этапе его развития. Но что особенно интересно и важно, это архитектурно-художественное воплощение развивающегося духовного мира самого ребёнка. К сожалению, я не могу себе представить, а значит и описать соответствующие пространства на вашем профессиональном языке. Увы!