Как выжить в современной тюрьме. Книга первая

Имейте в виду, что в КПЗ и ИВС арестованного или задержанного охраняют и конвоируют работники МВД. В тюрьме, т. е. СИЗО, это будут уже военные Минюста (по сути, те же менты, только в военной форме). В КПЗ – задержанный или арестованный (я так говорю: задержанный или арестованный, т. к. и те и другие, в зависимости от конкретной ситуации по делу, могут находиться и в КПЗ, и в ИВС) еще не сталкивается с таким явлением, как баланда. В КПЗ не кормят вообще (могут это сделать за ваши деньги или деньги самих полицейских, или родственников, или дознавателей, но государственный, положняковый паек вам не полагается), а в ИВС и тюрьме картина уже другая – арестованному или задержанному обязаны предоставить положенную (отсюда слово «положняк») ежедневную трехразовую пайку.

В ИВС она берется, как правило, из близлежащих столовых, а вот уже в тюрьме ее готовят внутри «системы», и называется она «баланда».

Рассказывают, что слово баланда произошло от фамилии человека, в XIX веке внедрившего это явление в российские тюрьмы.

Бывают ИВС на 3 камеры по 5 койко-мест – «шконок», без туалета внутри, без белья, матрасов, одеял, без стола, без стульев и, конечно, без душа. Со скудным освещением и «шубой» (спецпокрытие) на стенах. Другими словами, там может не оказаться ровно ничего, кроме деревянных или металлических шконок. А может попасться ИВС современное, со всеми удобствами, с постельными принадлежностями, зеркалами, туалетами (конечно, специальными – тюремными) и возможностью принять душ. Словом, как повезет. В одном они все похожи, это уже почти тюрьма, но – вас охраняют работники МВД и арестованному можно передавать очень многое из продуктов и вещей. Продукты принимаются практически без ограничений каждый день. В тюрьме такого уже не будет.

ИВС пропускает почти все, кроме сырых полуфабрикатов и продуктов, требующих термической обработки. В тюрьмах этого нет. Перечень, объем и сроки передач для заключенного строго ограничены. Поэтому, оказавшись в ИВС, постарайтесь запастись сигаретами, чаем, спичками, продуктами, кипятильником, посудой, одеждой, сумкой, туалетными принадлежностями в максимальном объеме (пока возможно) – пригодится. В некоторых случаях с охраной можно договориться и о несанкционированных (незаконных) свиданиях с родными и близкими или с кем хотите, разумеется, за деньги. Такая услуга стоит от 100 до 300$ в зависимости от ИВС. Можно также договориться и о звонке с мобильного телефона полицейского, с последующим приездом ваших близких (оплата после приезда близких к вам). Стоимость варьируется, но, как правило, привязана к последующей услуге полицейского, т. е. встреча с близкими или же пронос левым образом пакета с едой или спиртным. Все эти тонкости можно понять только на месте (см. приложение 1, п. 9).

Имейте в виду, что у одних это может получиться, а у других, в том же самом месте, даже с тем же самым милиционером – ничего не получится. Почему? Наверное, зависит от индивидуального умения договариваться с людьми. Научить этому нельзя. Единственное, что можно посоветовать: разговаривая с ментом, не хамите, просите, будьте настойчивы и доброжелательны (но не перегибайте палку) и, конечно, договаривайтесь так, чтобы посторонние (будь то другие работники полиции или же ваши товарищи по несчастью) не слышали подробностей разговора. Полицейские, будучи при исполнении, всегда готовы продать честь мундира, но при этом очень боятся огласки и возможного последующего наказания за должностное преступление. Деньги и настойчивость обычно одерживают верх. Бабло побеждает зло.

В камерах ИВС нет ни тюремных законов, ни тюремной иерархии. Там все случайные, временные люди. При этом решительно все находятся в одинаковом положении. Никто не имеет права расспрашивать, давить, угрожать, заставлять или приказывать.

Бить тоже никто не имеет права. Однако может быть всякое. Вот тут уместно привести как цитату золотое тюремное правило трех: «Не верь. Не бойся. Не проси».

Если арестант ведет себя спокойно и достойно, его никто никогда не тронет. Помните также: в беде все люди равны. Поэтому не стесняйтесь – делитесь всем, что у вас есть. Я не говорю: отдавайте последнее (хотя и это возможно в ИВС), а делитесь. Если у вас ничего нет, то поделятся с вами. Редко бывает, что из 5 человек ни у кого ничего нет. Если все же будет именно такая ситуация, что ж, смотрите на жизнь философски, учитесь терпеть голод, холод, жажду, унижения и давление. Это тюрьма! Это судьба! Это жизнь!

Не стоит слушать разговоры т. н. «бывалых». Еще неизвестно, где и как они бывали. И бывали ли вообще. Помните! В «системе» всегда есть вероятность, что имеешь дело со стукачом или «подсадной уткой».

В ИВС первый раз состоится беседа с т. н. оперработником «системы» (я говорю, первый, но, к сожалению, не последний). Всех без исключения оперработников, или оперативников, или оперов, или же «кумовьев», будет в вас интересовать не ваша жизнь, не ваши проблемы, а информация по вашему делу, о других делах, о недозволенных деяниях и запрещенных предметах. Будьте осторожны и бдительны. Однажды попав на удочку, с нее уже не слезешь, не дадут. А стукачей никто никогда не любил – ни хозяева, ни зэки, ни полицейские. Помните об этом.

Согласие официального сотрудничества с оперативными работниками Минюста оформляется специальной бумагой. С этого момента человек, давший соответственную подписку, становится секретным работником УФСИНа. Он обязан выполнять все задачи, поставленные перед ним оперативными работниками того учреждения, в котором он находится в данный момент. Это может быть передача подробной информации о жизни камеры, запрещенных предметах, находящихся в ней, передача информации о конкретных местах их нахождения, о действиях и разговорах внутри камеры, выявление совершенных или готовящихся преступлений или же правонарушений. Это может быть так называемая внутрикамерная разработка отдельного лица на предмет получения у него информации по уголовному делу. Оперативные сотрудники, в свою очередь, обязаны оберегать от разоблачения такое лицо, обеспечивать его безопасность, создавать ему при необходимости максимальный комфорт содержания и, при необходимости, оплачивать его услуги ежемесячными денежными поступлениями на его лицевой счет (около ста рублей в месяц). С момента попадания в ИВС на каждого задержанного заводится личное дело и личная карточка. В карточке отражаются его склонности (к побегу, суициду, алкоголизму, наркомании, дезорганизации и т. д.), нарушения, допущенные за время нахождения в тюрьме, его принадлежность к секретным сотрудникам. Куда бы вы ни попали, в какую тюрьму ни переехали, в какой зоне ни оказались, за вами всегда будет следовать ваше личное дело. Более того, если вы попадете в тюрьму в последующем, ваша причастность к секретным сотрудникам тут же вскроется оперработниками, и работа на них продолжится. Секретный сотрудник – звучит неплохо. Теперь сократим это название – сексот. Тоже звучит, не правда ли?

В разговоре с оперативником «системы» возможны всего два сценария развития событий – согласие на работу или же отказ от нее. Выбор конечно же за вами. Согласие на сотрудничество с «кумом» (оперативный работник, в данный момент курирующий вас) влечет за собой последующую кабалу, возможно, многолетнюю, с продвижением по чужим телам и судьбам, и постоянный страх разоблачения и наказания в среде арестантов с возможным публичным позором, возможно, даже и убийством, и, в случае согласия, мелкие поблажки, мизерные привилегии и копеечные подачки со стороны оперработников «системы».

Отказ же ничего не влечет за собой, кроме чувства внутреннего удовлетворения и возможности спокойно и достойно существовать в среде таких же бедолаг, как и вы.

Если у вас имеются подельники, то и в условиях КПЗ, и в отдельных случаях, в условиях ИВС с ними можно будет связаться и выработать тактику совместных действий. Это делается либо через полицейских (за деньги), либо через адвокатов, либо через «волю», т. н. «малявы» в этих условиях не функционируют – даже если и появится возможность их передать подельникам, открыто писать в них серьезную, касающуюся вашего дела информацию нельзя. Слишком велика вероятность перехвата их со стороны все тех же оперработников. Если их перехватят, то они тут же окажутся у вас в деле.

Реальное время пребывания в ИВС зависит от сложности дела, однако в стандартной ситуации это 5-10 дней, после чего арестованного этапируют в следственный изолятор. Собственно говоря, это и есть тюрьма (см. приложение 1 п. 90, 92).

По прибытии в тюрьму человек попадает в помещение, именуемое «сборкой», затем его оформляют, обследуют, фотографируют, берут отпечатки пальцев, выдают необходимые приспособления для жизни, т. н. «хозяйку», и переводят в камеру.

Сборка

(Фильтрационная камера, через которую проходят въезжающие и выезжающие из тюрьмы арестанты)

Сборка утром

Как и тюрьмы, «сборки» бывают разными. Где-то чище, где-то грязнее, но суть их одна – это место, где несколько часов много людей чего-то ждут, одни – этапа, и тогда арестанты прибывают на «сборку» с вещами, другие – поездки в суд, третьи – перевода в другую камеру или тюрьму (в этом случае тоже со всеми своими вещами), или этапирования в больницу. «Сборкой» может служить и пустая тюремная камера.

Бывает так, что в такой камере можно провести и сутки, и двое, без постельных принадлежностей, белья и посуды, а бывает, что ожидание длится несколько минут.

Важно помнить следующее. Время в тюрьме течет не так, как на воле. Кстати, до момента осуждения и вступления приговора в законную силу арестанту иметь часы в тюрьме запрещено. Время меряется проверками и доставкой пищи. По внутренним ощущениям один день в тюрьме можно приравнять к часу на воле. Одна неделя – это полный день, а год – это вольный месяц. Ситуация в тюрьме чем-то напоминает американский фильм «День сурка».

«Сборки» бывают оборудованы некоторыми удобствами, т. е. туалетом, скамейками, а бывает так, что ничего этого в камере нет. Одним словом, как повезет. В одной тюрьме может быть десяток, а то и больше «сборок», и все они разные.

Главное одно: не бойтесь, не стесняйтесь, не жадничайте, терпите и ждите.

Любая агрессия, как и любое яркое проявление индивидуальности, в этой среде не приветствуется. Тактика поведения простая: спокойствие, уверенность, вежливость и немногословность. Слушайте. Смотрите. Думайте. Учитесь ждать. Недели, месяцы, годы…

Ни в коем случае не ищите единомышленников, их просто нет. Не попадайте под обаяние, помните, где находитесь. Не рекомендуется давать и испрашивать советов. И совершенно никого не волнует, сколько, чего и как у вас было на воле. Такая информация бывает даже опасна. Невозможно узнать, кто именно в данный момент находится рядом с вами.

Войдя на «сборку», ненавязчиво поздоровайтесь со всеми, пристройте свои вещи, если таковые имеются, и расположитесь так, чтобы максимально удобно прождать неопределенно долгое время. Время в таких местах тянется долго и мучительно. Сможете присесть – присаживайтесь, нет – выбирайте комфортное для долгого ожидания положение, желательно подальше от унитаза, если он есть.

В тюрьме не существует возрастов. Никто не обязывает вас уступать место людям в возрасте, но и, если вы сочтете правильным уступить место явному инвалиду или старику, ничего плохого не будет. В тюрьме принято «общаться». Это значит, поддерживать ни к чему не обязывающий разговор. Не спешите здороваться за руку. Иногда это простое действие может повлечь за собой тяжелые последствия. Позже вернемся к этой теме. Не стесняйтесь, задавайте вопросы, если вам что-то неясно. Речь идет о местном быте, укладе, ситуации, терминологии и т. д. Конечно, это только касается «системы». При этом не стоит быть навязчивым. Навязчивость – плохое качество, как в «системе», так и на воле.

Пусть не пугает вас внешность людей, окружающих вас в «системе». «Система» – это не университет и не театр, и в ней много людей со «сложной» внешностью и сложной судьбой, да и ваша судьба тоже не самая простая, если вы оказались в ней.

Спешить не следует. Перед совершением любых действий или проявлением вашей фантазии – подумайте. Совершая же действие, не суетитесь, делайте это размеренно, но без лишней пафосности.

В «системе» по старой тюремной традиции принято пить «чифир» (крепчайшим образом заваренный чай – половина пачки сухого чая на кружку воды). Следует иметь в виду, что сразу не всякий организм принимает этот горький неприятный напиток. Конечно, «чифир» бодрит (заметьте себе – только бодрит) и в определенной ситуации крепит стул, убивая некоторые желудочные микробы, но организм к нему привыкает. «Чифирный» голод ведет к вялости и головной боли. Он также «сажает» сердце, печень и желудок, не говоря о том, что интенсивно разрушает зубы. Пить его или не пить – ваш выбор. Как и принимать или не принимать наркотики, употреблять или нет спиртное, курить или нет. В этом никто не может вас ограничить, равно как и, наоборот, заставить употреблять что-либо.

Пьют «чифир» мелкими глотками (хороший тон 2 глотка за один прием), передавая кружку по кругу. Имейте в виду, что 6 глотков хорошего «чифира» хватает взбодриться, а от его перебора могут случиться серьезные неприятности с сердцем. Такие случаи бывали.

Случилось так, что три неопытных грузина (т. н. «первоходы») оказались в «системе» в одном месте и у одного из них наступил день рождения. Троица решила встретить его с размахом. Для этого сварили ведро «чифира» (это приблизительно 4–6 литров без учета осадка). Сели за стол и натурально, видимо перепутав «чифир» с вином, употребили за раз ведро на троих. Результат не заставил себя ждать: все трое оказались в больнице. Одного так и не смогли откачать – не выдержало сердце.

Брезгливость в тюрьме надо отбросить как лишний и обременительный излишек. Имейте в виду, что количество сделанных глотков считают по движениям кадыка.

При изготовлении «чифира» пользуются кипятильником, если нет розетки – подключаются к потолочной лампе. Если нет такой возможности, делают «чифир» на факелах. Скручивают пакет, бумагу или тряпку, поджигают скрутку и на этом огне кипятят воду в металлической кружке. Некоторые «умельцы» умудряются вскипятить факелами воду в пластиковых бутылках – даже не сомневайтесь, это возможно. Вообще в «системе» много разнообразных умельцев, делающих буквально из ничего что-то полезное. «Чифир» принято закусывать конфетой или куском сахара (чтобы перебить горечь напитка). Если нет ничего, а есть только желание выпить «чифир», желающие начинают активно обращаться ко всем находящимся в помещении с предложением «чифирнуть». При отсутствии конфет также прямо обращаются ко всем присутствующим с просьбой дать для этой цели конфеты. Если вы не пьете «чифир» или брезгуете пить его из одной чашки с незнакомыми людьми, достаточно сообщить тому, кто конкретно сделал вам данное предложение, что вы его не пьёте. При этом категорически не следует говорить о своей возможной брезгливости. Эту вашу брезгливость могут истолковать превратно, а могут даже и оскорбиться по этому поводу. Оскорбление наверняка приведет к конфликту. Первое, что вас встретит в тюрьме, это запах, непередаваемая удушливая атмосфера несвежего воздуха, в которой давно и навсегда укоренился дым дешевых сигарет, смрад грязных вещей, немытого человеческого тела, баланды и человеческого горя. Страдания, горе, страх и ненависть тоже имеют свой запах. Описать словами эту атмосферу нельзя, как нельзя описать запах казармы или морга. Несмотря на очевидную антисанитарию, окружающую человека в тюрьме, необходимо следить за личной гигиеной, это поможет сохранить здоровье и добавит вам уважение окружающих. Опустившийся человек неинтересен и презираем всеми.

Старайтесь, по возможности, избегать словесных конфликтов, тем более рукоприкладства. Руку в тюрьме просто так поднимать нельзя. Вас за это могут наказать серьезным образом. (Об этом речь пойдет ниже.) Зачастую «чифир» пьют холодным, т. е. заранее заваривают, переливают в бутылки и берут с собой на «сборки» или поездки в суд.

Если на «сборке» есть унитаз, значит, им можно пользоваться. При этом разрешение ни у кого не спрашивается, но желательно помыть руки после физиологического отправления. Нет воды – воспользуйтесь платком, салфеткой или туалетной бумагой. В определенном смысле это ритуал. Помните, что в «системе» за вами наблюдают 24 часа в сутки, как работники «системы», так и окружающие вас люди.

Невозможность уединиться хотя бы на час – это бич тюрьмы. Администрация специально создает такие условия, при которых арестант круглосуточно находится под наблюдением. Мало ли что взбредет в его голову. А вдруг суицид и, не дай бог, с летальным исходом?! Кто будет отвечать? А если он травму сам себе нанесет, а вдруг дрянь какую-нибудь сконструирует и попытается бежать, что тогда? С другой стороны, в камере круглосуточно находятся самые разные люди, многим просто нечем себя занять, вот и наблюдают друг за другом все кому не лень.

На «сборках» курят очень много, практически все. Иногда плотность дыма такова, что невозможно дышать и дым режет глаза. Такая атмосфера тяжела для курящих, некурящим сложнее вдвойне. Запретить курить в «системе» нельзя, поэтому некурящему необходимо выбрать наиболее бездымное место, если таковое будет вообще, и терпеть. Открытое окно может оказаться таким местом. В случае отсутствия свободного места возле открытого окна проблему можно решить простой просьбой с объяснением причины. Вежливость – великое дело!

Часто можно увидеть такую картину. На пол, а пол в камере представляет собой просто бетон либо бетон, выложенный плиткой, чаще всего выщербленной, стелятся газеты, на них кладется одеяло, и на него, как на ковер, садится зэк. Снятые ботинки покоятся рядом. Подобное расположение в принципе не говорит ни о чем. Ни о положении в этом мире, ни о положении в «системе». Хотя, иной раз, простояв часов пять на ногах, начинаешь понимать, что сидеть на одеяле было бы проще и удобнее. Иногда отдельные личности умудряются даже спать в таком положении. Если представить себе, что человек едет на суд, и это уже четвертая поездка за неделю, а суд длится третий год, то понимаешь, что деваться тебе некуда, и ты просто вынужден так поступать (о суде речь пойдет отдельно).

Поступающих в СИЗО осматривает врач, и у новичков берется кровь (см. приложение 1, п. 75). Это стандартная процедура. Единственное, что важно проследить, какой именно иголкой собираются брать вашу кровь. Если в процессе взятия крови обнаружится, что иголка не одноразовая, то немедленно надо отказаться от подобной операции. Ваша непоколебимая настойчивость приведет к тому, что т. н. врач, а по-простому «лепила», вынужден будет достать одноразовую иголку и воспользоваться ею. При заполнении личной карточки укажите все ваши заболевания, если таковые имеются, стесняться здесь нечего.

Камера

При поступлении в СИЗО арестанта ожидает очередной (и далеко не последний) «шмон». Будет изъято все то, что не разрешено к использованию в тюрьме. При этом требования в ИВС и СИЗО разные. В ИВС эти требования более лояльны, чем в СИЗО. По большей части это касается продуктов питания. Изымается все, что требует специальной термической обработки и что подходит под класс скоропортящихся продуктов – их также отнимут. Само собой разумеется, что пронесенные и не изъятые в ИВС деньги, сим-карты, иголки, скрепки, колюще-режущие или похожие по виду на них предметы: шнурки, ремни, галстуки, а также все стеклянные предметы (кроме очков, необходимых для чтения), будут конфискованы.

Арестанту полагается матрас, две наволочки, две простыни, одеяло, одна миска (она же «шлейка» или «шлёмка»), одна кружка («фаныч») и ложка («весло») (см. приложение 1, п. 57, 65–67). Я говорю, полагается, но это не значит, что это все вам выдадут полностью. За один раз выдадут, скорее всего, то, что есть в данный момент в наличии на складе. В дальнейшем возможно будет дополучить, при определенном упорстве, недостающие предметы.

Не следует удивляться виду и состоянию этих предметов. Вид матрасов может наводить на мысль о помойках или умерших на них бомжах. Наволочки в основном украшены несмываемыми пятнами, а посуда по виду явно довоенного года выпуска. Но помните, лучше это, чем вообще ничего. В дальнейшем бытовые проблемы решаются внутри «системы» самостоятельно каждым человеком, оказавшимся в ней.

В СИЗО камеры делятся по внутреннему устройству, а также по количеству спальных мест, на 2 категории: общие (от 18 до 32) и маломестные (от 3 до 18). По типу камеры подразделяются на «общие», «спецевые». Есть еще такое понятие, как «больничка». В каждом крупном СИЗО (централе) находятся камеры для содержания арестантов болеющих, заболевших, требующих лечения или операции. Если болезнь требует серьезного вмешательства, то арестанта отправляют для прохождения стационарного лечения в центральную тюремную больницу. Если же требуется только амбулаторное лечение, могут оставить на этой т. н. «больничке». Хотя и место стационарного лечения также называется «больничкой».

Перевод в хату на общаке

Камеры делятся также по типу находящихся там арестантов:

• «Вичевые» – для содержащихся арестантов с ВИЧ-инфекцией;

• «Тубики» – для больных туберкулезом;

• «Мусорские» – для бывших сотрудников правоохранительных органов, т. н. Б.С. (т. е. бывшие сотрудники);

• «Ломовые» – для странных личностей, отмеченных неспособностью жить вместе с общей массой арестованных.

Попав в обычную камеру с большим количеством нормальных арестантов, отдельных личностей пронизывает натуральный ужас и они начинают отчаянно стучать в двери камеры (тормоза) с настоятельным требованием вывести их из этого помещения в другое или обеспечить их личную безопасность (то есть «ломиться из хаты»).

Иногда подобные действия сопряжены с конфликтной ситуацией или бывшими «грехами» арестанта. Таких личностей еще называют «лыжниками», или «туристами». Категория «ломовых» в тюрьме презирается.

• «Баландерские» – для баландеров, т. е. для арестантов из хозобслуги, работающих по обслуживанию тюрьмы. В хозобслугу попадают те, кто уже получил срок и решил остаться отбывать его на централе. У таких людей срок наказания не превышает пяти лет общего режима. Считается, что попавший в хозобслугу дает письменное согласие на работу с оперработниками тюрьмы, то есть становится стукачом по принуждению. Баландеры крайне неуважаемая категория арестантов. Попав в лагерь, они становятся «шнырями».

• «Пресс-хаты» – камеры, в которых силами зэков происходит интенсивная внутрикамерная разработка или обработка. Другими словами, где выбиваются показания или проводятся в жизнь специальные задания оперативных работников, направленные на разработку арестантов, персонально заинтересовавших оперов.

• «Признанки» – для содержания тех, кого через медицинскую экспертизу признали невменяемыми во время совершения преступления. Такая категория арестантов подлежит отправке не в лагерь для отбытия срока наказания, а в лечебное учреждение специального типа, где их и содержат без определенного срока. Только специальная медицинская комиссия может решить судьбу такого арестанта, т. е., признав его здоровым, отпустить на волю либо продолжить принудительное лечение. Такое лечение может оказаться вечным.

• «Транзитные» – для временного содержания заключённых во время «шмонов» или при массовом перемещении большого количества людей в пределах тюрьмы, например, при ремонтах помещений;

• «Осуждёнки» – для содержания уже получивших срок и ждущих либо этапа, либо разбирательства дела в кассационной инстанции первого уровня;

• «Обиженки» – для содержания той категории зэков, которых в системе называют обиженными. Тюремный мир живет не по официальным законам, так как волей или неволей преступившими закон в тюрьме оказались все. Природа не терпит пустоты, любому человеку, находящемуся среди подобных, требуются правила игры. В тюрьме закон заменяется «понятиями», т. е. нигде не прописанными правилами поведения человека в «системе» (тюрьма, зона, этап и т. д.). Считается, что хранителями основ «понятий» являются коронованные воры. В «системе» их называют «жуликами» – придавая этому термину уважительный смысл. Исходя из понятий среди арестантов, есть три основные категории – «масти». Блатные, мужики, опущенные (обиженные). Здесь иерархия строгая. Оказавшись в какой-либо масти, любое движение из нее возможно только вниз. «Обиженного» перевести в «мужики» невозможно. Часто бывает так, что «обиженный», повторно оказавшийся в тюрьме, скрывает это от окружающих. Опасное и бесполезное занятие, всегда найдется кто-то, кто его помнит по «первой ходке». Таких людей вычисляют, наказывают и опять переводят в разряд опущенных.