Счастливый случай

– На кладбище, рядом с тобой, – не знаю зачем, но я это сказал. В глаза Жеке смотреть не получалось, поскольку о смерти родных говорить я не мог никогда. Отчего даже выказать соболезнование людям никогда не получалось, а тут вообще не понятно, как описать сегодняшний разговор.

Жека сел на пол, обхватив голову, при этом взгляд, став абсолютно пустым, был направлен куда-то вперёд. Его длинный хвост свисал с плеча, почти достав до лежащего на полу журнала. Я ожидал, что этот большой человек сейчас разрыдается, как маленькая девочка, но он молчал, продолжая находиться в своих мыслях.

Когда молчание затянулось, я, тихонько кашлянув, спросил самое важное в этот момент:

– А ты зачем пришёл? Извини, может грубо прозвучало, но просто Пашка здесь такую фигню нёс, что я даже не нашёлся, что ему ответить. А ты? Тебя зачем… отпустили ко мне? Понимаешь, я не бу…

– Она любила цветы. Света… Мой лучик в жизни, дарящий свет… Цветы любила, понимаешь? – он поднял на меня тяжёлый взгляд, и, как мне показалось, злобно, поводил челюстью из стороны в сторону. Мне пришлось закивать, соглашаясь со сказанным. – Помнишь, я дарил ей красные розы? А вы надомной частенько посмеивались… Та ладно тебе, не делай такие глаза – я всё это и так прекрасно знаю. Подкаблучник… Так же говорили… некоторые, сейчас мёртвые наши с тобой друзья? Ага, так вот! Красные розы! Но только такие, чтоб прям горели! А я их дарил каждый третий вторник месяца… в наш день знакомства. То есть, двенадцать букетов красных роз, всего лишь по три штучки, но как она всегда радовалась! В общем, я только что понял, чего мне здесь не хватает – её радости! Ты обязан каждый третий вторник месяца приносить на её могилу цветы! Только не забудь – красные, чтоб от них всё горело! Розы! Тебе же не тяжело? Ведь не зря тебе Бог… м-да, не верил я в него… Ладно, не зря же тебе кто-то дал шанс! Теперь ты должен вернуть должок, а это не так дорого… всего-то три цветочка.

Я выдохнул тяжёлый воздух, сдерживаемый почти весь монолог Жеки. Точнее, я дышал, но делал это украдкой, словно воровал воздух у правительства, обложившего его налогом. Надо что-то сказать, а то действительно придётся жениться на вдове и усыновлять детей друга, а потом, раз в месяц кататься на кладбище с цветами…

– Жека, я…

– А я не приму отказа! – большой человек с несвойственной ему лёгкостью вскочил на ноги. Вот что значит потеря тела и лишнего центнера массы! Он сделал шаг в мою сторону, сжал кулаки, посмотрел, как в ответ сжался я, и отошёл к окну, покачивая головой. Что-то высматривая на улице, мой друг тяжело дышал, очень часто сжимая и разжимая кулаки-кувалды.

– Женя… Жека… Я только хотел сказать… я сомневаюсь, что мне кто-то дал шанс выжить, чтоб… жениться на чьей-то вдове и носить цветы на могилку, пусть и раз в месяц. Да и не просил я этого, если честно…

Человек у окна рассмеялся.

– Так чего ты с нами не поехал? Знаешь, Коля, а ведь там, валяясь на траве, я многое понял. Рассматривая оторванную голову супруги, я думал… Да, я мог оценивать трезво ситуацию, и поэтому пытался понять, почему ты не полетел с нами… Струсил? Или что-то знал? Ой, не говори мне про свою болезнь! Я всё тогда обдумал! Скажи, тебе сон приснился, и ты передумал? Не тряси головой, мой живой друг, не надо! А, знаешь, раз уж ты говоришь, что не просил жизни, так обменяй свою на мою! Честное слово, я даже каждый месяц буду носить цветочки на твою могилу! Ага, как только к Свете буду идти, так и тебе заброшу. И поверь, мне это будет не тяжело, и я не пожалею ни единой копеечки! Как думаешь, там примут такой обмен, если ты добровольно согласишься?

– Но я не соглашусь… – я вытер рукой и без того обсохшие губы, стараясь контролировать его движения, но всё равно не усмотрел!

Прыжок гиганта был очень быстрым, и я в самый последний момент дёрнулся в сторону, что само по себе оказалось лишним. Жека пролетел сквозь меня и выскочил через стену в коридор. Пока я старался отдышаться от увиденного, его туша прошла в комнату, разведя в сторону огромные руки.

– Ну, я рискнул, – пожал Жека плечами, начав растворяться в воздухе.

Я смотрел за этим невероятным действием, наполненным утренним солнечным светом. По щекам текли слёзы, но вытирать их не хотелось. Губы шептали безостановочно, как будто вымаливали прощение или пощаду:

– Я не знал… не просил… не знал… не просил… нет…

Жека исчез, растворившись в нашем мире, чтобы… проявиться в другом? И у него я не расспросил о смерти, но среди моих мёртвых друзей ещё достаточно тех, кто не посещал эту квартиру в последнее время. Или я о них не знаю? Всё равно, теперь я уверен, что скоро ждать нового гостя…

* * *

Весь день хотелось выйти на улицу, сходить за хлебом, молоком и сигаретами, но я не мог себе позволить такой роскоши. Наверное, отчасти от того, что я не курю уже около семи лет, а, может, и от страха повстречать на улице очередного гостя. Будет весело, если в очереди за хлебом за мной будет стоять кто-то из них… ушедших, как я думал навсегда. Но они вернулись, и не в кошмары, как принято у нормальных людей, а в обычную реальность, вписавшись в неё как-то уж очень гармонично. Ага, и привычки старые сохранили, и голоса те же самые, и даже мимика не поменялась… Странные такие мертвецы.

Почти полдня я проходил по квартире, аккуратно заглядывая за углы и с не меньшей осторожностью открывая двери шкафов. Да, блин, я и в холодильник заглянул, зачем-то подвигав загрустившую и забытую кастрюлю с прокисшим супом, а также банку с салатом из моркови. Пора провести тут ревизию, да и надо на это не больше пары минут, но как-то устал я морально, поэтому снова направился в постель.

Проснувшись, через пару часов, я лежал на кровати, прислушиваясь к звукам в квартире. Потемнеть ещё не успело, но я глубоко в душе хотел подорваться с кровати и включить свет. Нет! Полежу ещё, а то призраки решат, что уже пора выходить… хотя Жеке это не помешало.

Прислушавшись к звукам и решив, что ничего страшного вокруг нет, я сел на кровати и посмотрел вокруг. Да, пустая квартира, надо бы хоть рыбок завести, а то вообще один живу, словно затворник. Ещё немного посмотрев в сторону окна, я подумал, что призраки не дышат, а, значит, можно не прислушиваться и продолжить проживать сегодняшний день. Ну, или то, что от него осталось.

«В душ!» – проскочила одинокая мысль, заставив дёрнуться от неё, словно от выстрела.

«А почему бы и нет?» – пронеслась вторая, и я, пожав плечами, поднялся с кровати.

Признаться, душ я не люблю, хотя периодически между длительным приёмом горячей ванны и коротким наслаждением от прохладных струек воды, я отдаю предпочтение второму варианту. Много кто из моих знакомых и… друзей… не разделяет мою любовь к расслаблению в горячей водичке, почему-то считая это напрасной тратой времени и вылёживанием боков в смытой с себя же грязи.

Вода наполняет ванну, а я смотрю в зеркало, боясь, что сзади кто-то может появиться. Знаете, как в фильмах ужасов? Стоит тебе отвернуться, а призрак или маньяк с огромным тесаком уже стоят у тебя за спиной. Сценаристы никогда не отвечают на вопрос, откуда этот «кто-то» там появился, но приём такой очень любят. Думаю, в жизни от подобного можно обделаться, поэтому киноделы используют это заезженное клише из слэшера в слэшер.

Когда ванна оказалась почти полностью наполнена парящей водой, я закрыл кран и, выдохнув, снял одежду. Ощущение погружения в воду мне очень нравится, поэтому я даже улыбнулся и тихонько простонал от обжигающей влаги, но тут же мой радостный голос наполнился криком. Я даже подумал, что десятая могила, так и не появившаяся в общий день похорон, уже может начинать самовыкапываться, если такое, конечно, возможно. Прямо перед зеркалом непонятно откуда взялась полная женщина, лёгкими движениями поправляющая растрепавшиеся волосы. Как же тут не заорать, и как же не заскользить руками по краю мокрой ванны, следом за чем плюхнуться в воду, глотнув открытым от неожиданности (или ужаса???) ртом воды.

Я брыкался на дне ванны, стараясь уцепиться за её края, но это получалось очень плохо. Думаю, как-то так и погибают от несчастных случаев в собственных квартирах…

– Вылезай сам. Ты же понимаешь, что я тебе не смогу помочь? – Света повернулась в мою сторону и, как это умеют только женщины, оценочно окинула взглядом.

Ага, три пятьдесят за кило… Или больше… что сейчас не важно, поскольку жить хотелось, а вид кладбища с разверзнутой ямой стояли перед глазами, и никак не собирался уходить. В итоге я предпринял очередную попытку и сел на дно, свесив голову и жадно глотая воздух.

– Ну вот, а то я уже думала, что придётся уйти, так и не поговорив, – женщина повернулась в мою сторону и заглянула в воду.

– Твою мать, Света! – выдавил я с большим трудом, стараясь прикрыть руками то место, в которое целился взгляд призрака. – Я же чуть не утонул! Ну, решила заявиться, так сделай это в другое время, а не тогда, когда ещё живой человек может уподобиться вам и, случайно, отправиться в мир иной.

Она ухмыльнулась и развела руками.

– Знаешь, не я определяла время, когда явиться к тебе. А будь я живой, так после увиденного сегодня вообще к тебе не приходила бы. Но… ладно! Можешь перестать прикрываться, ведь сам понимаешь, мне это уже ни к чему.

Я посмотрел на Свету и скорчил гримасу. Мысль о том, что она сейчас может скорчить нечто пострашнее, пришла поздно, поскольку женщина рассмеялась, а на её шее проявилась кровавая рана. Готов поклясться, что пара капель успели упасть на пол, прежде чем я прикрыл глаза руками и тихо простонал от ужаса. Слова Жеки, сказанные про оторванную голову у его супруги, тут же прозвенели в голове.

– Вот видишь, не так важно прикрывать руками яйца, если жизнь подкидывает неожиданные встречи. Ладно, смотри уже, а то так и просидишь весь наш разговор. Обещаю, я больше не буду такой становиться.

Ей легко говорить, но… Как смотреть на Свету после увиденного? Чёрт, да я готов поклясться, что в моей памяти навечно запечатлелась картина порванных сосудов и мышц! И как теперь спать? Я и до этого не особо легко засыпал, а сейчас что будет? Готов поспорить, мне ещё не один раз присниться заливающая кровать густая кровь, обильно вытекающая из глубокой раны. А голову-то ей, действительно, оторвало…

Я снова опустил руки в район паха, намереваясь осознать слова женщины, и окончательно решить есть ли смысл в моём рефлекторном действии. Наверное, нет, но врождённые стыд и совесть не позволяют сидеть даже перед призраком, выставив всё на обозрение. Скажем так, пусть останется хоть немного интриги.

Я через силу улыбнулся и протянул, с трудом выдавливая слова:

– Ну, допустим, я успокоился. Говори, зачем пришла и испаряйся, как Жека.

– О-па! Мой уже был?

– Был, – я кивнул, рассматривая глаз Светы, полностью покрытый полопавшимися сосудами.

Женщина присела на умывальник и прикрыла глаза. Плачет, что ли? А призраки могут лить слёзы? Или это прерогатива нас – живых?

– Разминулись… – Света убрала руку от глаз и провела ею по шее, в том месте, где была рана.

– Ага, – пожал я плечами. – Он утром приходил. Но, знаешь, перед ним был Пашка… Он тоже сам пришёл. Не знаю, но, похоже, вы можете являться только по одному.

– Да? – задумчиво, продолжая смотреть на противоположную стену, спросила Света. Не дождавшись ответа, она продолжила. – Возможно, ты прав. А как он? Понимаешь, я помню только то, как вцепилась в его руку, когда самолёт пошёл вниз. Потом, уже на земле… Ну, там месиво было. Наверное, я видела куски жира и… что-то ещё. Удивилась тогда, как после такого падения я могу ещё хоть что-то видеть. Представляешь, захотела пошевелить рукой, а она рядом лежит. Смешно сейчас вспоминать…

Я сглотнул горькую слюну, подумав: «Ну, да… смешно…». Что там она спрашивала? Про Жеку? Ну, с ним…

– С ним всё нормально, – пожал я плечами, осознавая всю абсурдность сказанного. – Сидел в кресле, шутил, спрашивал о тебе… Что ещё?.. Ну, просил цветы на могилу принести… на твою могилу. Света, я принесу! Честно… Если ты только ради этого пришла…

– Цветы? – женщина повернулась, потрогав мочку правого уха. Там всегда висела единственная серьга, оставшаяся воспоминанием о её бабушке, но сейчас там было пусто, и я мог предположить только то, что она потерялась при катастрофе. – А это идея! Слушай, Коля, а ты не мог бы принести мне на могилу розы? Ну, помнишь, какие мне Женя всё время дарил? Красные, как кровь!

– Опять двадцать пять… – простонал я, опустив голову, а про себя подумал, что сравнение цветов с кровью в случае со Светой звучит весьма жёстко.

Гостья скривилась, но тут же улыбнулась. Лёгкий прищур выдавал какую-то не самую приятную для меня мысль, засевшую в мёртвой голове.

– А если ты этого не сделаешь – я снова покажу тебе своё прекрасное личико, каким оно стало после падения с высоты. Хочешь?

Хочу ли я увидеть этот ужас? Нет уж, увольте! Но таскать каждый месяц цветы на могилы своих друзей я тоже не хочу. Поторгуемся? Только один раз… Один! Через неделю… Наверное, они все успеют посетить меня за это время, а там можно съездить на кладбище и привезти всем по букету. Две розы на девять могил меня не сильно обанкротят. Но если кто-то захочет что-то ещё? Буду теперь, как дурак, каждый месяц ездить к ним с кульком колбасы, бутылкой водки и букетами цветов. Так себе вариант… Торгуемся!

– Света, Жека хотел, чтоб я раз в месяц приходил с букетом, но ты же сама понимаешь…

Она не дала мне договорить, быстро повернувшись в мою сторону с искажённым смертью лицом. Чего она хотела этим добиться – я не понял, но решил, что это вышло у гостьи чисто случайно. Так сказать, «на автомате».

– Слушай! А ведь это ещё лучшая идея! – лицо снова стало человеческим, и на нём проявилось что-то похожее на смущение. – Не знаю, как кому, а мне было бы приятно, если бы на могиле каждый месяц появлялись розы. Представляешь, по пятнадцать роз каждый месяц! Не, я же умерла… значит, по шестнадцать! Круто, да?

Я сомкнул веки, выругался про себя и постарался сделать как можно более спокойный голос:

– Шестнадцать?

– Да! – улыбалась Света, наслаждаясь своей идеей. Или не своей, а своего мужа. Ну, или совсем не идеей, а идиотизмом момента, который, похоже, чувствовал только я. – Кстати, а ты на похоронах был? А то я ничего не видела в то время.

Лицо женщины стало мертвецки бледным, глаза закрылись, а руки расположились на груди. Ну, чем не свежий покойничек в гробу?

– Света! – крикнул я, не понимая, издевается она надо мной, или реально стала такой, перед отправкой в небытие. И ведь, действительно, моя гостья качнулась пару раз, и тут же потекла привычным туманом, как недавно сделал её муж. – Хватит корчить рожи! Ты же не за этим пришла, а за… цветами…

Но в ванной стало пусто. Я перегнулся через бортик, покрутил головой, выискивая следы от ног, при этой опасаясь найти капли крови, и улыбнулся закрытой на замок двери. Ну, да, подохни я здесь после этой встречи, и спасателем пришлось бы вытаскивать мой разбухший от воды труп, выламывая при этом недавно установленный замок.

Если хотя бы ещё один из них попросит цветы – я сам поеду на кладбище и закопаю себя живьём, иначе точно придётся, словно измученному горем родственнику, таскать цветы на могилки. Ладно, кто там следующий, а?

* * *

Засыпал я сейчас плохо, хотя спал крепко. Не знаю почему, но этой ночью, несмотря на свой громкий храп, мне удалось услышать очередного гостя.

Тихий плач раздавался из угла комнаты. Я открыл глаза, продолжая делать вид, что сплю. Помнится, в прошлый раз такое не прокатило, но сейчас я усилил эффект храпом, изо всех сил выдавливая из себя громкие человеческие звуки.

Почему это тонкое всхлипывание смогло прорваться сквозь шум в комнате и достучаться до моего слуха? Я старался уловить тихие слова, но так и не смог разобрать ни слова. Мало того, я не смог понять, кто из покойных друзей посетил мою квартиру на этот раз. Это было очень странным, ведь мы настолько привыкли друг к другу, что могли узнать любого из нашей компании по паре сказанных слов, а тут такое…

– …аминь, – проронил незнакомец, и я прикрыл рот ладонью, приглушая храп. Это не «незнакомец», а «незнакомка» – дочь Серёги, которую он взял с собой в тот роковой полёт.

– Катя? – аккуратно спросил я, стараясь отогнать вставший перед глазами образ девочки. Она виделась мне окровавленной… Руки и ноги Кати отпадали прямо в моём воображении, оставляя на полу кровавые следы. Её голова катилась куда-то по полю, влекомая ветром… Нет! О, Боже, нет! Она же всего лишь девочка, которой пару месяцев назад исполнилось двенадцать лет…

– Дядя Коля, я здесь, – прозвучал рядом с кроватью голос Кати. Я подскочил и вжался в стену, осознав, что размышляя о смерти девочки, упустил момент, когда она подошла ближе. Ну, да, ходят-то они бесшумно.

Рука нащупала висюльку от небольшого бра, и комната озарилась слабым светом. Катя стояла у изголовья кровати, потупив взгляд. Наверное, она всё ещё плакала, боясь осознать произошедшее с ней и её семьёй.

– Ты молилась? – задал я вопрос, не найдя ничего более умного. Наверное, тоже неплохой способ начать неприятный разговор.

Катя приподняла голову, и я скривился от ужаса. Нижняя губа у девочки была порвана прямо до подбородка, а правого глаза не было на месте. Она прикрыла лицо ладонью и уселась на пол, продолжая всхлипывать.

– Я не хочу этого… – голос девочки дрожал, прерываясь плачем.

Мне пришлось совершить немалое усилие, чтоб на четвереньках добраться до края кровати и посмотреть на обнявшую колени гостью. Признаюсь, очень хотелось оставаться на месте, но это же Катя… Серёга когда-то предлагал мне стать её крёстным, но я отказался, так как давно не дружу с религией, а Бога призываю только в самые тяжёлые моменты. В итоге кумом стал Пашка, а я просто попивал водочку дома у Серёги, когда мы всей толпой отмечали состоявшееся таинство. Катя всегда была доброй девочкой с кудрявыми волосами чёрного цвета. Сейчас её причёска выглядела, словно реквизит из фильма ужасов… Да и сама девочка могла сниматься в нём без грима и привлечения к работе костюмеров, ведь её одежда была в крови, траве и земле.

Я сел на край кровати и протянул к гостье руку. В последний момент, когда моя ладонь зависла над её головой, я остановился. «Она призрак, Коля. Ты её не погладишь, и по-дружески не успокоишь…», – пронеслась в голове мысль, и тут же исчезла, поскольку Катя снова смотрела на меня.

– Я теперь всегда буду такой? – она прикрыла рукой рот, стараясь придержать губу.

Такой? Какой именно? Молодой и незамужней? Похороненной в белом платье девочкой, так и не ставшей никому при жизни невестой? Какой, Катя? Нет, я не спрошу этого вслух! Но, Боже, какой ответ ты ждёшь? Когда-то ты разложишься, и от твоего тела останется скелет и какие-то куски плоти… Блин, да я даже и не знаю, как там всё это происходит! Я не скажу тебе этого! Но зачем?! Зачем ты так смотришь в мою сторону?

– Не знаю, – мне пришлось отвернуться, чтоб не врать в глаза ребёнку. – До тебя уже приходили Паша, Жека и Света. Они выглядели такими же, как и при жизни. Чёрт! Да они пришли ко мне в своей самой любимой одежде! Не знаю, как им это удалось, но они не выглядели такими… как ты. Правда, Света пару раз менялась, но только для того, чтоб показать мне ту, кем теперь стала. Ну, вот так как-то…

Катя напряглась, засопела, но так и осталась кровавым призраком. Хорошо хоть руки и ноги никуда не делись… И голова! Повезло, что я не видел, что с ней сталось после падения…

– Получается к вам уже кто-то приходил… – она снова прикрыла рот, и с надеждой посмотрела на меня единственным глазом. – А мои родители? Они уже были?

Не хотелось ловить взгляд девочки, но мне удалось себя пересилить. Я смотрю в пустую глазницу, отчего кажется, что Катя затянет меня в темноту десятой могилы. Там темно и пока что пусто. Там нет ничего кроме мрака… Хотя что это я? Там сейчас земля и, возможно, кого-то уже закопали рядом с моими друзьями, так что, моя могила меня может не дождаться. Дай-то Бог!

– Не было их… Серёга с Лерой ещё не являлись, но, думаю, ждать осталось не долго.

Девочка рывком вскочила на колени и упёрлась руками в кровать. Её единственный глаз оказался в нескольких сантиметрах от моего носа и я, резко вдохнув, скривился. Нет, я не почувствовал трупного запаха. Катя – призрак, и, надеюсь, источать вонь разлагающегося тела девочка не будет. Но на меня повеяло смертью с её глазницы. Где-то там она и живёт – смерть! Пока что это смерть Кати, но она старалась посмотреть на меня, отчего взрослому мужчине пришлось отводить взгляд от малолетки. Смешно, ей Богу, но что поделаешь…

Не знаю почему, но голос Кати стал хриплым, а язык постоянно ощупывал оторванную губу.

– А можно я их здесь подожду? Вы же не против… дядя Коля?

Я отодвинулся в сторону и встал с кровати. Пришлось включить свет, чтоб хоть немного рассеять страх и ужас, блуждающие по комнате из-за девочки-подростка. Я прищурился, как только свет резанул по глазам, а она, конечно же, продолжила смотреть пристально за моими перемещениями по комнате.

Походив у окна, я сел в кресло и провёл рукой по подбородку. Да, пора бы побриться, но боюсь, что любой появившийся за спиной призрак доведёт дело до того, что я сам же себя и прирежу.

– Понимаешь, Катя, я не совсем знаю, как это работает, но ещё ни один из пришедших не дождался другого гостя. Они просто испарялись, не оставив и следа. Да и находились каждый не больше десяти-пятнадцати минут, так что, думаю, скоро и ты растаешь, чтобы…

– Пропасть навсегда? – девочка села на кровать и закинула ногу за ногу. – Вы это хотите сказать? Ну же, дядя Коля, не бойтесь! Скажите это!

Девочка подалась вперёд, скривив разорванный рот. Из пустой глазницы потекла кровь, вырисовывая густую дорожку на детской щеке. Капли упали на кровать, оставляя жуткие капли на простыни и деревянном быльце. А я смотрел туда и думал, смогут ли они пропасть также, как и следы, испарившиеся вместе со Светой.

– Скажу… – наконец, не выдержав этого взгляда, с выдохом произнёс я. – Катя… я не знаю, что будет с тобой дальше. Честно, не знаю. Мне тяжело представить, что ждёт каждого из нас на границе жизни и смерти, но я знаю точно одно… Извини, но ты уже умерла… Твоё тело, как и тело твоих родителей, сейчас под землёй, а душа… Ну, твои родители не сильно в неё верили, поскольку в их вере с этим всё сложно… Ну, короче, я не сильно знаю, что там у Свидетелей с душой происходит, а твоего папу я редко слушал с его лекциями, но могу точно сказать, что вы приходите, несмотря на смерть, и это необъяснимо…

Я замолчал, продолжая рассматривать капли крови на простыне. Да, когда-то я мог стать Катиным крёстным, но это было задолго до того, как Серёга с Лерой решили немного изменить свои религиозные предпочтения.

Девочка так и сидела, подавшись вперёд, и, будь она жива, я бы решил, что Катя уснула сидя, настолько недвижимой сейчас она казалась. Ну, да, она же умерла, но…

Не дав мне додумать, она резко вскочила на ноги и, не позволив опомниться, оказалась рядом со мной. Катя резко встала на колени и улыбнулась.

– Знаете, а ведь это круто! Я часто доказывала родителям, что они не правы в своих взглядах, но они обижались. Как же это офигенно знать, что ты оказался умнее взрослых!

Я отодвинулся к спинке кресла и вымученно улыбнулся. Ага, офигенно… классно… А Серёга когда придёт, будет плакаться о том, как плохо всё получилось, а ведь дочка предупреждала! Эх, родители…

– Катя, я обязательно узнаю их мнение, как только они тут появятся, а сейчас… Попрошу тебя об одолжении: не делай больше так! Не придвигайся ко мне, а то дядя Коля может отправиться к вам в гости, так и не дождавшись твоих родных.

Я продолжал улыбаться, а она, словно и не слышала моих слов. Не прекращая всматриваться в мои глаза, Катя заговорила шёпотом, будто боялась, что родители уже здесь и узнают её секрет:

– Есть один мальчик… Славик… Он учится в нашей школе на один год старше. Я написала письмо с признанием в любви и отправила ему по почте. Дура, правда?

Она смотрела единственным глазом, показывая при улыбке потемневшие зубы. Я пожал плечами, не совсем понимая, что сказать в данном случае, но ребёнок ждал, и мне пришлось разжать плотно сжатые губы:

– Не знаю, Кать, возможно и так… Понимаешь, мне таких писем никогда не писали, да и сам я не романтик.

– Ну, да… Ладно, не в вас вопрос, а в нём. Вы бы не могли узнать его мнение о моём письме? Или как это лучше назвать? В общем, нравлюсь я ему или нет? В смысле… нравилась…

– А как я это узнаю? – уверен, мои глаза стали больше пятикопеечной монеты. – Что, вот так просто подойти к нему и спросить?

– Почему бы и нет? Мне уже стыдно за сделанное не будет, а вам… Ну, вы взрослый, и как-то переживёте этот вопрос. К тому же, вы сами сказали, что не романтик, а, значит, краснеть не будете. А потом, как получите ответ, пожалуйста, придите ко мне на кладбище и расскажите всё! Пусть это будет горькая правда, но я готова к ней! – Катя выдохнула и натужно улыбнулась. – Сейчас уже готова… Но лучше, пусть это будет сладкой правдой! А если нет – то дайте ему в нос!